Broken faith

Посидев буквально пару минут, Парамонов поднялся и покинул дом. Кажется, у Никиты есть необходимая техника. Рома её просто позаимствует. Перенести оказалось достаточно сложно. Хотя Парамонов вообще удивлялся как он смог хотя бы сдвинуть с места тот же холодильник. Ещё и вспомнились слова Никиты о магии и способностях самого Компота. 404 вроде бы иногда сильно ускорялся. Может Роме передались и другие умения дарксайда? Но в любом случае техника была «позаимствована», установлена и подключена. В подвале магический генератор был установлен ещё давно. Около семи лет назад, когда ещё даже 404 не решался брать под контроль безумную голову парня. Сидел в углу своей комнаты и с шоком смотрел на то, как из-под рук оригинала воссоздавались средневековые оружия пыток. А так, как для работы нужен был свет, то генератор там стоял давно. Потом дарксайд под предлогом поменять его пару раз в год заходил сюда и напоминал Роме о его делах. Но это ведь все в прошлом, верно? Хотелось бы верить. Проверив рабочесть, Компот до отвала зарядил генератор и добрался до кровати, где лежал бывший охотник. Во сне Никита нахмурился и нервно закусил губу. Наверно неприятный сон. Объятия не заставили его улыбнуться, но шатен и не отстранился. Наоборот, крепче сжал чужую ладонь, ища опору. Рома вздохнул, аккуратно начиная гладить по голове Никиту. Стоит проявлять себя более добрее и менее пугающее. Иначе так никаких отношений не будет. А время, видимо, ограничено у Парамонова. Но видимо бывшему охотнику было не до философских мыслей парня. Он неожиданно заплакал и задышал чаще, крепче прижимаясь к Роме и слабо дергая его за футболку. — Эй, Ник, — Парамонов потормошил парня, — Ник. Никита, — Рома сел в кровати, желая разбудить парня. Очнувшись, шатен, которого тоже утянуло в сидячее положение из-за зацепленных за футболку Парамонова рук, ещё какое-то время плакал, правда теперь облокотившись о плечо парню. А потом просто обнял его, утыкаясь носом в воротник кофты и сцепив руки где-то в районе лопаток у Ромы. — Ник, солнце, что такое? — тихо произнес Парамонов, поглаживая по волосам парня. — Не знаю… — ответ был таким же тихим, — я просто был на каких-то руинах. Вокруг какие-то старые скелеты. А впереди мой труп. Я попытался подойти, но там появилась какая-то тень в плаще… — шатен снова всхлипнул. — Тшшш. Это все сон, — Рома улыбнулся, — все сон. Все нормально. Это неправда. Ты живой. С тобой все хорошо. — Но мне было больно, — снова этот тихий и немного отчаянный шепот, — я помню, что плащ был черным, с красной макушкой. И под ним ничего. Только где капюшон не лицо, а просто две светящиеся точки, как в хоррорах. Зеленые такие, лаймовые. Я помню, что побежал, но было больно. Босиком по костям и камням… А потом я видимо сделал круг, потому что вернулся к «себе». И… он… тот я… его попросту проткнуло шипами. Такими же ярко зелеными, со всех сторон. Но самое ужасное это то, что он. я… тот человек ещё дышал. Ему было больно, он задыхался, но он был все ещё жив. — Тише, — Парамонов вздохнул, — это все сон. Все хорошо. Я тебя защищу от этих кошмаров. Не бойся, солнце. Я рядом. — Только не уходи… — давно не приходилось видеть Никиту таким беспомощным. Даже в школе он увереннее выглядел. А тут спокойно, ну как спокойно, говорит о чем-то, что его пугает. — Не уйду, — Рома прижал к себе парня, — обещаю. «Но скоро мне придётся уйти», — мысленно закончил Парамонов, понимая, что не сможет так прожить всю жизнь. — Я кушать хочу… — пробормотал Никита, продолжая говорить в воротник парню. — Пойдём, — Рома аккуратно поднялся с кровати, подняв на ноги Силюка, — солнышко моё милое, хорошее. Пойдём покушаем, солнышко. — Хватит называть меня так! Это смущает. Я не солнце совсем, — смущенно пробурчал Никита, краснея и пряча глаза. — Ладно, Ник, — Парамонов посмеялся, поцеловав в лоб парня, — идем кушать? — Зараза! — послышалось сзади с шутливой обидой. Но тем не менее Рому быстро нагнали, и шатен первым полез в холодильник, — ты ходил за продуктами? — приподнял брови Никита, наслаждаясь приятным холодком. Похоже отличий в технике он не заметил. Рома кивнул, а после указал на тарелку с блинами. Не пропадать же добру. Да и до того, как Парамонов уберет железку, блины успеют помереть. А так и он поест, и Никиту накормит. Вздохнув, парень улыбнулся. Сложил блин и протянул его бывшему охотнику. Единственное, на что может надеяться осознавший свою вину Рома — на то, что воспоминания останутся, если он вытащит железку. Может быть так его вина скрасится. Хотя Рома сделал все, чтобы его Никита возненавидел. — А варенья нет? — немного недовольно буркнул Силюк, вздыхая, — и ты какой-то грустный. — Может быть найдется, — Рома пожал плечами, залезая в шкафы, — конечно грустный. Моему солнышку кошмар приснился. Его обидели. — И ты пойдешь обижать того, кто обидел меня? — рассмеялся Никита, тоже взглядом выискивая нечто сладкое к блинам. — Конечно, — Рома отвлекся от поиска и поцеловал в лоб парня, — как можно тебя не защищать? — Я бы посмотрел на то, как ты обижаешь кошмар, — снова улыбнулся шатен, приподнимаясь и обнимая Парамонова за шею. Рома посмеялся, обнимая в ответ парня. Так Никита был даже милее обычного. Может и не зря Парамонов все это затеял? — Так, где мое варенье? — фыркнул шатен, закидывая руки за голову, только так, чтобы не испачкать волосы. — А что, без варенья не вкусно? — Рома улыбнулся, вспоминая фразу Никиты. Кажется, тот жаловался на то, что его еду без варенья или сметаны не едят. И даже он. — Не вкусно, — недовольно буркнул Силюк, — есть можно, но с вареньем вкуснее. Намного. Парамонов усмехнулся. Отстранился, нашел варенье и поставил банку на стол, параллельно отмечая, что запишет в объяснительно-прощальном письме. — Другое дело! — обрадовался Никита, выуживая ложку и намазывая на блин, который протянул Роме. Парамонов помотал головой. Взял обычный блин и, улыбнувшись, начал его есть. Месяц. Целый месяц совесть и желание быть счастливым боролись в Роме. Ведь Никита принимал его спокойно, тем более отношение все же удались. Пусть сначала Силюк и стеснялся, да и вообще поцелуй произошел по вине Парамонова. Не сдержался попросту. Но довольно неожиданно после непродолжительных попыток вырваться, ему ответили. Никита расслабился, приподнимаясь и прикрывая глаза. И пусть потом он делано возмущался, но это неплохо продвинуло дело. Кстати, именно это и заставило Рому на время забыть об этом чипе. Забыть ещё на недели три, просто наслаждаясь обществом любимого. Тем более, что тот быстро сдался и сам вскоре вернул поцелуй. Однако дальше заходить боялись они дружно и вместе. Никита не помнил происходило ли нечто такое, Рома боялся сорваться. Жизнь казалась райской, если бы не совесть. Её не могли закрыть даже вкусные блины по утрам, ласковые поцелуи и милый вид уснувшего Никиты. — Ник, прогуляемся сегодня? Спустя месяц Рома не выдержал. Написал письмо, в котором извинялся и упомянул, что блины даже самому Никите не понравились, и собрал вещи. Он просто недалеко зайдет в лес с Никитой. Вынет чип и исчезнет, оставив лишь письмо. Да и дубликат есть в одежде, которую Ник натянул с утра. На всякий. — Ну вот зачем ты меня поднял с утра пораньше? — лениво и немного раздраженно пробурчал бывший охотник, протирая глаза, — я бы поспал ещё, — шатен зевнул, вздыхая. — Солнце, я хочу тебе показать одно место. Ты его очень любил. Рома улыбнулся, мысленно едва не рыдая. И стыдно, и не хочется всего этого. Хочется все бросить, раздеться и вновь уснуть в тёплых объятиях, а после поесть блинчики. Но совесть уже съедала Парамонова изнутри, не давая тому повернуть назад. — Тебя не поймешь, блин. То не выходи, там работорговцы, то пошли с утра пораньше, фиг тебе, а не сон, — проворчал Никита, снова зевая, — вот признайся, ты просто хочешь от меня избавиться, — фыркнул он, налетая сзади и обнимая Рому. — Нет-нет, — Парамонов вздохнул. Повернулся и обнял парня, — нет, солнце, мы аккуратно выберемся. И тебя никто не заберет. — Да понятное дело, что не заберут, я всех порежу, если надо будет, — фыркнул Никита, потягиваясь, — тащи меня там на свое место. Домой хочу, спать с тобой. — О, конечно. Я покажу тебе место, и мы вернемся спать. Рома мысленно усмехнулся. После того, как он избавит Никиту от этой железки, они вряд ли вообще заговорят. Свою недолгую жизнь в будущем Парамонов продумал: просто сдаться тем же дарксайдам. Или сам убьется. Просто чтобы не было ложных надежд. До места они дошли довольно быстро. Это была поляна, недалеко от их дома. Тут еще и цветов было много. А левее был путь отхода. — Ладно, это действительно стоило того, чтобы вытащить меня из кровати ранним утром, — Никита заинтересованно обводил взглядом окрестность. На нем даже можно было увидеть мягкую мечтательную улыбку. — Да… — Рома достал бумажку и взял за руку Силюка, — Ник, пообещай мне, что чтобы сейчас не случилось, и чтобы ты сейчас не подумал и не решил, ты прочитаешь эту бумажку, ладно? — Что такое? — Никита обернулся, обеспокоенно смотря на парня, — ты совсем грустный сегодня. — Ник, просто пообещай. Ты всё скоро узнаешь, — едва не плача произнес Рома. Положил вторую руку на затылок парня, нащупывая железку. Обратно пути нет. — Хорошо. Странный ты сегодня, — нахмурился Никита, но все же улыбнулся и потянулся вперед, за поцелуем. Быстро поцеловав парня, Парамонов едва не разрыдался. Отстранился и аккуратно, но быстро вытащил железку, тут же пряча её в карман Силюка. Сбежать удалось. Быстро и незаметно. В голове промелькнула мысль о том, что обещание он своё так и не сдержал на счет, что не бросит и не кинет Никиту. Хотя ведь обещал, что будет всегда рядом. Обещал, но сейчас кинул. Но, с другой стороны, Рома так больше жить просто не мог. Ему хотелось вернуться на поляну, вырубить Никиту, вернуть железку на место, но смысл все это делать, если совесть загрызет окончательно? Да и некрасиво это. Очень некрасиво. Неправильно.