Кровавый договор.

      Что может предвещать очередная ночная прогулка? Ничего. Это ещё одна попытка не сгнить в стенах своего дома, желание заполнить ту пустоту, что ежедневно требует свет. Солнечный свет. Тот, что играется сквозь плотные шторы еле заметно и так маняще, интригующе. Он ничего не может сделать, лишь молча завидовать тем, кто имеет возможность спокойной ходить под ним. Для них это обыденность, ничего особенного, людей даже подбешивают тепло и яркость, особенно сильная. Они стараются укрыться от солнца, проклиная всех богов за такую погоду. Бесит многих, а Хосоку нравится. Нравится этот свет, который вживую не видел никогда: лишь на экране монитора, за столом в кабинете, где он пытается разбавить одиночество хоть чем-то, но ощущения не те. Тепла нет, реальности нет, посему после такого зрелища закусывает губу и поспешно отводит взгляд к окну, в открытую завидуя простым смертным. Ему не дано, не позволено, никогда не сможет почувствовать тепло солнца на себе, но Хосок уже привык за все то время, прожитое на земле.       Испепелиться ради того, чтобы просто увидеть солнце, почувствовать его тепло и стать счастливым? Бред. Бред бредовый, вот только Хосоку очень хочется. Очень.       Вампирская участь не может позволить ничего из изощрённых желаний. Ничего, кроме гуляний под лунным светом, чтобы потом до рассвета скрыться в стенах своего дома, в кабинете, по новой ища неприходящее утишение, свято веря в его существование, не доступно. Хосок уже привык: он проживает сотый год.       Что может предвещать очередная ночная прогулка? Однозначно, ничего — всё те же пути, всё те же улицы. Этот район знает наизусть, так как он принадлежит вампирам. Она выделена государством, но об этом никто не говорит. Эта территория не для смертных, которые, тут не появлялись уже давно. Возможно, многие просто боятся, либо не знают о жителях и обходят сомнительный район стороной; так же ведущую роль может играть его положение: практически на краю города. Жилые дома заняты вампирами, а те, у кого с финансами туго, могут и вовсе перемещаться меж заброшенных зданий, ибо сильный комфорт им не требуется. Людей не видно даже рядом, особенно сейчас, когда у вампиров брачный период и желание «настоящей» крови, а не той, что в холодильниках стоит в огромном количестве, которую государство поставляет бесплатно каждому вампиру с жёстким учётом нормы, ибо на всех может не хватить. Хосок благодаря своим финансам имеет поставки не от массовых лабораторий, а от более приличных, которые не экономят на производстве, но кровь все равно синтезированная, холодная, ни капли той самой изюминки в ней нет. Её Хосок все ещё не смог ощутить. А временами очень хочется, если честно.       Окинув взглядом переулок, Хосок поворачивает в обратную сторону, встречаясь лицом с прохладным весенним ветром. Настроение сегодня всё то же бесцветное, безэмоциональное, свойственное ему всегда, особено во время таких прогулок, которыми он пытается сделать себе лучше, но главное — убедить себя в этом. Он проходит ещё немного, после замечает, как два подростка его расы пробегают мимо. Затем слышит запыхавшийся голос, излагающий отборный мат. Усмехнувшись, Чон скидывает всё на игры этих мелких и, последовав в сторону дома, решает всё-таки посмотреть на зрелище и хоть слегка позабавиться. Он видит, как из-за угла одного дома выбегает незнакомый ему человек, а после и те беспризорники, с которыми присутствует уже более взрослый вампир, от чего становится не очень комфортно.       Юнги вообще не верит во все эти небылицы. До него долетали те слушки, что разносятся по заполненным улицам его прошлого района, главные жители и обители лавочек которого — бабушки, вечно глаголящие одно и тоже. Разговоры и сплетни были и о вампирах. Юнги не верил и по сегодняшний день, только вот встреча с реальностью, где присутвуют те самые сплетни, получилась не самая удачная: кто мог подумать, что после вечерней смены на новой работе он встретится лицом к лицу с теми самыми сказками. Не верил до того момента, как увидел перед собой чужую пасть с клыками на верхнем ряду зубов, сантиметра три так. Не верил до того момента, как его к стене прижали и жадным взглядом окинули. Их было трое. Один, как смекнул парень, постарше остальных, вот и берёт всю инициативу на себя с того момента, как парочка моложе загнали Юнги в угол. Голова от давления помутнела, тело болит, сердце колотится; он даже не успевает уследить, как более крупный вампир, наклонившись к шее, цепляет кожу бледную зубами, а после говорит на выдохе:       — Сразу всего? — и получит кивки, после же — рывок Юнги, который после прихода в себя попытался сбежать из заподни, пусть и безуспешно, ибо вампир из-за превосходства в силе и быстроты реакции прижимает к стене вновь.       — Решил поиграться с запретным плодом? — со стороны слышится низковатый голос, а после и шаги.       — Ой, неужели наш святоша? — вампир отлипает от шеи и, заблокировав Юнги возможность вырваться, разворачивается к тому лицом.       — Да-да, святоша местный, — цедит вампир, — так что не смей, — Хосок скалится и делает ещё шаг. Парочка более слабых отступает: перед ними сейчас вампир крупнее ранга.       — Хочешь часть крови? — Чхве ударяет Юнги в живот, отчего тот давится и обхватывает себя, оседая на асфальт и зажмуривается — сбежать сейчас хоть и возможно, но все равно бессмысленно. В голове будто сотни колоколов звенят, ударяя сильнее по разуму, который и так болел от усталости, а теперь ещё и нехилый удар.       — Нет, — Хосок кидает бесцветный взгляд на незнакомого человека и густо сплёвывает на асфальт.       — Тогда уйди и не мешай, а? Мы нашли его, и это наша кровь, — Чхве скалится, оголяя возбуждённые клыки, и в ответ получает то же. У Хосока они длиннее и сам по себе он выглядит более устрашающе, несмотря на не особо-то и крепкое телосложение. Юнги сглатывает и бегает глазами по этим двоим, после начинает неспеша перебираться за угол, пока, как считает он, никто не обращает на него внимания.       — Хуй тебе, он мой, — Хосок толкает в грудь Чхве, тот оступается и почти падает, потеряв бдительность. Пройдя к виновнику всей ситуации, Чон хватает того за шкирку и тянет на себя. Юнги шипит болезненно, ощущая, что вся задница будет в царапинах. Вырваться не получается, да и силы все иссякли.       — Типа ты его, блять, обхаживал тут?       — Думаю, что повторять не буду второй раз, вроде, мозги имеются. — Хосок хватает Мина за руку и дёргает на себя, заставляя встать. Юнги уже дёру дать хочет, но его перехватывают и к себе за шею сбоку притягивают. — Просто, блять, за мной иди и строй из себя пиздатую жертву. Если сдохнуть не хочешь, то веди себя нормально, — шёпотом на ухо проговаривает вампир, осматривая присутствующих, и отстраняется, после толкает парня вперёд и хватает за руку выше локтя. Юнги на слова ничего не отвечает, лишь поддаётся действиям, сам пока что не зная, чего ожидать от так сказать спасителя от одного вампира, но он может стать вампиром, который и убьёт. На шее и ушной раковине до сих пор осталось ощущение чужого дыхания: холодного, что заставило дрожь пробежаться по телу.       Хосок ведёт его в молчании вдоль серых бетонных зданий. Юнги уверен, что теперь ещё и на руке неплохой синяк от чужой будет. Радует только одно: он не сдохнет. Хотя, кто знает. Смешно получается: умереть спустя неделю переезда. Он поселился в старый ветхий домик своей бабушки, ибо дела в институте не пошли. Долгов не было, он был на бюджете, но обучение внезапно прервалось. Его выгнали из-за невозможности уплаты, так как тяжёлый период, во время которого у Юнги не было сил, чтобы просто подняться с кровати в общежитии и сделать хоть что-то, повлиял на оценки и зачёты. Смена на заводе по изготовлению картонной тары, куда он устроился работать наобум и сам толком не понимает, что там нужно делать, затянулась, посему сейчас он имеет кучу ран, ссадин и вампира, что рядом идёт и тянет в неизвестную сторону. Плыть по течению без сопротивления — последнее, что осталось. Правда, уверенность в таком стиле жизни улетучилась быстро, даже очень.       — Куда ты меня ведёшь? — осторожно спрашивает он и слегка на себя руку дёргает, но получает слабый рык. Выдохнув, он поджимает губы, держась от едких слов в силу характера.       — Не еби мозги. Если что-то не нравится — пиздуй в любую сторону, они тебя наверняка ждут.       — Ответить сложно?       — К себе домой, — Хосок отвечает так же резко, всё ещё смотря только перед собой. Они бредут по тёмным улицам, которые выглядят вполне даже чисты: вампирам не так уж много для жизни нужно — кровь, вода иногда, так что улочки заполнять складом мусора, как у людей, нет соблазна. Возле каждого дома, практически под окном, стоят ящики. Их назначение Мин узнает позже, а сейчас же обращает взор на небо, стараясь отвлечься от ноющей боли по всему телу: ничего особенного, все та же до боли красивая луна, которой Юнги редко придаёт значение, особенно в период жизни в центре города, ибо там все заполнено яркими вывесками и фонарями, а тут же наоборот — свет от фонарей слабый, в домах отсутствует, вывесок, как и магазинов, нет. Поддавшись действиям, которыми вампир направлял его, Мин покорно следует за незнакомцем. Самому не ясно, почему он так легко идёт за человеком, к тому же, другой расы. Тут важную роль играет страх за собственную жизнь, а не доверие, тем более, если его оставят тут, то все, кто ходят по пятам в надежде получить хотя-бы остатки, тут же накинутся. Юнги мог бы испытывать доверие, ибо, как показали диалоги выше, он тут местный святоша, возможно, из-за отказа от настоящей крови, но нет — он не человек.       Родовое гнездо Хосока отлично от тех, что описаны в книгах: двухэтажный дом и довольно просторный, полупустой двор. Основной цвет тут — белый, немного чёрного. Здесь практически весь род прожил свою долгую и счастливую жизнь, модернизируя здание под изменения в стилях и тенденциях. Хосок сейчас единственный владелец этого места, как и владелец счетов в банке. Семья в течении веков неплохо над этим поработала, так что искать работу и заморачиваться на счёт денег не нужно. За это благодарен безмерно, посему и проводит всё свое время за любимым занятием, которым все ещё пытается разбавить одиночество, но которое не создаёт иллюзию заполнености внутри. Дом расположен вдали от скопления вампиров, тут довольно тихо.       Толкнув Юнги в помещение, Хосок скидывает обувь и проходит на кухню, расположенной справа от входа. Тут довольно красиво. Мину нравится минималистичность, серые, белые и чёрные цвета в интерьере, а так же дерево благородных оттенков. Тут пустовато, но не обходится без элементов декора — картин, одиночно висящих на стенах в глубине коридора и просторной гостиной. Почему-то даже спокойно сейчас немного, но голос разрывает это ощущение на кусочки.       — Они долго за тобой гонялись? — Хосок выглядывает из-за угла и кивает в сторону кухни. Это получилось рефлекторно, он даже не думал об приглашении дальше порога мельком, но Юнги принял как должное, посчитав, что лучше сейчас покориться, иначе всё может обернуться в худшую сторону.       — Пол часа, я не уверен, — Юнги снимает обувь и проходит в комнату, после бесшумно садится на стул, положив руки на бедра.       — Ты шустрый, — Хосок заглядывает в холодильник, что заполнен доверху полулитровыми бутылками с красной жидкостью. Это кровь, Юнги сразу же смекает и сглатывает. — Но они не отвязались бы, — Хосок, не выбирая, берёт одну из бутылок с дверцы холодильника и открывает её. Затем разворачивается к парню, опираясь бедром о кухонный гарнитур.       — М-м… Я бы сдох, — Юнги не знает, как связать разговор, после щёлкает языком и отводит взгляд, дабы не мешать.       — Ну типа. Они выпили бы всю кровь, ибо у нас сейчас некое весеннее обострение и хочется крови. Хотя, эти вампиры в любое время года готовы вести себя так. Уроды аморальные.       — Но у тебя…       — У меня синтетическая. Она искусственная и холодная, — последнее проговаривает с горечью и грустью, шипит от возбуждения клыков и прикрывает ладонью рот, после глубокий вдох делает, стараясь в себя прийти. — Я бы с огромным удовольствием выпил и твою сейчас всю, но не буду. Живи пока.       — А почему?       — Что?       — Почему не выпьешь?       — Любопытный?       — Нет же, просто, — Мин возвращает взгляд на вампира, — ты же мог это сделать. Мог со мной там за компанию разделаться.       — Не в моих принципах, — сухо отвечает Хо и отпивает.       Не в его принципах убивать ту расу, что его родила. Мать являлась простой смертной, человеком, что выживал в этой среде с такой лёгкостью. Хотя это скорее так казалось: Хосок искренне верил в то, что вампиры не плохие, ибо был среди них, не являлся добычей. Сейчас же он всё осознал, до каждой капли. Появилось большое количество вопросов к матери, ответы на которые он так и не получил. Воспитывали маленького Хосока хорошо. Пока отец был занят, занималась ребёнком мама, даря тепло и любовь, ту самую заботу. Любила искренне и своего избранного, несмотря на иную сущность, и ребёнка, что в любой момент мог несдержанно укусить её и довести до точки невозврата.       Он помнит её смерть. Долгая, болезненная. Иногда ночью он просыпается в холодном поту, а в ушах эхом отдаются её крики. Отца рядом не было, а вампир, что воткнул в спину нож, жадно пил кровь. Отец себе позволял только небольшое количество, очень редко, по маминой инициативе, ибо она не могла смотреть на страдания возлюбленного. Он помнит её смерть. Помнит, как сидел около остывшего тела, захлебываясь в слезах и мольбах богу о помощи и воскрешении матери, без которой не видел свое будущее. Она больше никогда не оживёт, не улыбнётся, не подарит тот самый взгляд тёмных глаз. Хосок больше не ощутит её тепло на своей бледной коже, в волосах, на щеке прикосновением губ. Никогда. Никогда не задаст ей вопросы, что так сердце волнуют. Постоянно волнуют и крутятся вокруг матери и несправедливости.       Юнги морщится, когда Хосок резворачивается к раковине. Организм отказывается принимать кровь, посему и избавляется от неё без остатков: дорогая кровь покрывает железо раковины, исчезая в водостоке.       — Блять, — ругается Хосок и сжимает край стола руками сильнее, практически чёрными ногтями короткими впиваясь. — Да чтоб тебя… — он запрокидывает голову, зажимает нос, дабы не чувствовать запах и тем самым обмануть организм, и пьёт ещё. Всё вновь в раковину. Чон вытирает рот. Организм решил отступиться от гуманизма и принципов самого вампирами, посему и вызывает ещё порыв рвоты. — Ты, блять, можешь себя успокоить? М?       — О чём ты? — Юнги дрожь голоса прячет и спиной в стену позади себя вжимается бесшумно. Ему правда страшно просто от положения к вампиру, нахождение в его доме; страшно, что он может сорваться, страшно, что кто-то другой придёт и убьёт первым. Ему страшно с поводом и без, сердце бьётся, отдавая в висках, он сглатывает.       — Пытаешься прикинуться, что в спокойствии, но сердце ещё как колотится, — Хосок вздыхает. Он злится скорее на себя, нежели на нового знакомого, что волнуется сейчас чисто по рефлексу, сам не контролируя многое.       — Я…       — Просто успокой себя, от тебя и так кровью пахнет, так она ещё и разгорячённая. Я не трону, если приведёшь себя в адекватное состояние, — Хосок вновь запрокидывает голову и жадно глотает жидкость. Юнги молча кивает и пытается успокоиться: все, что ему по силам — наладить дыхание и перестать думать о всех ужасах, которые могли бы случиться. Получается немного, но, как видно, это не особо помогает. — Я не трону, просто пойми это.       Хосоку удаётся достаточное количество крови выпить, дабы удовлетворить клыки, пусть он и неконтролируемо слышит стук сердца чужого, а перед глазами плывёт та самая венка, что под кожей активно пульсирует. Ополоснув рот, дабы не чувствовать эту гадость на рецепторах языка и тем самым рвоту не спровоцировать, он смывает кровь с лица и руки, после вытирает бумажными полотенцами и откидывает их рядом. К холодильнику подходит, ставит остатки крови и морщится от количества этой гадости. Открыв морозильник, он достает из силиконовой формы парочку небольших кубиков льда. Они всегда тут имеются, ибо другого способа успокоить клыки нет.       — Ты вообще что тут забыл? — Хосок уже в более спокойном состоянии разворачивается и садится напротив, откинув голову на стену позади. Приложив кубики льда к верхней губе в области клыков, он облизывает губы, что исцарапаны до крови, и тихо шипит, ибо язык тоже не без ранений.       — Я тут живу, — Юнги краткий взгляд кидает на вампира и тут же отводит. Ему сейчас неловко смотреть на него.       — Экстремал, — хмыкает Чон.       — У меня нет выбора.       — Тогда придётся вертеться. Не уверен, что проживёшь больше пары недель. Убьют.       — Ты так в этом уверен?       — Даже очень, — Хосок жмурится и недовольно мычит, протяжно.       — Болят? — Юнги, как-то не подумав, спрашивает. Да, он рядом с вампиром, но сейчас интерес даже страх перекрывает, ибо парень никогда такого не видел. А тишина и умиротворение в этом месте, где о плохих мыслях веет только темнота с окон, успокаивает, а мысли о ближайшей смерти отошли на задний фон.       — Ноют. Они хотят крови и плоти. Хоть кулак закусывай, — Хосок вздыхает и зажимает почти растаявшие кубики между нижними зубами и клыками, что уменьшились в длине наполовину.       — Извини.       — За что извиняешься-то? — Хосок тыльной стороной руки вытирает дорожку из воды растаявшей на шее и подбородке, но футболку всё равно уже намочил. Речь, несмотря на остатки льда меж зубов, довольно разборчива.       — Из-за меня же.       — Но ты не виноват, что не знал негласный закон этого района. А точнее — его владельцев. Если мы не будем держать себя в узде, то не получим синтетическую кровь. Покажем клыки — нас истребят. Людей больше, да и машинную технику с оружием имеют. Сейчас их сдерживает только закон, иначе бы давно расстреляли всех вампиров.       — Как скажешь, — Юнги облизывает губы и проводит ладонью по месту касания клыков Чхве. Это провоцирует короткую неконтролируему дрожь и привлекает внимание вампира.       — Успел?       — А? Нет. Не успел, — Юнги спешит убрать руки от шеи, натягивая рукава толстовки чёрной, что под такого же цвета курткой надета, ибо в помещении довольно холодно.       — Хотя, если бы он успел, то ты бы уже мёртв был. Он бы в считанные секунды выпил столько, сколько бы хватило для твоей отключки. А там и допили бы вместе, может быть, не сразу.       — Ты оказался в нужном месте в нужное время, — Юнги глубокий вдох делает. — Спасибо, наверное.       — Можно сказать, что я правда оказался в нужно время, — пожимает плечами вампир и кидает взгляд на Юнги: он сутулится, смотрит в пол; в голове мутные мысли, пару раз губы вздрагивают в попытке начать разговор, но тут же одергивает себя, ловя на мысли о ненужности пустых слов.       Спокойное состояние обоих разрывает звонок в дверь. У Мина всё внутри сжимается, он бегает глазами по комнате, а после обращает взгляд на Хосока, который сам не соображает, что происходит, но быстро собирается с силами и тянет Юнги с кухни, который старается звуки не издавать и покорно следует, хоть тело и болит, а желание завывать бьёт через край.       — Быстро на второй этаж, — командует вампир и толкает в спину. Юнги запинается, но не падает, после же на носочках поднимается по П-образной лестнице. Опустившись на пол за углом, он прикрывает рот ладонью, стараясь как можно тише быть. Ясно, что незваный гость одной расы с вампиром, так что если его спалят — будет пиздец. А спалить то очень легко: биение крови будет прекрасно слышно незванному гостю, как и запах. Закрыв глаза, он рвано выдыхает, давя в себе истерику, вызванную слишком насыщенными событиями и страхом, и восстанавливает дыхание. Вампир медленно медленно следует к двери, медленно открывая, хотя, лучше бы он проигнорировал.       — Чего так поздно? — Хосок окидывает пришедшего усталым взглядом. — Ты ещё скажи, что за чесноком. — Чон грустно улыбается, путь не освобождает. Откинув незаметно в цветок, что стоит рядом, остатки льда, он облизывает губы и старается скрыть остатки возбуждения.       — За кровью. У меня кончилась, а клыки ноют пиздец, — протягивает парень, после оттягивая губу вверх, оголяя.       — Ох, Тэхён, ты хоть раз можешь задуматься о крови до наступления этого периода? — Чон тяжело вздыхает и кивает в сторону кухни, после сам туда идя.       — Это последний раз. Кстати, — Тэ делает паузу ради создания пущего пафоса, останавливаясь в дверном проёме кухни, — я слышал, что ты себе людишку подцепил. И как тебе?       — Этот кусок мяса сбежал, — бездушно отвечает Хосок и протягивает пару бутылок. — Больше не дам, — слухи и происшествия в этом районе очень быстро распускаются. Прошло от силы часа два, а уже весь район наверняка гудит. — Не уверен, что ты припёрся за кровью.       — Ты очень умен. Спасибо, — Тэ принимает бутылки и кивает.       — Вали уже, — Хосок того в плечо толкает и проходит в прихожую.       — Но ты же хотел его крови?       — А что?       — Ну хотел? Это же кровь. Настоящая.       — Этот кусок мяса сбежал, я не успел даже прикоснуться.       — Лучше бы ты Чхве оставил эту добычу.       — Тебя это не касается. Я устал. Иди домой, — не получив ответа, Хо захлопывает дверь прямо перед носом. — Тебя могли спалить, — разрывает тишину спустя пару минут молчания. Хосок чувствовал на себе испуганно-заинтересованный взгляд после ухода Тэхена, а до этого старался не думать о чужой крови, не так часто дышать, чтобы не ощущать столь манащий запах, шлейфом тянущийся со второго этажа. Странно, что даже хорошо, что Тэхен не ощутил это и ничего не заподозрил: может, он уже не впервой сворачивает шеи людям и напивается, вот и становится фиолетово на людей?       Юнги поджимает губы и садится ровно, а не наклонившись к перилам. Вздохнув, он через секунд десять встаёт с холодного пола и потирает зад, негромко шипя. До сих пор казалось, что тот вампир вновь вернётся, но всё обошлось. Спустившись с лестницы, всё ещё немного хромая, он останавливается около входа в кухню и опирается плечом о стену, ибо сил нет совершенно.       — Что ты хочешь со мной делать? — Юнги кидает взгляд на вампира. Сейчас он не чувствует доверия, ибо все слова в свою сторону слышал. — Я же кусок мяса, — ему неприятно от такого сравнения, пусть это сделал тот, кому он реально как кусок мяса.       — Ой, блять, ты сейчас серьёзно? — вздыхает Хосок и закрывает входную дверь на замок. — Я могу отправить тебя по съёбам на улицу, там уже сам. Или же оставайся тут. Но только на ночь. Сейчас я не хочу куда-либо идти. Последняя дверь на втором этаже, с моей не перепутай, — Хосок не дожидается ответа и поднимается по лестнице, закрываясь в кабинете.       Юнги не дали выбора. То есть дали, но ответ вампир знал заранее. Сдохнуть так скоро не хочется, посему и делает выбор остаться у незнакомца.        На свой страх и риск.