***
Дни пролетали один за другим, что я потерял их счёт. Наш сон был сладким и неторопливым, и я забыл, когда в последний раз так крепко спал. На мгновенье я даже позабыл, кто я есть на самом деле, отдаваясь спокойствию с моей милой фрау, к которой я так бережно относился, словно к хрусталю, подаренному мне однажды. Она спала со мною рядом столь беззащитно и крепко, что, если не знать её натуры, вам покажется, что такой человек вовсе не может быть диким волком. Я ощущал её тёплое дыхание, сладость её губ, которые я чутко и аккуратно целовал, пока она спала. Они были бархатные, не то что мои, которым требовалась вечная влага… Я боялся будить её или же делал это осторожно, касаясь мочки уха, затем едва слышным шёпотом общался с ней: — Моя дорогая фрау… Я обдал влажным дыханием её ушко, целуя каждый уголок лица, опускаясь к подбородку… — Пора вставать, — продолжал я, наблюдая за ней с любовью. Мой взгляд упал на пшеничные пряди женщины, и я плавно накрутил одну себе на палец… Ли с большой неохотой просыпалась, немного жмурясь и небрежно отмахивалась, растягиваясь по кровати точно кошка, занимающая всё пространство. — Встаю-встаю… — спросонья ответила она, сжимая края подушки. Я медленно отстранился, встречая взглядом просыпавшуюся Ли. Когда она сонно разлепила карамельные глазки, я воспылал ещё большим желанием без конца зацеловывать её личико, вжаться всем телом к ней, спрятаться в её мягких аккуратных грудях и вдыхать запах её гладкой кожи… Своей улыбки я сдержать не мог, возвышаясь над ней, словно щенок над только что пробудившейся волчицей. Щенок, что, завывая, требовал внимания. Мы встретились взглядами, когда она постепенно начала приходить в себя после крепкого и уютного сна. Я приблизился к её сахарным устам, покрывая каждый уголок нежными поцелуями. Я видел наслаждение и принятие на её лице, мы цеплялись друг в друга, будто после долгого расставания, не сдерживая порыв страсти влиться в крепкий утренний поцелуй. Мы так увлеклись, что забыли про ограниченные просторы постели, и я свалился с кровати, издав резкий грохот, который, вероятно, мог разбудить весь дом. — Живой? Я потёр макушку, услышав Ли, затем, подняв глаза, я увидел её выглядывающей ко мне со слегка удивлённым выражением лица. Я весело, но тихо рассмеялся, поднимаясь. — Немного просчитались с размерами кровати… Ауч… — я потёр своё плечо, не переставая улыбаться. Она с иронией, с улыбкой смотрела на меня, периодически качая головой с каждой моей глупой выходки. В таких случаях я стыдился самого себя, отводил глаза, как неуклюжий мальчик, но ощущал её любовь ко мне и этот ласковый смех, что подбадривал меня всегда. О, да… Она любила бросаться издёвками, но мои обиды она затыкала бархатными губами. И я забывал все её колкости, вкушая горький шоколад. Молчание мы разбавляли приятной разрядкой, целуясь, как умалишённые. И это приближало нас к запрещённой страсти, к которой я даже не стремился. Я ощущал её желание владеть и повиноваться одновременно. Когда дома никого не было, мы не подавляли влажных звуков наших губ. Я упирал её спиной в кухонную тумбу и вкушал запах женской шеи, пропитанной одеколоном и моим гелем для душа. Я вдыхал запах её грудей, что пахли мне родным и чем-то домашним. Я не убирал лица, пытаясь запомнить её аромат. Запах женщины моей…***
Спустя некоторые дни я смог выходить на улицу, периодически оставляя фрау Ли дома. Елена терпеливо ждала меня, а при встрече хватала на руки и утаскивала в комнату… Видели бы вы лица моих коллег, что наблюдали эту картину. Нетерпеливые цепкие пальцы не желали отпускать моё худенькое тело, с жадностью отбирая всё внимание на себя. Она желала моей ласки, желала моего внимания, как желала бы любая женщина, познавшая вкус любви. Меня привлекали её густые пшеничные волосы, пряди которых пропитались свежестью дикой природы. Она подпускала меня к ним, и благодаря этому я ощущал себя особенным. Я расчёсывал её, чувствуя вибрацию её тела… Она урчала, как большая дикая кошка, выгибаясь в спине подо мной. Ко мне не раз приходила идея сделать ей простую, но красивую причёску, именно поэтому я купил пару заколок для неё. Я умел плести косички. Одно время в детстве, в первых классах я чаще играл с девочками, нежели с мальчиками. Я плёл косы своей одногодке… Благодаря девчачьим играм я и научился этому. И мне кажется, что Ли буквально растворилась под моими действиями, в полном наслаждении отдаваясь мне в руки. Она верила им, верила моим побуждениям. Я зафиксировал всю эту красоту заколкой и расположил косу на плече женщины. Немка слегка очнулась после расслабляющего процесса расчёсывания. Я слез с её спины, ожидая, когда она поднимется следом. Фрау присела на колени и взглянула на расположившуюся косу на плече столь любопытно и удивлённо, словно впервые видела что-то подобное, применимое к ней. — Тебе очень идёт, — прошептал я, проведя пальцем по её пряди. — Правда? — она не переставала рассматривать кончики, что были словно кисточка утянутая заколкой. Я энергично кивал ей, касаясь её тёплой щеки своей ладонью, приглаживая нежные бакенбарды, медленно накручивая их на палец. Она была смущена и, в то же время польщена… Фрау с благодарностью подарила мне свой чуткий поцелуй в щеку. Этот жест так сильно бодрил меня, что я буквально оживал на глазах и был готов летать по комнате в удовольствии от ощущения её нежных сладких губ.***
Между тем близилось Рождество… И на деле я не мог перестать думать о том, что можно преподнести фрау в качестве подарка. Я хотел подарить ей что-то весомое, ценное, запоминающееся… Моих карманных денег хватало на небольшой подарок, но я хотел сделать это от души… Возможно сказать ей что-то ещё, чего я не мог сказать раньше. И хоть она помнит, что я люблю её, но простых слов мне было мало… Утром я собирался с друзьями, как будто меня током пробило. Немка бегала глазами за моим маячащим силуэтом, сидя в спальной одежде на кровати. — Боишься, что всё раскупят? Я резко замер и взглянул на неё, затягивая галстук потуже. — Конечно! Я заметил, что здесь иногда случается дефицит. Нам же нужно подготовиться. — Подготовиться… Я вновь обернулся, узрев тоску в её глазах, и осторожно спросил: — Могу поспорить, что Рождество ты тоже не справляешь… — Ровным счётом, как и свой день рождения. Я неожиданно опомнился, подпрыгивая. — День рождения! Почему я не знаю, когда твой день рождения?! В ответ Ли смерила меня ироничной улыбкой, продолжая наблюдать за неспокойными шагами. — Потому что я тебе никогда не говорила? — Так когда? — настырно спросил её я. — Тринадцатого августа, Джеймс… Я бесшумно повторил за ней, задумавшись: — Надо запомнить… Я быстро накинул зимнее пальто того же цвета, что и мой плащ, стремясь к выходу, но немка остановила меня: — А твой? Внезапно остановившись, я обернулся, взглянув на блондинку, что всё ещё сидела на не застеленной кровати. Я подошел к ней, присаживаясь на одно колено, чтобы взять её руки и трепетно прижаться к ним губами. Я намеренно не отводил глаза, наслаждаясь её реакцией: щёки заметно запылали, а губы дрогнули в нежном смятении, она очерчивала меня взглядом, полного впечатления. — Я скажу позднее, — с хитрой улыбкой ответил я, быстро ретировавшись к выходу, услышав возмущения Джаспер о моей нерасторопности.***
Мы долго ходили по торговому центру, покупая продукты на стол. Я оглядывал толпу спокойных жителей, что, казалось, позабыли о «дрезденском демоне» и вновь зажили спокойной беззаботной жизнью, беспокоясь лишь о том, как хорошо провести праздничные дни. Мой взгляд упал на ювелирный магазинчик, на витрине которого красовался кулон из белого золота… Ничего лишнего, он привлёк меня своей простотой и незамысловатостью, некой утончённостью и теплотой. И я не пожалел денег купить его, хоть из-за этого у меня не хватало денег на продукты. Однако это ни капли не беспокоило меня. Я уже всё продумал…***
Когда мы вернулись домой, я обратил внимание на Ли, стоявшей подле раковины и вычищавшей отходы. Она терпеливо обезжиривала металлический кран и рычажки, опускаясь ко дну раковины и смывая всю грязь. Я мог вечность наблюдать за её работой, позабыв о течении времени. Мне до жути нравились плавные движения её бледных рук. Она открывала верхние шкафчики и насыпала лимонной кислоты и соды, отсоединяя сточную трубу. Увлёкшись работой, она буквально не замечала меня. Я аккуратно постучал костяшками пальцев по дверному косяку, обратив её растерянный взор на себя. — Ли… — счастливо улыбнулся я. Она выпрямила спину, снимая фартук одним движением, медленно подходя ближе. Я не переставал улыбаться, протягивая руки, чтобы захватить её в свои объятия, но в свои объятия захватила меня она, отрывая от пола и кружа. — Ли-и-и-и! — я закричал от восторга и испуга, цепляясь в шею немки. — Остановись, фрау! С задорным смехом, она остановила эту карусель эмоций, прижавшись щекой к моей щеке. — Где твои коллеги? — Коллеги? — я опомнился, прижимаясь к ней плотнее. — Они всё ещё грабят центральный рынок. Блондинка с задорной улыбкой взглянула на меня, аккуратно поставив на твёрдую поверхность. Затем она повела меня в спальню, держа за руки, заставляя опешить от происходящего. Я покраснел, робко держа её тонкие пальцы. Она закрыла дверь и вновь захватила в свой плен, не давая продыху, целуя меня крепко, будто не видела целую вечность с того самого момента, когда я ушёл в магазин. Я вставал на цыпочки, навстречу к её губам. Мы вместе падали на кровать, и я оказывался сверху, целуя её пухлые матовые губы, которыми она жадно удерживала меня. Столь влюблённо и живо она выглядела, держа меня за ноги, чтобы я не упал. Я поджал свои губы и заулыбался, обняв её изящную талию, уложившись на грудь. — Ли… — тихо окликнул я немку. Фрау когтями перебирала мои волосы, рассматривая потолок и подтёки на нём, очерчивая глазами контур пятен. — М?.. — Мы планируем справить Рождество у Клаудии… Там же будет Саша… Не хочешь с нами? — Саша… — опомнилась Елена, приподнявшись, что я чуть не свалился с неё на пол. — Что я подарю ей? Что же я подарю? — Ли забеспокоилась, окончательно свалив меня на пол. Никогда ранее не удавалось мне заметить целый спектр её беспокойных материнских чувств и страхов оставить дитя без подарка. — Ли, успокойся… — я взял её руки и улыбнулся. — У меня всё под контролем. Я купил ей подарок от нас. — От нас? Я не вложилась ни капли. И чем я должна отплатить тебе? Натурой? — нахмурилась женщина. Я поперхнулся в кулак и покачал головой. — Да уж, извини, я не умею брать с кого-то деньги. — Сказал Шиллер, которому я сунула мелочь, чтобы он купил мне пачку сигарет. Я замер и в возмущении повысил голос: — Т-ты мне их сунула и толкнула в магазин! — Не помню такого… — Ты потом пыталась научить меня курить. — Ах, помню, ты же задохлик, точно. Которого ещё спутали с шестнадцатилетним мальчиком. — А ещё для Клаудии, но я вернул тебе должок. Елена опустила веки и тихо рассмеялась, оглаживая мои волосы, притягивая за шею к себе, и, тем самым, чуть не задушила. — Ты дурашка, Джеймс…***
Этим вечером мы все собрались в доме Клаудии, где нас ожидал рождественский стол, небольшая ёлочка и подарки. Саша весь вечер не отлипала от Елены, сидя на её коленях и рассказывая, как она помогала бабушке по дому. Как же мило это смотрелось со стороны, она слушала её с энтузиазмом, подпирая щеку кулаком. — И даже в саже не испачкалась, Сажа? — рассмеялась немка. — Нет, ни разу! Дом вновь заполнился смехом, а я не мог оторвать от них глаз, раскладывая столовые приборы. Клаудия вынесла в гостиную пирог и поставила его на середину стола. — Что же, мои дорогие, стол накрыт, значит можно начинать… Старушка начала бродить по комнате дальше, собирая взгляды гостей. Джаспер и Пери жевали по маленькой буханке, следя глазами за хозяйкой дома. Из коробки старая фрау вытащила свитера разных размеров, которые явно были связаны ею. Они были двух цветов: зеленый или красный в сочетании с белым или чёрным. Раздав каждому по вязаной одежде, она продолжала говорить: — Для меня — это огромное счастье собрать вас всех вместе. Такое застолье случается не так часто. У меня был период, когда ко мне приходили гости, но тогда я была очень юной. Я внимательно слушал бабушку, присаживаясь рядом с Еленой, а моя фрау в это время с детским энтузиазмом мяла в руках свитер с нелепым оленем посередине, вдыхая запах ткани, ощущая аромат домашней обстановки. Её карамельные глаза рассмотрели рисунок и обратились ко мне: — Смотри, олень, прямо как ты. Я поджал губы, чувствуя обиду и подкатывающий смех одновременно. — Ли… В ответ фрау заливисто и от души рассмеялась, чуть не роняя локтем бокал, что вызывало смех сильнее. Меня забавило то, как кружил ей голову глоток освежающего глинтвейна. И несмотря на то, что она всегда была против алкоголя в любом его виде, она позволила себе отдаться искушению радости и нежного комфорта в окружении с семьёй, коей мы для неё стали… Она усадила Сашу себе на колени и крепко обнимала девочку, качая на себе. Я с широкой улыбкой наблюдал за нежными повадками фрау. — Посмотри на нас, дядя Джеймс, — окликнула меня Ли, прижимаясь к щёчке хихикающей Кауц. — Кажется, мы похожи… — Вы и вправду два лучика яркого солнца, — с улыбкой ответил я. Ямочки на щеках Ли заиграли сильнее, она развернула Сашу к себе и потёрлась о маленький носик девочки. Вы не представляете, как она счастлива… Как же она светилась от радости… — Я так соскучилась по тебе, Сажик, — рассмеялась немка, постепенно успокаиваясь. — Ты такое чудо… — Мама, я скоро взлечу от смущения, — посмеивалась девочка, уворачиваясь от подступавших пальчиков Ли, намеренных щекотать её бока. Немка с оскалом улыбалась, не оставляя попыток её затискать, продолжая веселиться с ней. — Ох, брось, кто меня в своё время заставил краснеть? — Дядя Джеймс! — Дядя Джеймс заставляет меня краснеть днями напролёт… — она улыбнулась хитрее и поиграла бровями, посмотрев на меня. От её внимания я немного опешил и поперхнулся, забормотав: — Я даже не думал… Мы продолжали говорить ни о чём, тайком от бабушки делиться воспоминаниями, дарить друг-другу подарки… Подарки… Ведь это самое приятное, правда ведь?.. — Джеймс? — Пери и Джаспер подошли ко мне, держа руки за спинами. Их глаза сияли от предвкушения моей реакции, я обернулся и поднялся, с улыбкой встретив своих коллег. — Пери, Джаспер? — У нас кое-что для тебя… — полушёпотом произнесла девушка в очках, поправляя их. — П-правда? На моих щеках выступил румянец. Признаться честно, я не привык что-то получать от других… И мне часто было стыдно что-либо получать… Возможно истоки исходят из детства, когда ввиду экономических трудностей в семье мне могли дарить подарки раз в три года и совмещать Дни Рождения с Рождеством. И я стоял мялся, ощущая неловкость и скованность. Пери вытянула книгу из-за спины, вложив мне в руки. Это была книга про Шерлока Холмса и его помощника доктора Ватсона. Я не один раз ссылался на этих героев, когда утопал в грёзах стать успешным детективом. Таким же смекалистым, как сам Шерлок… — С-серьёзно? — Ага! — гордо заявила девушка, сложив руки за спину. — Как ты узнала? — с восхищением спросил я. — А ты думал, что я ничего не знаю? Ты частенько говорил о них в наших разговорах. Я всё в голове держу, — улыбнулась Пери, постучав пальцем себе по виску. — Это… Мне не подобрать слов, — я заулыбался ярче и крепко обняла девушку, тем самым слегка обескуражив её. Но услышав взаимный смех, я почувствовал, как по-дружески она ответила взаимностью. — Спасибо! — Пустяки, Джеймс, будет чему поучиться. — И подкачаться! — Джаспер положила сверху гантелю, рассмеявшись. Я пискнул, когда принял в руки значимый вес. Три килограмма — немного неожиданно… — Это очень мило, Джаспер, — рассмеялся я, похлопывая по крепкому мускулистому предплечью женщины. — Тогда ты точно не будешь ничего ронять! — рассмеялась та, хлопнув мне по спине, что я чуть не рассыпался на мелкие песчинки. Я продолжал весело улыбаться и в какой-то степени неловко посмеиваться… Однако и я не мог не ответить взаимностью… — У меня тоже есть кое-что для вас… Девушки удивлённо переглянулись и обратили свой взор на меня, словно не ожидая какого-либо подарка вовсе. А очень зря! Я вытянул из кармана кожаные перчатки, что не покрывали пальцев, протягивая их Джаспер, смущённо отводя взгляд. — Ты смотрела на них весь наш поход… Мускулистая женщина раскрыла глаза шире, принимая скромный дар от меня с таким видом, будто она сомневалась в реальности подарка. — Серьёзно?! — Конечно, серьёзно, Джасп, мы же коллеги… — Ты, хлюпик, поражаешь! — она крепко сжала меня в своих объятиях, благодаря чему я ощутил хруст костей внутри меня. — Джасп, Джасп, Джасп! — я кряхтел, пытаясь выговорить. — Пожалуйста! — А, извини! — она поставила меня на место, поправляя мой свитер. За неловким смешком, я протянул другой подарок Пери. Это была автоматическая ручка и записная книжка с толстым переплётом. На тот момент в наших краях это было редкостью. Зная то, как Пери обожает канцелярию и записные книжки, еженедельники и блокноты, я не мог пройти мимо… — Знаешь, мне жутко повезло тогда… Таких предметов я ещё не видел… Для меня это было в диковинку… То есть… Боже, что я несу. С Рождеством, Пери. Девушка поправила причудливой формы очки и медленно приняла подарок с детским восторгом, шепча с придыханием: — Ты знал! — Конечно, знал… Она вновь обхватила меня и рассмеялась, слегка отстраняясь. — Не буду чмокать тебя, чтобы не вызвать ревности у твоей подруги. Я рассмеялся в ответ, ласково похлопав ей по спине. — О, вы уже начали с подарками? — Ли рассмеялась и глянула на Шиллера. — Таракан… — О, да! Саша! — я опомнился, подбегая к месту, где сидела Кауц, усаживаясь перед ней на корточки. — Мы с мамой подготовили для тебя подарок. — Подарок? Для меня? — спросила Саша, растерявшись. — Мой подарок — это вы… Переглянувшись с Еленой, я улыбнулся мягче, а фрау подхватила: — Однако приятно получить что-то ещё помимо странной мамы и… — она взглянула на меня. — Дяди Джеймса… Я откашлялся и взглянул на немку ещё раз, улыбаясь. — Поэтому мы принесли тебе металлический конструктор. — Глядишь, и… — Ли прыснула со смеху, вкладывая в детские ручки коробку. — Дом построишь для Фернандо. — Очень смешно, Ли… Тут явно не хватит деталей. — Она найдёт чем дополнить. Мы тихо рассмеялись, с удовольствием наблюдая любопытный взгляд малышки, переходящий в состояние ошеломления. В следующие минуты она бросилась к нам в объятия, не выпуская нас из детских цепких ручек… — С-спасибо… — всхлипнула девочка. — Спасибо! Немка ощутила, как намокали глазки ребёнка, она ласково прихватила малышку за плечи и заставила её посмотреть на себя. — Эй, порядок? — Я… Мне… — малышка утёрла глазки и рассмеялась, взглянув на женщину. — Мне никогда не дарили таких подарков… — Я от отца только тумаки получал… — рассмеялся я, попытавшись отшутиться. — А я… А я… Я бы очень хотела, чтобы дядя Джеймс был также моим папой… Наши сердца неожиданно ёкнули… Мы взглянули друг на друга, заставив ощутить щемящую боль и, в то же время, какое-то счастье. — Ты… Серьёзно? Я… Я не очень хороший папа… Я… — О, Джеймс, — Ли коснулась моего плеча, уверив: — ребёнок так просто говорить не станет. Тогда я раскраснелся лишь сильнее и улыбнулся, прижав чадо к себе, целуя в затылок. — Я очень польщён, Саша… Я… Я постараюсь исполнить твою мечту… Малышка сжала края наших свитеров и прижалась к нам, шепча: — А я занялась выжиганием… — Боже, Саша… Что с котом? — Мам… Елена рассмеялась, не щадя даже ребёнка своими, казалось бы, безобидными насмешками. Девочка быстро ринулась в комнату и вернулась уже с двумя дощечками, протягивая их нам. На дощечке техникой выжигания был нарисован детский портрет каждого из нас. Со стороны это выглядело так нелепо, но так забавно и так приятно, что ни я, ни фрау Елена не могли подавить улыбки. Саша поводила маленькой ножкой по полу и ответила тихо: — Я решила заняться выжиганием… Бабушке я уже подарила такой рисунок! Немка притянула малышку к себе и с мягким шёпотом восторга ответила: — Это невообразимо, дорогая, у тебя талант… — Это правда, — подтвердил я, поглаживая взъерошенную головушку. Она со счастливой улыбкой взглянула на нас и рассмеялась, ощущая, как жар подступал к детским щёчкам.***
Наш уютный вечер продолжался до поздней ночи. Мы общались, делились историями, смеялись, но Елена всю дорогу молчала, очевидно, трезвея после пару глотков глинтвейна. Её лёгкая улыбка, как и редкие ямочки, что всплывали на щёчках, не переставала меня удивлять и заставлять смотреть на неё весь вечер… Фрау Клаудия постучала ложкой по чашке, заставив всех нас обратить внимание. — Мои дорогие друзья, гости, мои родные детки, а теперь давайте сыграем в игру! — с этими словами она спрыгнула со стула и взяла вазочку с печеньями, обходя всех нас. — Каждый из вас должен взять для себя печенья и узнать, какое предсказание спрятано в нём. И это было довольно интересно. Каждый из нас взял по печенюшке из вазочки, надламывая и вынимая свёрточек бумаги… — «Все твои мечты будут исполнены…» — произнесла Джаспер, прищуриваясь. — Интересно… Пери взглянула на свою коллегу и решила испытать свою удачу, разломив свою печеньку. — «Отнесись к некоторым вещам проще, тебе станет легче…» — чуть слышно пробормотала девушка. — О, божечки, в этом есть доля истины. Я слишком критично мыслю! Я взял свою печеньку, развернув полученный свёрточек. — «Действуй, когда в этом будет необходимость…» Хмм… Я вроде бы и так действую… Разве нет? — «После дождя будет радуга…» — прошептала Ли, поглядывая в свой свёрток. Немка подняла глаза к потолку, пытаясь вдуматься в слова, написанные на бумажке. И впрямь неплохо сказано… Кауц потянулась за своей печенюшкой, неуклюже разламывая её на мелкие крошки. — «Тебя любят больше, чем ты думаешь…». Правда? Но… Заслуживаю ли я?.. — задумалась девочка, прижав бумажку к себе… Мы посмотрели на неё с неким родительским умилением, постоянно переглядываясь. — Это ещё не всё! — старушка обернулась, обратив свой взор на Елену. — Дорогая моя, мой подарок вовсе не что-то ценное, но он знак того, что с вашего появления моя жизнь заиграла новыми красками. Другими словами, вы помогли мне скрасить мои улетающие годы… — она подошла ближе к немке, протягивая ей большой свёрток, украшенный красной лентой. Старушка нежно вложила его в руки и тихо сказала: — Моя дорогая Елена… Я долго думала, но ни разу не сомневалась в том, что когда меня не станет, ты будешь следующей наследницей моего дома. Фрау замолкла, ошеломлённо глядя на старушку. Когда листок оказался у неё в руке, она медленно потянула его на себя, разворачивая. Каково было её удивление увидеть в завещании своё имя? О, да, это было самое настоящее завещание… И вы только представьте лицо немки, которой подарили дом. Сначала она не могла поверить, затем глаза наполнились слезами, губы вновь дрогнули в улыбке счастья… Для неё это было приятным сюрпризом… — Бабушка, я- — Даже не думай отказываться, вам, молодым этот дом будет ой как кстати… — рассмеялась она, осмотрев нас обоих. Мы поняли, к чему она клонила, и оба ощутили дольку смущения… — Бабушка, — опомнилась Ли, утерев слёзы. — у меня тоже есть что-то… — Ой, дорогая, мне ничего не нужно, я уже стара… — Ох, нет, бабушка… — она вытянула из кармана платочек, вкладывая его в сухие ручки старой женщины. В платочке было что-то звенящее… — Что это? — спросила старушка. — Открой, — улыбнулась блондинка, не отводя глаз от неё… Клаудия неуверенно смотрела на Елену, затем аккуратно развернула платок, заприметив брошь… О, да… Брошь была выполнена по форме лилии. Я не был удивлён. — Моя мама была помешана на этом цветке… И она частенько ассоциировала меня с ним… Не могу сказать почему, но… Это ценная вещь, которую бы я хотела отдать вам… Большие глаза старой женщины после долгого разглядывая вещи резко заморгали, и она провела по ним пальцем, засмеявшись. — Ой, кажется… Соринка в глаз попала… Но той соринкой была слеза старой фрау… Слеза счастья, горечи, неважно… Она была тронута её подарком. Однако Ли, не дожидаясь дальнейшей реакции, плавно и осторожно заключила Клаудию в свои объятия…***
Елена стояла у раковины и мыла грязную посуду. Вечер постепенно близился к концу, как и час раздачи подарков. Я и мои коллеги не забыли про бабушку Клаудию. От меня она получила новую узорчатую трость, а от Джаспер с Пери — фикус. Забавно, но очень мило. Тем не менее подошла моя очередь преподнести подарок для моей фрау, но я ужасно нервничал, боясь облажаться перед ней. Я долго мялся на пороге кухни, наблюдая за её работой. Немка повернулась ко мне и чуть улыбнулась, отложив последнюю тарелку, вытерев кухонным полотенцем до блеска. — Что такое, Джеймс? Я взглянул в её карамельные глаза, понимая, что тону в них, и совершенно позабыл о своём истинном предназначении в этом месте. Елена долго ждала, когда я прийду в себя, и подпирала собой кухонную тумбу. — Джеймс? — наконец окликнула она. Я очнулся и сопроводил ситуацию неловкой улыбкой. — Ли, я… Забыл кое-что сделать, — заикаясь начал я, но вовремя одёрнулся. — Н-нет! Не забыл, я… Я просто искал момент… Фрау рассмеялась, продолжая потешаться с моего поведения. Я продолжил: — Я хотел… Я… — на моих щеках выступил предательский румянец. Я подошёл ближе и не мог перестать испытывать чувство стыда и смущения с того, как она смотрела на меня. Я взял её руку и вложил бархатную коробочку, едва заметно улыбнувшись. — Я хотел скрасить твоё Рождество и подарить тебе что-то ценное, что напоминало бы обо мне… Немка опустила глаза к коробке и вновь посмотрела на меня сначала не верящими глазами. — Открой… — я словесно аккуратно подтолкнул её, не отводя взгляда от растерянных очей Ли. Она снова опустила глаза к коробке и поджала пухлые губы, медленно открывая её. На такой же бархатной подушечке аккуратно располагался кулон из белого золота в форме капли. Он был небольшим и, как я упоминал ранее, весьма аккуратным с драгоценными крошками. Елена стояла в неподвижном состоянии, бегая глазами по ювелирному изделию, она чуть слышно всхлипнула, заметно распережевавшись. — Джеймс, я… — она вновь замолкла, взглянув на мою лёгкую улыбку. — Ли… — я нежно подложил свои ладони под её дрожащие ручки, подвигая эту коробку к ней, продолжая говорить: — Мы с тобой пара… Вот уже скоро полгода… И… Я бы очень хотел преподнести тебе этот подарок, потому что за всё то время, сколько я живу и сколько я знаю тебя, моими самыми близкими людьми были ты и покойная мама… Я не беру во внимание те моменты, когда ты хотела меня убить. Я сам виноват, что лез к тебе под ноги, но это была моя работа, — я покраснел и опустил глаза под давлением её ошеломлённого взгляда. Я по лицу понимал, что она была тронута и не смела перебивать меня. — Ли… — я вновь поднял голову. — Я никогда не забуду те моменты, когда ты, не пренебрегая моим состоянием, выхаживала меня. Ты ведь запросто могла избавиться, добить, но… Ты не сделала этого… Я замолк, вновь опуская голову. — Как и ты, Джеймс, — послышался её шёпот. — Как и ты… Я дрогнул, взглянув на неё ещё раз. По щеке немки скатывалась прозрачная слеза, смешанная с чёрным углём… Она улыбалась мне мягко и непринуждённо, реагировала спокойно, но, всё же, я видел неописуемое счастье в её глазах. Она аккуратно села на табуретку, протягивая коробку мне, и вежливо спросила: — Ты не будешь так добр помочь мне с застёжкой?.. Мои глаза засияли с таким же счастьем, щёки запылали от смущения. Я бережно принял коробку и зашёл за её спину, прислоняя холодное изделие к ней и бережно замыкая застёжку на тыльной стороне шеи, убирая пряди её волос. Ли осмотрела себя и встала перед зеркалом, чтобы увидеть украшение под другим углом. Я не мог перестать любоваться ею, понимая, насколько же она прекрасна… Какой утончённой делают её украшения. Когда немка обернулась ко мне, она вновь заулыбалась до ямочек на щеках и тихо рассмеялась, подходя ко мне ближе, чтобы схватить на руки, отрывая от пола, и, без всяких слов, влиться в мои губы благодарственным поцелуем, смешивая запах горького шоколада и ещё не до конца выветрившегося глинтвейна. Мы целовались долго и нежно, точно два вечно любящих сердца, наши томные ласки губ могли продолжаться и дальше, пока я не услышал тихий и неловкий кашель у входа на кухню. — Кхм… Мы отвлеклись, увидев смущённую Пери. Она держала кулак у своих губ и периодически отводила глаза, оповестив: — Бабушка просила передать, что мы скоро будем собираться на семейную фотографию. — Ох, семейная фотография, я чуть не забыл! — хлопнул я себе по лбу, шевеля ножками по воздуху. — Моя фрау, позволишь? Немка аккуратно поставила меня на ноги, а я рванул на выход из кухни, но остановился, услышав её голос: — Джеймс… Я развернулся и нежно взглянул на неё. — Да, моя фрау? Блондинка взволнованно взглянула на меня и опустила глаза, отвернув голову. — Забудь, я… Потеряла мысль. Она заметно переменилась в лице, из-за чего я ощутил беспокойство. Я подошёл к ней ближе, взяв её тонкие пальчики и прижал их к своим губам, не переставая смотреть на её погрустневшее лицо. — Ты в порядке? Я что-то сделал не так? — Нет, ни в коем случае, Джеймс… — она уверительно улыбнулась мне, качая головой. — Я хотела сказать, что… Мне никто никогда не дарил таких подарков и… Я не знаю… Заслуживаю ли я… — Ли… Я… — я хотел прикоснуться к её щеке, чтобы продолжить выражать свою мысль о моей любви к ней, но с гостиной раздался голос Пери: — Джеймс?! — Я иду! — откликнулся я, вновь повернувшись к немке. — Давай поговорим об этом дома? Сейчас самое время для совместного фото… — Совместное фото? — фрау покраснела, немного отстраняясь. — Я подожду здесь… — Что? Ли, это СОВМЕСТНОЕ фото. Мы не можем фотографироваться без тебя. Елена начала смущаться лишь сильнее, мотая головой и жмурясь. Я настойчиво смотрел на неё, и она отчасти понимала, что я не отстану от неё, пока не узнаю причины. — Ли?.. — Я испорчу фотографию, я не фотогенична… — Кто сказал тебе такую ересь? Ли замолкла, тихо усаживаясь на табуретку. Над нами повисло молчание, и я терпеливо ждал, когда она решится сказать мне причину её беспокойств, усаживаясь на корточки перед ней. После недолгой паузы она тихо спросила: — Разве ты не замечал косые взгляды в мою сторону в самом начале нашей встречи? Разве ты не видел, как один мой рост отпугивал их? — Ли… — Девушка вовсе не должна быть такой… Я грустно улыбнулся ей, попытавшись заглянуть в её лицо. — Джаспер тоже не маленькая, так ещё и мускулистая… — Она не кажется такой длинной, как я… — Ты не длинная, ты крупная, да… Но в этом твой шарм. Ты сильная… Ты красивая, но очень уставшая… — я вновь взял её руки. — Я не знаю, кто заставил тебя думать так, я искренне верил, что ты ценила свою внешность, но оказалось, что у тебя есть комплексы… — я покачал головой. — Знаешь, твоя внешность привлекла меня с первого взгляда, но я влюбился в тебя вовсе не за то, как ты выглядишь… Я влюбился в твою душу… Мы молча посмотрели друг на друга… Фрау медленно опустила глаза на свою грудь. — Нет, не в эту душу, Ли. — Но она большая, согласись, — рассмеялась немка. — Мешок на голову, а дальше… — Ли! — строже окликнул её я, покачав головой. Я вздохнул и нежно коснулся её щеки, зарываясь пальцем под бакенбард, призрачно лаская его. — Ты прекрасна… Ты изящна, экстравагантна, уникальна… Но главное, ты очень добра… И дети любят тебя не просто так, Ли… Даже бабушка Клаудия… Фрау молча смотрела в мои глаза и чуть слышно усмехнулась, медленно поднимаясь. Я встал следом, взявшись за её руку. — Пошли, нас проклинают уже все на свете! Немка нехотя, но поплелась за мной, понимая, что ей уже не отделаться…***
Мы все собрались одной большой семьёй подле ёлки, сделав одну общую фотографию. Бабушка была посередине, сидя на стульчике, на её коленках сидел рыжий котик, с рождественским ошейником, на котором красовались остролист и бубенцы. Ли стояла позади них и держала Сашу, Пери и Джаспер сидели по обе стороны на коврике рядом с Клаудией, а я был рядом… Рядом с Ли. Когда мы были в моих апартаментах, я долго рассматривал эту фотографию, зафиксировав свой взгляд исключительно на фрау. Эта нежная улыбка была сопоставима с улыбкой её матери, чистой и непорочной женщиной, судьба которой, увы, была такой же горькой… Я отвлёкся, когда блондинка вышла ко мне в шортах и в майке, а подвеска на прохладной гладкой коже нежно переливалась при лунном свете. Она только почистила зубы, держа на плече махровое полотенце. Она расчесала пшеничные волосы и во второй раз заплела их в косу… Во второй раз, потому что впервые это сделал я. Этим жестом она выразила своё одобрение моей инновации в её внешности… Она всегда держала пряди распущенными, а тугая коса смотрелась очень эстетично… Она села рядом, разделяя со мной тишину, и посмотрела на фотографию. — Ли? — прервал тишину я. Немка посмотрела в мою сторону, затем улыбнулась. Я повернул голову к ней, осторожно спросив: — Ты хотела мне что-то сказать на кухне?.. Блондинка замолкла и посмотрела в стенку… Она подошла к шкафчику и села на корточки, роясь в нижних отсеках. Оттуда она вытянула небольшую коробочку, выполненную из картона. Фрау аккуратно протянула её мне. Я взглянул на неё в лёгком недоумении, с некоторым удивлением приняв коробку, которую она держала передо мной. Я медленно открыл её и увидел стеклянную скляночку с жидкостью внутри… Это был одеколон. Елена отвела взгляд и покраснела, отходя от меня. Я видел, как она нервничала, едва заметно переминаясь с ноги на ногу. После недолгого молчания она сказала: — Знаешь, когда ты подарил мне эту подвеску… Мне стало стыдно, потому что мой подарок… Ничто по сравнению с твоим… Я долго рассматривал склянку и улыбнулся ей широко, проговаривая в полтона: — Да с чего же ты взяла, глупышка? Любой подарок от тебя будет самым ценным для меня, потому что это твой подарок… И неважно сколько он стоит… Он был сделан тобой… — Н-ну… — она поводила ногой и покраснела сильнее. — Вообще-то… Часть вложенных денег принадлежит Клаудии, так что… — Ли… — я отложил склянку, не дав ей продолжить изъяснения. — Я люблю тебя… И мне безумно приятно знать, что ты… Вы сделали это для меня… Я за плечи притянул её к себе, целуя мягкие и обкусанные губы. Ответив на мой жест любви, немка отстранилась и взглянула с лёгкой иронией. — Твой старый одеколон слишком приторный для тебя… Я покраснел и тихо рассмеялся, крепко обняв женщину, наслаждаясь теплом её тела и тихо благодаря её за подарок… И только чуть позже в постели мы, деля кровать, смотрели в потолок, слушая звуки ночи. Холодная луна тусклым лучом била нам в окно… Джаспер и Пери спали в гостиной, а мы слышали их тихое сопение. Временами без храпа не обходилось, но мы не обращали особого внимания… — Иногда я думаю, что мы были бы неплохими родителями для Саши… — тихо размышлял я. Фрау взглянула на меня и лишь слегка пожала плечами. — Учитывая то, что я чуть не сделала однажды… — Это поправимо, моя фрау… — я закрыл глаза, замечтавшись. — А ещё… Я весь вечер думал… Елена молчала, слушая меня. — А что, если бы ты родила от меня дочку?.. — я улыбнулся и замолк. Затем, через пару секунд ко мне пришло осознание, что я сказал это вслух… Я испуганно взглянул на Ли и увидел, как на её щеках тоже выступил румянец… Фрау улыбнулась мягче и молча развернулась ко мне, уложив голову на мою грудь. Ответа от неё не последовало, но я был рад тому, что моя мысль не разозлила её… Но должна ли она была её разозлить?.. Я аккуратно коснулся её волос и нежно пригладил их, погружаясь с ней в сон… Но эта мысль продолжала крутиться в моей голове.