Broken faith

Жить в соседней комнате с тем, чье тело ты захватил дело не из приятных. Тем более в последнее время Рома уж слишком оживился. Даже выбраться из своей «комнаты» пытался. А все из-за одного охотника. Помнится, Темный Фиксай описывал подобное. Его оригинал тоже стал активнее при виде своей девушки. Зато стоило только её убить, немного помучив, как сразу заткнулся. Лежит и вообще бороться не пытается. Имеющие дарксайдов люди обычно могут описать это примерно так. Они находятся в комнате без дверей и окон. Какие-то вещи, добавленные подсознанием, мебель. И огромная плазма на всю стену, через которую и видно, и слышно происходящее с его телом. А сами дарксайды могут заглянуть «на огонек», когда засыпают. Или попадают в соседнюю комнату, где все это время занимаются своими делами. Но при этом они по-прежнему фоном слышат слова своего оригинала. Вот и сейчас, устав игнорировать стуки о стенку, Компот404 попросту решил проснуться. В реальности компания потише будет. Вот только в реальном мире машина остановилась. Наступала ночь, находились они в подлеске. И неожиданно оказалось, что руки развязаны. Да, на ногах веревки крепкие, да и узлы так просто не снимешь. Но вот левая рука оказалась свободна. Правую крепко держал охотник, что-то там вырисовывая кисточкой. Едва язык от усердия не вытащил. И лицо какое сосредоточенное на малевание этой краской. — Не думал, что охотники такие тупые, — «Рома» фыркнул и дёрнул правую руку, а левой схватил кисть. — Дернешься ещё раз и вполне можешь взорваться. Или покорчиться пару часов в муках от ужасной боли, — спокойно сказал Никита, повалив дарксайда на землю и осторожно продолжая рисовать, — последствия неверно сделанных рун непредсказуемы. — А, нет, охотники просто извращенцы, — парень усмехнулся, — ты надеешься на то, что я тебя не трону просто из-за Ромы? Мне проще тебя убить, и он заткнется со своей моралью зато. Слушай, а давай так и сделаем. — Я по природе наглый. И за свою жизнь вполне беспокоюсь, — огрызнулся Риколит, — просто и у тебя шкурный интерес присутствует. А я правду говорю. Не дашь сейчас мне дорисовать или я что-то неправильно начерчу — последствия для тебя плохи и непредсказуемы. Так что заткнись и не шевелись, пока снова не вырубил. — Ой, ладно, черти, чертила безмозглый, — «Рома» фыркнул, — слушай, как думаешь, тебе пойдет испанский сапог? Думаю да. Или сразу тебе горлышко перерезать, чтоб не мучался? — Разберемся, — коротко ответил Никита, с прежней внимательностью вырисовывая завитушки и иногда макая кисточку в стоящую рядом колбу. — Нет, ну я серьезно. Сменишь как раз сапожки. На более кровавые, — «Рома» усмехнулся, — или… Вот, хочешь украшение себе? Рогатка пойдет, думаю. — Ага, да, да, очень интересно, не люблю ошейники. А будешь много болтать тебе сделаю одну такую. Из подручных средств, — покивал Риколит и немного отодвинулся, придирчиво осматривая нарисованное. Добавил ещё одну завитушку и окончательно воткнул кисточку обратно в колбу, — руку дай. Не хочу лишние кости ломать. После разделения раны не только у тебя на теле останутся. — Ой, ничего ты не понимаешь. Вот с Ромой это интересно обсуждать. Он все это знает. А я так, помощник в исполнении всех их темных желаний. Для тебя планировалась… В один жуткий момент, — парень нахмурился, а после разулыбался, не слушая Рому, — груша. Наверно, тебе бы понравилось. Ручки только пришлось бы связать, но это ничего. Правда интересный у тебя друг? Ой, а электрический стул! И дыбы, и скафизм. Слушай, ты вообще уверен, что хочешь нас разделять? Тут ещё не знаешь, кто ужаснее. — Просто заткнись… Заткнись. И. Дай. Мне. Гребаную свою руку, — раздельно произнес Никита, стараясь не обращать внимания на сказанное. Пусть они и поссорились с Ромой, но это было десять лет назад. Они ещё в седьмом классе были. С той поры утекло много воды. Но не мог Компот стать таким. Все эти приспособления пыток… Внутренне охотника трясло от одних только названий. О да, он видел такие вещи. В конце концов, никто из его братии не был белым и пушистым. И в некоторые моменты можно было вполне понаблюдать со стороны за тем, как они работают. Внешне его выдавала лишь крепче сжавшиеся пальцы на чужом запястье. — Что, неприятно? — «Рома» посмеялся, — наверно, неприятно слушать такое о друге. Дарксайды это всего лишь воплощение темных фантазий людей. Никто не белый и не пушистый. Только кто-то более жестокий, нежели другие. Ох, прости, кажется, я не должен был говорить тебе о груше, — парень засмеялся, — страшно тебе, да? Уверен, что хочешь освободить Рому? — Я бы поверил тебе, но вот незадача, — глаза у Риколита неожиданно потемнели, но теперь он смотрел спокойно, — я никому не доверяю. И я знаком с дарксайдами лично. Ты можешь говорить что угодно — я свою правду знаю. Да и с чего ты взял, что я хочу разделить вас ради блага? Может мне просто хочется помучить сразу двоих отдельно, — улыбка у охотника стала какой-то пьяной, с долей безумия, — ты ведь ничего обо мне не знаешь. Я вообще удивлен, что тебе известно хотя бы мое имя, 404. — Ты всего лишь трус, — «Рома» резко отпихнул от себя охотника, пользуясь тем, что руки свободны. — Считаешь так? — снова ухмылка, а затем Риколит сжал руку в кулак, сдавливая внутри голубенькие искры. А у дарксайда резко словно сильный разряд молнии прошел от запястья с рунами и до сердца, — черт… — неожиданно нормально и даже немного испуганно сказал Никита, дезактивируя руны и пока 404 потряхивало от их применения, связывая тому руки, — вот чего ты добиваешься, а? Хочешь, чтобы я убил тебя? Я могу. Не надейся на старую дружбу с Ромой. Опять же, несмотря на весь эмоциональный вихрь внутри, Риколит не показывал ничего, ведя себя спокойно. Вот сейчас отошел к костру, с шипением перекладывая шампуры с сосисками на тарелку. Хотя хотелось рухнуть на колени и пусть перед дарксайдом, но просить прощения за то, что сорвался. Выпустил наружу силу, которую не может толком контролировать. «Рома» зашипел. Отвернулся и закрыл глаза, в очередной раз засыпая. Кажется, его «оригинал» что-то хотел подрассказать. — Я так понимаю есть он не собирается, — буркнул сам себе Никита и вздохнул, — а засыпает по щелчку пальцев. Отлично, — продолжая разговор с самим собой, парень быстро уложил дарксайда на заднее сидение. Даже постарался как-то связать так, чтобы тело не затекло. Пленник тут «Рома», а чувствует себя некомфортно почему-то сам охотник. — Блять, я к тебе, — внезапно очнулся «Рома», — честное слово. Извращенец тут этот придурок, а мораль читает так, словно священник. — Твою мать! — вскрикнул Риколит, отскакивая обратно и от этого слишком туго завязывая узел на веревке. Ещё и головой о крышу машины ударился. — Да боже, — «Рома» зашипел, не ожидая такого затяга. — Ты долбаеб что ли?! — вскрикнул ещё раз Никита, но уже осознанно, со вздохом за руки потянув на себя дарксайда и когда тот сел, то снова связав запястья, — есть будешь или ты только кровью невинных девственников питаешься? — А что, ты готов поделиться кровью? — «Рома» усмехнулся, — о, я начинаю медленно вспоминать участь твою. Жаль, что мне лениво это выполнять. Да и как-то изменять не хочется. — Обойдешься, — хмуро сказал охотник, вздыхая и опираясь спиной на дверь машины, — вот скажи, как мне тебя вытерпеть ещё неделю минимум? — Ой, поверь, твой дружок ещё хуже. Вначале в красках распишет как пользоваться колыбелью Иуды, а потом такой «ой, ну это плохо», — «Рома» фыркнул, — идиот какой-то, честное слово. — Да завались уже, бесишь, — огрызнулся шатен, вылезая и протягивая руку, — есть будешь или нет? — Что? — «Рома» немного удивленно посмотрел на парня, — ты мне есть как предлагаешь? Как удаву? Нет, конечно, можно вспомнить пытку водой через воронку. Ой, тьфу, какая гадость. Даже меня тошнит от того, сколько этот извращенец знает. — Ясно, на нормальную компанию я могу не рассчитывать ещё лет десять, — поморщился от упоминания новой пытки Никита и вытянул дарксайда из машины, поддерживая. А то он уже день не ходил и ногами вообще почти не двигал. Любая часть тела затечет. — Нет, я серьезно. Руки ты мне связал. Как мне есть? Или ты меня кормить будешь, словно практикует скафизм? — «Рома» усмехнулся, — и нормальной компании у тебя вообще не будет. Ты что. Ты хочешь освободить этого извращенца и надеешься на нормальную компанию? Вздохнув, Риколит не стал более ничего говорить. Его уже достала дергать веревки туда и обратно, но что поделать. — Так что, ты собираешься практиковать скафизм? — «Рома» усмехнулся, — только тебе деревья надо найти. Или лодки. Ну просто ты меня постоянно связываешь, сейчас, видно, решил кормить сам. Вот что мне думать, учитывая, что мой оригинал просто фанат пыток? — Сиди и жри, — недовольно рыкнул охотник, — сдергивая несильно закрепленные веревки после пробуждения Компота404 и усаживая на землю перед тарелкой. Руками поест, ничего страшного. — Ой как грубо, — «Рома» улыбнулся, — какой ты грубый. Но Рома все равно хотел тебе устроить мучительную смерть. Кажется, он знал дофига слабых точек. Ещё раз вздохнув, шатен показательно ударился лбом о дерево. Не слушать, не слушать. Компот не мог поддаться. Наверняка ему сейчас врут, вот и все. — Чего ты себя бьешь? — «Рома» фыркнул, — я это три года слушал. Он в таких красках это описывал, я не могу. Тут ещё не знаешь, кто ещё темная сторона. — Пытаюсь понять, чего ты добиваешься. Ведешь себя так, будто подбиваешь меня свернуть машину и увести тебя к моим в подвал. Есть там парочка совсем сумасшедших, — монотонно ответил Риколит, продолжая стучать лбом об дерево. Не сильно, так, для видимости. — Ой, я всего лишь рассказываю тебе правду о твоем друге, — «Рома» потянулся, — он ведь сам все сделал, чтобы я проснулся. Я не виноват, — парень усмехнулся и начал есть. — Я знаю, что Рома никогда не допустил бы даже мысли о подобном, — поморщился Риколит, тоже поднимая свою тарелку и откусывая от жареной сосиски. — Ты его слишком плохо знаешь, — парень фыркнул, — очень плохо. Он три года обдумывал твою медленную и мучительную смерть, помогая мне проснуться. — Это не правда, — вздохнул охотник. Он просто не хотел в это верить. — Конечно неправда, — «Рома» вновь фыркнул, — теперь он думает о том, как освободиться. Но знаешь, — парень поднялся и подошел к охотнику, переходя на шепот, — во всем этом он винит лишь тебя. — Разве я могу тебе верить? — грустно хмыкнул Никита, — раз он так хочет меня убить, то почему не выпустишь? Чтобы я со спокойной душой мог похоронить ещё одного друга. — Ты не хочешь мне верить, — «Рома» улыбнулся, — не хочешь верить в то, что лучшие друзья меняются и начинают ненавидеть друг друга. Почему не выпущу? Лениво. Мало ли что натворит. — У меня нет оснований тебе доверять. Вот только не понимаю зачем ты меня провоцируешь. Думаешь я не смогу в тебя выстрелить? Ты серьезно считаешь, что у меня рука не поднимется тебя зарезать? 404, или как там тебя, это не такой уж и пиздец. Я проходил через это, — хмуро сказал Риколит, — сядь, нервируешь. — Так застрели, — «Рома» усмехнулся и схватил за руки Никиту, — хватит думать, что Рома хороший. Хороших людей не бывает. И все равно или поздно начинают становиться похожими на дарксайдеров. Все! — Я не могу доверять в этом деле только тебе, — не заметив опасности, Никита не стал вырываться, только на недоеденные сосиски смотрел недовольно. — Признай, что ты боишься. Боишься, что все то, что я тебе говорил окажется правдой. Боишься, что твой друг настолько изменился, — парень улыбнулся, слабо сжав чужие руки, — признай. Тебе страшно. Ты не хочешь просто принять то, что всем свойственно меняться. И порой дарксайдеры милее, нежели их оригинал. — Признай, что ты мазохист. Не буди во мне зверя, не справишься, — раздраженно скрипнул зубами шатен, — запомни, блять, — Риколит резко потянул парня на себя, заставляя упасть на колени, — я не доверяю вашей братии. Всей в общем. И то, что я убивал своих друзей не значит, что я не пытался их спасти. — И это тоже было в плане твоего любимого Ромочки, — «Рома» усмехнулся, намекая на собственное положение. Оригинал уже вовсю скандалил, явно делая, чтобы прошлое оставили в покое. — Романтические посиделки за руки у костра? — решил съязвить Никита. Сил уже на это не хватало. — Нет. Но, кажется, ты понял о чем я, — «Рома» поднялся с колен и вернулся к еде, — к слову, нет кофе? Или плеера там с музыкой? А может книжка? Честное слово, не хочу слушать этого священника. Ей богу, хоть убивай тебя, чтобы наконец-то заткнулся. — Ну так убей, — из последних сил пытался не сорваться Никита, — чего медлишь, влюбился? — Ох, ножиком поделишься? — «Рома» едва не мгновенно оказался близ Силюка. Положил руки тому на шею и резко повернул голову охотника на девяносто градусов, сворачивая тому шею.