Soundtrack Kai Engel - Highway to the Stars
Воспоминания накатывают волнами, и сознание отзывается на них целым ураганом эмоций. Бурей. Торнадо. Тайфуном. И всё это бушует внутри, разрывая на части. Чувство вины вперемешку со жгучей болью заседают где-то под рёбрами, острыми клыками вонзаясь поглубже, и теперь пожирают, сводя с ума. И вот я здесь, в чужой ванной комнате громким шумом воды умывальника стараюсь заглушить свою панику. В голове всё ещё мутно, но последнее видение, как назло, всплывает слишком отчётливо и детально. Бойня, крики, смерти, друзья. Мои руки в крови. Чёрная паутина вен. Сомнений нет, я видела себя монстром. «Тьма чужой силы захватит меня или уже захватила?» Всматриваюсь в зеркальное отражение снова и снова, силясь разглядеть возможные изменения. На меня взирают большие испуганные глаза на ещё бледном лице. Вроде ничего. Пока. Стук в дверь. Возникающая неловкость в спальне красноглазого демона. Чувствую на себе его прожигающий взгляд, но ответить мне нечем. Я выжата как лимон, физически и эмоционально. Мысли заняты совершенно иным. Разговор с матерью далёк от приятной беседы. Что ж, ожидаемо. Я её понимаю, и от этого становится ещё печальнее. И даже слыша моё красноречивое молчание на их главный вопрос — с ними я или с Мальбонте — Люцифер открыто вступается за меня, готовый напасть на серафима. Его решительность обескураживает и в то же время яро подчёркивает приоритеты сына Сатаны. Неужели? Нервы на пределе. Двое бессмертных максимально собраны и настроены в случае чего пролить кровь прямо здесь и сейчас. Угрожающе мелькают энергетические сферы. «НЕТ! Я оказалась тут, чтобы никто из них не пострадал. Чтобы вопреки тому мороку все они выжили». С опаской вновь зачерпываю чужеродную энергию, хоть и катастрофически боюсь прибегать к ней. Срываю давящий камень с груди, отнимавший возможность дышать. Не скрывая отчаяния, выкладываю им правду, пересказывая суть видения с возможной гибелью близких. Мама недоверчиво просит подтверждения, и я, помедлив, соглашаюсь, понимая, что иначе мне не поверят, попросту запрут в башне, пока одна из сторон не разгромит вторую. Но её жест принимает неожиданный поворот, когда она на миг прорывается в приоткрытое сознание и успевает увидеть гораздо больше. Не только раненых Дино, Люцифера, Мими в крови да своё безжизненное тело у меня на руках, но и мелькавшие вспышки образов битвы за Цитадель со стаей субантр и армией Полудемона. Ребекка отстраняется, стараясь как обычно сохранить хладнокровие и расчётливый ум. Пусть они сами давно догадывались о нападении на столицу Небес, но мне становится паршиво, что откопали детали именно в моей голове. Злюсь на маму, на себя, на то, что пытаюсь по мере возможностей усидеть на двух стульях, да только это была изначально провальная идея. Однако, находясь в полном бреду, я всё же инстинктивно ринулась сюда. Было ли это ошибкой? Наверняка. Если бы я была в состоянии трезво соображать, то не поступила бы так опрометчиво. Но гадать об этом сейчас слишком больно да и кусать локти поздно. Теперь необходимо разгребать то, что есть. Поэтому я вновь засовываю свои чувства поглубже и обещаю не доставлять директору Школы проблем, хотя тенденция моих приключений на пятую точку настойчиво твердит об обратном. Мысленно повторяю, как мантру, вновь и вновь, убеждая себя: «У нас всё получится. Будущее изменится, и мои близкие останутся целы». А дальше? Что-то ехидно подзуживает внутри, отстранённо наблюдая за наивными попытками взять ситуацию под контроль. А дальше по обстоятельствам…***
За мамой закрывается дверь, и ребята обступают меня. Так странно, но когда эта троица просто рядом со мной, обнимает по-дружески, старается шутить, улыбается, то я чувствую такую разливающуюся теплоту внутри, как было с отцом, с закадычными друзьями на Земле. А теперь они стали моей семьей, родными душами. И по этому едва уловимому ощущению я действительно скучала. Всегда чувствовала это в них, но до сего момента не осознавала, ведь мы так никогда прежде не собирались, все вместе. Спрашиваю про Фыра, опускают глаза. Дракон был серьёзно ранен и сейчас находится под присмотром. Чувствую свою вину, опять он попадает в переделку из-за меня. Прошу Дино отвести к нему. Принесённая Мими одежда как обычно вычурна, выигрышно подчёркивает достоинства фигуры и притягивает внимание, которого бы мне хотелось сейчас избежать. Как давно это было, когда мы с демоницей могли подолгу крутиться перед зеркалом, подбирая очередной красивый наряд. Теперь же хочется отдать предпочтение неброскому спортивному стилю, к которому приучили условия военного лагеря. Какие шпильки, если вот-вот над головой могут засвистеть стрелы, а вокруг снова начнётся мясорубка? Хотя две попытки проломить ими чей-нибудь череп у меня всё-таки есть… Мрачно хмыкаю, запинывая собственную нервозность подальше в подсознание, и надеваю стильное дымчатое платье с золотым декором. Покидаю комнату Люцифера под его внимательным взглядом, ощущая в воздухе витающую недосказанность. Мы с Дино выходим из здания, оставляя его высокие стены позади, и идём по зелёной траве, ещё мокрой от утренней росы. Воздух пахнет сиренью, что растёт в саду, а лёгкий ветерок приятно щекочет оголённую кожу и развивает распущенные волосы, где не хватает привычной цветочной заколки. Прямо в школьном дворе проходит занятие с непризнанными. Приглядевшись, понимаю, что никого не узнаю и даже не видела ни одного из них прежде. — Кто они? Откуда? — осторожно касаюсь локтя ангела и указываю на учеников. — В последнее время к нам зачастили с земли. Прямо настоящий бум какой-то, — со вздохом отвечает он. — Возможно, вселенная скорбит по павшим бессмертным и восстанавливает так баланс, равновесие. В любом случае, им повезло. Они получили вторую жизнь, свой шанс. — Шанс… — задумчиво повторяю за ним, с печалью следя за новичками. — Попасть на небеса в период разворачивающейся войны — то ещё везенье. Надеюсь, им не придётся столкнуться с ней напрямую. — И всё же боевому мастерству мы их обучаем, — грустно добавляет Дино, устало потирая шею. — Они должны быть хоть немного подготовлены в случае чего. В случае чего именно мы тактично умалчиваем и оставляем их позади. Недалеко от лабиринта в тени деревьев мельтешат белые крылья. Ангел в светлых одеждах промывает дракону лазурную чешую, пока тот лежит на траве смирно, послушно, хоть и вздрагивает иногда, порыкивая и сжимая зубастую пасть. Подойдя ближе, я узнаю в девушке Лилу. Она с заботой ухаживает за Фыром, что-то ему негромко рассказывая. Вновь и вновь споласкивает тряпку в ведре с заметно покрасневшей водой. Почувствовав наше приближение, она поднимает голову и коротко приветствует, добродушно улыбаясь. Большая синяя морда тут же отрывается от земли, и я встречаюсь с огромными смышлёными глазами, в которых кроме боли так явно читается волнение и беспокойство. Он быстро оглядывает меня и, убедившись, что я в порядке, удовлетворённо выдыхает, забавно шевеля ушами: «Фыыыр». Благодарю Лилу с Дино за помощь, оказанную другу, и прошу оставить нас наедине на пару минут. Ангелы тактично отходят на несколько метров, но не упускают нас из виду. Принять человеческий облик Лой здесь не может, слишком людно, поэтому нам приходится довольствоваться скупой беседой. — Как ты, дружок? — ласково глажу его, осматривая туловище. Глубокая рана в боку всё ещё вызывает тревогу. На ней лежат листья неизвестных мне растений, явно помогающие быстрее затягивать ткани и источающие знакомый лекарственный запах. И всё же их недостаточно. Вспоминаю слова Лоя на драконьем архипелаге, что в зависимости от серьезности повреждений регенерация у них может занимать до двух суток. А что насчет другого облика? После нападения на Школу он довольно быстро восстановился в пещере, обернувшись человеком. Но сейчас он слишком измождён, чтобы лететь туда. Хотя, его могли задержать и иные причины — я. — Мне так жаль, что ты снова пострадал из-за меня, — обнимаю его, испытывая вину за произошедшее и что-то вроде стыда: от моих ран уже не осталось и следа. — Я очень смутно помню детали побега… Как ты оказался там? Лой переводит выразительный взгляд мне на руку, на сплетённый недавно браслет из шёлковых нитей, о свойствах которого я успела позабыть. — Получается, я призвала тебя, или ты сам почувствовал, что нужен? — удивлённо приподнимаю брови, разглядывая плетение на запястье. — Поразительно. А Мальбонте… Дракон резко дёргается, злобно скалясь, и негромко рычит, выказывая негодование. — Это он так глубоко ранил тебя, да? — тихонько уточняю, успокаивающе поглаживая его шею. Он странно мотает головой, совершенно не помогая с ответом, и фыркает. Затем легонько бодает меня в плечо и пристально смотрит в глаза, пока до меня не доходит, что он пытается мне сказать. — А… это его удар в спину пробил меня… насквозь… Лой кивает. В памяти всплывают знакомые образы. Оборванные перья. Моя ударная волна. Алая молния, пронзающая грудь, освещая красной вспышкой ночное небо. Кровь, быстрыми толчками покидающая тело. Жгучая боль внутри и немеющие конечности. Холодная чешуя подо мной. Темнота. — Да, — шепчу еле слышно, прикрывая веки. — Сначала Мальбонте пытался остановить меня, оторвать крылья. А затем он… метнул молнии, потому что я вырвалась за купол и превратилась в его врага. А с врагами он всегда жесток, как много раз подчёркивал. Мерзкий холодок пробегает вдоль позвоночника, проникая ледяными иглами глубоко под кожу. «Мы теперь враги…» Сколько раз за утро я уже слышала эту фразу? Я пытаюсь игнорировать любые мысли о Полудемоне, старательно пряча их в самый дальний уголок хотя бы на время. Но с каждым разом мне всё больнее, словно раскалёнными щипцами ковыряют душу, прожигая в ней дыры дотла. «Нет, если я позволю себе подумать о нём сейчас не просто как о лидере другой армии, борце за идеи, а иначе… как о мужчине, ставшим мне слишком близким за такой короткий срок. О мужчине, которому я доверилась и который доверился мне, приоткрывая себя настоящего, неизвестного остальным … я просто сойду с ума». Чувствую скольжение прохладной чешуи по коже. Дракон обвивает меня длинной шеей, сочувственно обнимая. Несмотря на то, что мой разум закрыт на сотни замков благодаря дару змея, кажется, Лой явно ощущает мои внутренние метания и догадывается о том личном, о чём даже сама с собой говорить я не готова. — Спасибо за помощь. За твою смелость, за риски, на которые очередной раз идёшь ради меня, — хрипло произношу, тронутая его добротой и сочувствием. — Иметь такого друга бесценно, мне очень повезло. Отдыхай, тебе нужны силы, чтобы быстрее восстановиться. Его глаза наполняются теплом и светом, переливаясь на солнце различными оттенками морской волны. Оборотень благодарно кивает и переводит заинтересованный взгляд на девушку, что промывала ему рану. Отмечаю мелькнувшую в нём нежность. «Надо же, почему-то даже не задумывалась, что за годы, проведённые в Школе, Лой мог привязаться к кому-то из учеников. А ведь Лилу часто помогала Дино, когда тот обрабатывал раны Фыра после очередной драки, скрывая подобные инциденты от директора. Неудивительно, что обретя возможность возвращать себе прежний облик, он позволяет наконец чувствовать что-то ещё кроме злости от неразделенного общения». — Мне пора. Увидимся позже. Вижу, у тебя приятная компания, — улыбаясь, подмигиваю ему. Целую влажный нос и под надзором Дино иду в башню. Скоро совет. Поднимаемся по винтовым лестницам всё выше и выше. Останавливаюсь у арочного окна. Запретный лабиринт из зеленых изгородей, покрытых серой дымкой, приковывает взгляд. Такое чувство, будто я в его центре, запутавшаяся и потерянная, действующая на ощупь. Может, я уже схожу с ума? На краткий миг мне кажется, что кожи касается мокрое дыхание его холодного тумана. Странное ощущение пронизывает нутро, словно лабиринт живой, и он пристально всматривается в меня, притягивает к себе, чувствуя присутствие его силы. Оцепенев, не сразу замечаю, что Дино зовёт меня. Реагирую, только когда тот дотрагивается до руки и с беспокойством заглядывает в глаза. Виновато улыбаюсь. Передёргиваю плечами, сбрасывая секундный морок, и шагаю за ангелом дальше. Наши шаги эхом разносятся по пролётам, где когда-то я повстречала Бонта. Позже по этим же стёртым веками каменным ступеням он бежал, следуя за светом моих крыльев, словно они были для него маяком в непроглядной тьме. Теперь же они сами похожи на тьму. Обгоревшие, с въевшейся серо-чёрной копотью и только у самого основания всё ещё белые. «Парадоксально. Мой свет привёл Бонта к его же тьме». — Вики, девочка моя, как я рада тебя видеть! Мягкий голос Мисселины вырывает из раздумий. Женщина стоит у открытой двери и добродушно мне улыбается. Дождавшись, пока я поднимусь к ней, с теплотой обнимает. — Я молилась Создателю за твоё возвращение, — невинно делится она, а я не знаю даже, что на это ответить. Но тут ангел громко ахает, поспешно прикрывая хрупкой ладонью рот. — О Шепфа! Что с тобой произошло? Твои крылья… они… — Стояла слишком близко к огню, — бормочу в ответ, и сразу отрезаю: — Прошу, давайте не будем об этом. — Да-да, конечно, — торопливо кивает Мисселина. Наверняка её воображение уже охотно рисует в голове, как ужасный монстр всея мира пытал беззащитную девушку, поджигая перья. А мне не хочется переубеждать и ввязываться в разговоры. Уж лучше совсем избегать этой темы, чтобы не сболтнуть лишнего. В том числе не упомянуть о кинжале, оружии против Бога, которое я собственноручно помогла достать. — Возможно, ты не знаешь, но такие крылья уже не восстановятся. Позволь мне помочь тебе отрастить новые. Рефлекторно шарахаюсь от неё, вспоминая её неожиданную «помощь» с первыми крыльями, а затем аналогичную «заботу» Донни на занятии, и отступаю на пару шагов. Но сейчас дело даже не в боли. — Нет, спасибо. Их время ещё не пришло. Женщина удивлённо поднимает брови, но тактично кивает, принимая моё решение, и с вежливой улыбкой приглашает зайти в зал Совета, пока в моей голове вертится: «Эти крылья многое пережили, их вид — результат моей веры в Мальбонте, в его силы, в себя. Они помнят его путь. Они отражают мой путь, о котором теперь и напоминают, чтобы я не сбилась с него окончательно». С этими мыслями переступаю порог. За спиной с тихим скрипом закрывается массивная дверь.***
Тишина. Светлеющее ночное небо с уже блёклыми звёздами. Стою на краю покатой крыши, чуть раскинув руки в стороны и расправив крылья. Здесь хорошо. Спокойно. Прохладный ветерок продувает, но от него не зябко. Напротив, дышится легче. В этот миг, один на один с безмолвным пейзажем, даже может показаться, будто я свободна. Очередная иллюзия, в которую хочется верить. Но уже не выходит. В предрассветном сумраке почти теряются силуэты полуразрушенных зданий, которые после нападения не успели восстановить. Они, словно призраки прошлого, взирают с немым укором, констатируя, что всё изменилось: ненасытная война может затронуть каждого. Даже бессмертные смертны. И это больше не ирония. Провожаю взглядом практически незаметных на горизонте драконов, точками сливающихся вдалеке со мглой, и присаживаюсь на старую черепицу. Я и сама напоминаю себе призрака. Призрака былой Вики Уокер, но в какой именно момент она изменилась? В лагере? Во время ритуала у древа? Ещё до него? Вчера я бродила по школьным коридорам, коротко кивала встретившимся знакомым, избегая компании, но всё равно слышала за спиной перешёптывания. Что ж, я дала множество поводов для обсуждения, начиная с убийства Сатаны, заканчивая возвращением в полуживом состоянии из стана врага с обожжёнными крыльями. Местная героиня. Героиня… как же. С каждым шагом воспоминания всплывали сами собой. Словив дежавю в пустынном закоулке одной из арочных галерей, я прислонилась к шершавому камню, растворившись в прохладной тени колонны. Тут мы с Мими когда-то случайно подслушали разговор о сбежавшем заключённом с кубком. Здесь демоницу, талантливо сыгравшую свою отвлекающую роль, бесцеремонно тянул за ухо сварливый Фенцио, даже не догадываясь о пропаже амулета из кабинета. Там, в беседке у статуи равновесия, мы провели с Дино не одну душевную беседу, и ангел всегда давал дельный совет, находя нужные слова. А тут, в центральном зале, после испытания со змеем Люцифер нахально перекинул меня через плечо, выводя наружу из ополоумевшей толпы. Одно из первых проявлений заботы демона. Невольно улыбаюсь всколыхнувшим образам. Поднимаю голову, с высоты оглядывая Школу с её монументальной готической архитектурой. «Красиво. Мне же так нравилось здесь, но теперь… Как так вышло, что я стала чужой в месте, которое считала последние несколько месяцев домом? Если бы не Дино с Мими, не Люцифер и мама, была бы я здесь?» Взгляд падает на устремлённую в небо башню, величественную и одинокую, как и бывший её узник. В голове тут же холодно проносится: «Нет… Но они сейчас тут, живы и в относительной безопасности. А значит, есть шанс, что будущее изменилось от того, что я неосознанно перетасовала карты». Вспоминаю минувший день. Заседание Совета, к моему облегчению, прошло гладко. Мама встала во главе стола, жёстко оглядев присутствующих: серафима Кроули, Геральда, Мисселину, Мамона, а также Мими, Люцифера и Дино, новых учителей, и Энди, главного крылолётчика. Хотя все были рады видеть меня целой и невредимой в стенах Школы, что-то заунывно крутилось внутри. Могло ли так оказаться, что шпион Мальбонте забрался так высоко? Нет, всё же вряд ли. Мне закономерно задавали вопросы, куда уж без них. Отвечала довольно уклончиво, оставляя все важные детали при себе, пока Ребекка не прекратила этот расспрос, акцентировав главное в выгодном свете. «Важно то, что моя дочь вырвалась из лап Врага небес с важной информацией, за что едва не поплатилась жизнью. Скоро Мальбонте нападёт на Цитадель. Его армия будет атаковать город ночью. Но не его воинов нам стоит опасаться, а подчинённых им тварей, субантр. Их десятки, сотни тысяч. Мир бессмертных ещё никогда не сталкивался с таким количеством хищных птиц в одном месте. Надеюсь, вы все понимаете, к чему я веду. Нам нужен Рог. Мы должны добыть его и передать верховным серафимам, пока не стало слишком поздно». После недолгого обсуждения определились добровольцы, кто отправится в Долину смерти вместе с мамой: Геральд, Энди, Мими, следом за которой присоединился её отец и, разумеется, Дино. Я же никуда не рвалась, да и они не предлагали, избавляя меня от возможного отказа. На том и порешили, договорившись вылетать за час до рассвета. Промолчавшего всё совещание Люцифера оставили присматривать за мной. Хотя Ребекка не слишком была этому рада и предпочла бы на эту роль Дино, но тот решительно вознамерился лететь с демоницей, так что у матери не было другого выбора. Заглянув вечером в лазарет, я получила от Нины заветные пилюли «для крепкого сна». Помогут ли они мне избежать новых видений? Кто знает. Влажная ночь робко стучалась в окно мелкими каплями дождя. Проглотив пару таблеток, я легла в кровать, в беспокойном ожидании сна принимаясь рассматривать фрески на потолке с отвалившейся местами штукатуркой. Мими прыгнула поверх покрывала, устроившись рядом, и присоединилась к увлекательному просмотру ободранных, прежде позолоченных завитушек в стиле барокко. Проницательно подметив, что у меня на душе скребутся кошки, она отвлекала от мрачных мыслей, рассказывая новости, которые я пропустила, о более ужесточившихся уроках, о новых учениках, об их с Дино встречах. А я затем, скрепя сердце, как обещала, коротко поведала ей о последнем видении. Девушка некоторое время поражённо молчала, а затем внезапно спросила: — Ты же не держишь обиду на меня за те слова у костра? Тогда я сильно разозлилась, что ты так легко переметнулась. Встала против друзей, матери. Я бы так не смогла — пойти против отца, — тихо сказала она, о чём-то задумавшись. — Уже оказавшись в Школе, я всё вспоминала разговор с Мальбонте. Надо отметить, что он был весьма обходительным и рассудительным для монстра. Что, если он говорил правду и действительно способен сместить нашу закостенелую златокрылую верхушку власти, при этом не разрушив мир до основания? Дать демонам пусть не преференции над ангелами, но равноправие? Что, если это не просто сладкие речи только ради спланированной мести? В груди зашевелились слабые всполохи надежды, и я с любопытством уставилась на подругу, словно боясь спугнуть её бунтарские мысли. — Конечно же, он знал, что мы могли стать ему выгодными союзниками, имеющими определённое влияние в наших кругах: на высших демонов, на серафима, на Школу с учениками и преподавателями. Он мог бы и сам оставить нас в заложниках, вынудив «наших» играть по его правилам. Возможно, так и хотел, но в итоге не сделал, — продолжала она рассуждения. — Мы сбежали, потому что он позволил, хорошенько припугнув, — один из преследователей проговорился, пока мы прятались в скалах. И всё же в перемены хочется верить, хочется пойти против слепых аморальных ублюдков, которые засиделись на своих высоких престолах. Кто знает, если бы не отец тут, может я бы присоединиться к нему. Демоница, сама немало удивлённая своим выводам, поспешила тряхнуть головой, торопливо добавив: — Хотя, объективно, без моих домыслов: пока всё, что он принёс в мир, это войну, уже повлекшую тысячу смертей и обещающую впереди сотни тысяч трупов. Каковы бы ни были его цели, нужно отдавать себе отчёт в методах, а это сложно, когда ты являешься признанным воплощением зла, — завершила она, удовлетворённо реабилитировавшись за секундную слабость в собственных глазах. — В том-то и дело, Мими. Его вынуждают быть тем злом, потому что именно его и ждут от него на протяжении многих веков, — ответила я с осторожностью, а потом отвела взгляд на развивающиеся занавески у распахнутого окна, сквозь которое уже виднелась среди туч янтарная полоска луны, напоминавшая мне о нём, и зачем-то на выдохе произнесла: — Но что, если я скажу тебе: Мальбонте не такой. Совершенно. Помимо тёмной стороны в нём есть доброта. Он способен проявлять настоящую заботу, искреннее сочувствие. Поверишь ли ты мне? Стало так тихо, что был слышен только редкий перезвон капель о карниз да посвистывание ночного ветра. Запах свежести, который бывает только после дождя, постепенно проникал в комнату. Я повернулась к демонице, подметив, как нахмурились тёмные изящные брови и сморщился аккуратный носик. — С большим трудом, но могу допустить и такое, — наконец выдала она. — Но в любом случае, для меня главное — моя семья, отец с матерью. Где они, там и я. Быть по разную сторону баррикад с ними — немыслимо, а остальное — вторично, с этим как-нибудь справимся. Я лежала в замешательстве и не знала, как реагировать. Я и до этого не осуждала, но теперь её позиция стала ещё понятнее. Мими повернулась на бок, поймав мой взгляд, и продолжила: — Я хочу сказать, что не ненавижу тебя за твой выбор. Ты имела на него право. Просто знай, что даже если бы война заставила нас встретиться лицом к лицу на поле боя, я бы выбрала себе иную цель. Её слова попали прямо в сердце, разлившись по венам светом и теплом, и я крепко обняла подругу. — Спасибо, это много значит для меня. Я бы тоже не причинила вам вред, — со всей искренностью заверила её. — До последнего надеялась, что повезёт и такая ситуация обойдёт нас стороной. Однако это последнее видение… Меня разрывает на части, Мими. Я хотела бы найти идеально правильное решение для всех, но такого не существует. Но я знаю точно, что не простила бы себе смерти близких, не попытавшись сделать всё, чтобы это предотвратить. — Даже страшно представить, каково тебе. Как могу, понимаю, — кивнула демоница и уже сонно пробормотала, перебравшись на свою постель: — Я рада, что ты здесь. Вместе мы прорвёмся, выпутаемся из чего угодно, вот увидишь. С этими словами соседка тут же уснула, и я в надежде ничего не увидеть во сне закрыла слипавшиеся от усталости глаза, тут же проваливаясь в темноту. Пусть ненадолго.Soundtrack — Tommee Profitt, Fleurie — Hurts Like Hell
Смотрю в постепенно светлеющее небо. Драконы со своими наездниками давно скрылись среди облаков, путь в Долину смерти им предстоит неблизкий. «Удастся ли маме завладеть рогом? Возможно. Чёрт подери, даже не знаю, хотела бы я этого?!» Тонна заглушённых эмоций хоть и пробивается всё яростнее, всё пронзительнее, но остаётся погребённой где-то в вырытом мною колодце, глубиной с Марианскую впадину. Такое ощущение, будто на душе сейчас не просто камень, а тяжеленный булыжник, который вот-вот раздавит меня, размажет по покатой крыше в лепешку за последствия необдуманного решения. Пусть мысли в голове уже не скачут в безумном припадке, как прошлой ночью, но теперь их сменяют старательно отгоняемые при свете дня сомнения, словно яд отравляющие изнутри, заставляя задаваться вопросами: «А что если бы я осталась, если бы не сбежала в бреду? Поговорила бы с Полудемоном? Смог бы он найти решение? Быть может, изменил бы что-то в своих планах или нет? Я так долго лелеяла надежду, что близкие не пострадают, но ведь Он меня предупреждал: «Если они намеренно встанут на нашем пути, мы беспощадно умоем их кровью». А теперь на его пути окажусь я. И непонятно, не привели ли мои действия к ещё более худшему варианту…» Меня вновь захватывает зашкаливающая беспомощность, потерянность. Из горла вырывается приглушённый полурык-полустон. В тот же миг плотина самообладания рушится под напором переживаний и вырывается на свободу. Со всего маху бью кулаками черепицу. Затем ещё и ещё! Она с треском раскалывается и сыпется мелкими осколками вниз. Вокруг расползаются багровые пятна. Руки, похоже, немеют, отчего я совсем не чувствую боли. Только щемящую в груди тоску, что разрывает изнутри, выворачивает наизнанку, требуя одуматься и лететь. Лететь туда. Лететь к нему. К Мальбонте. Тело ещё помнит его прикосновения, его умелые ласки, горячий шёпот над ухом. Острый пронизывающий взгляд тёмных обсидианов и самоуверенную ухмылку, скрывающую небывалую мощь. И хочется одновременно отступить, в страхе и благоговении опустившись перед ним на колени, а также упрямо задрать голову и дерзко попытаться сбить с него спесь, взбалмошно выводя из себя. А ещё поддаться. Заворожено поддаться его чудовищному обаянию и завладеть обычно сжатыми губами, целуя, кусая, сражаясь языками, упиваться, наслаждаться его вкусом. Сходить с ума в его объятьях, плавиться как размякшая глина в крепких руках. Вдыхать аромат его кожи, вслушиваться в мерный ритм сердца, прижимаясь к груди. Быть рядом. Быть с ним. Удар. Снова. И снова. Душат подступающие слёзы отчаяния. Ведь за это время мы стали близки, так чертовски близки, что казалось — вот они, ключи к пониманию друг друга, уже совсем рядом! Его забота обо мне во время лихорадок… откровения на обрыве… бордовое крыло, укрывающее меня от ветра… поцелуй в обожжённую кинжалом ладонь… слова про путеводную звезду посреди ночного озера… скромный восторг от яблок в карамели…. А сейчас всё рухнуло и теперь горит адским пламенем, оставляя лишь горький пепел. Я была с ним, а теперь потеряла, потеряла его. И жгучая боль проникает под кожу до самого мозга костей, по пути будто выворачивая с хрустом суставы и раздирая мышцы в клочья. Через какое-то время обессиленно останавливаюсь, хрипло, взбудораженно дыша. От настигшей безысходности хочется разрыдаться в голос. Чувствую себя напуганной маленькой девочкой в тёмной комнате с двумя дверьми. Одна из них предположительно откроет путь к спасению, а другая выпустит на волю ужасающих монстров. Но вдруг всё не так просто, и эти чудовища ожидают меня везде, а я просто не владею всей информацией? Нет, определённо нет. Простых решений уже не дано, а имеющиеся варианты парализуют. Однако выбор сделан, пусть слепо и необдуманно. Я здесь вопреки себе и благодаря себе. Я уже крутанула дверную ручку, осталось найти достаточно смелости, чтобы толкнуть её и заглянуть за деревянное полотно. Опускаю голову, шипя от боли и потирая разбитые костяшки пальцев. Регенерация скоро затянет раны, но не так быстро, как было в схватке с Ости. Тогда каждая клеточка моего тела была напитана первоисточником своих сил, и исцеление происходило за считанные мгновения. А теперь прошло несколько дней, да и лимит, похоже, уже исчерпан благодаря обстоятельствам моего побега, я использовала её слишком большим потоком. «Как же страшно теперь призывать эту силу. Как страшно становиться той, из видения». Откидываюсь на холодную кровлю здания, отрешённо прикрывая веки. Внезапно так хочется слиться с ней воедино, взять тайм-аут на несколько месяцев, временно оставив эту непрекращающуюся смертельно опасную гонку под названием «новая жизнь», где каждый шаг несёт вместе с собой болезненные потери. Потери кого-то близкого. Потери кого-то родного. И этим шагом я так или иначе предаю себя… — Не ожидал увидеть тебя здесь. Вздрагиваю от неожиданности и нервно оглядываюсь. В сумраке проступает знакомый мужской силуэт. Возвращаюсь в сидячее положение, молчаливо встречая незваного гостя, на что Люцифер задумчиво ухмыляется, приближаясь всё ближе. — Я не помешаю? Его вопрос проносится ярким дежавю перед глазами. Тот же вид, та же крыша, те же двое, только время суток другое, да и тем днём незванно объявилась я. Воспоминание вызывает улыбку, слабую, но светлую. — Нет… Конечно нет, — отвечаю, пряча окровавленные ладони в рукавах мягкой вязанной кофты. Многозначительно хмыкнув, будто действительно оценив иронию тех же самых слов, демон вынимает руки из карманов брюк и присаживается рядом, непринуждённо укладывая локти на колени. — Не спится? — в его глазах нет прежнего колючего холода, лишь искорки интереса. — Не слишком. — Волнуешься за них? — всматривается в западный горизонт, где не так давно скрылся отряд во главе с мамой. — Или же… Какого дьявола тут произошло? Он замечает кровь на разбитой черепице и тут же бесцеремонно хватает мою руку. — Что случилось? — цедит со смесью гнева и изумления, оглядывая разбитые костяшки. Следом ловит вторую кисть и негодующе цокает, оценивая повреждения. — Ну что за дела, Непризнанная?! — Нервы ни к чёрту, Люцифер, — морщась от ноющей боли, пытаюсь осторожно высвободиться, но его глаза предостерегающе сверкают алым, пока он не позволяет мне. — Они скоро заживут. Тебе ли не знать. — Именно. Мне. Знать, — строго чеканит мужчина. — Погоди. Он лезет в один из карманов и достаёт небольшую круглую баночку размером с половину мизинца. Вертит в руках, постукивая по жестянке ногтями. — Ускоряющая регенерацию мазь. Отец приучил всегда иметь при себе, ведь никогда заранее не знаешь, что… — демон осекается и шумно прочищает горло. — В общем, вот. При серьёзных травмах она бесполезна, но синяки и ссадины затянутся намного быстрее. Протягивает пузырёк мне, но на полпути передумывает и сам его открывает. — Дай-ка сюда, — не оставляя мне шанса отстраниться, ловкими движениями обильно смазывает повреждённые участки кожи бальзамом. — Ай-ш-ш-ш, — вырывается у меня из-за нестерпимого жжения, и я инстинктивно дёргаюсь, принимаясь дуть на ранки. Люцифер замирает, продолжая требовательно, но бережно удерживать руки. На мгновение мне даже кажется, что он может присоединиться к моему идиотскому занятию. Слышу снисходительный смешок. — Дискомфорт всего пару минут, потерпи. Затем прекратится. — Предупреждать надо, — не глядя на него, бурчу я. — Само бы прошло через несколько часов. — Да, а до того момента тебе бы пришлось объяснять всем любопытным остолопам произошедшее. Оно тебе надо? — парирует он. Устало усмехаюсь, едва качая головой: демон прав. — А так новый опыт, новые впечатления, — поднимаю на него глаза и внезапно осознаю, как близко сейчас наши лица, тихо выдыхаю: — Спасибо тебе. Мужчина с ноткой нежности очерчивает по ладони дугу большим пальцем, прежде чем выпустить мои руки и вернуться в прежнее положение. — Оставишь мазь себе. Пусть будет. Благодарно киваю, а жжение наконец утихает, сменяемое прохладным покалыванием, которое на контрасте кажется даже приятным. — Люцифер… — виновато запинаюсь на первой же фразе. — Мне очень жаль, что так вышло тогда, у купола. Прости меня. Иначе я не могла. Замечаю, как напрягаются под рубашкой его мышцы. Естественно, он не забыл и прекрасно понимает, о чём я. Молчание тяготит, пока демон наконец не кивает, и маленький, но весомый груз всё-таки сваливается с моих плеч. — Главное, что ты цела, Вики. И теперь в безопасности. Внимательный взгляд Люцифера снова падает на свежие красные пятна на крыше, а потом на меня. — Что произошло прошлой ночью? Как ты сбежала? Расскажи по порядку. «Казалось бы, простые вопросы… Но всё равно режут по живому». Шумно выдыхаю. Поделиться всем, что на душе, я не готова, но кое-что обсудить можно, тем более, что только Люцифер в состоянии не понаслышке понять мои опасения. — Со дня проведения ритуала я стала чувствовать странные недомогания, — начинаю издалека, всматриваясь в предрассветное небо. — Меня резко бросало в жар, кружилась голова, несколько раз теряла сознание. Да ты и сам помнишь. Мужчина утвердительно склоняет голову. — Перед глазами пролетали чаще несвязные образы, которые я с трудом могла различить. Однако с момента попадания в лагерь это усилилось. Мальбонте объяснил, что так моё тело перестраивается под вложенную в него силу, и лихорадки с видениями — побочный эффект. Про то, что мне являлись картинки прошлого маленького Бонта, я предпочитаю утаить, как и всё, что касается Его. Люцифер выжидающе молчит, не перебивает, следя за каждым моим жестом. — В ту ночь видение обернулось кошмаром, где мы с армией нападали на Цитадель. Я видела боль и страдание на ваших лицах, слышала крики и бойню, чувствовала тошнотворный запах смерти, ощущала рвущую на части потерю в груди, — продолжаю смотреть вдаль, не находя силы обернуться на демона, будто боясь заметить те же призрачные ссадины и кровь у него на щеках. — Это было настолько реально и оттого ужасающе, что мне хотелось в панике убежать, скрыться, исчезнуть во мраке. И между тем я поняла: это видение не было как воспоминание. Оно отличалось и было той же природы, что кубок крови и горящее дерево — те самые, которые мы с тобой видели незадолго до ритуала. Это будущее, Люцифер. Проговорённые вслух опасения вместо желанного облегчения лишь добавляют тревоги. Глубокий вдох, медленный выдох. Стараюсь утихомирить разбушевавшееся сердцебиение. Выходит с трудом. По дурацкой привычке с досадой закусываю губу. — Очнувшись, я не понимала, что реально, а что нет. Меня захлестнуло такое отчаяние и страх потерять вас. В голове истерично металась единственная мысль — не допустить увиденного любой ценой, не позволить. И хотя я всё ещё разделяю идеи Мальбонте, — на секунду прикрываю глаза, вспоминая в той комнате Его и возникшую за ним тень, — я без раздумий пулей вылетела на улицу и слепо бросилась в небо. Менять долбанное будущее, — несдержанно заканчиваю я. — И тогда полукровка напал на тебя? — сквозь зубы уточняет демон, на моё счастье, не вдаваясь в подробности. Заметив его поалевший взгляд, за которым плещется затаённая злость, поспешно отворачиваюсь. Не хочу, чтобы он уличил в моих глазах помимо боли лишнее откровение — оправдание врагу. — Да. — Ты едва не погибла… — Но ведь не погибла, — слишком сухо отрезаю я. — Фыр подхватил меня и поднял высоко в облака. Саму погоню я не помню. Очнулась уже здесь. Люцифер, не слишком скрывая негодование, крепко сжимает кулаки, случайно ломая пальцами многострадальную черепицу так, что осколки снова с треском катятся вниз. Молчит несколько минут, что-то обдумывая. Затем уже спокойным голосом заключает: — Ты верно поступила, Вики, что вернулась. Помнишь, я как-то рассказывал тебе, что когда происходят энергетически сильные события, очень важные и значительные, то Вселенная предугадывает их. Ты видишь тот отголосок будущего, потому что являешься его участником. И единственная возможность предотвратить это — изменить текущие условия, что ты и сделала, покинув лагерь. Ты уже не нападёшь с ними на Цитадель. Более того, теперь ты в Школе, с нами. Будем надеяться, этого достаточно. — Будем надеяться, — уныло повторяю я, с грустью усмехаясь. — Ведь ничего другого не остаётся. — И всё же меня беспокоит кое-что… — задумчиво продолжает сын Сатаны. — В тот раз событие было действительно значимым — возрождение существа небывалой силы, монстра. Но что будет сейчас? Ты точно больше ничего не видела? Или просто решила недоговаривать? — проницательно бросает мне он, поднимая бровь. Меня словно резко обдаёт огнём. В сознании проносится собственное отражение на лезвии, где тьма вырвалась из глаз, чёрной паутиной расползаясь по лицу. «Что если монстром стану я? Из-за его силы, с которой не смогу совладать». — Вики? Поспешно поднимаю голову, ловя его обеспокоенный взгляд. — Разве атаки на город с сотнями пострадавших жителей недостаточно для придания «значимости»? — Может быть, — потирает подбородок он, перебирая варианты. — А может полукровка рискнет коснуться ключей и останется без руки, — ядовито хмыкает, но следом раздражённо морщится. — Хотя вряд ли это настолько важно. Скорее, произойдёт что-то эпохальное, вроде свержение серафимов и наступление новой эпохи правления. Эпохи жестокого диктатора, который, как было сказано в трактате, поставит Ад во главе. Есть нечто странное в том, как Люцифер отзывается о Мальбонте. Помимо неприязни в его голосе звучит что-то ещё. Нотки зависти? Дело в амбициях? Он желает ту власть возможного правителя мира или силу Полудемона? Или же сына Сатаны задевает иное: в отличие от того же Врага небес сам он сейчас не может должным образом повлиять на жизнь родной Преисподней, поднять её с колен, дать то, что демоны заслужили веками? — Ты не веришь ему? — зачем-то спрашиваю я. — Не веришь, что он сдержит обещания и восстановит равновесие? В лагере ты сам собирался присоединиться к нему. А если в принципе убрать из уравнения торг с троном Ада, ты бы примкнул или нет? Мужчина сердито сжимает челюсти и неосознанно задирает нос. — К нему? Нет, точно нет! — слишком резко вырывается у него. Что-то обдумывает пару секунд, устало проводит ладонями по лицу, затем запуская их в чёрную шевелюру, уже спокойнее добавляет: — Ох, не знаю, Вики. Мне не нравится ни одна из сторон. Ангелы упали ниже некуда, но уповать на мстительного безумца — та ещё глупость. — Но ты же здесь. — Школа обособлена от Цитадели. Они давно отреклись её защищать, сосредоточив всю армию охранять свои тылы, бросив остальные городки Небес и Ада на произвол судьбы. Ребекка по крайней мере готова тут обороняться, если придётся. А мы ей поможем, — решительно заканчивает он. — Здесь всё же относительно безопаснее, чем где-либо, — негромко отмечаю. — Насколько я понимаю, Школа его не интересует. — Увидим. На востоке показываются первые лучики рассвета, окрашивая облака и верхушки зданий в жёлто-оранжевые оттенки. Мягкий свет тепло целует кожу лица, и мои глаза начинают слипаться, напоминая о сне, прерванном сборами Мими. Потягиваюсь, прикрывая рот рукой, откровенно зевая. — Тебе нужно поспать. Возвращайся в спальню, отряд не скоро вернётся, — отмечает мой утренний собеседник. — Или боишься теперь засыпать? «В яблочко. Десять из десяти». Поворачиваюсь к нему. Алые глаза цепко захватывают в капкан, всматриваясь, изучая. — Не думала, что это так очевидно, — бурчу под нос, ожидая услышать от него какой-нибудь из демонических подколов, однако этого не происходит. — Нина приготовила для меня особые пилюли, но точно неизвестно, помогают ли они от видений. — Не спать вечно всё равно не выйдет, Непризнанная, — вздыхает Люцифер. — Не всё в твоей власти. Соглашаюсь с его словами, но внутри всё равно растекается липкий иррациональный страх, отчего оставаться одной совсем не хочется, и я не двигаюсь с места. Внимательно глядя на меня, мужчина еле заметно кивает. — Ну, раз спать ты не собираешься, могу рассказать что-нибудь. Желаете пресную историю Ада? Сравнишь с известной тебе мифологией на Земле, возникшей как раз из-за слишком болтливых бессмертных. Его предложение меня удивляет и как нельзя кстати отодвигает возвращение в комнату ещё на неопределенный срок. — Звучит любопытно. Я откидываюсь обратно на кровлю и принимаюсь рассматривать пролетающие над нами золотистые облака, пока Люцифер начинает рассказывать что-то про церберов и адских гончих. Он делится одной историей за другой в своей непринуждённой саркастичной манере, чем периодически вызывает у меня смех. Это действительно отвлекает от мрачных мыслей. Солнце светит всё ярче, отчего я чаще прикрываю глаза. Постепенно его бархатистый голос становится более монотонным и звучит всё тише и тише, пока не потухает совсем.***
Солнце уже понемногу склоняется к западу, намекая о приближении вечера. Выспаться на удивление удаётся. Мучившие меня опасения никуда не исчезают, но немного отходят на второй план, ведь фактически я уже ни на что не влияю. Остаётся только ждать. Ждать Ребекку с отрядом и надеяться, что битва за Цитадель случится без нашего участия.Soundtrack Heaven's secret — Romance 1
Неспешно плутаю по школьному саду. Огромные махровые пионы наполняют воздух своим насыщенным ароматом. Белые, розовые и любимые ярко-пунцовые. Именно они напоминают мне о доме, о нашем маленьком саде у калитки. Когда-то его устроила там мама, и пятилетняя дочь радостно помогала за ним ухаживать. Наклоняюсь к крупному пурпурному цветку и вдыхаю его сладковатый с лёгкой яблочной кислинкой запах. Губы невольно растягиваются в мечтательной улыбке, пока я вспоминаю далёкое счастливое детство. — Как спалось, Непризнанная? Оборачиваюсь, мимо высоких кустов сирени, задевая их сильными багровыми крыльями, ко мне идёт сын Сатаны. — Благодаря твоим колыбельным, чудесно, — довольно ухмыляюсь, вспоминая, как проснулась пару часов назад в своей кровати, заботливо укрытая пледом. Здоровый сон и никаких видений. И самое главное: Люцифер не оставил меня одну. Был рядом, помог заснуть, хотя никто его об этом не просил. Он будто почувствовал, что мне это нужно. — Но-но-но, кто же знал, что из тебя такой никудышный слушатель! — наигранно фыркает демон. — Ты всех таких никудышных потом доносишь до постели? — Не всех и не до их постели, — нахально подмигивает мне. Неожиданно для себя смущаюсь его шутке. Смеюсь, скрывая внутреннюю неловкость. Чувствую на себе заинтересованный взгляд, но спокойный, не настырный. «Что-то в нём изменилось. Хотя с чего, ведь что значит пара недель для бессмертного, у которого за плечами столетия?» — Не прилетели? — меняя тему, коротко уточняю про отряд. — Ещё нет. Качаю головой. Тревога за друзей и маму всё больше растёт, сгущается, словно пасмурные тучи перед грозой. Они рассчитывали уже вернуться к этому времени, но что-то могло пойти не так. Горячие ладони осторожно ложатся на мои плечи, приободряюще сжимают. — Посмотри на меня, Вики, — велит Люцифер, и я безропотно поднимаю глаза. — Они справятся там, слышишь? И мы справимся. Наше будущее уже изменилось. От его уверенного голоса становится немного легче. Благодарно киваю и приобнимаю его, утыкаясь носом в широкую грудь. Рецепторы сразу улавливают знакомый аромат парфюма, с нотками бергамота и мускатного ореха. Он окутывает, незримо успокаивает, передавая мне поддержку мужчины. «Справимся. Мы справимся». Замечаю много маленьких фиолетовых соцветий на багровых перьях. Вероятно, они осыпались, когда тот случайно задел крыльями дерево. Выискиваю кое-что, подцепляю парочку и кручу пальцами, демонстрируя демону. — Знаешь что это? — Сирень? — насмешливо уточняет он. — Или ты желаешь услышать её научное название — Syringa vulgaris? — Неужели ты даже энциклопедии ботаники в библиотеке Ада читал? — его прозорливость весело удивляет. — Верно, это пятилистники сирени. На Земле есть поверье, что они осуществляют желания. — Мммм, — протягивает он, поднимая бровь и поглядывая на меня, как на сумасшедшую. — Эй, — усмехаюсь, легонько хлопая его по предплечью. — Пусть это и не волшебство, но верить в чудеса же никто не запрещает. Хочешь, чтобы твоё желание сбылось? На, загадывай и жуй. И я протягиваю ему один из пятилистников. Сын Сатаны смотрит со смесью сарказма и жалости. Непередаваемое выражение лица. — Пф, тогда я съем оба, и сбудутся только у меня! Только я собираюсь закинуть добычу в рот, как демон ловко перехватывает мою руку. — Ну уж нет! Подавай обратно моё желание, — забавно протестует он. Довольно вручаю ему цветочек, наблюдая с улыбкой, как скептично он оглядывает его и даже принюхивается. Затем, задумавшись на мгновение, закидывает в рот, при этом закатывая глаза к небу, мол, в каких глупостях он участвует. Загадываю сама и послушно жую, ощущая почти забытый лёгкий горьковатый привкус. — Ну что, долго ждать исполнения? — бурчит Люци, пряча усмешку и лукаво поглядывая. — Кто знает. Смотря, что ты загадал. Теперь надо стремиться сделать всё необходимое, а не сидеть сложа ру… Он порывисто делает шаг ко мне, становясь максимально близко. За доли секунды обхватывает голову ладонями с не присущей ему нежностью. Зарывается пальцами в шёлке волос. И вглядывается, вглядывается в глаза, будто пытаясь найти там свои ответы. А я вдруг цепенею, как кролик перед удавом. Сердце начинает колотиться с удвоенной скоростью, а дыхание сбиваться от такой близости демона. Странное тёплое чувство возникает в груди, напоминая о полыхавшем пожаре между нами. За короткий миг в голове проносятся яркие кадры. «Особенная?» — фраза, брошенная отцу на крыльце нашего дома. «Тебя хочу», — в школьном коридоре, опаляя губы. «Думала когда-нибудь, что будешь иметь подобную власть над таким, как я?» — в спальне, перед длинной ночью громких стонов и сладкой дрожи по всему телу. «Слабые извинения? Что ты, Непризнанная. Это была лишь прелюдия», — после моей неумелой шутки ещё до рассвета. «Прости, что причинил тебе боль. Я по-другому не умею». Время будто останавливается, мир сужается только до его рубиновых глаз. Что-то внутри отзывается, тянется к нему, но… Кажется, я уже знаю, что сейчас произойдёт. Поднимаю руки, обхватывая его запястья, чтобы отодвинуться, но в этот момент Люцифер что-то решает для себя. И, улыбнувшись, целует в лоб, тут же отпуская, но успевая за это мгновение потревожить мне душу. — Ещё сбудется, — усмехается он, наслаждаясь моей растерянностью. — Идём. И мужчина как ни в чём ни бывало шагает в сторону главного корпуса. Стою, немного ошарашенная произошедшим, а затем, спохватившись, догоняю его. — А что ты загадал? — Мм? Трон Ада, разумеется, — не глядя, лукаво бросает мне через плечо.***
Отряд возвращается под вечер. Ни с чем. Угрюмые и вымотанные, будто каждый из них столкнулся с чем-то жутким, личным, способным поразить в самое сердце. Мама выглядит леденяще спокойно, хотя каждый из нас ощущает, что внутри неё яростно вспыхивают шаровые молнии. Созвав Совет, она без деталей обрисовывает ситуацию: Рог они нашли, но Мальбонте сумел его перехватить. Теперь нам нечем помочь Цитадели. При упоминании Полудемона впадаю в ступор. Раз он появился там, то это означает одно: его амулет сокрытия энергии готов. Теперь он сможет лично напасть на кого угодно, и никто не почувствует его приближения. Он скрыт даже от Шепфа. В груди снова щемит тоска. Хочется выяснить все подробности встречи, но ещё больше — узнать, как он… Однако вряд ли кто-то из отряда смог бы по факту ответить на этот вопрос. Мама внимательно всматривается в сидящих за столом, сканируя, препарируя их острым, как скальпель, взглядом на возможное предательство. Ведь как иначе мог Враг небес узнать об их планах лететь в Долину смерти? Пройдя полукруг в гнетущей тишине, нарушаемой лишь звуком её высоких каблуков по мраморному полу, она останавливается напротив меня. Молниеносно ощущаю тяжесть, снова. Сильное давление, будто мысленно мне изо всех сил стараются устроить лоботомию или трепанацию черепа. Но увы, мой разум по-прежнему ей недоступен. Только признавать этот факт при всех Ребекка считает ошибкой — негоже серафиму демонстрировать такое бессилие. Тогда она распускает бессмертных, отправляя остальных восстанавливать силы, а меня просит остаться. — Тебе есть, что мне сказать? — с нажимом осведомляется мама. — Понимаю твои подозрения, но это не я. Я дала слово не мешать тебе, не создавать проблем и придерживаюсь его. — Открой мне сознание, — не просит — требует. — Нет, так не пойдёт, мама, — твёрдо отрезаю, вставая из-за стола. — Я не собираюсь в каждой сомнительной для тебя ситуации таким образом доказывать свою непричастность. Ты либо веришь мне, либо нет. Вчера ты залезла мне в голову, прочувствовала всё, а теперь снова готова обвинять? Ты ходишь по кругу! Сколько можно? Ребекка сверлит меня настойчивым взглядом, но я упрямо выдерживаю, не опуская глаз. — Ладно, — нехотя отступает она, поднимая с лакированной деревянной поверхности одинокий белый конверт. — Это пришло сегодня с Цитадели, пока я отсутствовала. Они знают о тебе. Сердце падает в пятки от дурного предчувствия, лицо бледнеет. «Знают что именно?» — Они ждут тебя. Приказывают нам явиться, — выдаёт она, оскорблённо кривя губами. — Завтра в полдень мы летим к верховным серафимам. — Что ж, это был вопрос времени, — безэмоционально отмечаю, потирая виски. «Прошлый мой визит к ним был не слишком радушным и закончился выдворением за дверь. Сейчас же ситуация только ухудшилась, что же стоит от них ожидать?» Поворачиваюсь и иду к выходу, но у самого порога меня окликают: — Постой, — мама делает несколько шагов в мою сторону, но всё же сохраняет дистанцию. — Скорее всего, советники не смогут прочитать твои мысли, как и я. Однако хочу предупредить: у них трёхглазый белый ворон, он чувствует ложь. Я не знаю, проникает ли он в разум или считывает информацию по исходящей энергии. Но ты должна заранее взвесить, что именно можешь им говорить. Каждое слово. И не забудь, что от этого будет зависеть не только твоя судьба, — уже с ноткой угрозы завершает она. Ещё раз оглядываю её. Ни один мускул на лице не выдаёт истинных мыслей. Воистину железная леди, лишь слабо напоминающая мою прежнюю мать. Жизнь после смерти изменила её. Кажется, она перековала себя заново, покрывшись слоем особого сплава, не пропускающим наружу лишних эмоций, которые могли бы помешать ей добиться поставленных целей. А цели у неё, пожалуй, грандиозные. Предоставь ей шанс, она бы не стушевалась управлять целым миром и, возможно, справилась бы с этим гораздо лучше мужчин, вечно недооценивавших и предвзято относившихся к ней из-за статуса бывшей непризнанной. Она всем докажет, что способна не то что прыгнуть выше головы — взлететь. Такова теперь Ребекка Уокер. Но что именно движет ею сейчас: то же честолюбие или же отголоски материнских инстинктов? «Хм. Предупредила о вороне. Действительно волнуется за меня или больше за свою репутацию? А говоря о чужой судьбе, она намекала на Люцифера с его попыткой торговать Адом в лагере Мальбонте или нет? Ох, мама. Сможем ли мы когда-нибудь поговорить начистоту?» — Спасибо, — с признательностью киваю ей на прощание, прежде чем выйти и ступить на винтовую лестницу. Перед сном осторожно выведываю у Мими про вылазку, но та слишком в удручённом настроении и ограничивается короткими фразами. Не без трудностей в пути, но они нашли реликвию. Однако Мальбонте появился в следующую же минуту, не дав им опомниться. Ребекка устроила жаркую, непримиримую схватку за Рог, где своей силой творила феноменальные вещи, атакуя и отражая удары соперника. Но Полудемон оказался сильнее. — Знаешь, что он нам сказал, когда отпустил? — сокрушённо выдыхает демоница. — Что это была лишь демонстрация того, как легко он способен нас победить, и даже Рог бы нам не помог. — Она замолкает, всё ещё мысленно находясь на той поляне. — Ни он, ни его демоны не причинили нам вреда, хотя могли бы. Мы ведь враги, а он нас просто отпустил на все четыре стороны! В недоумении поднимает на меня глаза. Затем прищуривается, наклоняя голову набок. — Мне кажется, он ожидал увидеть среди нашего отряда тебя, Вики. Новая порция свинца с тяжестью оседает внутри. В сознании тут же проносятся образы той встречи, которой не суждено было сбыться. Как бы она прошла? Чем бы закончилась? — Судьба распорядилась иначе, — как можно равнодушнее пожимаю плечами. — Но я рада, что тебя там не было, — поразмыслив, добавляет она. — Ведь непризнанным в долине приходится хуже всех — вы навидались слишком много смертей за земную жизнь в отличие от нас. Энди едва не утонул в ядовитом тумане, следуя мороку. Мими устало трёт лицо, вымотанная сегодняшними приключениями. Пора на боковую. Я заглатываю новую порцию пилюль, уповая на спокойный сон в своей постели. Ведь неизвестно, где после визита в Цитадель я могу провести следующие ночи. И проведу ли их вообще… Мягкий свет почти полной луны проникает сквозь открытое окно. Любуюсь ею, пока бледно-жёлтый диск не расплывается, сливаясь с тёмным небом, и я не погружаюсь в царство Морфея.***
Soundtrack Jo Wandrini - Sciophobia на повтор!
PoV Мальбонте Ветер давно стих, но в душе Полудемона всё ещё рвёт и мечет. Он стоит на отвесном утёсе, с высоты гор наблюдая за ночным озером. Серебристый свет луны озаряет уже успокоившуюся гладь, отражая на поверхности практически ровный круг светила. Звёзды кажутся далёкими искорками в иссиня-чёрном небе, а внизу — невесомыми светлячками, летающими над кромкой воды. Они помнят. Он тоже. Мальбонте провёл здесь немало времени, стараясь преодолеть ненавистное расстояние и проникнуть видением в чужое сознание. Но что-то мешает. Опять. Снова. Мужчина скрипит зубами. Нет, он уже знает, где Вики. Знает и в каком состоянии она там очутилась. Ему доложили об этом шпионы на следующие же сутки после её отчаянного побега. Впрочем, это и так было слишком очевидно. Первые несколько часов после провалившейся погони ядовитая ярость бушевала внутри так хлёстко, что Мальбонте стоило неимоверных усилий, чтобы не стереть в порошок вернувшийся ни с чем отряд. В том числе Бальтазара, на которого он рассчитывал больше остальных. В голове продолжали метаться мысли о сорванном плане, о возможных рисках и грядущих осложнениях, если Вики попадёт не в те руки. Потому что, как бы он ни старался не думать об этом последние недели, она не просто девушка. Не только та, кто смог подобраться неожиданно близко и глубоко, кто смог понять его и разглядеть то, что он отказывался признавать, пробудить скрытые чувства. Она важна для его будущего и не менее важна для его прошлого. Однако не стоит забывать, что, прежде всего, Виктория — сосуд его силы. И сила эта хоть и мала по сравнению с оставшейся, но без неё в его замысле, выстроенном тысячу лет назад, не достаёт столь необходимой для победы части. При этом Полудемона отравляло чувство, что в её поступке отчасти был виноват именно он. Если бы не видение, в котором тот задержался, цепляясь за бреши реальности, он бы очнулся раньше и как обычно помог бы справиться с жаром, предотвратив лихорадку, перераставшую в бред с галлюцинациями. Он уже видел её в таком трансе прежде — когда сам же и запер на несколько суток в грязной камере. Но тогда она была скована, и сила в крови не была так активна — ей было нечем ответить монстрам в своей голове. Однако минувшей ночью девушка разнесла ею полкомнаты, находясь в полубессознательном состоянии. Ему стоило воздействовать на Непризнанную сразу, скрутить, не позволить сделать и шагу. Но он слишком медлил, ведомый нежеланием причинять ей вред, а в итоге это привело к ещё бо́льшим последствиям. Рана, которую он нанёс у купола, была серьёзной. Мальбонте точно рассчитал удар: он не должен был задеть жизненно важных органов, однако гарантировал внушительную потерю крови, отчего полёт стал бы невозможным. Но крайне не вовремя объявился дракон, удивив своими осмысленными, нехарактерными для обычного зверя действиями. Подхватив беглянку, он взлетел на уровень выше, где бессмертные были лишены возможности дышать, позволив себе и наезднице покрыться коркой льда, лишь бы уйти от преследования, а затем, тоже раненый, как-то дотянул до Школы. И теперь она там, среди его врагов. «Этого ты хотела, Вики?» — хмурится мужчина, глядя на ночное светило, будто оно могло стать проводником к девушке и воззвать ту к ответу. Доносчики сообщили, что после прибытия Непризнанной в башне состоялось заседание, где вновь обсуждали нападение на дражайшую Цитадель, а также наконец проговорили вслух давно известный им факт — наличие разумной и управляемой полукровкой тысячной армии субантр. Прежде про них уже докладывал ангел Дино, да и сами члены совета имели честь лицезреть тварей, когда Полудемон отправлял свою стаю передать послание им и верховным серафимам: «Я не хочу войны. Но рыбу не вылечить, если у неё гниёт голова, верно? Остаётся только отрезать. Я предупредил все гниющие головы и готов смыть гниль с ваших душ, только не водой, а кровью». Мальбонте предостерёг их. Дал шанс хорошенько взвесить, на чью сторону встать. Показал им армаду жестоких птиц. Они должны были оценить его дикую армию, предопределить масштаб предстоящей войны, но, похоже, не придали этому достаточного значения. Неужели уповали на случай и вспомнили про Рог, звук которого мог дезориентировать субантр, только теперь? Глупцы. Правда, сделай они это ранее, результат был бы ровно таким же. Сегодня серафим Ребекка вместе с подручными проникли в Долину смерти, добрались до реликвии и почти заполучили её, однако Враг небес поджидал их. У них не было и шанса на успех. И, тем не менее, он отпустил нерадивый отряд восвояси, дав последнее предупреждение. Вики среди них не оказалось, и это вызвало странную грусть с долей облегчения: она не стала принимать участия в их вылазке. А может ей просто запретили? Этого шпионы точно сказать не смогли. Что ж, скоро он сам это выяснит. Полудемон вновь пытается завладеть сном Непризнанной, и вот наконец в глазах начинает темнеть. Неужели прорвался? Но вокруг возникает знакомый белёсый туман, подхватывая мужчину совсем в другое видение. Солнечный день. Зелёная лужайка у беседки. Неподалёку толпится знакомая группа бессмертных, среди которой он без труда замечает тёмно-русую макушку. Забавно. Похоже, он всё-таки попал в Школу, хоть гораздо раньше желаемого. Подойдя ближе, Мальбонте застаёт странную картину: тот крылолётчик, что попадал к нему в плен, кажется, Энди, подсаживает Вики на плечо, приподнимая выше. Она краснеет от неловкости ситуации и подносит странный предмет к статуе Немезиды, касаясь её рукою. К удивлению Полудемона, скульптура пробуждается и начинает мотать головой, всматриваясь то в девушку, то по сторонам. Затем, словно распознаёт её, и откуда-то из глубины внезапно раздаётся загробный, отдающий эхом голос: — Грядут перемены. День не может длиться вечно, но ночь будет страшна и безжалостна. У погибели твоей один глаз голубой, другой — красный… Непризнанная бледнеет, испуганно хлопая ресницами и прикидывая: о прошлом или будущем ей дали подсказку. Безликие слова отдают тупой болью на сердце. Мальбонте сначала удивлённо приподнимает брови, наблюдая за ними, а затем хмурится, негромко бормоча: — Да, по моему приказу тебя убили на земле, и… — …Он придёт и отберёт у вас покой. И заполнит он бассейны кровью и слезами. Что было однажды, то будет и дважды. Злая ухмылка тут же искажает прежде бесстрастное лицо мужчины. Ему хорошо известны последние слова. Тёмный бог не раз повторял их вместе с историей кинжала. — «Что было однажды, то будет и дважды», — вторит им он. — Скоро, драгоценный Шепфа, на тебя снова пойдут с проклятым оружием, но в отличие от твоего брата я буду готов и навсегда сокрушу тебя. Мысль о мести привычно греет где-то внутри, но вместе с тем возвращает взгляд к Вики. Та снова и снова проводит рукой по скульптуре в надежде получить ответы, вызнать что-то ещё. Но каменное изваяние уже приняло прежнюю позу, будто никогда и не двигалось. Студенты беспокойно переговариваются, пытаясь обуздать свои догадки. Непризнанная глядит на них с робкой надеждой, может кто-нибудь объяснит или хотя бы скажет, что это безумное предзнаменование — чушь. Полудемон делает несколько шагов к ней. Бездумно, ненамеренно. Хочет коснуться её, красивую, растерянную, и просто прижать к себе, запуская пальцы в шелковистые волосы. Его опережает Сэми — сжалившись, он сочувственно кладёт ей руку на предплечье, заверяя, что статуи обычно несут несвязный бред. Она благодарно кивает, но, кажется, никто из присутствующих не верит в подобную случайность. На несколько секунд повисает тяжёлое молчание. К ним возвращается учитель, бодро подзывая подойти на аттестацию ближе к зданию Школы. Словно пойманные на месте преступления, ребята нервничают, и Ади торопливо закидывает неуклюжий предмет, напоминающий крохотный рупор, прямо в дебри кустарников, после чего расслабленно обхватывает друзей за плечи и, что-то непринуждённо насвистывая, следует со всеми к месту сбора. Вики в последний раз с беспокойством оглядывается через плечо на скульптуру, не представляя, что смотрит сейчас сквозь и прямо на источник всех своих проблем с тёмными, словно кромешная бездна, глазами. Лёгкий порыв ветра неожиданно доносит до Мальбонте её аромат, который он теперь безошибочно узнает среди тысяч других. — Скоро, — обещает он ей вслед и поворачивается к Немезиде, оставшись с ней один на один. — Любопытно. Проводит ладонью по старому шершавому постаменту, запрокидывает голову и обхватывает холодное, выточенное из камня лицо руками. Ничего не происходит, и тогда он посылает ей импульс энергии, короткий, но ощутимый. По её поверхности начинает идти рябь, будто и не вытесана она из мрамора, но волна на ней не ограничивается, а расходится кругами по пространству. Однако Полудемону некогда это анализировать. Миг, и статуя вновь оживает, механически, ломанно двигаясь. Неповоротливо трясёт головой, поднимая перед собой весы с шатающимися чашами. А затем обращает внимание на него, невидимого для всех мужчину, вперивая в его глаза свои всевидящие бесцветные зрачки. Рот приоткрывается и глухо выдыхает. Полудемона словно обдаёт замогильным воздухом, гнусным, отталкивающим. Странное чувство — испытывать на себе взгляд давящего Ничто. Каменные губы разлепляются и начинают говорить на древнеангельском диалекте, но Мальбонте он хорошо известен ещё со времен обучения у Азазеля. Суровое настало время. В себе хранящий тьму и свет, Чудовищное примет бремя, В небытие шагнёт на смерть. Мужчина в негодующем изумлении широко распахивает глаза. — Шагнёт на смерть?! Небытие?! Ты лжёшь, — угрожающе шипит он уже твердеющей статуе, снова посылая ей импульс. Её рот будто нехотя разлепляется и выдаёт: И с клятвой той благословенной Перед богами и судьбой Пойдёт он в бой самозабвенно, Своей рискуя головой. — У меня получится? Не молчи, ответь по существу! — требует Полудемон, вновь оживляя камень. После очередного энергетического толчка Немезида резко дёргается и обхватывает холодными цепкими пальцами его шею, притягивая ближе к себе. Крепко, почти намертво удерживает, но Мальбонте сам позволяет, не вырывается, превозмогая отвращение. Скрипит зубами, испепеляет взглядом, но не от страха — от будоражащего предвкушения узнать, возможно, нечто важное. Теперь их лица так близко, что он глядит прямо в тусклые глаза жуткому изваянию, не видя ничего кроме их серого ничто. И слышит над ухом скрипящее: Сквозь испытание кинжала, Лишь поборов сильнейший страх, Способен он прийти к началу И обратить виновных в прах. Перед лицом пустой морали Вдруг встанет выбор непростой Спасти всех тех, что мир создали Жестокой, дорогой ценой. И окропив ладони кровью Виновного, что без вины, От войн с отчаянием и скорбью Им будут земли спасены. Немезида резко разжимает пальцы, опуская руку и поднимая выше шатающиеся весы, возвращается в прежнее положение, еле слышно шепча твердеющими губами: Бессмертным даровав спасение, Распад миров предотвратит Тот, кто рожден во искупление, Баланс двух сил кто сохранит. — Что это значит?! — поражённо выдыхает Мальбонте. Мысли в голове скачут со скоростью света, силясь понять услышанное. В этой суматохе он не сразу замечает крики и взволнованный гул учеников. — Это чайка! Чайка! И там тоже! Он поднимает голову в потемневшее небо, которое заполонили нечестивые птицы. — Чёрные предвестники, ну конечно, — бурчит на них и поспешно отходит от застывшей Немезиды. Бах. Бах. Одна за другой птицы начинают замертво падать, ударяясь о землю, заполоняя траву чёрно-белыми перьями. Студенты бегут к дверям школы, чтобы укрыться внутри от бедствия. И только одна нерадивая Непризнанная замирает на ступенях, ошеломлённо вглядываясь в потемневшее от тел небо. Полудемон за пару секунд преодолевает всё расстояние, подлетая к ней. — Интересно, что тобой движет? Смелость? Страх? Любопытство? Всё вместе? — пытается оценить он, не обращая внимания на окружающий их апокалипсис. И вдруг прямо над ними раздается ещё один пронзительный крик, но принадлежит он отнюдь не чайке. Субантра. Вероятно, она ютилась в одной из пещер. И когда Мальбонте необдуманно посылал импульсы энергии в статую, дикая птица учуяла своего тёмного господина и вылетела навстречу. Вики заворожённо смотрит на приближающееся опасное существо, явно не представляя, с кем вот-вот может столкнуться. — Кажется, моё вмешательство в события сильнее, чем ожидалось, — с кислой усмешкой констатирует он. Близкое знакомство девушки с плотоядной гарпией не входит в его планы, поэтому Полудемон мысленно посылает твари сигнал отступать. Но. Проклятый туман возникает из ниоткуда, мгновенно окутывает и подхватывает его, стремясь доставить восвояси. В тот момент, разглядев бутоновидное зубастое лицо, Непризнанная пятится, но спотыкается о ступени позади и падает. Стремительно поднимается и во всю прыть несётся к двери, однако субантра успевает опрокинуть её на землю. Мальбонте старается вырваться из серой дымки. — Не сейчас! Мне нужно несколько секунд! — снова цепляется он за ускользающую реальность, но вовремя вспоминает последствия прошлого раза посреди НИЧТО, и рыча от бессилия, поддаётся. Последнее, что удаётся разглядеть — как тварь склоняется над Вики, будто принюхивается, а потом отпрыгивает, мотая головой. Она чувствовала рядом с ней своего хозяина, но теперь его там нет. А может, и не было. Кто-то спешит Вики на помощь, откидывая существо силой. Темнота. И снова он на краю отвесной скалы. Перед ним то же озеро, обрамлённое кольцом гор, и новый вихрь мыслей в голове. Природа будто зеркалит его настроение. Небо омрачается откуда ни возьмись появившимися всклокоченными тучами, перекрывая белый диск. Мужчина поднимает на него глаза, недовольно сжимая губы. «Я разгадаю головоломку, доберусь до сути, Шепфа. Уверен, ты знаешь, ты чувствуешь. Лунное затмение через месяц. Ближайший шанс осуществить задуманное. И я его не упущу». Полудемон ещё какое-то время смотрит на небо, затем расправляет огромные бордовые крылья и срывается с крутого утёса. Покои встречают его слишком заметной пустотой, тут же проникающей под кожу, отдавая странным эхом где-то за рёбрами. И дело здесь вовсе не в стенах или мебели, которую после погрома уже успели заменить. Чего же ему не хватает? Её ласковых рук. То податливых, но напротив настырных губ. Лучистых глаз цвета моря, смотрящих на него то нежно, то с присущим упрямством их обладательницы. Не хватает запаха её кожи, её энергии — тёплых лучиков солнца с прохладным освежающим бризом. Ему недостаёт прикосновений даже к той маленькой родинке-звезде на женской шее, которую он целовал, безмолвно замаливая свой проступок. Мальбонте не хватает её, целиком и полностью. Мужчина подходит к обновлённому столу, хладнокровно оглядывая предметы на нём. У судьбы явно дрянное чувство юмора. Тёмный фиолетовый камень амулета сокрытия энергии блестит при свете свечей. Его завершили на следующий день после побега Вики, как нельзя вовремя, чтоб их. Рядом лежит добытая сегодня реликвия, но ни радости, ни облегчения она не приносит. Это лишь очередная ступень плана. Если бы серафимы вспомнили о Роге раньше, до того, как Гомер воссоздал ему амулет, в долину отправились бы Бальтазар с Каспаром. В успехе этих двоих Мальбонте не сомневался, и не зря. Пусть на архипелаге многое пошло наперекосяк, однако в этом походе, как позже он убедился, они проявили себя безукоризненно, не поддавшись отравляющему мороку в отличие от некоторых солдат. Полудемон поднимает древний кинжал, привычно крутит его в руках. На эфесе по-прежнему бесцветные камни вместо необходимых для победы над Богом красного и голубого. Где их достать — пока неясно, но скоро разгадка найдётся. Над этой задачей трудятся не покладая рук его помощники, да и сам он изучает древние фолианты, не желая тратить время впустую. Мужчина переводит взгляд на последний предмет на столе. Возвращая оружие на место, задумчиво проводит ладонью по выцветшей обложке книги и бережно берёт в руки. Он обнаружил её в соседней комнате, на прикроватной тумбе. Зачитанное, немного потрёпанное издание земного писателя, из середины которого аккуратно виднеются кончики двух перьев: белого и пепельно-чёрного. Мальбонте шуршит переплётом, поддевая ловкими пальцами закладку, как и в первый раз, вновь находит на пожелтевшей странице выделенную фразу: «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь». Странно. Всего лишь несколько слов, но они прочно западают ему в голову, а может даже прямиком в душу.