my dragon

Кажется, когда Уён пришёл утром будить Ёсана, он совершенно не удивился тому, что наткнулся сразу на два совершенно сонных и хмурых тела, которые были явно против того, чтобы выползать из-под одеяла и тем более ехать куда-то. Он лишь привычно дружелюбным тоном сказал, что на первом этаже ждёт завтрак, и что следующий раз их придёт будить Юнхо, так что лучше подниматься и топать в ванную. Ёсан был категорически против того, чтобы их утреннюю «идиллию» наблюдал ещё кто-то, а потому, как только Уён покинул спальню, начал тормошить вновь уснувшего Минги, который уже по привычке уполз куда-то под одеяло, обнимая его поперёк живота, как плюшевую игрушку. — Минги… — сонное копошение в ответ без явных признаков того, что называемый собирается куда-либо двигаться в ближайшее время. — Минги, подъем, нас уже ждут, — снова тишина, только чужая хватка явно стала сильнее. Кан в последний раз широко зевнул, всё же заснуть он смог лишь, когда пришёл красноволосый (а было это уже после полуночи), поэтому он бы и сам не прочь поваляться ещё немного, но нужно приводить себя в порядок и как-то избавиться от этих медвежьих объятий, пускай и неимоверно уютных. — Сон Минги, если ты сейчас не встанешь — я уеду один, а ты будешь добираться до Лояна вместе с Юнхо. Ожидаемая реакция не заставила себя долго ждать — с самым тяжёлым из всех возможных вздохов Минги всё же открыл наконец совершенно сонные глаза, смотря на Ёсана взглядом вселенской скорби. — Обязательно ехать в такую рань? — низкий, немного хриплый ото сна голос совершенно не вязался с совершенно уютным следом на щеке (кажется, от футболки Ёсана отпечаталось) и торчащими во все стороны алыми прядями. Ёсан готов был признать, что сонный Минги, бурчащий из-за того, что его слишком рано разбудили — милейшее из всех доступных человечеству зрелищ, на уровне с котятами и маленькими совятами. Хотелось вновь укутать его в одеяло и тискать столько, сколько позволят. Но сейчас, к сожалению, для этого не время и не место. — Выспишься по дороге, — Ёсан всё же не удержался, запуская пальцы в алые вихри, путая их ещё сильнее. — Поднимайся и двигай в душ. — Сначала ты. — Если я пойду первым — ты опять уснёшь, — Кан улыбнулся, видя, как блеснули чужие глаза. Кажется, кого-то рассекретили. — Топай давай. Минги в который раз за это утро тяжело вздохнул, но поднялся — всё такой же помятый, но совершенно уютный и милый. Ёсан даже не нашёл силы одёргивать себя за то, что беззастенчиво наблюдает за этим зрелищем — в последнее время столько всего изменилось между ними, и глупо было бы утверждать, что он против всего этого. Вскоре после шумного завтрака, за которым Юнхо давал удивительно точные инструкции по поводу их дальнейших действий, параллельно умудряясь упражняться в колкостях на пару с Минги и Уёном, они решили выйти во внутренний двор, который находился с обратной стороны дома, на котором заодно располагался и гараж. Ёсану очень хотелось узнать, откуда у двоих «переселенцев» деньги на подобную недвижимость, но он всё ещё не считал себя в праве спрашивать подобное. Впрочем, скоро у него появились заботы совсем иного порядка. — Можно вопрос? — Ёсан замер у входа в гараж. — А это вот принципиально выбирать вместо машин нечто похожее на танк? — Это хаммер, — коротко пожал плечами Уён, заглядывая в салон и что-то там проверяя. — Я тоже хотел бы что-то менее… эм, агрессивное, но Сан настоял на этой малышке. Да и в нашей ситуации — чем мощнее авто, тем безопаснее. Ёсан всё ещё с праведным ужасом смотрел на «малышку». Если раньше он переживал за то, что угробит чужой автомобиль у ближайшего забора, то теперь, пожалуй, стоит начинать волноваться о сохранности самих заборов. — Ну что, попробуешь? — Уён выбрался из салона, приветливо кивая в сторону Ёсана. — А она застрахована? Стоящие неподалёку Юнхо и Минги на эту реплику прыснули со смеху, а хозяин авто лишь успокаивающе похлопал его по спине. Кажется, Ёсан и вправду единственный кто переживает о подобных «мелочах». *** Как Ёсан и предполагал, Минги практически сразу уснул, стоило им наконец выехать за черту города. И когда за окном, вместо частокола многоэтажек и небоскрёбов наконец замелькала зелёная полоса долины — младший уже уютно сопел в соседнем кресле, то и дело пытаясь найти положение поудобнее. На все предложения перебраться на заднее сидение, где, Ёсан по собственному опыту знает, пускай не так уж и удобно, но хотя бы можно поспать лёжа, Минги лишь лениво отмахивался, утверждая, что ничего он не спит, и вообще «всё в порядке, следи за дорогой». Вопреки всем опасениям, Ёсан вполне комфортно чувствовал себя за рулём. Впрочем, если брать в учёт то количество функций, которые были встроены в уёнову «малышку» — сложно было сказать, кто именно управляет поездкой. Ёсану всё ещё казалось, что единственное, что от него зависит — это где остановку в случае чего сделать, и то не факт, что этот железный монстр его выпустит. Впрочем, эти мысли были лишь мимолётными и навеянными теми дурацкими фильмами о бунтах машин — от ощущения приятной обивки руля под пальцами, уютного урчания мотора и быстро мелькающих за стеклом пейзажей становилось спокойно и как-то уютно. Возможно всё дело в том, что в Юньчэне произошло столько всего, и теперь у Ёсана этот город стойко ассоциировался с опасностью и беспокойством. А наконец-то выезжая за его пределы, Кан чувствовал, как дышать становиться легче. Возможно теперь им удастся скинуть охотников с хвоста, тем более Юнхо говорил, что скоро должны приехать те, кто поможет увести и эту группу в противоположном направлении. Завтра они встретятся в Лояне, где друг Уёна поможет им добраться в Датоу, а потом около недели придётся пересидеть в Сишуане пока всё не уляжется. Ёсану всё ещё не нравилась идея с городом-призраком, но по словам Юнхо, в нём безопасно и не придётся на каждом углу оглядываться в поисках врагов. Он даже пообещал Минги, что ночью там можно полетать, ведь дом, в котором они будут жить — многоэтажка, максимально отдалённая от жилого района. Трудно было не заметить, как ярко вспыхнули золотые искры в алых глазах (сегодня Минги разрешили не надевать линзы). Ёсан не мог разделить его восторг, но видя, как сильно тот загорелся этой мыслью — не смог удержаться от улыбки. А ещё мысль о том, что он увидит его вторую форму почему-то очень сильно волновала. «Интересно, какой он?» Пускай Ёсан и приблизительно представлял, как выглядят огненные стихийники, но все его знания ограничивались чужими рассказами и не более. Теперь же будет возможность увидеть это воочию. А если он решится сделать то, о чём думал вчера — то и сам узнает, как выглядит его собственная драконья форма. Вот только решиться… не так то просто. Ведь даже мысли о том, что придётся вновь пройти через это вызывают инстинктивный страх. Было бы куда проще, если бы первое обращение могло просто произойти по желанию оборотня, но выманить дракона на волю не так то легко. Сам этот процесс — просто рулетка, в которой некоторым, как например Ёсану, не везёт. Ведь, по сути своей, обращение — это процесс, когда тебя оставляют один на один со смертью. Обратился и взлетел — молодец, значит достаточно сильный чтобы выжить. Не обратился — … Было бы куда проще, если бы Ёсан родился водным стихийником, вроде того же Юнхо. Естественной средой их обитания по большей части является вода, а основной формой — именно драконья, в которой они и рождаются, и лишь со временем учатся обращаться в людей. К тому же считается, что их популяция самая многочисленная и урвала себе наиболие безопасную среду обитания, ведь человечество и само любит шутить о том, что глубины Мирового океана изучены хуже, чем обратная сторона Луны. Если бы только люди знали, насколько они правы, говоря подобное. И пускай технологии в этом плане прошли довольно далеко — пока что никто из охотников не способен найти места, где обитают водные драконы. Так что, даже если бы Ёсан родился бесцветным — проблем было бы в разы меньше, ведь он мог просто всю свою жизнь провести на океанском дне среди своих родственников, при этом не подвергая их опасности. Но увы, всё сложилось совершенно иначе, и бесполезно теперь мечтать о подобном. Тем более, если бы Кан жил в воде — смог бы он когда-нибудь встретить Минги? На дороге практически не было машин, и Ёсан, не боясь в кого-то врезаться, осторожно покосился на спящего на соседнем сидении парня. Огненные и водные стихийники никогда особо не ладили, ведь что одни, что другие всегда отличались сильными характерами и при этом терпеть не могли друг друга. Частично так сложилось из-за того, что один упёртый темперамент не мог ужиться с другим точно таким же. Но по большей части это всё вытекало из старой вражды, которая заключалась в извечном споре о том, кто сильнее. Кажется, это противостояние ведётся ещё даже раньше, чем начало вражды с людьми. И со временем мало, что поменялось, ведь Минги мог начать спор с Юнхо на пустом месте, а тот с видимым азартом всегда был готов его поддержать. Но куда страннее был факт того, почему кто-то вроде Юнхо решил стать связным? Зачем обменивать безопасную и спокойную жизнь в стае на бесконечные погони и опасность? «Может всё дело в его паре? — логично предположил Ёсан, но тут же отбросил эту мысль. — Но как они тогда познакомились, если его основная форма — драконья? К тому же… он связной. А значит всё время в движении — какая девушка согласится на подобные отношения?» В подобных размышлениях прошло ещё несколько часов. Минги проснулся только когда было уже около полудня, а то и дело прячущееся за тучами солнце наконец начало светить более-менее уверено. — А ты, я вижу, уже освоился с этой штукой, — как всегда его голос был слегка хриплый ото сна, но когда Ёсан вновь посмотрел в его сторону, то взгляд, на который он наткнулся оказался вовсе не сонный. Внимательный, словно изучающий, заставляющий невольно почувствовать себя добычей. — Оказывается, я не всё успел забыть, — старший неуверенно пожал плечами, пытаясь скинуть внезапное наваждение, но получалось это с трудом, ведь Минги, кажется, совершенно не интересовал то и дело меняющийся за окнами пейзаж. Всё его внимание полностью сосредоточилось на водителе. Впрочем, его можно было понять. Если раньше белоснежные волосы словно подчёркивали хрупкость образа, то теперь, благодаря глубокому чёрному оттенку, черты парня казались острее и чётче, словно отточенные умелой рукой. Внимательный взгляд, неотрывно следящий за дорогой, сосредоточенность в каждом жесте и движении. Длинные тонкие пальцы отчётливо выделялись на чёрной обивке руля, выдавая напряжение своего обладателя. Дорога, по которой они ехали, оказалась полностью пустой, а потому на одном из мостов Кан притормозил — можно было немного размять ноги и заодно подышать свежим воздухом — несколько часов за рулём это то ещё удовольствие. К тому же, эта была отличная возможность наконец немного отвлечься от чужого неотрывного взгляда, который кажется уже успел пробраться и под кожу. — Немного передохнём, — сказал он, съезжая на пустую обочину и глуша мотор. — Отлично, — выйдя из машин Минги от души потянулся, разминая затёкшие от продолжительного сидения в одном положении мышцы. Когда они вышли Минги изучающе посмотрел по сторонам и уверенно заявил: — Гроза скоро будет. — Да, но я смотрел утром прогноз, — они вместе подошли к перилам моста и Ёсан удобно уселся на бетонную перегородку, которая отделяла проезжую часть от довольно широкой пешеходной зоны. — Только к вечеру обещали, да и то — не грозу, а просто сильный дождь. — Нет, точно гроза, — младший облокотился о высокие перла напротив собеседника. — При чём не вечером, а меньше чем через час. — С чего ты взял? Минги ничего не ответил, а лишь кивнул назад на дорогу из Юньчэна, по которой они направлялись в Лоян. Присмотревшись Ёсан и сам заметил, что среди тяжёлых свинцовых туч, которые с самого утра медленно курсировали по небу, вдали и вправду начинает темнеть. — К тому же воздух тяжелее стал, — красноволосый равнодушно пожал плечами. — Живя среди людей, я совершенно растерял все навыки, — Ёсан улыбнулся, привычным жестом ероша собственные волосы. Минги кажется немного завис, наблюдая как тусклые блики живым серебром мелькают в чернильных прядях, но всё же довольно быстро взял себя в руки. — Ты ведь не жалеешь о том, что поехал со мной? Вопрос прозвучал неожиданно, как и далёкая гроза, которая должна была начаться только к вечеру, но Ёсан уже давно знал для себя ответ, куда больше его волновало иное. — А ты сам не будешь сожалеть о том, что взял меня с собой? — всё ещё смотря на собеседника снизу вверх, произнёс он давно беспокоящий вопрос. — Ты ведь можешь спокойно вернуться в свою стаю и не обременять себя тем, чтобы придумывать способ объяснять родителям, зачем ты притащил с собой бесцветного, — Ёсан на секунду замолчал, прежде чем продолжить. Взгляд полупрозрачных голубых глаз показался Минги словно до краёв полным какого-то странного сомнения. Сон почему-то ни разу не задумывался о том, что Ёсан мог переживать из-за подобного. Для него самого пребывание рядом с этим оборотнем не казалось чем-то странным или тем, что он должен кому-то объяснять или оправдывать. — Но ведь ты — мой, почему я обязан отчитываться перед кем-то за то, кого выбрал себе в спутники. Это касается только нас с тобой, — в словах Минги ни капли сомнения. Он лёгким движением отталкивается от перилл и приседает напротив старшего, осторожно перехватывая тонкие пальцы. Привычный уже для них обоих жест, ставший практически родным и приносящий тепло не только вечно холодным пальцам Ёсана, но кажется и озябшей за столько лет душе. — Я знаю, что ты переживаешь из-за моей семьи, знаю, что боишься подвергнуть их опасности, — продолжал красноволосый, внимательно вглядываясь в глаза притихшему Ёсану. — Но нам с тобой нельзя оставаться среди людей, ведь каждую секунду я буду беспокоиться за тебя, зная, что любой прохожий может оказаться тварью, которая сделает что угодно, лишь бы забрать тебя у меня. Ёсан, я не хочу жить в месте, где ты опять начнёшь прятаться от самого себя. — Но остров… — И на остров мы тоже не полетим, — быстро перебил его Минги, видя, как мечутся сомнения в чужих глазах. — Я разговаривал с Юнхо об этом. Есть место, куда мы сможем отправиться после того, как всё уляжется. — И когда только успели, — попытался улыбнуться Ёсан, но получилось немного нервно — слишком много эмоций сейчас бушевало в душе. — Представь, мы не только ссориться умеем, — Минги вернул улыбку, но у него она получилась куда более уверенной. — Так, что … ты ответишь на мой вопрос? — Кан непонимающе приподнял бровь, совершенно забыв о том, что его изначально спрашивали, но Минги спокойно напомнил, — Не жалеешь о том, что поехал вместе со мной? В ответ Ёсан лишь сильнее сжал чужие пальцы в своих, зная, что его поймут и без слов. Он мягко прижался своим лбом к чужому, прикрывая глаза и словно надеясь зарядиться чужим спокойствием и уверенностью. Слишком долго он прожил в одиночестве, чтобы так просто поверить в то, что действительно нужен кому-то, просто потому, что он — это он, Ёсан. Неужели Минги ради него действительно способен на такой шаг? Жить вдали от семьи. Жить с тем, с кем никогда не можешь почувствовать радость полёта. «Нет! С этим обязательно смогу справиться» — решение, которое раньше лишь тусклым огоньком мерцало в сознании, теперь горело всё более ярко. Если Минги ради него готов пойти на подобное, Ёсан тоже должен постараться. Они просидели так около получаса. Минги рассказывал о том, где они вскоре будут жить — у пары Юнхо есть знакомый, который с удовольствием поможет им найти жильё в месте, максимально отдалённом от охотников и, что самое главное, безопасном. Когда запах близкой грозы стал совершенно отчётливым, стихийник начал настаивать на том, чтобы они сели в машину. — Вот простудишься опять, что мне тогда с тобой делать? — улыбнулся он, когда Ёсан с тоской оглядел красивую панораму, которая открывалась с места, где они сидели. — Не такой уж я и слабый, — ворчливо попытался спорить он, хотя прекрасно понимал, что младший прав. Пускай гром ещё слышался довольно далеко, а разряды молний казались лишь едва-заметными паутинками где-то вдалеке, но дождь уже был совсем близко, и редкие капли всё чаще начало заносить явно набравшим силы ветром. Направляясь вслед за красноволосым обратно к авто, Ёсан чувствовал себя немного лучше. Кажется, он действительно нуждался в этом разговоре. Нуждался в том, чтобы в очередной раз услышать доказательства того, что он в самом деле нужен кому-то. Так как водительское сидение находилось со стороны дороги — Минги первым забрался в авто, и Ёсан уже почти обошёл машину, когда Сон его позвал к себе. — С ремнём проблемы? Или всё же хочешь опустить сидение? Я ведь говорил, что с твоим ростом спать в таком положении совершенно неудобно, — начал он ещё подходя к приоткрытой дверце, но все предположения оказались совершенно неверными. Минги даже не собирался разбираться с ремнём безопасности и уж точно не интересовался механизмом регулировки пассажирского сидения. Лишь только Ёсан оказался рядом, он ловко затащил его внутрь салона, удобно устраивая на собственных коленях — благо высота потолка не особо стесняла в действиях. На несколько мгновений повисла тишина, разбавляемая лишь приглушённым плеском воды где-то далеко внизу и едва различимым воем ветра, холодное дуновение которого совершенно не чувствовалось внутри авто. Наоборот казалось, что температура стала выше, даже вопреки умной системе климат контроля. — И что ты делаешь? — собственный голос стал ещё ниже обычного, но Ёсан не обратил на это внимание. Куда больше сейчас беспокоило совсем другое. — Мне показалось, что ты замёрз, — хитрый блеск в алых глазах, яркий и будто завораживающий, лишающий любого желания сопротивляться. — Опять я у тебя на коленях, — нервно хмыкнул Кан, чувствуя, как заполошно начинает биться собственное сердце. — Не надоело ещё? — Нисколько, — Минги улыбнулся в ответ ласково, почти мечтательно, но, словно в противовес этой улыбке, его касания вовсе нельзя было считать столь же невинными и милыми. Одна рука всё ещё покоилась на чужой пояснице, кажется прожигая своим горячим прикосновением даже через плотный дэним штанов, тогда как вторая — медленно поднималась вверх, забираясь под мягкую ткань толстовки и вызывая волну мурашек на ставшей вдруг слишком чувствительной коже. — Мне кажется, что ничего лучше этого ещё не придумали, — на этих словах его улыбка словно заострилась, из ласковой превращаясь в более опасную. Хищную. Ёсан и сам не понял в какой именно момент успел принять правила чужой игры. Когда подобное перестало казаться чем-то странным? Они знакомы не так давно, но почему-то близость Минги воспринимается столь правильной и естественной, что сопротивляться ей совершенно невозможно. Бессмысленно. Нет сил противостоять пламени. Лишь гореть в нём. Неспешно податься вперёд, чтобы мягко захватить чужие губы своими, почувствовать их жар, в который раз удивляясь тому, что до сих пор не сгорел в нём. Но мысли не держатся долго в голове, легко оседая хрупким пеплом под дразнящими прикосновениями вдоль позвоночника, когда сильные руки поднимаются ещё выше, раз за разом сбивая и без того неровный ритм дыхания. Минги не выдерживает первым, сначала мягко ведя невесомую линию дыханием над самой кожей, по скуле и вниз — к губам, легко касаясь их собственными, словно дразня, чтобы потом, немного повернув голову, углубить поцелуй и проникнуть языком в чужой рот, прижимая партнера ещё ближе и чувствуя осторожно прикосновение холодных пальцев на собственной шее. Ёсан словно осознавал происходящее смутно, бездумно ведя путанные узоры на смуглой коже, наконец зарываясь ладонью в алые пряди. Странное желание получить контроль себе словно появляется из ниоткуда, но поцелуй всё более жаркий, и уверенность в собственном контроле настолько ничтожна, что нет сил на сопротивление чужому порыву. Нет необходимости казаться сильнее перед этим человеком, этим оборотнем. Лишь признать свою принадлежность. Признать, насколько сильно нуждаешься. Насколько сильно желание. Проходит еще несколько бесконечно долгих минут, прежде чем о лобовое стекло внедорожника разбиваются первые тяжёлые капли. Гроза всё ещё далеко, но раскаты грома отчётливее, а угрюмо-серое небо временами уже тускло бликует от разрядов молний. Воздух в машине стал ещё тяжелее, то ли из-за подошедшей совсем близко стихии, то ли из-за сбитого дыхания, которое уже кажется стало единым для двоих. Минги вслепую тянется рукой чтобы захлопнуть дверцу, мимолётно радуясь, что та оказалась недалеко. Пускай в салоне было тепло, но открытая кожа спины Ёсана, по которой то и дело проходились пальцы, и была горячей, но то и дело покрывалась мурашками из-за прохладного воздуха, который залетал в салон с порывами ветра. Стоило дверце захлопнуться как все звук улицы словно в один момент были отрезаны от мира, в котором остались только они двое. Поцелуи уже саднят болью, но оторваться почти невозможно. Ёсан в который раз несильно прикусывает совершенно потерявшие форму губы партнёра, тут же засасывая их своими, пытаясь этой незатейливой лаской извиниться за случайную боль. Но Минги совершенно нет до этого дела, он невольно тянется за прикосновением, сам не замечая, как подаётся вперёд всем телом, желая оказаться ещё ближе, чтобы хоть немного дать выход тому возбуждению, что с каждой секундой всё острее чувствовалось каждой клеточкой тела. Дыхание то и дело сбивается на стоны, отчётливые и явные. Сейчас им незачем ограничивать себя, не от кого прятаться. Плотная пелена дождя за окнами оградила авто от мира, будто бы обещая укрыть от остальных то, что сейчас происходит между ними. — Ты говорил, что это чёртово кресло отодвигается, — Минги находит в себе силы ненадолго отстраниться, но уже к средине фразы он сосредотачивается на шее партнёра, ведя цепочку поцелуев вниз, чтобы оставить отчётливый след на ключице, невольно любуясь, как бледная кожа расцветает нежной краской. С явным усилием, но Ёсану удаётся найти кнопку, которая позволяет отодвинуть кресло немного назад и изменить угол спинки. Минги, несмотря на то, что сам попросил помочь — то и дело отвлекал своими прикосновениями и ласками, уже благополучно стащив чужую толстовку, оставив Ёсана в просторной чёрной футболке. Места теперь и вправду становится куда больше, но всё же не вполне достаточно, чтобы двигаться свободно, впрочем, им сейчас вполне хватало и того, что есть. Ёсан тоже решил не остаться в долгу и потянул вниз замок кофты Минги, помогая снять её — на красноволосым осталась только белая майка без рукавов и Ёсан беззастенчиво залип взглядом на том, как под смуглой кожей отчётливо виден рельеф мышц. Но сосредоточиться не созерцании нет никакой возможности, ведь уже в следующую секунду Минги вновь притягивает к себе, заставляя зажмуриться от нового жаркого поцелуя, в котором сгорают последние щепки какого-либо самоконтроля. Ёсан стонет в чужие губы, одной рукой притягивая партнёра ближе, и опираясь коленями о сидение возле чужих бёдер, пытаясь найти опору для того чтобы немного привстать. С самого начала этого сумасшествия прошло несколько десятков минут, и за это время, ранее вполне комфортные и мягкие джинсы, уже таковыми вовсе не казались. Минги, хоть и повезло оказаться в спортивных штанах, но кажется тоже столкнулся с этой проблемой. Стоило Кану немного отстраниться, как младший непроизвольно подался тазом вперёд, потеряв давление, которое пускай и не могло полностью решить его «проблему», но давало хоть какую-то возможность получить минимальную стимуляцию. — Ёсан… — с пухлых губ сорвалось почти стоном, сливаясь практически единым звуком с громыхнувшим где-то невдалеке раскатом грома. Минги, не отрывая плывущего взгляда от нависшего над ним парня, бессильно откинулся на сидении, непроизвольно вздрагивая, когда чужие пальцы оказались под резинкой штанов. — Да, сейчас… Собственные пальцы казались до раздражения непослушными. Ёсан не знал от чего именно: от волнения, от возбуждения ли, но на раздумья не было ни времени, ни желания. Вид податливого, почти скулящего под его прикосновениями Минги срывал последние предохранители. Чужие бёдра послушно приподнялись, стоило просто потянуть вниз мягкую серую ткань и посмотреть в чужие глаза, в которых буквально горел самый настоящий огонь, взрываясь всё новыми и новыми золотыми искрами на фоне алой радужки. Справиться с чужой одеждой было на удивление легко, а вот собственные джинсы, будто бы на зло, не хотели ни расстёгиваться, ни сниматься. Минги ни то помогал, ни то мешал, но вскоре Ёсан таки избавился от надоедливой детали гардероба, оставив её, вместе с бельём болтаться где-то на сгибе правой ноги — возможно он бы стянул до конца, но терпение Минги явно достигло своего лимита. Он чувственно оглаживает кожу бедер, постепенно перемещаясь на их внутреннюю сторону, оставляя тем временем всё новые и новые поцелуи на нежной шее, про себя отмечая, что в следующий раз обязательно доберётся до наверняка отзывчивым на прикосновения соскам. Почувствовав на своём члене горячую ладонь, Ёсан забыл и о том, чем занимался, и о том, где они находятся. Длинные пальцы сначала нерешительно сомкнулись у основания, но, встретившись с расфокусированным взглядом, Минги понял, что всё делает правильно, и продолжил прикосновение, оглаживая по всей длине и поднимаясь к уже давно влажной головке и ощутимо оглаживая её, ловя собственными губами новый стон. — Что же ты… творишь, — неровным выдохом прошептал Ёсан, отрываясь от поцелуя и едва ли складывая мысли в связную фразу. — Лишь малую часть из того, что хотел бы сделать на самом деле, — в голосе Минги нетерпение пополам с возбуждением, на пухлых губах — дразнящая улыбка. — Но этим мы займёмся позже, когда я смогу тебя удобно опрокинуть на мягкую кровать и любить так долго, пока ты мне это позволишь, — горячий шёпот опаляет ухо и Ёсан невольно сильнее сжимает пальцы на чужих плечах, за которые ухватился, стоило Минги сжать его плоть. — А сейчас… не поможешь мне? Мозг словно превратился в сладкую вату и понять смысл чужих слов получается не сразу. — Что ты… Но Минги словно заранее знал, что ответит парень, а потому всё с той же улыбкой на губах он мягко отнимает одну из кистей Ёсана и чертовски медленно тянет её вниз, к собственному возбуждению. Ёсану кажется, что кожа плавится под этими горячими прикосновениями. Будто во сне он наблюдает, как собственная рука опустилась на возбуждённую плоть, но отчётливое «пожалуйста», прозвучавшее где-то на периферии сознания наконец вернуло возможность двигаться. Сжав чувствительную плоть в руке, Ёсан несколько раз проходится по всей длине, стараясь размазать выступившую на самом кончике смазку, чтобы партнёру тоже было комфортно, а получив в ответ благодарный выдох, который сухим холодком прошёлся по собственной шее, Ёсан уже более решительно продолжил свои действия. А дальше происходящее словно сминается в отрывистую сумятицу. Реальность идёт помехами, не давая осознавать происходящее целиком — лишь фрагменты, в котором наслаждение через край и искусанные губы с твоим именем на выдохе. Движения всё более размашистые и бесконтрольные — кажется ими сейчас управляет вовсе не разум, а лишь желание. Желание стать ещё ближе, желание наконец вплавиться под чужую кожу чтобы не расставаться больше никогда, никогда больше отрываться сладкого поцелуя, от самого важного на свете. Возможно, если бы хоть один из них верил древним сказкам, то обязательно вспомнились бы истории о том, что драконы, как и многие другие существа на этой планете, ищут пару на всю жизнь. Истинного спутника, ради которого не страшно пожертвовать собой, и который сможет разделить частичку души как дракона, так и человека. Идеальный якорь, что подарит покой сердцу, которое рвут между собой сразу две сущности. Вот только время, в котором они оба живут, не любит легенды и сказки, насмешливо называя их «небылицами» и «выдумками», обращая чудо в глупость, а веру в наивность. Этот мир давно не верит в что-то настоящее, настолько увлёкшись своим сарказмом и прагматизмом, что забыл насколько всё может быть просто. Просто одной душе нужна другая. Чтобы согреться. Чтобы не рассеяться понапрасну в том хаосе, который кто-то называет жизнью. Чтобы стать единым целым, точно так же, как сейчас, когда ритм дыхания одинаково сорванный, а мысли сосредоточены лишь на том, кто ещё держит в реальности. Слипшиеся от нечаянных слёз ресницы и стоны практически в унисон, за мгновение после которых уютное молчание. Мир за стенками салона кажется сходит с ума, остервенело треща по швам-молниям и разбиваясь холодными каплями о хрупкое на вид стекло, но здесь внутри ничего этого нет. Гроза заперта там, снаружи, и ей не попасть в их маленькое убежище. Только если кто-то из них сам опрометчиво её не впустит в собственную душу.