***
В кромешной тьме и в давящей тишине Ли находилась в одном положении, сдирая корочку едва зажившей раны с края губ. Она потеряла счёт во времени, когда в последний раз видела Джеймса… И, пускай фрау испытывала прожигающую до тла ненависть, но, в то же время, ощущала печаль и тоску, вспоминая его взгляд и глупую наивную улыбку. Однако в последнее время он выглядел крайне изнурённо и нездорово. Ли изнуряло стойкое чувство нужды. Нужды в нём… Она изредка подходила к решетке и цеплялась пальцами в ледяные прутья, выглядывая к коридорной бездне, словно надеясь увидеть его на том конце. Но никого не было рядом… И в отчаянии ей оставалось лишь прижиматься лбом, стоя ждать и надеяться. — Что случилось? — голос Джаспер неожиданно отвлёк её от собственных рассуждений. Ли медленно подняла голову, встретившись лицом к лицу с полицейской, хриплым тоном спросив: — Где Джеймс? — Он же тебе не нужен… — Я хочу посмотреть на него, — презренно взглянула заключённая. Джаспер замолчала и нахмурила брови, отвернув голову в сторону пустого пространства. — Он занят, — равнодушно отрезала та, двинувшись дальше. Блондинка долго смотрела ей вслед в захлестывающей печали, издавая хрипы отрицания… Она плавно отстранилась от решётки, по стене перебираясь к лавочке, чтобы бесшумно сесть на неё и снова замолчать, скручиваясь так, будто стены камеры давили на неё. Ведь свободолюбивая волчица не привыкла сидеть в тесной клетке.***
Я сидел за рабочим столом, не наблюдая часов. Сложив угрюмо пальцы, вокруг меня был бедлам, но я смотрел исключительно на фотографию Ли, которую мне удалось сделать однажды… Ещё в конце лета. Как-то я упустил этот момент… У меня не так много архивных фото, которые я тайком от неё хранил. Я прекрасно знал, что неподалёку от меня она тихо выла и стонала от душевной боли, словно волчица на Луну. Я взял снимок и аккуратно спрятал его во внутренний карман пальто, которое так и не снял, медленно уткнувшись в свои руки, периодически потирая избитые в кровь костяшки пальцев. — Герр Шиллер? — в кабинет зашёл лейтенант с видимым синяком под глазом и с парочкой моих тумаков. — К вам пришли… Я поднял голову, смерив его видимым раздражением. — Я же ясно сказал, что приём не веду. — Это некий агент из Берлина. Я замолк, презрительно осмотрев смазливого толстяка, затем выпрямился и отрезал: — Впускай. Он кивнул и быстро ретировался из моего кабинета, предварительно открыв дверь, чтобы впустить того самого статного мужчину, с которым мне довелось повстречаться раньше. Я поднял глаза и медленно встал, устало улыбнувшись. — Герр Сандерс, какими… Судьбами? Мужчина смерил меня спокойной улыбкой, прогулочным шагом подходя ближе к моему столу, ненавязчиво рассмотрев интерьер, обратив внимание на книжные полки и папки с документами разных дел. Наконец он осмотрел мой стол, на котором лежала папка с делом № 666 и спросил: — Решил тебя проведать и вижу, что ты работаешь на износ, Джеймс. — Я… Делаю, всё, что в моих силах… Он с неким беспокойством посмотрел в мои уставшие глаза и прихватил бережно за плечи, как отец сына. — Мальчик, я понимаю твоё рвение помочь любимой женщине, но тебя так надолго не хватит. — Меня и так надолго не хватит, — с иронией на вздохе рассмеялся я. — Как обстоит сбор документов? — Я почти закончил. Мне осталось разложить всё это по порядку. Но КГБ… — Что с КГБ? — Они торопят дело. Сэр… Они пытали Ли. Он нахмурил брови, отпустив меня, и подошёл к окну, со сдержанным возмущением произнеся: — Какое право они имеют совать свой нос не в своё дело? Чуть слышно выругавшись, полковник выпрямился, рассмотрев меня. — Как только ты подготовишь её документы, нужно без лишних свидетелей уничтожить дело, — он взглядом указал мне на папку. Я растерянно посмотрел вниз на стол, затем на него, выдохнув чуть слышно. — Не торопись, я продолжу допрос за тебя. — З-за меня? — икнул я. — Для вас, Джеймс, я уполномоченный агент из Берлина, нанятый в качестве помощника, на время пока вы «готовите дело». Так «ситуация пойдёт быстрее», — он подмигнул мне, а я моментально уловил его мысль и улыбнулся, кивнув. — Принято, сэр…***
Через пару дней Ли вновь привели к допросной, запуская её внутрь, где немку поджидал знакомый ей мужчина. Фрау спокойно села за стол, смерив хмурым взглядом странного знакомого незнакомца, который вовсе не был похож на тех самых агентов, с которыми ей довелось повстречаться. Он приветливо улыбнулся ей, помолчав немного, затем спокойно начал: — Доброго утра, Елена, возможно вы не помните меня… Блондинка рассмотрела его, мельком пробегаясь глазами по очертаниям, словно пытаясь припомнить. — Можете называть меня вашим другом, но перед тем как мы начнём, я должен ввести вас в курс дела, пока мы одни. Оглядев его ещё раз, Елена всем видом показала, что слушает его, сложив руки. Он продолжил, но ужё шепотом: — Я полковник ЦРУ из США, дочь которого вы спасли дважды, и ваш последний раз был горящим домом. Но моё истинное предназначение должно остаться исключительно между нами. Ли едва прищурила взгляд и медленно раскрыла глаза… — Да-да, вы правы, мисс… Для вас я детектив из Берлина, который замещает Джеймса… — Где Джеймс? — резко перебила та, с надеждой в глазах взглянув на него. В ответ полковник подставил палец, дабы немка вела себя тише, и продолжил шёпотом: — Мисс, именно благодаря ему вы находитесь здесь, а не в пыточной подвала Москвы, — он рассмеялся чуть слышно. — Я рассказал вам информацию, которую вы должны сохранить в тайне, но взамен, вы должны подыграть мне… Вы преступник, дающий ложные показания. Немка растерянно осмотрела его и слегка кивнула, закрывая глаза и глубоко выдыхая. Они замолчали, услышав характерные шаги по ту сторону. Полковник едва заметно повёл головой, подав ей сигнал о том, что пора входить в образ. Ли приняла его сигнал, начиная давать показания, периодически читая по губам… Эта игра продолжалась несколько месяцев, вплоть до ноября, когда наступила последняя ночь и вёлся последний «допрос». Полковник смотрел на неё внимательным зорким взглядом американского орла. — Всё поняла? Как мы и договаривались… Твои документы будут у меня. Я буду ждать тебя в машине у окраины города. Когда наступит полночь, у тебя будет ровно два часа, чтобы собраться… — Собраться… — повторила она. Полковник посмотрел на её отчаянные карамельные глаза и тихо произнёс: — Моя мисс, я понимаю, что это тяжело принять, но это единственный способ спасти вас… — сказал он, вложив ей небольшую коробку в руки. Она с непониманием осмотрела коробку, затем взглянула на вручившего и произнесла едва слышно: — Герр… У меня к вам просьба… — с этими словами она слегка улыбнулась ему…***
Наступило двенадцать часов, когда Джаспер тихо отворила решётку и посмотрела на Ли с серьёзным видом, бросив: — Поторопись… Время не ждёт. Елена, вкусив запах свободы, тихо вышла из изолятора и внимательно осмотрела помещение, застыв посреди коридора, затем медленно повернулась к Джаспер, осмотрев полицейскую, что молча стояла у стены, уставившись в пол, крутя связкой ключей. Ощутив взгляд бывшей заключённой, Джаспер подняла глаза. — Если бы я не знала тебя, я бы позаботилась о том, чтобы тебя не спасли… Елена едва заметно улыбнулась, чуть слышно ответив на английском с сильным немецким акцентом: — Thank you, Jasper… Полицейская опешила, посмотрев в её карамельные глаза, и потёрла шею, отдёрнув голову в сторону. — Ступай уже, чёрт возьми! Фрау не ответила ни слова и тихо пошла к выходу, стуча каблуками. Этот звон раздавался до тех пор, пока он совсем не умолк. С документами к полицейской подоспела Пери, едва удерживая охапку. — Джаспер! Ты не помнишь, что говорил Джеймс по поводу этих бумаг? — раздался звонкий голос в другом конце помещения. Худощавая девушка встала рядом и посмотрела в даль пустого коридора и глянула на Джаспер, что стояла спиной к ней. — Джаспер?.. Тишина… Девушка заметно насупилась, попытавшись взглянуть на её лицо, но полицейская сопротивлялась и, шмыгая носом через бинт, бубнила невнятным голосом разные ругательства. — Джасс? Ты серьёзно? — В каком смысле?.. — Погоди… Ты плачешь? — Я?! — развернулась яростно американка, продемонстрировав ненароком слегка потёкшую тушь. — Было бы из-за чего! Из-за какой-то потаскухи, благодаря которой мы вляпались… Пери продолжала смотреть на неё, пока не усмехнулась с лёгкой улыбкой, склонив голову на бок. — Ты плачешь из-за неё… — Неправда! — Правда. — Нет!.. — но отнекиваться было бесполезно. Она ещё раз взглянула на неё и вздохнула, уходя прочь, произнеся: — Мы могли бы сработаться… Пери успела лишь слегка прикоснуться к её плечу, с сочувствием посмотрев вслед напарнице, затем обернулась назад, ощущая послевкусие знакомого аромата фрау, которое долго не выветривалось.***
Когда Ли покинула отделение, она глубоко вдохнула запах улицы… В ноябре заметно похолодало, но фрау будто не ощущала влияния температуры на себе. Она быстрым шагом направилась к дому Клаудии, ощущая, как вымер ночью городок. Подходя к знакомой уютной атмосфере, её удивил тот факт, что свет был включён. Елена насторожено приблизилась к домику и сделала парочку лёгких стуков… Дверь была не заперта. Фрау зашла внутрь, осмотревшись по сторонам, и увидела, как к ней неслась Саша, обняв ноги милой мамы. — Мама, неужели это правда?! Елена растерялась, присаживаясь на корточки перед ребёнком, и спросила: — Какая «правда»? — Ты уходишь от нас?.. Немка замолчала и подняла глаза к полковнику, что вышел из гостиной вместе с Клаудией. Елена поняла, что он успел им всё доложить, дабы облегчить ей задачу. Она грустно улыбнулась, касаясь взъерошенной головки, и прошептала: — Это необходимо, моя дорогая… — И мы никогда не будем мастерить вместе механизмы? А выжигать на дереве? Ли рассмеялась и закачала головой, едва заметно прослезившись. — Возможно, когда-нибудь, мы наверстаем упущенное… Саша долго смотрела на женщину, пока на глазах не выступили слёзы. Она крепко обняла Ли за шею, тесно прижавшись к ней, сдерживая позывы разрыдаться. Елена, ощутив, как ребёнок был близок к тому, чтобы впасть в отчаяние, крепко прижала к своей мягкой груди, пуская скупую слезу и нашёптывая: — Я обязательно увижу тебя… Только пообещай мне, что будешь хорошей девочкой… Саша судорожно закивала, не отпуская шею высокой мамы, пока Ли, успокаивающими движениями оглаживала её спинку, слушая, как колотилось сердечко. Елена подняла глаза на Клаудию и медленно встала, приобнимая бабушку и шепча: — Мне жаль, что вы узнали всё таким образом… — Ах, милая! Это совершенно неважно! — ахнула старушка. — Это не никак не повлияло на моё отношение к тебе… Ли промолчала, вновь осмотрев Сашу, чуть слышно шепча Клаудии: — Позаботьтесь о ней… — Что угодно, дорогая… Только помни о нас, — взмолилась женщина, поднимая глаза к высокой фрау. Елена кивнула и вновь посмотрела на полковника, держа коробку. Мужчина улыбнулся и мотнул головой в сторону хижины. — Поторопитесь, Ли, у вас незаконченное дело… Блондинка кивнула и медленно направилась к выходу, ещё раз смерив взглядом свою маленькую семью, скрывшись той же тенью.***
Я прогулочным шагом направлялся к логову Ли, чтобы молча в голове прокрутить все воспоминания о тех моментах, когда мы только сближались… И высокие сосны, и лежащие камни — всё казалось здесь родным… Я смотрел на хижину, которая стала моим вторым домом, всё ещё ощущая запах… Из дымохода вырывался дым. Я долго смотрел на этот приглушённый столб дыма, который тонкой воздушной струйкой вздымался вверх к чёрному небу. Всеми фибрами души я отговаривал себя от затеи приближаться к хижине, даже если бы там была Елена. Мне было бы стыдно смотреть в её глаза, пронзающие меня раздирающей ненавистью, как экспансивные пули… Я предал её, и даже, если это предательство было ради её же блага, эта мысль ни капли не утешала меня… После долгих сомнений что-то заставило меня приблизиться к старой деревянной дверке, отворив её с жутчайшим скрипом. Когда я заглянул в полумрак, я сотню раз пожалел, что сделал это: Елена была там… Мне казалось, что она уже ушла, но… Она долго стояла спиной посреди комнаты и смотрела в пустоту, не шелохнувшись. Не успев начать диалог, она подхватила: — Значит ты устроил весь этот концерт, чтобы спасти меня?.. Я держался за ручку двери, не отводя взгляда. Самодельный камин потрескивал, поглощая дрова, заполоняя пространство приятным непринуждённым запахом копоти и лёгким жаром… Она медленно обернулась ко мне, улыбнувшись, и повторила риторический вопрос: — «Дрезденского демона», которого ты должен был поймать? Я засмотрелся на поблёскивающий огонёк, что отражали её карамельные глаза, затем продолжил: — «Падшего ангела»… Мы вновь погрузились в молчание… Я не знал, что ей сказать, не знал, как вести себя дальше. Я чувствовал себя глупо и… Зачем я вообще зашёл сюда? — Я думал, вы уже уехали… — произнёс я вслух. — У меня и впрямь не так много времени, Джеймс… Я выдохнул, осознавая что это мой единственный шанс во всём изъясниться… Нас поглощало томящее молчание, а она смотрела на меня, ожидая, будто я скажу что-то ещё, но, между тем, я и впрямь не знал с чего мне начать… Я приблизился к её громадному силуэту в полумраке и поднял взгляд, чтобы обнаружить, как светились её глаза. Она, будто оборотень, готовящийся покинуть лес и скрыться навсегда, а я некогда охотник, зашедший попрощаться. — Мне нужно многое рассказать тебе… Фрау молча смотрела на меня, дав понять, что она готова выслушать. Я судорожно вздохнул и собрался с мыслями, прежде чем произнести: — Мне очень жаль, что всё так получилось. Но иначе ты бы никогда не согласилась на эту аферу. — Я — вольная птица, Джеймс… Уж лучше я погибну от пули, чем буду в заточении. Я замолчал, сжимая руки в кулаки, и слегка нахмурил брови. — Нет. Немка повернула ко мне голову и взглянула на меня с едва заметным удивлением. — Я бы не позволил… — я серьёзно взглянул на неё, затем меня немного разнесло. — Я бы не позволил, слышишь? Фрау молчала, рассматривая меня. Я только сейчас заметил, как начали дрожать мои губы, и я понял, что был готов разрыдаться прямо здесь… Перед ней. — Всё это время я искал способ спасти тебя, не дать погибнуть… Я не ел, не спал, не думал ни о чём, кроме как о тебе… Я чувствовал себя подонком, зная, что ты поверила мне, а я привёл тебя в лапы полиции… Ты никогда никому не верила, но ты поверила мне… И мне пришлось пожертвовать твоим доверием, чтобы спасти тебя… Немка молчала, наконец она развернулась ко мне всем телом, продолжая слушать. Я продолжил: — Я любил только тебя одну… Несмотря на то, кто ты есть на самом деле… — я вновь поднял к ней глаза. — Для меня это не стало помехой, ведь ты делала это не для развлечения… Ничто не оправдывает тебя, но… — Джей… — Та девочка с мишкой на подоконнике… — я улыбнулся, перебив её. Я уловил её взгляд, когда она распахнула очи чуточку шире. Тогда я понял, что зацепил за нужное место. — И доктор Лу… Ты мне рассказывала о своей матери, хотя я никак не мог понять, почему это имя на надгробии мне было знакомо… Почему мысли о педиатре откидывали меня в раннее детство… — Джей… — она повторила слегка ошеломлённо. — Ведь тот чахлый мальчик… Это был я… — я всхлипнул, понимая, что мои глаза намокали. — Он пытался подойти к тебе, но ты вжалась в окно за шторкой… Это всё был я… Её дыхание застыло, она продолжала смотреть на меня, не произнося ни слова. — Твоя мама была Девой Марией в моих глазах… Столько мрака в жизни уничтожили часть моих воспоминаний… И лишь папка с делом, в котором фигурировала твоя мать… Собрала все пазлы воедино, и хоть мне жаль, что ты увидела те фотографии, — я вытер слёзы. — Но её пациентом был я, Ли… — Джей… — отчаянно произнесла она вновь, подойдя чуть ближе. Она будто старалась вспомнить меня, так отчётливо рассматривая мои черты. — Твой отчим… Прости меня, что я так больно уколол тебя его гибелью… — Гибелью.? — В тот злосчастный день… Когда погибла твоя семья… Он не убежал… Он погиб, сражаясь за твою честь… Которую чуть было не осквернили… — Папа Рой… — у неё перехватило дыхание. Я видел, как она растерялась и попыталась отстраниться, но я взял её пальчики, умоляюще взглянув. — Мы с мамой отчаянно искали тебя, чтобы удочерить… Ты бы могла стать моей сводной сестрой, понимаешь?.. Немка замолчала, дрогнув кончиками пальцев. В её глазах отражались кристально-чистые слёзы… Я отчаянно улыбнулся, шепча: — Я нашёл тебя… Но слишком поздно. Фрау молчала, глядя в мои покрасневшие глаза и, наконец, выдавила из себя слово: — У меня могла бы быть родная сестра и сводный братик, если бы не всё это… Я молча взглянул на неё, понимая, что ей есть, что сказать. — Но мама погибла с моей сестрой в утробе, а братик пропал после гибели Роя… — она продолжила, горько усмехнувшись. — Жизнь… Такая злая штука… А я ведь думала, что он и впрямь сбежал… Когда мой отец злостно говорил всякие гадкие вещи… Он пытался настроить меня против матери, но я всегда была ближе к ней… Ведь даже отчим был роднее папы… А от отчаяния… Я поверила в такую штуку… Что меня все оставили, чтобы не тягаться… — Братик… — рассеянно глянул я. — Почему же ты никогда не рассказывала мне об этом? — Это моя боль, к которой я никогда не хотела возвращаться… Я хотела всё забыть… — она замолкла, помрачнев. — И теперь, оказывается… Ты также мог бы стать моим братом, если бы вы нашли меня… Джей… — она взглянула на меня. — Я помню тебя… — приблизившись, она прищурила взгляд и мягко, совсем слегка распахнула глаза, шепча: — Это и впрямь был ты… Я замолк, опуская голову. Мы вновь погрузились в тишину, хотя я чувствовал её подавленный взгляд на себе. Через пару минут она вновь попыталась ускользнуть от меня в соседнюю комнату, но я вновь подхватил диалог: — Подожди… Фрау остановилась, не оборачиваясь, и тогда я подошёл ближе, вынимая из пальто небольшую деревянную шкатулку. Я обошёл немку и встал перед ней, держа её в руках. Фрау опустила глаза, с вопросом взглянув на меня: — Что это? — Открой сама… — я поджал губы и отошёл в сторону, пропуская её в комнату. Она смерила меня усталым видом и осмотрела деревянную шкатулку, заходя в комнату, чтобы поставить её на тумбочку и открыть… Внутри лежало нетипично большое кольцо, а под ним пожелтевший листочек… А также небольшая стопочка старых фотографий… Ли аккуратно взяла кольцо и осмотрела его, понимая, что оно было бы ей как раз… Я продолжил: — Твоя мама передала это моей маме… Когда выяснила кое-что интересное… Ли не ответила ни слова и взяла пожелтевшую записку, разворачивая её, чтобы прочитать… Текст местами был смазанный, и превращавшаяся в труху записка в некоторых местах затрудняла чтение текста… В записке было написано следующее:«Если вы это читаете, значит, меня уже нет. Иными словами, я оставила это послание маленькому наследнику семьи Шиллеров… Мой милый мальчик, если ты читаешь это письмо, значит Крошка Лу нашла тебя… Когда ты вырастешь, я надеюсь, что мы встретимся вновь… Ведь я верю в реинкарнацию… Наша жизнь циклична… Или же ты отдашь это кольцо своей избраннице, но береги его… Ведь это часть моей души… Ведь когда-то… У нас должна была быть полноценная семья… Родиться девочка, но я не смогла её уберечь, а мой милый Джейкоб Джеймс Шиллер пал за то, чтобы я жила… Все ошибочно считали меня ужасом, но я лишь играла свою роль, чтобы выжить… От отчаяния утраты я металась в агонии, как зверь в клетке. И лишь моим спасением стали моя сестра и Бал… Всё, что вы знали… Всё ложь… Сотрите это из ваших умов… Я была другая… До встречи… Х. Шварц»
Я всматривался в листок и скользнул вверх к Ли, взглянув в её слегка ошеломлённое лицо. Её без конца растерянное лицо… Она с волнением бегала по старой записке глазами. Я видел, как дрожали её руки от осознания… Она медленно подняла голову к окну, откладывая записку в сторону. Такое чувство, будто она не решалась смотреть дальше… Но я мягко взял её руку, поймав на себе взволнованный взгляд. Я кивнул… С глубоким вздохом она потянулась за фотографиями, которые лежали в аккуратной стопочке. Она словно приняла моё предложение понять всё окончательно. Некоторые из снимков были потёртые, а некоторые были настолько смятые, что трещины проходили через всю фотографию… Она рассматривала каждую поочередно, обращая внимание на то, как прекрасно выглядела девушка с чёрным платьем и шалью на плечах… Её коса, её глаза… Я рассматривал эти фотографии вместе с ней и, пускай я видел большую их часть, я поверить не мог, что жизнь так могла изменить её… На другой фотографии она видела семью: мой дядя, который был похож на меня, как две капли воды… Разве что он носил очки… И Хелена… Счастливая и беременная… Елена вновь растерянно взглянула на меня, не зная, что сказать. Я аккуратно взял кольцо и осмотрел гравировку… Там было имя её тётушки… — Их любовь была настолько сильной, что это кольцо было сделано на заказ… Дорогое удовольствие… — я аккуратно ткнул пальцем показав ей имя… Затем, без лишних слов, я натянул это кольцо ей на палец и нежно накрыл её руку своей ладонью, спросив: — А ты веришь в реинкарнацию.? Янтарные глаза немки распахнулись. Она слегка глотнула воздуха и молча осмотрела меня, и не отвечая ни слова. Я вновь продолжил: — Я давно жил с мыслью, чтобы жениться на тебе… Но… Нынешние реалии не позволяли мне сделать этого… — я вздохнул, плавно отпуская её руку, чтобы тихо пойти к выходу. Моё тело вело меня, не подчиняясь разуму… Оно будто твердило мне: «Всё кончено, Джеймс. У неё начинается другая жизнь…» Но, к своему удивлению, я услышал: — Я тоже, Джей… Я остановился и медленно обернулся, взглянув в её бледное лицо, которое освещала Луна… Её губы дрогнули в лёгкой улыбке, но глаза были до жути уставшими, хоть в них и отражался проблеск её слезинок. Я с некой надеждой подошёл чуточку ближе, осторожно спросив: — Выходит… Ты согласна? Елена усмехнулась и с иронией ответила, осмотрев кольцо тёплым взглядом: — Обычно я не повторяю дважды, Джей… Моя улыбка озарила меня, но я не спешил приближаться к ней, хотя на этот раз мои ноги вновь переставали слушаться. Я вытянул руку, касаясь её бакенбард, чтобы изучить их мягкость. — Поверить не могу… Я ведь только вчера увидел тебя на остановке… Спросил о подходе ближайшего автобуса… Она поддавалась мне, приближалась с каждой секундой всё ближе и ближе, пока мы не соприкоснулись лбами. — А я ведь только вчера пыталась тебя отшугнуть… — Отшугнуть… — произнёс я очарованно. — И ведь даже не убить… Фрау улыбнулась мягче, смахивая пряди с моего лица… Мы уютно понежились носами, скользя губами по щекам. Я приблизился к её смоляным устам и слегка зажмурился, словно тысячи фантомных ножей пронзили моё сердце… Она не дышала… — Беги и не оглядывайся… Елена не ответила ни слова, но она мягко заткнула меня поцелуем, заставив щекам запылать в смущении, а глазам раскрыться. Я хотел отпрянуть, сжав её предплечья. Мои губы слегка опухли и разгорячились, но я попытался прийти в себя. — Ли… У нас не так много времени… Однако этого было мало… Она слегка схватила меня за галстук, шепча: — Ты мой должник, Джей… — с этими словами она с хитрецой улыбнулась мне, потянув на себя. Я не мог ничего сделать, словно заколдованный следуя за ней. Приведя меня к кровати, Ли в очередной раз приблизилась к устам, раздразнив сахарным поцелуем солоноватых губ. Я отдался в их владения, медленно и неторопливо отвечая лаской на ласки, которые она дарила моим обкусанным участкам. Нехотя отстранившись, мы встретились взглядами, дыша друг-другу в губы и касаясь чутко лбами, слушая ритмы наших сердец. Мои руки касались её стройной талии, очерчивая каждый изгиб, пробираясь под давящие брюки, чтобы коснуться тазовых косточек. И в лёгком изнеможении она усадила меня на кровать, усаживаясь на мои ноги, но равномерно распределяя вес… Эта хищница была готова поглотить меня заживо. Мне до жути стало жарко, не то от тепла её тела, не то от печи, огонь в которой разгорался и тешил нас потрескивающими звуками. Её рваное прерывистое дыхание соприкасалось с моим… Через него, как в немой попытке, она шептала, что любит… Любит до беспамятства. Мы несдержанно слились в новой волне горячего поцелуя, и руки мои добрались до упругих бёдер, подтягивая немку ближе, чтобы ощутить, как тесно холмы прижимались к кроткой долине… Я в полустоне произнёс её имя, как молитву, сцепляя пальцы на бёдрах. Она держала меня за лицо, периодически одаряя томными и медленными поцелуями, избавляя от давящего галстука, от пальто, от жилета. «Ли…» — срывалось с моих уст раз за разом, я дышал в чёрные уста, закрывая глаза на встречу ощущениям, теряясь в пространстве и забывая о счёте времени… Я не заметил, как тонкие пальчики с аккуратными коготками очертили круг на раскрывшейся груди, незрелого человека… Моё не оформившееся тело так остро реагировало на касания, делало комплимент гусиной кожей. Её губы касались моего кадыка… Лёгкий захват, нежный безболезненный засос. Я несмело гулял по просторам, щупая тело через ткань рубашки… И ловкие пальчики перехватили мои крошечные ладони, направляя к своим пуговицам. Мои руки дрогнули в конвульсиях восторга и одновременного страха. Я распахнул глаза, посмотрев в карамельные очи, которые взирали на меня, смело моими пальцами расстёгивая верхнюю часть одежды. Я не решался в наглую пожирать её глазами. Я был человеком чести, кому наглое обозревание женской красоты было чуждо. Она свободно улыбалась, будто разрешая мне взглянуть. Рубашка с шорохом слетела на пол с её шелковистого тела. Она была, как лилия, чей шёлк и запах одурманивали до желания собственной смерти, чтобы на твой гроб положили эти цветы. Я задыхался от давящего стыда. Её тёплая кожа прижималась к моей, величественные формы женского начала вздымались под гнётом собственного восторга. Мы тесно тёрлись лбами… Я одарял дыханием её женский крошечный кадычок, который она подставляла под согревающие поцелуи, откидывая голову. Мои руки соприкоснулись с поясницей, гуляя вверх по прогибу и спотыкаясь о шрамы, что небольшим скопом расстилались по спине. Она вздохнула от восторга, отдаваясь навстречу моим рукам… Неописуемое чувство блаженства, заполонило меня изнутри. Я подхватил немку крепче, укладывая на кровать, чтобы возвыситься над ней. Она покорно ожидала меня, встречаясь с моими губами, которые нетерпеливо, но трепетно забирала в плен, придерживая мои предплечья. Моя душа ликовала вместе с сердцем, одаривая богиню неторопливыми поцелуями. Каждая косточка производила на меня впечатление, а сладкое дыхание превращало любовь в одержимость… Я пытался запомнить её запах, как и всегда… Я пытался насладиться каждым мгновением с ней, зная, что он последний… Мои ладони гуляли по телу, соприкасаясь с каждым участком её плоского животика, она вздымалась, как гибкая кошка, испуская чуть слышный вздох с тлеющих губ. Я подцепил пряжку её ремня, ловко освобождая от оков сдавливающей одежды. Когда лоскуты ткани покидали её тело, она покрывалась видимыми мурашками, всем своим видом демонстрируя желание быть моей. Я не мог отвести глаз от двух янтарей, в которых отражался лунный проблеск. И волнения милой фрау скрыть было нельзя… Мне казалось, что я вовсе не был готов к такому исходу событий, и скованность моих движений демонстрировала мою неспособность показать, кто я есть… Она была терпелива и столь изящно располагалась подо мной, где лунный свет скользил по бархатной коже и смешивал карамель с молочной голубизной ночного света. Я был на пределе своего терпения, но никак не показывал этого, всячески стараясь усовершенствовать свои попытки быть осторожным. Мы травили тишину тихими дыханиями, она располагала меня к себе, делая мои гуляния руками свободными, но я прекрасно понимал, что это игра в сапера. Я знал её, как каждый свой шрамик оставленный ею, я знал каждый её шрамик оставленный жизнью, и её пересохшие от ожидания губы, в уповании быть обласканными, ждали меня. Я не говорил ни слова, забыл про часы, забыл про время суток… Я был отдан ею сполна. Мы встречались взглядами, облюбовывая друг-друга… Она была столь милосердна и нежна. Не каждому человеку было дано понять насколько сильно она умеет любить, если предоставить ей эту возможность. Я ощущал вкус её солёных слёз на губах. Они расчерчивали чёрные полосы на щеках. Её томные поцелуи отдавали мятным холодком на моих устах, заставляя меня онемевать. Её разгорячённое тело свободно отдавалось моей власти, она верила в меня, верила мне, несмотря на то, что я всю жизнь в себе сомневался. Сомневался, что я что-то могу. Мои руки гуляли по рельефным поверхностям прекрасной фрау, а нелепые пальцы цеплялись в бедро. Я вдыхал запах её молочной кожи настолько, насколько это возможно, чтобы запомнить, как пахнет любовь, как пахнет что-то родное и незаменимое. В каждом вздохе я слышал любовь и муки. Она меня не отпускала, цеплялась, как сокол в свою добычу, что красивые коготки впивались в мою кожу. Она шептала мне свои мысли, говорила мне слова, запоминала мои запахи, тихо рыдала, сама не зная от чего. Я не говорил ей ни слова, я позволял ей выговориться, оставляя влажные следы на длинной шелковистой шее с парочкой царапин. Я скользнул взглядом по телу и посмотрел в её глаза, наполненные слезами. Едва сквозь хрип и вздох я смог различить хоть одно слово, умоляющее меня выжить… Мои губы заткнули её поцелуем, вновь наращивая волну страсти, ощущая как она жадно впивается в меня, не давая вдохнуть полной грудью. Жадные губы немки поглощали меня, передавая влагу и вкладывая свою просьбу через поцелуй. Я был в плену злостной паучихи, как пчёлка… Но я не жаловался… Я хотел, чтобы эта паутинка вилась вокруг меня… Чтобы она была крепкой… Чтобы её ароматные уста испивали меня, как вампир, жадно поглощавший кровь. Ли подёргивалась в моих руках, едва ощущая подушечки пальцев на её бугорках, которые колом вставали, отвечая одобрением… И как дитя к пустышке я прильнул, заставив её изогнуться лишь сильнее… И тут я потерял голову, сминая в руках распахнутую перед собой душу… Уважительных размеров грудь вздымалась, она перехватывала воздух, изредка забывая выдыхать. Коготки вцепились в мой скальп, сжимая волосы у корней. Она молилась мне, как грешница священнику… Когда она изогнулась сильнее, я обвил её бёдра, избавив от лоскутов давящей ткани, но мои губы не отпускали её… Медовый аромат, смешанный с молоком, вводил меня в заблуждение, что желание познать единство становилось нестерпимым… Мой язык жадно очерчивал круги, как змея, исследовавшая территорию. Я с восторгом обхватил второй бугорок, потягивая на себя. Уста испустили блаженный вздох, извиваясь, выгибаясь, взмаливаясь… Вновь и вновь… Мои пальцы очерчивали круги по изгибам женской натуры, скользя по выпирающим косточкам к лону… Она становилась уязвимей с каждым разом, когда я приближался к сокровенному. Наконец я коснулся её слабости, ощущая власть над ней… Она словно извивалась мне на встречу, изнемогая от желания. — Джеймс… — вырвался дрожащий голос с её вздрагивающих уст. Я отстранил свои губы, не помня самого себя. Мой язык сам вел меня к ней, оставляя прохладный след любви. Её судорожное дыхание, полное волнения, не то тешило, не то страшило… И действовал я из принципа «одно неверное движение»… Я боялся неправильной реакции после перенесённой травмы… Мои губы трепетно исследовали её, делая всё, лишь бы не навредить. Я прижался губами к её ногам, опустившись сразу к коленям и ступням, не выпуская из рук то, за что бы я хотел держаться всю жизнь. Её томный и, в какой-то момент, ошеломлённый взгляд выражал одобрение… И я убедился в этом перед тем, как открыть для себя новые горизонты неизведанного… Я обвил её крепкие ноги, как лозы винограда, припав к садам Эдема… Она испытывала то, что называется женским счастьем, чуть ли не выкрикивая моё имя. Мои руки хаотично гуляли по бёдрам, пока я изучал раскрывшийся мне бутон драгоценного цветка… Она стремилась прижать меня, как ногами, так и руками в уповании, что я не остановлюсь… Стану её удачным опытом… — Кто тебя научил этому, негодник? — с трудом выдавила Ли, сжимая мои волосы коготками. Краснеть мне было уже некуда… Я улыбнулся в смятении, поднимая стыдливые глаза. — Ты знаешь… Сквозь смех, смешанный с блаженством, Елена посмотрела на меня, произнеся чуть тише: — Вероятно, потому что «Камасутра» лежала у тебя прямо под подушкой… — А ты её всё-таки нашла… Зачем же ты тогда спрашивала, если знала ответ? — улыбнулся я смелее. — Мне стало интересно, как ты будешь оправдываться… — Я прекрасно знал, что ты не просто так кокетничала… Ли рассмеялась, откинувшись назад, она смахнула слёзы, шепча чуть тише: — Весь мой… Я выпустил воздух из лёгких, вновь прижимаясь к ней губам, заставив её испустить краткий мелодичный стон. Её бёдра приподнимались и медленно опускались мне навстречу, я пачкался в её соках, желая утопиться в ней. Я нагло собирал её нектар, стремясь испить её всю. Она захлёбывалась от желания вскрикнуть, произнося моё имя чаще. Я обхватил её крепче, ощущая её конвульсии и частое глубокое дыхание, которое едва было можно восстановить. Мой язык собрал все капли живительной влаги садового цветка, благодарственно целуя бутоны за преподнесённый дар… Я нетерпеливо стремился вновь ощутить её смоляные губы, целуя их с нарастающей страстью в вальсе с нежностью. Она ощущала свои вкусы, цепляясь за мой язык. Её пальчики ног с украдкой цеплялись в края моих брюк, стремясь стащить их. Я следовал молчаливым просьбам принадлежать ей. Дрожащие руки стаскивали брюки, которые было тяжело снять из-за давящего желания, препятствующего комфорту. Я покрывал её лицо поцелуями, одаривая обещаниями. Она молча нежилась, как ласковая кошка, ощущая искреннее желание… Я ощутил свободу, горячей плотью прижимаясь к разгорячённому лону… Наши тела соприкоснулись, как магниты… Я животом ощущал её животик, грудью грудь, пальцами пальцы, сплетая их в замок. — Ты уверена?.. — поинтересовался я, посматривая вниз. Блондинка улыбнулась столь горестно и ласково, рассматривая моё лицо с тоскливой иронией. — На все сто… Мои глаза блеснули, и я приподнялся на коленях, хватая ноги фрау и подтягивая ближе. Она долго испытывала меня взглядом, устремляя его вниз. И, несмотря на тот стыд и смущение, я думал лишь об одном: «Это последнее, что я мог бы сделать…» Эта недолгая ночь была нашей… И в один момент я сам не понял, что произошло… Меня сжало так сильно, будто я застрял в узких коридорах давящих стен. От волнения немка стиснула меня, выгибаясь подо мной столь гибко, в эйфории хватаясь за металлические прутья кровати. Превозмогая тяжесть, я брал всё дело в свои руки. Наши тела соединились, я лёг всем телом, глядя в поблёскивающие от слёз карамельные глаза… Как горяча её плоть… Как ноябрь превращался в жаркий июль… Она стиснула зубы, выгнувшись дугой. Чувство неизведанного, чего-то странного и незнакомого… Жгучая, но приятная боль внутри… Она была моей… Всецело… Раз за разом… Так томно и аккуратно… И вскоре старая кровать начала жалостливо скрипеть под нами, а капельки пота стекали по разгорячённым телам. Она хватала воздух, она шептала мне любовь, она просила меня быть ближе… Я смотрел в её глаза, чувствуя, как сокращались мои мышцы. Сквозь томный стон она закрыла глаза, так сбивчиво дыша, как я сбивался с темпа за неимением опыта… Но придирчивостью она не отличалась… Бодрящими вздохами наслаждения она раззадоривала меня лишь сильнее… Грубые рывки заставили фрау произнести моё имя громче… Она предупреждала меня, что почти готова… Что волна удовлетворения вскоре накроет её с головой… Но я не позволил ей… В опьянённом состоянии она наблюдала за мной, в ожидании дальнейших действий. Я целовал её длинную шею, соприкасаясь с мочкой уха. Мои руки ухватились за крепкие бедра, перестраивая фрау на себя. Я сел на кровать, сжимая её бедра… Вместе мы, как цветок лотоса. Она держала меня за лицо, трепетно и неторопливо целуя, оглаживая и лаская моё тело. Я вновь обвился вокруг и, крепко сжимая поясницу, помогал наезднице седлать меня. Её изящное тело подпрыгивало вместе с ней. Она сглатывала и хватала урывками воздух. Мелодичные стоны и всхлипы кружили мне голову. И хоть мои губы скользили по её шее вверх, она со всхлипом упрашивала меня о чём-то, что я не мог разобрать… Давящее чувство изнутри говорило мне о том, что я готов… — Л-Ли… Ли… Слезай… Я… Я скоро… Но она даже не думала об этом… Напротив, она сцепила ногами мою поясницу, шепча в губы: — Дурачок… Ты так и не понял… Я замер, поднимая к ней глаза. Она тяжело дышала и слегка улыбалась, пальчиками соприкасаясь с моими губами, оттопыривая нижнюю часть… — Подари мне частичку себя… Я сглотнул, не отводя своих глаз. Мои руки плавно скользнули вверх по её прогибу, и немка вновь заткнула меня поцелуем. Наши губы слились в пылкой страсти, как проснувшийся вулкан… Пару быстрых толчков в ядро и бурлящая магма потоком ударила в неё, разливаясь согревающим теплом… Она издала истошный стон, обнимая меня крепче. Её охватывали лёгкие конвульсии наслаждения… Наши тела опустошились и обмякли в приятной усталости… Она тяжело уложила голову на мою макушку, а я аккуратно уткнулся носом в её длинную шею, вдыхая запах кожи… Мы потеряли счёт во времени, прижимаясь друг к другу в усталой тишине… Я слышал, как она хрипло дышала, цепляясь тонкими пальцами в мой затылок… Через пару минут безмолвной тишины, она произнесла: — Время… Я не отреагировал, лишь заторможенно переведя взгляд на часы… Времени и впрямь было мало… И я даже не заметил, как оно прошло мимо нас. Я медленно отстранился и взглянул в её глаза, тихонько прошептав: — Поторопись… Елена оглядела мои взволнованные и увлажнённые глаза, медленно слезая с объятий и нехотя выпуская частичку меня… Не проронив ни слова, она удалилась в ванную, оставив меня без ответа. Я остался сидеть на кровати, пытаясь прокрутить в голове то, что произошло между нами буквально сейчас… Я слышал шум воды и тихие рыдания за дверью. Моё сердце сжалось в тисках, я крепко сцепил пальцами простынь, потянувшись за одеждой, и медленно поднялся, спешно одеваясь… Фрау не заставила себя долго ждать: я натягивал пальто, услышав протяжный скрип дверей… Она стояла позади меня, сверля глазами прозрачного источника… Я понял это, обернувшись… Но изначально не смог осознать, почему её янтарь стал обесцвеченным серым… Моя милая фрау выглядела весьма подавлено, что даже макияж не скрывал её покрасневших от слёз глаз… Её пшеничные волосы стали угрожающе чёрными, а смоляные губы — кроваво-красными… Изящное тело укрывали брюки, сапоги и серый кардиган… К носу спали фальшивые очки без диоптрий… Она держала чемоданчик, в котором были личные вещи… Я взглянул в её опечаленные глаза и подошёл ближе, крепко сжав руку фрау… Мы тихо вышли из её хижины, направляясь к пустой песчаной дороге, где её должен был ожидать Герр Сандерс… Остановившись у конца леса, я слышал стрекотание последних сверчков в этом году… Ноябрь был ещё тёплый для нас, будто одаривал прощальным уютом… Мы оба устремили наши взгляды за горизонт, не обмолвившись ни словом. И эта неловкая тишина и без того делала атмосферу ещё больше унылой. — Если бы у нас родилась дочь… Я бы назвал её Лилу… — наконец я прервал тишину. Изначально немка никак не отреагировала, но затем она медленно повернула голову в мою сторону. Я горестно улыбнулся, продолжив: — Ли и Лу… Лилу… Фрау молчала… Она едва заметно улыбнулась, сжав руку чемоданчика, затем аккуратно порылась в кармане кардигана… — Когда ты будешь в Америке… Не верь ни единому слову обо мне… Слышишь? — я взглянул ещё раз. — Неважно сколько лет пройдёт, я найду тебя… Фрау улыбнулась на мои слова и аккуратно вытянула чёрную ленточку, беря мою руку, чтобы подвязать её к моему запястью… Я удивлённо взглянул на её действия, затем поднял к ней глаза, понимая, что эта ленточка была подвязана на воротничке её белой рубашки, которую она носила однажды. — Выживи любой ценой… А я, если получится, сохраню частичку тебя… — фрау мягко отстранилась, с улыбкой посмотрев на меня. Мои глаза невольно упали на её животик, затем я вновь очертил её лицо ласковым взглядом, прижав к себе подвязанную руку. Наши взгляды прервал шум двигателя и гудок автомобиля. Ли обернулась назад, заприметив агента ЦРУ, затем она взглянула на меня и прощально улыбнулась. — До свидания, Джеймс… Я растерянно улыбнулся и кивнул, глотая слёзы. Не успев пошевелиться, немка мягко припала к моим губам, сладко и пылко поцеловав их. Я горько улыбнулся, отвечая на её ласку и пуская скупую слезу. Мы отстранились с лёгким чмоком, и она, сжав чемоданчик, быстро помчалась к машине, усаживаясь на заднее сиденье. Машина с гулом тронулась, срываясь с места, а я остался смотреть ей вслед, лишь тихо произнеся: — До встречи, Ли… Я стоял очень долго, даже дольше, чем я мог предположить… Машина скрылась за домами очень давно… И лишь потом я пошёл обратно в хижинку, ошущая себя Эдвардом Смитом, возвращавшимся в капитанскую рубку Титаника. Я смотрел себе под ноги, поднимая глаза к дымоходу откуда больше не валил дым. Когда я открыл дверь, мрак окутал меня своей угнетающей вражеской тьмой… И дверь за мной со скрипом закрылась…