Путь

После напряженного дня Маша с Олегом разбрелись по разным комнатам, когда вернулись домой. Наверное было бы правильнее побыть рядом, успокоить друг друга и разобраться с планом завтрашнего допроса, линией обвинения, но они оба, наткнувшись внутри себя на застарелые шрамы от недоверия в отношениях, вдруг почувствовали острую необходимость посидеть в одиночестве. Внезапно в дверь позвонили тремя короткими звонками. Буся громко залаяла, а все остальные обитатели дома напряглись. Гости к ним ходили редко, а если кто-то и заявлялся, то исключительно по приглашению хозяев. Сегодня же они не ждали ровным счетом никого, и этот внезапный визит незнакомца оказался для них сюрпризом. Платонов поднялся с кровати, на которой провёл последний час, и отправился в прихожую, чтобы посмотреть на визитёра. Его примеру последовала и Маша, которая вышла из библиотеки с Булгаковым, которого всё никак не могла осилить. — Маш! — Громко позвал Олег, чтобы девушка точно услышала его. — Маша, иди сюда! — Что? — Швецова облокотилась на дверной косяк и посмотрела на мужчину. — Кто-то приходил? — Ой, — мужчина вздрогнул, не ожидая увидеть Машу рядом с собой. То, как она вышла из комнаты он пропустил. — Ты уже здесь! — Да, услышала, что Бусинка лает. Так кто приходил? — Не знаю, кто приходил, но у нас с тобой теперь, кажется, внеплановое пополнение семейства, — смеясь сказал Платонов. — Что? — Непонимающе отозвалась Маша. — Ну, иди сюда, — мужчина поманил её к себе. — У нас гости. — Это что за новости? Мария удивлённо уставилась на два розовых носика, которые торчали из-за под платка. Маша присела на корточки и заглянула под ткань, которой была накрыта плетёная корзина. Внутри сидели два жалобно пищащих котёнка: абсолютно белый и белый с чёрным ушком. — И как это понимать? Кто так пошутил неудачно? — Девушка растеряно подняла взгляд на Олега. Бусинка, которая была не меньше хозяев удивлена гостям, крутилась вокруг корзинки, то и дело норовя засунуть туда свою любопытную мордочку. — Если бы я знал, — хмыкнул Платонов и опрометчиво пошутил. — Можем сделать обход по домам, мало ли что разузнаем. Лицо Маши просветлело. Она подняла корзинку с пола, чтобы Буся перестала волноваться и пугать малышей, а затем кивнула Олегу. — Давай, иди! А я пока их пойду погрею, а то замёрзли совсем, маленькие… — Мария одним пальчиком погладила каждого котёнка по голове, и те испуганно притихли. — Маш, ты серьезно? Кто ж признается, что котов подкинул! — Мало ли, — пожала плечами девушка, осматривая содержимое корзины. На глаза вдруг попалась записка и Маша тут же принялась её читать вслух. — Возьмите котят, они принесут вам немало счастья… Мило, конечно, но довольно бестолково. Люди же разные бывают! Как можно бросать живых существ на произвол судьбы… Олег взял из Машиных рук бумажку и сам начал бегать глазами по строчкам, будто бы думая, что может там вычитать что-то новое для себя. — Маш, — улыбнулся ей мужчина. — А может оставим себе, а? Вдруг правда счастья принесут, а то как-то в последнее время… не складывается. — Олеж, у нас на ближайший год и так уже есть собака! Ну куда ещё и коты. Пойдём на кухню, у меня есть идея получше. Мария поставила корзинку на стол и по одному вытащила котят. Они тут же принялись с любопытством нюхать незнакомую поверхность, на которой была и вазочка для фруктов, и неубранная ещё с завтрака кружка. — Кажется, это девочка, — Олег не мог скрыть умиления, глядя на то, как два светлых комочка ползают по тёмному столу. — Смотри, какая бойкая! Платонов взял котёнка в руку, и он испуганно взвизгнул, когда понял, что его оторвали от стола, к которому малыш уже привык. — Олег! Ну что ты делаешь, — Маша попыталась забрать его из рук Платонова. — Не пугай! — Подожди, надо же имена им дать, — Олег деловито перевернул котёнка и придирчиво осмотрел. — Ну… вроде девочка. Ты разбираешься? — Отдай, — сдерживая смех, Мария закатила глаза. — Ты её смущаешь. — Как думаешь, если мы подшурупим Кораблёву в честь наступающего дня рождения двух котят, он очень обрадуется? — Он да, а вот Рита, думаю, не очень! Они её дизайнерский ремонт вмиг поправят, — смеясь и поглаживая котёнка, сидящего не у Маши на руках, а на столе, сказал Олег. — Это точно, — махнула рукой Швецова, — и вообще им пора детей заводить, а не котов! — Маш, — удивился Платонов, — это что за стереотипы семидесятых годов из тебя полезли? Маша пожала плечами и улыбнулась. — Ладно, звони моему начальству. Пусть приходит в гости и забирает это богатство! — Милосердно кивнул Платонов. — Попытка не пытка, — пожала плечами Мария, листая список контактов в телефоне. Кораблёв ответил довольно быстро. — Лёня? — издалека начала Швецова. — А ты сейчас занят? — Да не особо, Марья Сергеевна, — в голосе Леонида слышалось сомнение. — Что-то случилось? — Ну, — усмехнулась Маша. — У нас тут с Олегом пополнение… Незапланированное. На том конце телефона замолчали. Маша непонимающе нахмурилась и позвала. — Лёнь! Ты меня вообще слышишь? — Вы серьезно? — Отошёл от шока Кораблёв. — Более чем. Мы тебе придумали подарок на день рождения! — Хихикнула Мария. — Ты же хотел себе кота? Так вот, мы тебе двоих решили подарить в честь дня рождения. — А-а, котов! — Леонид вроде как с облегчением выдохнул. — Я уж подумал… — Так ты согласен? — Удивилась Швецова. — Тогда приезжай прямо сейчас! А то мы вообще не знаем, что с ними делать. — Ну-у, — мужчина замялся. — У меня тут… семейный вечер вообще. — Ой, да приводи Риту с собой, мы не обидимся! — Махнула рукой Мария. — Зато она обидится, что я опять не могу дома с ней посидеть, — мрачно заметил Леонид. — Но я что-нибудь придумаю! — Ну? — Спросил Олег, не сводя взгляд с котёнка с чёрным ушком. — Приедет кошачий специалист? — Приедет. Поворчал правда, — пожала плечами Мария, осторожно поглаживая мягкую шерстку второго малыша. — Но сказал, что приедет. — Никогда не любил кошек, — хмыкнул Олег. — А тут прямо… с первого взгляда. — Аналогично, — закивала Маша. — Знаешь, иногда нам только кажется, что мы что-то не любим, а потом… — А потом ты вдруг живешь со следователем, которую по началу на дух не переносил, — тихо закончил за Марию фразу Олег. — Вот та-ак значит? — Рассмеялась она. — Вот так! Платонов забрал из её рук котёнка и поцеловал довольную Машу, которая повисла у него на шее, радуясь тому, что мир снова воцарил между ними.

***

Кораблёв явился к ним спустя три часа после телефонного разговора отчаянно злой и насквозь промокший. Олег с Машей сидели на ковре в большой комнате и с умилением смотрели, как котята, прижавшись к тёплой бутылке (нехитрый совет был найден в интернете), сладко спят. Открывать дверь снова отправился Платонов. — Слушай, к вам не прорваться! Всё шоссе стоит, катастрофа какая-то, — проворчал Лёня и пожал Олегу руку. — Хоть бы предупредили! — Так кто ж знал, Леонид Николаевич, что ты всё-таки к нам соизволишь приехать. Надо было по диаметру! — Ну, извини, Платонов, это ты тут личную жизнь устраиваешь без отрыва от службы и знаешь самые короткие пути, а у меня маршруты обычно другие! — Кораблёв помыл руки и, смешно сторонясь Буси, пошёл здороваться со Швецовой. — Здрасьте, Мария Сергеевна! — Громко сказал он и Маша тут же приложила палец к губам, призывая мужчину быть тише. — Лёнь, ну они же спят. — И что! — Удивился Кораблёв. — Это ж коты, а не дети. — Можно подумать ты разницу понимаешь, — ни с того, ни с сего надулась Мария. — Ты когда-нибудь таких маленьких выхаживал? — Так а то! — Надулся от гордости Кораблёв. — Я своего Кота именно таким и подобрал. Иду себе спокойно, между прочим к вам, а там в коробке кот сидит и глазами лупает. Ну, я его в охапку и к ветеринару, плюнул на вас и вашу прокуратурку! — Вот, — улыбнулась Маша. — Понимаешь, Олег, как приходилось с ними работать! — Да, так вот, — продолжал Леонид. — Я его из соски выкармливал словно кошка-мать! Мария с Олегом переглянулись и рассмеялись. Лёня посмотрел на них и махнул рукой. — Ну, не суть! Так и что, Марья Сергеевна, вы в кошку-мать играть не хотите? Кошаки у вас, конечно, только-только глаза открыли… Тяжело придётся! Кораблёв сочувственно вздохнул, вспоминая эти кормления по часам, писк и вечные поиски котятами чьего-нибудь тёплого бочка. — Не пугай, тебе же с ними нянькаться, — хмыкнула Маша. — Вот так всегда! — Всплеснул руками Леонид и тут же получил от Марии за чрезмерную эмоциональность, которая могла напугать котят. Тогда Лёня стал вести себя тише и, переходя на шёпот, повторил. — Вот так всегда! Вы что-то придумаете, а Кораблёв разгребай. — Ну, Лёнечка, — Маша погладила мужчину по руке, — ты же хотел котёнка. А так у тебя двое сразу будет… Возьмёшь? — Да а что с вами делать! Но это, — он оглядел с ног до головы сначала Олега, потом Марию, — если меня из дома выгонит жена, то я к вам перееду жить! — Угу, — усмехнулся Платонов, — на коврик. — На большее и не рассчитывал! — Леонид покосился на Бусю и брезгливо сказал. — Нет, всё-таки не люблю я собак. Лёня был накормлен нехитрым ужином и одарён бутылкой шампанского, чтобы хоть как-то скрасить его прошедший не по плану вечер. Кораблёв благодарно раскланялся, отпустил ещё парочку шуточек в сторону Маши с Олегом и ушёл восвояси с корзинкой, в которой восседали два котёнка. — Да-а, весело им будет, — покачал головой Платонов. — Надеюсь, мы с тобой молодую семью сейчас не разрушили. — И я, — улыбнулась Маша. — Но если что, то вернут по гарантии в течение двух недель.

***

Кабинет Швецовой с самого утра напоминал скорее базар, нежели серьёзное учреждение. Все что-то оживленно обсуждали, строили догадки, кто-то даже поспорил на деньги по поводу срока, который получит убийца, так неожиданно объявленный Машей вчера. Она сидела на своём месте и, сжав руки в плотный замок, смотрела в стол, не участвуя во всеобщем галдеже. Несмотря на то, что вчера Мария с лёгким сердцем сообщила Олегу, что подозреваемый на допрос явится обязательно, сегодня у следователя в душе завёлся крошечный червячок, навевающий на неё сомнения. До назначенного времени было ещё около пятнадцати минут, но к Маше уже подступало волнение и такой важный вопрос о том, что же она будет делать, если мужчина всё-таки её обманет и решит скрыться. В кабинете внезапно раздался взрыв хохота, и Швецова вздрогнула от неожиданности. Мария недобро посмотрела на своих разошедшихся коллег, но ничего не сказала. В кабинет заглянул Ковин, который проходил по своим делам мимо и услышал из-за двери шум. — Вы что здесь, группа поддержки? — Строго посмотрел он на собравшихся на диване и около него мужчин. — У Марии Сергеевны сейчас допрос, нам любопытно, — как на духу выложил всё Виктору Ивановичу Стёпа. — Что значит любопытно? — Глядя на всех сквозь стёкла очков сказал Ковин. — Это же вам не показательные выступления! Нечего толпиться, давайте все по рабочим местам. Кто-нибудь из оперативников останетесь для подстраховки, а так остальные свободны. — Виктор Иванович, — голос наконец-то подала и хозяйка кабинета, — это я им разрешила поприсутствовать. Просто случай сами понимаете очень необычный… — А-а, — мужчина присел на стул, — припоминаю, да-да, это тот самый маньяк, которого ты в церкви нашла? — Да, — кивнула Маша, косясь в сторону Платонова, — он самый. Через пять минут по идее должен подойти, но… — Что? — Насторожился Ковин. — Не придёт? Или ты не уверена всё-таки в его причастности ко всем эпизодам? — Надеюсь, что придёт, — ответила Швецова и, вздохнув, спрятала голову в плечи, чтобы проигнорировать второй вопрос начальника. Очень долгое время она уже не ощущала никакого мандража перед допросами, а здесь было настолько страшно оступиться, что даже коленки тряслись. — Ладно, — Виктор Иванович глянул на часы и понял, что уже засиделся: дел было много, а времени как всегда не хватало, — доложишь мне, как все закончится. Насчёт того, что здесь мы во время допроса не толпимся я надеюсь меня все услышали? Шеф молча поднялся и ушёл, а остальные перевели полные непонимания глаза на Марию, но та лишь развела руками. — Ребят, ну в коридоре подождёте! Видите же, какой нервный… Все понятливо закивали и медленно побрели на выход. Олегу без лишних разговоров выпала та самая участь охранять Машу во время допроса, и пользуясь случаем пока они были только вдвоём, он вдруг внезапно задал вопрос. — Маш, я тут слышал случайно, как ты кому-то обещала дело подчистить перед проверкой, это акт доброй воли или я чего-то не знаю? — Да, — Швецова махнула рукой, — это мой бывший стажёр. Смышлёный мальчишка был такой, но очень уж ведомый. Его бы если не засосало в карьеристскую трубу, то был бы отличный следователь. А так стал уже без моей помощи дела расследовать и вообще таким гадом стал! И вот приходит он вчера к Ковину и говорит, мол, пусть Мария Сергеевна допросы закончит, а я дело сдам. Ей же несложно, а мне лишняя палка! Понимаешь, да? Я его протоколы учила заполнять и дела расследовать, а он в результате научился только на меня всё спихивать… Делать нечего, приходится помогать! — Детский сад какой-то, — покачал головой Платонов. — Зачем вообще ты стажеров берёшь? По-моему, это такая неблагодарщина… — Во-первых, меня никто не спрашивает, — во-вторых, как люди научатся по-твоему, если от них все отмахиваться будут? Нужно же, чтобы хотя бы кто-то тебе рассказал и показал, как всё на практике происходит… А то приходишь после университета, а тебе сразу какую-нибудь бытовуху в производство. И вот сидишь, смотришь на это дело, а что предпринять не знаешь. — Из личного опыта история? — Нет, — усмехнулась Маша. — Моим первым делом была кража. — И моим, — удивленно ответил Олег. — Правда его потом переквалифицировали в наркотики. Там статуэтку спёрли у академика, а там внутри оказалось столько кокаина, что страшно сказать… — У меня всё не так весело было, стандартная такая обычная кража… Ладно, давай к нашим баранам. Я тебя хотела попросить, ты не влезай особенно в разговор. — А когда я… — Удивился Олег, но Маша жестом прервала его. — Нет, я не к этому. Просто он может начать всё диктовать сразу на протокол, в таком случае его лучше не перебивать и не останавливать. А если вдруг придётся разговаривать, то конечно ты можешь… — От тебя исходят флюиды дикой паники, — по-доброму улыбнулся Платонов, — успокойся. Ты ведь уже всё самое страшное и так сделала. — Ошибаешься, — покачала головой Мария, — самое страшное начнётся тогда, когда он мне с самого начала примется рассказывать о том, как и зачем он убивал ни в чем неповинных людей. Швецова поднялась из кресла и подошла к окну, чтобы посмотреть не идёт ли тот, кого они так ждут. Каково же было её удивление, когда на ступенях комитета она действительно увидела того, кто был ей нужен. Мужчина был одет в гражданское, выбрит и ничем не отличался от других прохожих. Но у Маши от осознания того, что сейчас ей придётся говорить с хладнокровным, одержимым убийцей по спине пробежал холодок. Бывший священник вошёл к ней в кабинет твёрдой поступью, но Мария сразу же поняла, что разговорить его будет крайне легко. Он уже готов подписать любое признание. — Начнём, — поздоровавшись, Швецова указала мужчине на стул и не стала оттягивать начало разговора, — ваши фамилия, имя и отчество? — Добродеев Никифор Дмитриевич, — вкрадчиво отозвался священник. — А настоящие? — Лицо следователя исказило недоверие. — Это настоящие, — все так же тихо продолжал мужчина, — я принёс вам паспорт. Нужно? — Нужно! — Швецова резко выдернула у него из рук документ и с явным нетерпением открыла его на первой странице, отмечая, что Добродеев действительно не соврал. Маша внесла необходимые ей данные в протокол и снова подняла взгляд на мужчину. — Рассказывайте всё по порядку теперь. — Как скажете, Мария Сергеевна, — кивнул Никифор и, отвернувшись немного в сторону, начал свой рассказ. Говорил Добродеев неторопливо, расслабленно, где-то даже немного горделиво, а Маша отчего-то не могла оторвать взгляд от его глаз. Мужчина почти не путался, рассказывал об убийствах как о чём-то само собою разумеющимся. Швецовой казалось, что его речь — это гипноз, потому что иной причины тому, что она не смела пошевелиться во время его рассказал девушка не находила. В какой-то момент Добродеев затих, а Мария, словно выходя из состояния коматоза, вдруг вспомнила о том, что она должна задавать вопросы. — Где вы знакомились с убитыми людьми? Каким был критерий вашего, — следователь запнулась, подбирая наиболее корректное слово, — отбора? — Что же, — охотно принялся отвечать ей Никифор, — это был долгий и кропотливый процесс. Они все были прихожанами церкви, где я служил и куда я вернусь обязательно в образе святого… Так вот, я отвлёкся. Они приходили на исповедь, я долго-долго наблюдал за грешниками, а когда находил подходящих, то сразу же назначал им встречу, где обряд и случался. — Вздор! — Выкрикнула Швецова, сама от себя такого не ожидая. — Венг был католиком, а проститутка Фомина вообще атеистка! Мы изучали этот вопрос очень подробно и… — Вы совершенно правы, — словно не обращая никакого внимания на то, что следователь, нарушая порядок, принялась кричать, Добродеев продолжил, — эти двое были случайными гостями в Божьем доме. Однако, Ему было так угодно, чтобы именно эти двое попались мне на пути перехода. — Вы вообще осознаёте, что убили семерых людей? — Вдруг Мария задумалась о том, что возможно мужчине всё-таки стоило назначить психиатрическую экспертизу. — Да. Но это смерти благие, в них не было ничего дурного. — Вы считаете, что имеете право судить кого лишать жизни, а кого нет? — Держа руки под столом, Маша сжала кулаки. Держать себя в руках и сохранять образ профессионала вдруг стало невыносимо тяжело. — Я такого права не имею, более того, я лишь помог этим грешным людям перейти в другой мир и попробовать отмолить свои грехи там… Сам же я тоже совсем скоро отправлюсь в иной мир и наконец предстану перед Ним в образе святого. Это мой путь! И он подходит к завершению… Никифор блаженно улыбнулся и закрыл глаза. Мария с Олегом испуганно переглянулись, у обоих в головах мелькнула одна и та же мысль о том, что эти слова вряд ли были случайными. Швецова моментально набрала номер Панова и в приказном порядке потребовала его явиться к ней. Благо они, выгнанные из кабинета, заседали в кафе неподалёку и эксперт прибыл довольно быстро. — Лёнь, — зашептала ему на ухо Маша, выскочив из кабинета ему навстречу, — он мне твердит, что скоро умрёт уже второй день. Можешь его осмотреть? Мало ли что… — Что ищем? — Ворчливо спросил Панов, натягивая резиновые перчатки. — Не знаю, — Мария поджала губы, — не знаю я. Что-то, что в скором времени приведёт к его смерти! — Мань, — осуждающе просмотрел на неё эксперт, — я тебе это как наружным осмотром обнаружу? Да может он какой яд принял! — Божится, что нет. Думаю там что-то другое, но вот что… — Ладно, — отмахнулся Леонид, — посмотрим твоего маньяка. Глядишь и спасу от смертушки! — В том-то и дело, что он не маньяк, — отрешенно сказала Маша, разглядывая пол под ногами, — он просто фанатик. А это гораздо хуже. Панов осмотрел Добродеева со всех сторон и даже провёл тому экспресс-тест на содержание яда в организме. Ничего не обнаружив и сообщив об этом Швецовой, он получил команду идти гулять дальше и с чистой совестью отправился восвояси. Следователь продолжила допрос. — Можете показать руки? У вас… пальцы обожжены, да? — Верно, — кивнул мужчина и поднял ладони вверх, демонстрируя их Марии, — это, если позволите так сказать, профессиональная травма. Я же в церкви всю жизнь служу, воск убираю всегда самостоятельно, вот пальцы и загрубели. — Последний вопрос, — Маша запнулась, думая, стоит ли говорить об этом. Олег внимательно наблюдал за ней, но в разговор не вступал. — Слушаю вас. — Голубь в моем кабинете… Случайность или ваших рук дело? — Сердце следователя пропустило пару ударов, когда Маша поняла, что в случае чего она будет выглядеть по меньшей мере глупо. — Моих, — безо всяких уклонений согласился мужчина, — праздник был, и я хотел вам голубя в кабинет запустить. — Но он был мёртвый! — Да вы что?! — Искренне изумился Добродеев. — Простите, если напугал вас. Бедная птица, наверное, застряла в решетке окна… Швецова словно проигнорировала слова мужчины и, поставив свою подпись внизу страницы, сказала. — Сейчас я вызову машину, вас отвезут в камеру. — Что же, и это часть моего пути, хотя я конечно бы предпочёл провести остатки земной жизни в молитве, — внезапно в голосе Никифора зазвучало отчаяние. — Ничего, — Олег, молчавший до этого всё время, подал голос, — в тюрьме тоже церковь есть, отмолишь ещё своё. — Мне нечего отмаливать, молодой человек, к тому же думаю, что до церкви в тюрьме я дойти не успею. — Перестаньте говорить загадками! — Платонов вслед за Машей терял над собой контроль. Это спокойствие Добродеева раздражало и пугало их обоих с равной степенью. — Объясните, что вы с собой сделали и почему так уверены, что скоро умрете? — Он это мне сказал. — Кто? — Ледяным голосом спросила Швецова, но ответа так и не дождалась. Никифор закрыл глаза и больше никогда их не открывал. Швецова назначила все возможные и существующие в природе экспертизы и анализы, трижды заставляла экспертов собирать консилиум и колдовать над причиной смерти, но ничего, кроме слов «смерть наступила от естественных причин» не дождалась. Так дело, на которое Маша потратила столько сил, времени, нервных клеток, которое чуть не стало причиной её ссоры с друзьями и любимым человеком, было закрыто за смертью обвиняемого и сдано в архив. Ковин суховато извинился перед следователем за то, что так остро воспринимал её попытки двигаться в одном направлении, пообещал дать отгул, но у Марии на душе все равно было как-то неспокойно. Следователь чётко понимала, что это дело ещё напомнит о себе, но это будет уже совсем другая история…