Солнце ярко освещало просыпающийся Лондон. Не менее ярко оно освещало и спальню в доме на площади Гриммо, тонкими лучами прорываясь сквозь неплотно задёрнутые занавески. Комната с единственным огромным спальным местом на полу была всё ещё наполнена тишиной, приятной утренней прохладой и свежестью, но ей оставалось быть такой недолго: трое разгорячённых страстью молодых людей ворвались внутрь и рухнули на матрас.
Гарри поднялся на колени и замер, в неподдельном восхищении обозревая открывшийся ему вид. Гермиона и Гесиона. Красивые, стройные, с задорно блестящими глазами и живописно растрепавшимися волосами. Их блузки сбились, открывая плоские животики, а изящные обводы бёдер буквально сводили Гарри с ума. Но ещё больше сводило его с ума осознание ситуации, в которой он оказался. Две самые прекрасные, умные, верные и красивые девушки стали его жёнами! И в иной момент он бы без промедления набросился на Гермиону или Гесиону, но сейчас его останавливало одно пикантное но.
— Чего замер? — изогнула бровку Гесиона. — Что-то не так?
— Да я как бы… — Он поскрёб затылок и смущённо признался: — Как-то я не очень хорошо представляю себе, что с вами делать.
— То есть как это? — удивилась Гермиона и порозовела. — Ведь мы же с тобой уже год как занимаемся… всяким.
Действительно, от поцелуев ко «всякому» Гарри и Гермиона перешли ещё летом перед шестым курсом. Тогда, год назад, в доме Уизли, они были так рады воссоединению после месячной разлуки, что горячие поцелуи сначала перешли в довольно смелые ласки, а потом как-то так получилось, что голова Гарри оказалась между стройных ножек Гермионы. И она, к слову сказать, была ничуть не против такого поворота событий, исступлённо закусывая кулак, дабы не перебудить всех обитателей «Норы» своими сладострастными стонами.
Вспомнив этот момент, Гарри сначала озадаченно нахмурился, а потом расхохотался.
— Да я просто вспомнил вечер после рождественских каникул, — ответил он на вопросительные взгляды близняшек. — Как ты, Гесиона, технично скрыла то, что всё это для тебя в новинку. Как ты там сказала? — Он на секунду задумался. — Гарри, а давай поиграем в первый раз? Будто бы снова лето, будто мы снова в «Норе» и будто мы до этого ни разу не занимались оральным сексом и вообще не видели друг друга обнажёнными. Ты молодец, я ведь ничего так и не заподозрил.
Девушки переглянулись и тоже прыснули со смеху.
— Ну а что мне оставалось делать? — хмыкнула Гесиона. — Сестрёнка мне, конечно, всё рассказала и объяснила, но теория — это теория, а практика — это практика. Сам должен понимать.
— Понимаю, — улыбнулся Гарри, поглаживая ноги близняшек.
— Ну и вот, — кивнула Гесиона. — А раз ты всё понимаешь, то в чём вообще проблема?
— Не проблема. Просто небольшое затруднение. Я прекрасно знаю, что делать с одной из вас, а вот с двумя одновременно… — Он кинул озадаченный взгляд себе между ног и задумчиво добавил: — Я же не могу раздвоиться. Ну, по крайней мере, не прямо сейчас.
Гесиона резко села, обняла Гарри за шею, а потом вновь опрокинулась на матрас, увлекая его за собой.
— Ой, да хватит уже время тянуть, — прошептала она, глядя в его глаза и медленно зарываясь пальцами в его шевелюру. — Не растерялся и залез к Гермионе в трусики прошлым летом, не растеряешься и сейчас. Я в тебя верю.
— Тем более о защите можешь не беспокоиться, — продолжила её сестра, внимательно наблюдая за происходящим. — Все необходимые для первого раза зелья мы уже приняли.
— Ага, — кивнула Гесиона и жарко добавила: — И, чёрт возьми, я тебя хочу!
Затем она, обвив Гарри ещё и ногами, впилась в его губы страстным поцелуем. Тот же, уперевшись одной рукой в матрас, чтобы не наваливаться на неё всем телом, а другой — поглаживая её бедро, с энтузиазмом ответил её губам. И с каждым новым вздохом, с каждой новой лаской он всё больше и больше расслаблялся. В конце концов какой смысл нервничать и волноваться, если он целуется не с кем-то там, а с его Гермионой? С той, с кем прошёл и испытал так много; с той, которая приняла его таким, какой он есть; с той, которая никогда его не бросит и не предаст.
И тот факт, что этих девушек было целых две, означал только одно: ему придётся постараться. Очень хорошо постараться.
Так что, отбросив лишние вопросы и сомнения, Гарри взял инициативу в свои руки. Он разорвал поцелуй, отстранил от себя Гесиону, заставив её усесться у себя на бёдрах, и принялся расстёгивать пуговички на её блузке. Но не успел он насладиться видом молочно-белых грудей Гесионы, как над ним нависла Гермиона и одарила его очередным сногсшибательным поцелуем.
Вскоре и Гермиона, и Гесиона оказались на спине. Они лежали перед Гарри полностью обнажённые, раскрасневшиеся и смущённые, но целиком и полностью открытые его горящему взгляду.
— Мерлин, я самый счастливый парень на свете! — ошалело пробормотал Гарри и вновь набросился на своих жён.
Он начал с жарких поцелуев, переключаясь между девушками и их частями тела. Он целовал сначала губы, шейку, ушки, затем спускался ниже, лаская губами соски и ложбинку между грудями. Не забывал он и про свои руки, которые чутко оглаживали тела девушек: их груди, животики и бёдра.
Гермиона и Гесиона сладко постанывали, выгибались навстречу его ласкам, но не оставались безучастными. Их нежные ладошки были буквально везде, даруя Гарри невероятное удовольствие и ещё больше распаляя и без того распалённого парня. Как-то между делом с него стянули трусы, и член Гарри оказался в цепкой хватке одной из его жён.
— О-ого! — застонал он, оторвавшись от груди Гермионы.
— То ли ещё будет! — хихикнула рядом Гесиона.
— Ах, так?! — шаловливо ухмыльнулся он. — Ну я тебе сейчас покажу!
Гесиона взвизгнула, когда вдруг оказалась на спине, а потом сладострастно застонала, почувствовав губы мужа между своих широко раскинутых ног.
Гарри крепко удерживал бёдра Гесионы, языком и губами лаская её между ног и планомерно — как это бывало уже не раз — подводя её к хорошему оргазму. Гесиона стонала и извивалась под ним, но никуда не могла деться от этого умопомрачительного удовольствия. Вот только Гарри как-то упустил из виду, что их в постели уже трое, и внезапно сомкнувшиеся вокруг его члена мягкие, ласковые губки стали для него сюрпризом. Очень приятным, надо сказать, сюрпризом.
Гермиона решила не оставаться в стороне и расположилась рядом вдоль любовников так, что голова оказалась напротив Гарри, а ноги лежали рядом с Гесионой, и, повернув бедра Гарри, начала ласкать губами и ртом его возбуждённый и подрагивающий в нетерпении член.
Гарри глухо застонал, и язык его с новым энтузиазмом врезался в нежные складочки Гесионы, облизывая и поглаживая отвердевший бугорок клитора. Одновременно с этим он на ощупь нашёл свою вторую супругу и запустил руку ей между ног, пальцами лаская влажную киску, стремясь вернуть ей хоть толику того удовольствия, что получал сейчас сам.
Комната наполнилась шуршанием простыней, стонами и всхлипами. Гарри совсем потерялся в переплетении их тел, в их общем наслаждении. Он одновременно ласкал и Гермиону, и Гесиону, чутко ощущая их возбуждение, их удовольствие, и в то же время его со всем своим энтузиазмом ласкала Гермиона. Это было волшебно!
Гесиона стенала и всхлипывала, её грудь высоко вздымалась, а руки судорожно прижимали голову мужа к себе. Её стоны становились всё громче, всё пронзительнее, момент кульминации был совсем близок, и вот он настал — она громко вскрикнула, дрожа и выгибаясь всем телом от нахлынувшего оргазма. Её стоны были столь возбуждающими, а язычок Гермионы творил с членом Гарри столь невероятные вещи, что совсем скоро он последовал за своей женой. Его член запульсировал, головка распухла ещё сильнее, и Гарри с глухим утробным стоном излился в ласковый ротик своей второй супруги.
На некоторое время в комнате воцарилась тишина. Гарри и Гесиона приходили в себя после оргазма, а Гермиона тихо махала волшебной палочкой, очищая своё лицо, сестру и мужа. Наконец Гарри уселся на колени и посмотрел на Гермиону.
— Готова?
Та отбросила волшебную палочку и обняла его за шею.
— С тобой — всегда! — шепнула она, перед тем как поцеловать его.
Гарри уложил её на спину и, поскольку Гесиона уже получила один оргазм, со спокойной душой сосредоточился только на Гермионе. Он целовал её, языком и губами играл с сосками, а пальцы надёжно поселились у неё между ног. И без того крайне возбуждённая Гермиона стонала всё сильнее, пока наконец тоненько не проскулила:
— Га-а-арри! Любимый! Давай! Сейчас!
И он с превеликой радостью подчинился, рукой направляя свой ствол в истекающую любовным соком сердцевину. Проникнув на полдюйма, он замер и резко втянул носом воздух от нахлынувших чувств и ощущений, которые и близко нельзя было сравнить ни с руками, ни даже с губами Гермионы.
— О, да! — стонал Гарри, проникая чуть дальше.
Гермиона лишь шире приоткрыла рот и запрокинула голову, пребывая в немом восторге. Вся её суть, всё её внимание было сосредоточенно на твёрдом и горячем стержне, что медленно входил в её лоно. Она набрала в грудь побольше воздуха и с длинным, сладострастным стоном толкнула бёдра ему навстречу, ещё глубже насаживаясь на его член, который в этот момент тоже двинулся вперёд и без труда прорвал последнюю преграду.
Тихий вскрик возвестил мир о появлении новой женщины.
Гарри замер и обеспокоенно посмотрел на Гермиону.
— Сейчас, сейчас, — тихо шептала она, глубоко дыша и поглаживая его по спине. — Подожди секундочку, я приняла зелье, сейчас всё пройдёт.
Спустя десяток секунд она глубоко вздохнула и кивнула Гарри:
— Давай!
Гарри склонился над ней и нежно поцеловал её в губы, одновременно с этим он начал двигаться в ней. Сначала плавно и осторожно, а потом всё быстрее и увереннее. И вот уже потерявшийся в собственном удовольствии Гарри ритмично двигался вперёд и назад, проникая в Гермиону всё глубже и глубже.
Гермиона же, убедившись, что боли больше не будет, целиком и полностью отдалась этим древним как мир движениям. Она с восторгом ощущала, насколько идеально их тела подходят друг другу и как ошеломительно сладострастно это влажное скольжение. Она запрокинула голову, подставляя шею губам мужа, и, выбрав момент, толкнулась ему навстречу, застонав сама и с трепетной радостью услышав ответный стон.
— Гарри! Любимый! Боже! Как хорошо! — лихорадочно шептала она, раз за разом подаваясь ему навстречу. — Давай! Ещё!
Гесиона же всё это время была рядом, с закушенной от волнения и возбуждения губой наблюдая, как Гарри — её лучший друг, любимый, а теперь и муж — лишает девственности сестру-близнеца. И это — чёрт возьми! — оказалось дико возбуждающим зрелищем. Стонала Гермиона, содрогаясь на члене Гарри, стонала и Гесиона, уже давно запустившая ладошку себе между ног.
Ей хотелось, ей очень хотелось оказаться на месте сестры, и потому она решила ускорить своих самых любимых людей. Гесиона потянулась к потерявшейся в удовольствии парочке, погладила Гермиону по животу, а потом направила ладошку ниже, лаская сестрёнку так, как время от времени ласкала сама себя. Несколько выверенных движений, и Гермиона едва не задохнулась от дополнительного удовольствия. Теперь почти все самые «горячие» точки её тела участвовали в этой сумасшедшей любовной гонке.
Член Гарри в ней, его губы на её губах, его рука на груди и пальцы сестры между её ног — это было слишком, и в следующую секунду Гермиона громко застонала, затряслась, забилась от острой волны неимоверно сильного наслаждения, прошившего всю её сущность, а Гарри ощутил пульсацию на своём члене. Её лоно плотно сжимало его в своих сладких объятиях, посылая дополнительные волны удовольствия.
Но, в отличие от Гермионы, Гарри только недавно кончил и теперь не мог достигнуть оргазма так быстро. Поэтому он крепко поцеловал обмякшую в посторгазменной хмари супругу, плавно вышел из неё, заставив её ещё раз содрогнуться, и плотоядно посмотрел на Гесиону.
— Давай уже быстрее! — скомандовала она, откидываясь на спину, гостеприимно раздвигая стройные ножки и бесстыдно демонстрируя ему свою поблёскивающую от соков киску.
Гарри безумно улыбнулся и на четвереньках направился к ней. Каким-то звериным движением широко лизнул её между ног, заставив коротко застонать, поцеловал животик, звучно чмокнул оба дерзко торчащих сосочка и только потом припал к её губам, одновременно с этим сходу вторгаясь в её текущее, жаждущее лоно.
Как и её сестра, Гесиона сначала коротко вскрикнула, но практически сразу же сама толкнулась навстречу его члену, смешивая боль и удовольствие, до крови прокусывая губу Гарри. Она сжимала его ягодицы и от всей души подмахивала ему бёдрами, и чем глубже Гарри загонял в неё свой член, тем громче становились стоны.
— Гарри! Боже! — то и дело вскрикивала она. — Сильнее! Быстрее!
И Гарри, чувствуя подступление оргазма, всё резче и быстрее вгонял свой член в её невероятно скользкое, но одновременно с этим узкое и нежное лоно.
— Я… уже… скоро! — задыхаясь, предупредил он.
Гесиона что-то согласно простонала и запустила ладошку себе между ног, терзая свой клитор, дабы догнать Гарри и закончить одновременно.
— Любимая! — захрипел Гарри, почувствовав, что уже не в силах оттягивать неизбежное.
— Дав-в-вай! — сквозь стон выдохнула Гесиона, также находясь на самой грани.
Движение, второе, третье — и Гесиона затряслась, забилась в пароксизмах оргазма, изо всех сил прижимая Гарри к себе, сжимая его член в своих ножнах. Гарри же что-то прорычал и, совсем потеряв голову, в последний раз вогнал пульсирующий член в Гесиону и с гортанным стоном излился, щедро орошая своим семенем ставшее невероятно тесным лоно супруги.
— Люблю! — невнятно бормотал он, уткнувшись носом в шею Гесионы. — Люблю… Обеих!
Комната с единственным огромным спальным местом на полу снова наполнилась тишиной и приятной утренней прохладой из открытого окна. Вот только воздух в комнате теперь пах не свежей листвой, а потом, сексом и неизбывным удовольствием.
***
Следующее пробуждение получилось таким, как надо. Ещё даже не открыв глаза, Гарри ощутил уютное тепло его любимых ведьмочек, плотно прижавшихся с обеих сторон. Собственно, именно это его и разбудило: ему попросту стало слишком жарко. Да ещё и полуденное солнце, ярко освещая разметавшуюся на матрасе обнажённую троицу, поддавало жару.
Гарри с трудом пошевелил затёкшими руками и стал нежно оглаживать спины своих новоиспечённых жён. Первой на ласку мужа откликнулась Гермиона, она повернулась на спину и легонечко потянулась, выгнув спину дугой. Гарри, воспользовавшись моментом, тут же вытянул из-под неё затёкшую руку, а Гермиона, восстановив прежнее состояния тела, что-то томно мурлыкнула, уткнулась головой в плечо мужа и шумно вздохнула.
— С добрым утром, любимый, — уже более внятно сказала она и потешно зевнула, прикрывая рот ладошкой.
— С добрым утром, любовь моя! — улыбнулся он в ответ.
После этого негромкого диалога зашевелилась уже и Гесиона. Она так же, как и сестра, потянулась, а Гарри, не мешкая, сразу же притянул её поближе, кладя голову себе на грудь и тем самым освобождая затёкшую руку.
— С добрым утром, моя хорошая!
— С утром! — сонно пробурчала Гесиона. — Вот только почему Гермиона твоя любовь, а я только хорошая?
— Вы обе мои самые любимые волшебницы, — расплываясь в глупой улыбке, ответил Поттер. — И не следует обижаться на слова.
— А я и не обижаюсь, просто поворчала для приличия, — улыбнулась она и принялась поглаживать Гарри по груди.
Гермиона же полежала, погруженная в какие-то свои мысли, а потом вдруг подняла голову, и выражение на её лице было далеко от той расслабленной неги, в которой она купалась ещё несколько минут назад.
— Гарри, нам нужно серьёзно обсудить ещё один ритуал, — сообщила она.
— Какой ещё ритуал? — без всякого энтузиазма поинтересовался он. — Подождать не может?
— Может, но зачем тянуть, если можно обсудить всё сейчас? — пожала плечиками Гермиона. — В общем, как оказалось, Флетчер обнёс не только наш дом.
— Ну это и без того было понятно, — хмыкнул Гарри. — И?
— Ты не понял, — подала голос Гесиона, не отрываясь от своего занятия. — Она имела в виду, что наш дом был не первым домом древнего магического рода, который он обнёс. То есть сейчас мы получили кучу книг по магии, которых не было в библиотеке Блэков.
Гермиона поёжилась и снова уткнулась лицом в плечо Гарри, а тот не преминул запустить ладонь в её густые, шелковистые пряди.
— И до нас он обворовал дом каких-то очень тёмных магов, — невнятно сказала она. — Ты не представляешь, насколько мерзкие книги мы вчера видели. У меня даже в голове не укладывается, насколько жестоким нужно быть, чтобы вытворить такое.
— Или не жестоким, а просто равнодушным, — вздохнула Гесиона. — Но это всё лирика. Сейчас у нас две задачи. Во-первых, усилить защиту дома и закрыть его абсолютно от всех, потому что если у нас найдут эти книги, то просто Азкабаном мы не отделаемся. Поцелуй дементора как минимум. Во-вторых, мы имеем шанс уничтожить и хоркруксы Волдеморта, и его самого малой кровью.
Вот теперь-то Гарри пробрало. Он мигом сбросил с себя дремотную негу и собрался, готовясь слушать.
— Этот ритуал из области демонологии. Разумеется, вызывать демонов волшебники так и не научились, но вот работать с душами навострились очень хорошо. Даже осознавать тошно, насколько хорошо.
— Вот-вот, — вздохнула Гермиона. — В общем, нам нужно найти только один хоркрукс, а потом мы сможем притянуть в него все остальные частицы души.
— Включая и основную, — расплылась в злорадной ухмылке Гесиона. — Такого он точно не ожидает.
— Точно! И получится у нас что-то вроде сказочной лампы джина — артефакт с заключённой в него душой мага. Вот только желания он исполнять не будет, а будет только очень громко ругаться. Если, конечно, мы дадим ему такую возможность.
Гарри весело хохотнул, представив себе эту картинку.
— А что потом? — поинтересовался он.
— А потом мы сможем сделать с ним что угодно. Запрятать в сейф в Гринготтсе на веки вечные либо же просто отпустить, чтобы летел себе в загробный мир или куда там улетают души умерших. Правда, здесь есть опасность, что он не захочет улетать туда и перевоплотится в привидение, в чём, конечно, мало приятного.
— И что в этом плохого? Он же всё равно ничего не сможет сделать, — не понял Гарри, но потом его осенило. — А, нет, точно. Постоянно капающее на мозги привидение — в этом и правда мало приятного. Он же со своей упоротостью даже в таком виде сможет себе новую банду сколотить.
— Вот и я о чём, — кивнула Гермиона. — Так что придётся развоплощать в ноль. Правда, для этого потребуется ещё один ритуал.
Гарри вздохнул и погладил девушек по обнажённым спинам. Думать о Волдеморте и прочих неприятностях ему дико не хотелось. Хотелось ему одного: сграбастать своих красавиц-жён в охапку и сделать с ними что-нибудь интересное и обоюдоприятное.
— Ладно, я понял, ритуалам быть, — кивнул Гарри, оглаживая девушек и ощущая уже каменный стояк, который явно не остался незамеченным. — Но ведь они могут подождать хотя бы до вечера?
— Конечно могут! — в унисон ответили девушки и, изящно изогнувшись, приподнялись со своих мест, открыто демонстрируя ему свою красоту.
«Два ума хорошо, но две пары сисек — это две пары сисек», — успел подумать Гарри и порадовался, что девушки так и не научились легилименции. В следующую же секунду взор его заслонила полезшая целоваться Гермиона, а потом кто-то снова схватил его за член. Мысли о Волдеморте тут же улетели далеко и надолго.
***
Спустя час весьма весёлого и приятного времяпровождения, молодожёны всё же нашли в себе моральные силы разойтись по разным комнатам. Нужно было принять душ, переодеться и всё такое прочее. Да и остальные дела не ждали.
— Боже, как я хочу есть! — скатился по лестнице Гарри. — Есть кто? Нет никого.
Девушки ещё не спустились, поэтому он встал к плите сам, благо всяких продуктов он вчера накупил с избытком.
Настроение у него было отменным. И дело было не только в том, что теперь он женат на двух замечательных и затейливых девушках, а ещё и в том, что в его жизни наконец-то появилась какая-никакая, но определённость. Если раньше перспектива выжить была довольно призрачной, ибо старый козёл Дамблдор почти ничего не рассказал, как, к примеру, уничтожить хоркрукс, то теперь, когда у него есть две умницы-жены, он верил, что всё у них получится! Всего-то надо провести парочку ритуалов, и проблема с Волдемортом будет решена раз и навсегда.
За этими приятными мыслями Гарри сварганил огромную яичницу с беконом и баварскими колбасками да настрогал простенький салатик. Когда на плите засвистел старый чайник, девушки наконец-то закончили со своими делами и спустились вниз.
— Приземляйтесь! — кивнул им Гарри. — Приятного аппетита.
Когда первый голод был утолён, яичница — подъедена, а дело перешло к напиткам, за столом всё-таки завязался разговор.
— Итак, каковы наши дальнейшие планы? — поинтересовался Гарри. — Ритуалы же, как я понимаю, требуют какой-то подготовки?
— Требуют, — согласилась Гесиона. — Но для начала нам с Гермионой нужна ещё одна палочка. Утром я колдовала твоей, но хотя колдовать ей не сложней чем нашей, нам всё равно нужна ещё одна.
— Да, это пока главное, — поддержала её сестра. — Что же до ритуалов, то перед тем как начать готовиться к ним, нам для начала нужно хотя бы просто понять, что именно нужно приготовить. То есть как следует изучить книги.
— А ещё нужно найти хотя бы один хоркрукс, — задумчиво кивнул Гарри и вскинул палочку. — Акцио медальон Слизерина!
Через несколько секунд в его руку влетел тот самый медальон, который они с Дамблдором вынесли из прибрежного тайника Волдеморта.
— Р. А. Б., — пробормотал Гарри, в миллионный, наверное, раз изучив записку. — Кто бы это всё-таки мог быть?
— Глупый хозяин! — внезапно заголосил неслышно подкравшийся Кричер. — Глупый хозяин вернул медальон бедного хозяина?!
— О! — глубокомысленно подняла палец Гесиона. — Никогда не узнаешь, где найдёшь, а где потеряешь. Рассказывай, Кричер!
Кричер сначала не хотел ничего рассказывать, но потом они втроём всё же раскрутили его на довольно подробный рассказ о последних днях жизни и смерти Регулуса Арктуруса Блэка.
— Ничтожный Кричер шестнадцать лет пытался выполнить последнюю волю бедного хозяина, но у него ничего не получилось, — рассказывал домовик, а из его больших глаз текли крупные слёзы. — А потом медальон украл поганый Флетчер!
— Опять Флетчер, — вздохнул Гарри. — Ладно. Уже проще. Кричер, у тебя как бы есть опыт, так что найди его.
— Кричер сделает, — домовик злобно сверкнул глазами и исчез.
— Надеюсь, на этот раз ты его пытать не будешь? — с некоторым напряжением в голосе поинтересовалась Гермиона.
— Нет, ни за что, — серьёзно ответил Гарри.
Всё же вчерашняя «вакцина от Непростительного» дала очень качественный эффект, и Гарри мороз пробирал по коже, когда он вспоминал вопли Флетчера.
— Тогда пойдёмте за волшебными палочками, — решила Гесиона.
— Без меня, — отказалась её сестра. — Нечего нам пока вдвоём появляться. Я в это время лучше займусь нашими исследованиями.
На том и порешили. Дружно убрали со стола, а потом разошлись по своим делам. Гермиона удалилась в библиотеку, а Гарри с Гесионой — одеваться.
Гарри только надел свои обычные джинсы, как за спиной появился домовик.
— Кричер нашёл поганого Флетчера! — доложил он.
Быстро натянув футболку и завязав шнурки на кроссовках, Гарри взял в руку волшебную палочку и кивнул:
— Веди!
На этот раз Гарри с Кричером оказались в какой-то заброшенной хибаре. Выбитые окна, покрытые плесенью стены и куча хлама на полу. На одной из таких куч возлежал Флетчер.
Первым делом Гарри накинул на него Связывающее и только потом аккуратно попинал его носком кроссовка.
— Эй, Флетчер, вставай!
Ноль реакции. Вор даже не пошевелился. Гарри попинал его ещё раз и только потом до него дошло, что странный гнусный запах вокруг — это запах перегара, который исходит именно от Флетчера. Пьяного просто в ноль Флетчера.
— Вот гад, — вздохнул Гарри, сообразив, что в ближайшие несколько часов от этого придурка не добиться ничего более вменяемого, чем пьяное мычание. — Ну и что с тобой сделать? Не Круциатус же накладывать до полного вытрезвления?
Сказаны эти слова были, конечно же, в шутку, но на дельную мысль всё же навели. Гарри задумчиво поскрёб кончиком волшебной палочки затылок, пожал плечами, а потом направил её на Флетчера.
— Кричер, прикрой! Империо, что ли.
Если эмоциональная обратная связь от наложенного Круциатуса была сродни граничащего с удовольствием злорадству, то обратная связь от Империуса буквально затопила Гарри ощущением всемогущества. Чего греха таить, ощущением весьма приятным.
— Открой глаза! — приказал Гарри.
Флетчер послушно выполнил требование.
— Куда ты дел медальон Слизерина?
— Не з… не зна-айу… ник-какога м-медаль-ёна, — кое-как выговорил тот.
Гарри чертыхнулся.
— Где небольшой, круглый, золотой медальон со змеями на крышке, который ты вынес из дома Блэков?
— Его з-забрал-ла с-с-с… с-с-сука Ам… Амбридж з-забрал-ла его.
— Спи дальше, — Гарри снял заклинание и шумно выдохнул. — Да… На это дерьмо и впрямь можно подсесть. Обливиэйт!
В общем, Гесиона ещё даже не успела одеться и собраться в Косой, а Гарри уже вернулся обратно домой.
— Ну а теперь, Кричер, найди мне Амбридж, — попросил Гарри. — Долорес зовут. Раньше была помощницей Фаджа. Противная такая женщина, на жабу похожа. Попробуй сначала поискать её в Министерстве.
— Кричер найдёт, — кивнул тот и исчез.
Видимо, возвращение медальона было для домовика такой важной целью, что он оставил все свои оскорбления и подначки и говорил почти нормально.
— Вот ты и заработал уже две путёвки в Азкабан, — сказал Гарри своему отражению в зеркале. — Ладно, надеюсь, не поймают…
Исполнив на всякий случай штук тридцать бытовых заклинаний, он засунул подмышку свёрток с мантией-невидимкой и вышел в коридор.
— Я готов! — заорал он.
— Подожди минут десять, — донеслось из-за ближайшей двери.
Гарри кивнул, спустился в гостиную, устроился на стуле и принялся ждать. А что ещё ему оставалось?
