До самого последнего шага

Что-то изменилось в их поведении с той ночи, когда обнаружилось, что у Чу Ваньнина аллергия на устриц. Его всё ещё безымянный, все ещё безликий преследователь начал задерживаться в присутствии Чу Ваньнина. Он словно хотел, чтобы его поймали. Чу Ваньнин видел, как закрывается окно, как раз, когда он идет на кухню завтракать. Иногда, когда он почти засыпал, кто-то на цыпочках входил в его комнату, чтобы плотнее подоткнуть одеяло или укрыть им, если он скидывал его. Порой ему приходилось демонстративно поворачиваться спиной к окну, чтобы не видеть, как какая-то фигура стремительно пересекает его задний двор и легко перелезает через забор благодаря дереву Хайтан. Раньше одежда, которую получал Чу Ваньнин, была простой и однотонной. Затем он начал получать футболки с логотипами и рисунками на них. С первой парой Чу Ваньнин не обращал внимания на это и носил их как обычно. Затем он получил белую футболку с мордой хаски, напечатанным спереди, и хвостом, напечатанным сзади. Черты лица Чу Ваньнина тут же стали острее из-за хмуро сведенных бровей. Он сердито скомкал футболку и бросил её в шкаф, отказываясь надевать. Вдобавок ко всему, его преследователь начал ещё больше раздвигать границы их сексуальной игры. Однажды вечером Чу Ваньнин пришел домой и обнаружил рядом с ужином дымящуюся чашку чая. Рядом с ней лежала записка и маленькая коробочка. «Сегодня вечером я буду в гостях, Ваньнин. Насладись чаем.» Чу Ваньнин уставился на чай. Похоже, это был обычный чай османтуса, но его преследователь никогда раньше не заваривал ему чай. Он взял коробку в руки и осмотрел её. Это была невзрачная черная коробочка, но внутри находился небольшой флакон с прозрачной жидкостью. Её было ровно половина от всего объема. Чу Ваньнин не был идиотом. Он знал, куда делась вторая половина жидкости. На флакон была наклеена надпись от руки, и Чу Ваньнину потребовалось несколько попыток, чтобы расшифровать её. Наконец, он смог получить результат по своим поискам в Интернете. Наркотик, похоже, был сделан на заказ, довольно дорогой и, вероятно, совершенно нелегальный. Это был слабый паралитик, который держал людей в полусонном оцепенении, неспособные двигаться, но все ещё в сознании. Это также усиливало чувствительность, если верить одной из статей на каком-то богом забытом сайте. Другими словами, это не слишком отличалось от наркотиков для изнасилования на свидании. Чу Ваньнин положил коробку обратно на стол и потер переносицу. Он понятия не имел, о чем думал его преследователь. Ну, у него была идея, но Чу Ваньнин был более раздражен тем, насколько неосторожным был этот шаг. Неужели сталкер не думал, что, возможно, после того как он накачает его наркотиками, Чу Ваньнин в конце концов не сдаст его в полицию? Он так просто оставил такие серьёзные улики на себя! На флаконе даже остались отпечатки его пальцев! После молчаливого раздражения в течение нескольких минут, Чу Ваньнин взял чашку. Ему придется прочесть этому идиоту лекцию, если представится такая возможность. Он поморщился, прежде чем сделать глоток. Чу Ваньнин с удивлением обнаружил, что чай у него сладкий. Он думал, что наркотик сделает мягкий вкус чая османтуса горьким и грубым, но на самом деле он не чувствовал ничего необычного, кроме сладости. Это, возможно, было ещё одной вещью, за которую Чу Ваньнин должен был отругать своего преследователя. Если он собирался кормить его наркотиками, может быть, лучше не делать их такими вкусными, чтобы он не стал зависимым? Чу Ваньнин допил свой чай и облизнул губы. Затем он приступил к своему ужину. Наркотик начал действовать через пару часов после того, как Чу Ваньнин приготовился ко сну. На нем была одна из футболок его сталкера (не та дурацкая хаски), и он лежал в постели, листая ленту в телефоне. Его веки стали тяжелыми и усталость медленными волнами накатывала на него. Густой туман приглушил его чувства, но в то же время разум Чу Ваньнина был сверхсознателен, напряженно прислушиваясь к малейшему шороху. Послышались тихие шаги по комнате, и кто-то осторожно взял телефон из его руки, прежде чем отложить его в сторону. — Ваньнин, — пробормотал его преследователь, садясь и наклоняясь над обездвиженным мужчиной, покусывая его за мочку уха. — Ты… действительно выпил его, — он издал слабый смешок, — я и не думал, что ты решишься на это. Чу Ваньнин хотел было сказать в ответ что-то резкое, чтобы защитить себя, но его челюсть только дернулась. Широкая ладонь преследователя скользнула по его голому бедру и скользнула под футболку. Поцелуи тянулись вниз по шее Чу Ваньнина, покусывая и облизывая самые чувствительные места. — Ты такой послушный, Ваньнин, — похвалил его преследователь, задирая футболку к груди. Он провел языком по твердому бугорку соска. Чу Ваньнин был почти рад, что не может шевелиться, иначе он издал бы весьма неловкий звук. Он чувствовал себя вялым и дезориентированным физически, но мысленно он полностью осознавал всё, что с ним происходило, и это было так горячо. — Похоже, тебе это нравится, — усмехнулся мужчина, — Ты тверд, Ваньнин. При этих словах разум Чу Ваньнина затопило смущение. Можно ли было стать твердым, когда он был парализован? Видимо, да, потому что ладонь его преследователя определенно обернулась вокруг его твердого члена, крепко сжимая основание. Затем, что-то теплое и влажное коснулось — нет, лизнуло, — головку его члена. Если бы он мог пошевелиться, бедра Чу Ваньнина качнулись бы прямо в рот его преследователя. Но все, что он мог сделать, это лежать, пытаясь напрячь бедра и скользнуть в влажный жар, который нежно обволакивал головку его члена. Глубже, он хотел, чтобы это было намного глубже, чтобы он почувствовал себя глубоко в горле своего преследователя. Как будто читая его мысли, мужчина взял член Чу Ваньнина до самого основания одним плавным движением. Чу Ваньнин почти кончил. Он никогда раньше не получал от кого-то минет, но был уверен, что ни один другой минет не будет чувствоваться так хорошо, как тот, который он получал прямо сейчас. Но его преследователь сжал основание твердой ладонью, и легкая боль на мгновение прорезала удовольствие. Но потом оно вернулось с удвоенной силой. Боль только усиливала наслаждение. Язык его преследователя прижался к нижней стороне члена Чу Ваньнина, дразня чувствительные места, когда его горло сжалось вокруг чувствительной головки. Мужчина оставался в таком положении несколько мгновений, и Чу Ваньнин не мог не удивиться тому, как он до сих пор не задохнулся. Медленно, преследователь начал отстраняться, сильно посасывая твердую плоть, прежде чем выпустить его изо рта с влажным хлюпом. Он держал основание члена Чу Ваньнина пальцами, снова дразня языком, слегка толкаясь в небольшую щелку и касаясь головки мягкими губами. Чу Ваньнин жалел, что не может пошевелиться. Ему хотелось закричать, выгнуть спину, толкнуться глубже в горло или просто умолять о большем. Гораздо большем. — Ваньнин, ты такой вкусный, — промурлыкал мужчина, — я могу сказать какой ты напряженный и насколько ты в отчаянии, но я не хочу торопиться, хорошо? Я хочу вымотать тебя сегодня ночью. Его преследователь вернулся к дразнящему минету, чередуя между медленным глубоким глотанием и легким посасыванием головки, языком слизывая преякулят. Он несколько раз доводил Чу Ваньнина до края только для того, чтобы вовремя отстраниться или сжать основание пальцами. Мужчина заставил Чу Ваньнина кричать в своей собственной голове, отчаянно нуждаясь в разрядке, что казалось, что, если его преследователь подышит на его член ещё раз, он сможет кончить. Это было неприятно, но также это было чертовски горячо. Чу Ваньнин понятия не имел, хочет ли он, чтобы эта восхитительная пытка прекратилась или продолжалась. К счастью, его преследователь решил за него. Смазанные пальцы коснулись его отверстия, и два из них были вставлены без предисловий. Мужчина несколько раз толкнул их внутрь и наружу, «случайно» задевая простату Чу Ваньнина пару раз, снова подталкивая его прямо к краю. — Ваньнин, расслабься, — самодовольно сказал мужчина. — Я позабочусь о тебе. Со временем. Всё же, я хотел бы удовлетворить свои собственные потребности в твоем сладком, податливом теле, если ты не против. Чу Ваньнин так сильно хотел застонать от разочарования и умолять своего преследователя передумать. Но он не мог. Он продолжал лежать, медленно раскрываясь на этих крупных пальцах, чтобы вскоре быть насаженным на ещё более крупный член. — В конце концов, мы должны исходить из превосходства, — пробормотал преследователь, — и мой член, безусловно, превосходит твой, Ваньнин. Без обид. Чу Ваньнин не был в обиде. Он мучительно осознавал, что его член даже не может сравниться с размером его преследователя. С одной стороны, ему это нравилось. Ему нравилась растяжка и мощь такого члена. С другой стороны, это оттягивало столь необходимую ему кульминацию. Мужчина проигнорировал внутреннее разочарование Чу Ваньнина, если и знал о нем. Он должен был знать. В конце концов, он специально оставил его твердым и неудовлетворенным. Преследователь убрал пальцы из дырочки Чу Ваньнина и скользнул ими по своему тяжелому члену, размазывая остатки смазки. Он прижал его к разработанному входу и медленно надавил. Толстый член заставил дырочку Чу Ваньнина раскрыться и принять все, что он мог дать. Чу Ваньнин забыл, как дышать, наслаждаясь полнотой, которая пришла с членом его сталкера. Это было восхитительное чувство, но гордость Чу Ваньнина никогда бы не позволила ему признать это вслух. Он едва начал признаваться в этом самому себе. Мужчина полностью вошел внутрь, его бедра постоянным и тяжелым весом упирались в бедра Чу Ваньнина. Преследователь склонился и Чу Ваньнин почувствовал поцелуи в шею, чередующиеся с посасыванием и укусами. Его бедра плавно двигались, трахая Чу Ваньнина в устойчивом темпе. — Ты свободнее, чем обычно, Ваньнин, — усмехнулся преследователь. — Это наркотик или ты играл с собой без меня? Было бы не хорошо, потому что ты мой, — он сжал ладонью член Чу Ваньнина, — Это мое. Твоя задница — моя. Ты не должен прикасаться к себе без моего разрешения, Ваньнин, — он подчеркнул свою фразу особенно глубоким толчком. Удовольствие, казалось, расцвело в десять раз сильнее. Поскольку он не мог ни видеть, ни двигаться, всё, что мог сделать Чу Ваньнин — это сосредоточится на удовольствии. Он не мог даже задуматься о ложных обвинениях в свою сторону. Ощущение того, что в его простату намеренно ударили головкой члена преследователя, было почти невыносимо для Чу Ваньнина. Это была ещё одна вещь, которая изменилась в их отношениях — его преследователь перешел от погони за собственным удовольствием с телом Чу Ваньнина к попытке удовлетворить их обоих (вопреки тому, что его преследователь говорит). Но опять же, Чу Ваньнин в данный момент ничем не отличался от секс-куклы — податливой и неподвижной. Сочетание того, что его использовали как вещь, а также знание того, что его преследователь обращал внимание на удовольствие Чу Ваньнина сделало его сознание совершенно опьяненным. — Совершенно верно, Ваньнин. У тебя нет другого выбора, кроме как принять всё, что я хочу сделать с тобой. Ты не можешь звать на помощь или умолять о большем, — усмехнулся мужчина. — Может быть, я буду держать тебя в таком состоянии вечно… Чу Ваньнин внутренне содрогнулся от этой мысли, представив себя таким…используемым в любое время дня и ночи с единственной целью — удовлетворение сексуальных потребностей своего преследователя. Думать об этом было одинаково возбуждающе и унизительно. Его член слегка подергивался, пачкая живот и бедра обилием преякулята. — Хм, тебе нравится эта идея, Ваньнин? — мужчина издал смешок, сжимая бедра Чу Ваньнина, трахая его. — Нравится, когда я беру контроль? Когда я делаю тебя беспомощным? Полностью зависимым от меня? Да, ему нравилось это. Чу Ваньнину это очень нравилось, если судить по его отчаянному желанию кончить. Конечно, он никогда бы не смел произнести это вслух, потому что у него всё ещё было хоть какое-то достоинство. — Черт, Ваньнин…— пробормотал преследователь, его бедра дернулись. — Я собираюсь кончить. Я собираюсь наполнить тебя. Мужчина схватил бедра Чу Ваньнина и свел их вместе в одном сильном толчке. Чу Ваньнин чувствовал, как член преследователя пульсирует внутри него, когда обжигающее тепло наполнило его. Бессознательно он хотел подтянуть свою задницу, чтобы горячая сперма не вытекала, когда мужчина медленно вышел из него. Но в нынешней ситуации Чу Ваньнин не мог ничего сделать, кроме как чувствовать, как она вытекает из него. — Ммм, Ваньнин, ты так хорошо выглядишь, — прохрипел его преследователь. — Черт, я хочу заткнуть тебя и держать полным моей спермой, пока ты занимаешься своими делами. Может, ты даже залетишь, а? Чу Ваньнин внутренне содрогнулся. Кинк на беременность? Это было что-то новое, но…не совсем нежеланное. Думать об этом было унизительно, но всё равно жарко. Верный своему слову, преследователь ввел анальную пробку в Чу Ваньнина. Он почувствовал, что его дырочка легко принимает её. Пробка ни разу не была такой широкой, как член его преследователя. Мужчина дважды шлепнул его по заднице. — М, ну вот. Теперь мое семя обязательно даст всходы. Ты готов стать мамой, Ваньнин? Нет, конечно, нет. Но было ли хоть что-то, что Чу Ваньнин не был готов сделать для своего преследователя? Чу Ваньнин и так зашел уже слишком далеко. И тут он почувствовал, как у него дернулся палец. Его преследователь тоже обратил на это внимание. — Ах, как раз вовремя, — сказал он, — посмотри, как точно я рассчитал время. Точно, Ваньнин все ещё не кончил, да? Грубая, теплая ладонь обхватила твердый член Чу Ваньнина. Чу Ваньнин почувствовал, как его палец дернулся от прикосновения. Преследователь начал медленно двигать ладонью вверх и вниз. Это принесло облегчение, но и этого было недостаточно. Чу Ваньнин хотел чего-то большего, чтобы первобытное желание внутри него было полностью удовлетворено. Он попытался выразить свои протесты, но смог лишь слегка шевельнуть пальцем. — Потерпи, моя маленькая шлюшка, — пробормотал мужчина, — я позабочусь о тебе, Ваньнин, как и обещал. Движения становились все грубее, и Чу Ваньнин чувствовал, как нарастает удовольствие приближая его к оргазму. Скоро он сможет кончить. Он мысленно напрягся всем телом, пытаясь заставить его просто двигаться. Ему просто нужно было ещё одно резкое движение прямо сейчас, чтобы кончить… Его преследователь надавил пальцами на основание пробки, задевая простату, и оргазм Чу Ваньнина накрыл его так сильно, что он почувствовал, что испытывает внетелесный опыт. Все его тело напряглось, наконец-то начав сбрасывать путы наркотика. Его сперма забрызгала его собственную грудь. Это был один из самых долгих оргазмов, который он когда-либо испытывал, и Чу Ваньнин все ещё дрожал через минуту после того, как вернулся в реальность. Преследователь отстранился на несколько мгновений, но быстро вернулся обратно к его подрагивающему телу. Боль ушла, и всё, что осталось — это фантомная пульсация в ноге. — Ты в порядке, Ваньнин? Вот, выпей воды. Чу Ваньнин позволил усадить себя в сидячее положение, прислонившись к груди мужчины. К его губам был прижат холодный стакан с водой, и Чу Ваньнин послушно выпил её. Закончив с утолением жажды, Чу Ваньнин облизнул губы и медленно вдохнул через рот. — Откуда у тебя паралитик? — прохрипел он. — А? Я знаю кое-кого, кто работает в фармацевтике. И может делать или не делать личные проекты на стороне, — сказал преследователь с застенчивым смешком. — Сделал… Я зашел слишком далеко? В этот момент Чу Ваньнин даже не был уверен, что к их отношениям можно применить фразу «слишком далеко». — Я хочу спать, — прошептал он вместо ответа. — Мм… Спи, Ваньнин. Я приведу тебя в порядок и уложу. Преследователь подвинул Чу Ваньнина в более низкое положение, но тот всё ещё опирался на его грудь. Затем он накрыл Чу Ваньнина одеялом и подоткнул его до самого подбородка. Засыпая, Чу Ваньнин почувствовал легкое давление на макушку. — Ты так добр ко мне, Ваньнин, — прошептал мужчина. — Спасибо, что снова потакаешь мне. Спокойной ночи, я… Преследователь надолго замолчал. Послышался тихий вздох. —…Спокойной ночи.

________________________________________

— Почему опять идет дождь? — Сюэ Мэн застонал, когда он, Ши Мэй и Мо Жань стояли на верхней ступеньке лестницы. — Каждый раз, когда я забываю зонтик, идет дождь! Ши Мэй, ты захватил зонтик? А ты, Мо Жань? — Прихватил сегодня с собой, — Мо Жань усмехнулся. — У меня ещё одно занятие, а ты возвращаешься домой, так что…— Сюэ Мэн протянул руку. — Мне придется идти дальше, чем тебе, — усмехнулся Мо Жань и закатив глаза, протянул тому зонт. — Да, да, — сказал Сюэ Мэн, открывая зонтик и спускаясь по лестнице. Мо Жань и Ши Мэй наблюдали, как он спешит под дождем, съежившись под черным зонтом, пока не исчез в туманном полудне. Мо Жань поплотнее закутался в куртку и посмотрел на небо. Было не похоже, что дождь скоро прекратится, так что они могли начать идти прямо сейчас. — Не хочешь поесть рамена? — спросил он, глядя на Ши Мэя с кривой усмешкой. — Мы вчера ели рамен, А-Жань. Ты никогда не устанешь от рамена? — Ши Мэй рассмеялся. — Прекрасная погода для рамена, — сказал он. — Ну же, горячая, очень острая миска лапши… Разве это не звучит прекрасно? Я угощаю? Ши Мэй вздохнул и посмотрел на часы. — Хорошо, я думаю, что мог бы пойти…но мы должны идти прямо сейчас. — Ты говоришь так, будто мы делаем что-то плохое, — сказал Мо Жань, улыбаясь, — Пойдем. И тут что-то ударило его в грудь. Мимо него прошел человек с портфелем, который держал над головой, после того, как ударил зонтом Мо Жаня. Человек был уже почти у подножия лестницы, когда Мо Жань оправился от удивления. Он взглянул на Ши Мэя. — Это… Не закончив фразы, Мо Жань нащупал маленький зонтик и раскрыл его. Он побежал за своим благодетелем. — По крайней мере, позвольте мне проводить вас до машины, профессор, — сказал Мо Жань, притормаживая, когда наконец догнал его, держа над ними зонтик. Чу Ваньнин бросил на него быстрый взгляд, на мгновение удивившись, увидев, что Мо Жань стоит рядом. — Не нужно, — решительно сказал он, сжав губы в тонкую линию. Он пошел немного быстрее. Мо Жань издал удивленное фырканье и без труда нагнал его вновь. — Прошу, профессор, тем более что вы дали мне свой единственный зонтик, — сказал Мо Жань. — Разве тебе не нужно спешить? — спросил Чу Ваньнин. — Не сегодня, — проговорил Мо Жань. — Я свободен до конца дня. Чу Ваньнин только усмехнулся и пошел ещё быстрее, почти переходя на бег. Мо Жань несколько раз растерянно моргнул. Затем он ещё больше ускорил шаг. — Профессор… Чу Ваньнин достал ключи и отпер машину. Он был уже на полпути к машине, когда Мо Жань встал рядом с ним. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Чу Ваньнин прервал его. — Ты должен вернуться назад, — сказал он. Его голос был мягким, но в нем чувствовалась некоторая холодность, и это заставило Мо Жаня вздрогнуть. — Ты оставил Ши Мэя на ступеньках. Можешь вернуть мой зонт в понедельник. С этими словами Чу Ваньнин забрался в машину и захлопнул дверцу. Мо Жань наблюдал, как Чу Ваньнин выехал со служебной парковки и скрылся за углом. Мо Жань постоял ещё несколько секунд, прежде чем вернуться обратно в инженерный корпус. Чу Ваньнин, с другой стороны, практически дрожал, когда выезжал с парковки для персонала. Он чувствовал холод — ужасный холод, который пронизывал его до самых костей, и это едва ли можно было списать на дождь. Всего несколько минут назад он увидел Мо Жаня, стоявшего у инженерного корпуса, когда тот собирался уходить. Шел довольно сильный дождь, и казалось, что у Мо Жаня нет зонта, но у Чу Ваньнина он был. Чу Ваньнину совершенно не нравилась мысль о том, чтобы заставить Мо Жаня идти под дождем, поэтому, видя, что вокруг никого нет, Чу Ваньнин собирался предложить проводить Мо Жаня туда, куда он направлялся. Это было то, что Чу Ваньнин обычно никогда бы не сделал, отчасти потому, что Мо Жань всегда был с кем-то, а отчасти потому, что он поклялся ограничить свое общение с этим конкретным студентом настолько, насколько это возможно. По совершенно эгоистичным причинам, чтобы предотвратить ещё более эгоистичные действия. Но в последнее время Чу Ваньнин почти преуспевал в этом отношении. С тех пор как в его жизни появился преследователь, Чу Ваньнин обнаружил, что больше сосредоточен на своем таинственном поклоннике и меньше на этих чувствах. Чу Ваньнин даже осмелился бы сказать, что он несколько счастлив. У него был кто-то, кто хотел его, несмотря на все его недостатки — его уродливую внешность, его ужасную репутацию и даже его неприветливую личность. Преследователя не волновало, что Чу Ваньнин был неряхой с плохими жизненными привычками. Преследователь видел каждую его частичку и принимал его таким, который оставался тем, кем был. Хоть их отношения были нетрадиционными, это было намного больше, чем Чу Ваньнин когда-либо осмеливался просить у кого-либо. Так что да, он чувствовал себя почти счастливым. Но когда он вышел из здания, то увидел, что Мо Жань на самом деле стоит рядом с Ши Мэем. И, похоже, они собирались пойти куда-то вместе. Это было почти смешно, как быстро Чу Ваньнин закрылся. Как будто он не провел последние полгода, отчаянно отвлекаясь на своего преследователя. Чу Ваньнин должен был знать. Он хотел слишком многого. В ту же секунду, когда он подумал, что в нем есть хоть капля эгоизма, мир рассмеялся ему в лицо и сказал, что он этого не заслуживает. В ту же секунду всё отвращение и ненависть к себе обрушились на него. Он так крепко сжал зонт, что тот чуть не сломался. Он должен был уйти оттуда сейчас же. Ему нужно вернуться домой и найти темный угол, чтобы критиковать себя. Потому что, в отличие от Мо Жаня, Чу Ваньнин больше ни на кого не мог положиться. Он сунул зонт Мо Жаню и убежал. Он не ожидал, что Мо Жань побежит за ним. Чу Ваньнин, который был занят тем, что молча ругал себя за то, что снова почувствовал это, на самом деле потерял дар речи. Мо Жань только что оставил Ши Мэя — своего драгоценного Ши Мэя — и погнался за Чу Ваньнином. Если бы не лед, ползущий по венам Чу Ваньнина и замораживающий его сердце, он бы подумал, что это сон. Совершенно нелепый сон. Но оказалось, что Мо Жань просто из вежливости предложил Чу Ваньнину проводить его до машины. Потому что ещё это может значить? Что ещё это могло быть? Когда он захлопнул дверь перед носом Мо Жаня, Чу Ваньнин почувствовал онемение. Его холодные пальцы вцепились в руль, и он не мог отличить звук дождя, бьющего по его машине, от оглушительных мыслей, проносящихся в его голове. Ему было холодно. В доме было холодно. Все, к чему прикасался Чу Ваньнин, заставляло его чувствовать себя ещё холоднее. Он уже давно не чувствовал такого холода. Раньше, он чувствовал это каждый день. Даже в постели было холодно, он свернулся калачиком под толстым одеялом, уткнувшись лицом в подушки, от которых исходил слабый запах. Даже это не могло избавить его от холода. Как жалко. —…Эй, Ваньнин, — прошептали ему на ухо, опаляя теплым дыханием. — Ваньнин, проснись. Поешь чего-нибудь. — Ваньнин, что случилось? Ты в порядке? Теплая рука скользнула ему под футболку и легла на поясницу. — Ваньнин, поговори со мной, ладно? Теплые слова вырвали Чу Ваньнина из сна. — Ваньнин… Ох. В последнее время было так тепло. Поначалу оно было слабым и шатким, но Чу Ваньнин вцепился в него так отчаянно — подкармливал его так же, как оно кормило его. Но в глубине души Чу Ваньнин знал, что тепло — это лишь фасад. Он просто позволял себе думать, что это реально. Но пока он не знает личности преследователя, тепло останется с ним. Поэтому Чу Ваньнин отказывался знать. Чу Ваньнин не хотел, чтобы тепло погасло и снова оставило с ужасающим холодом. Потому что иногда это ложное тепло было единственным, за что Чу Ваньнин мог держаться. Фальшивое тепло заставило его чувствовать себя почти счастливым.

________________________________________

Однажды утром, неделю спустя, Чу Ваньнин проснулся с завязанными глазами. Теплая ладонь погладила его по обнаженной спине, ощупывая исчезающие укусы и синяки — сувениры, которые он получил несколько дней назад. Уже не в первый раз Чу Ваньнин просыпался вместе со своим преследователем. Время от времени они быстро трахались, прежде чем его преследователь уходил, и Чу Ваньнин должен был спешить, чтобы успеть на свою первую пару вовремя, но он искренне наслаждался таким началом дня. В основном потому, что его преследователь завел привычку вставлять анальную пробку в его задницу после того, как наполнил его. И Чу Ваньнин был бы вынужден проводить свой день с ней, уютно устроившейся внутри него, удерживая густую сперму своего преследователя внутри. Это было постоянным напоминанием о присутствии преследователя в его жизни. И, как и в его присутствии, Чу Ваньнин быстро привык ходить заткнутым. Сегодня, однако, задница Чу Ваньнина была пуста, и мужчина просто сидел на постели, медленно поглаживая его спину. — Ваньнин, ты проснулся? Чу Ваньнин сонно заворчал. Его будильник ещё не зазвонил, так что ему особенно не хотелось просыпаться, тем более если он не собирался заниматься сексом. — Перевернись, Ваньнин, — прошептал ему на ухо преследователь, покусывая мягкую мочку. Чу Ваньнин не хотел этого. Ему было удобно в том положении, в котором он находился прямо сейчас. Он даже был готов позволить своему преследователю продолжать унизительные ласки, если это означало, что он сможет поспать немного дольше. — Не будь таким вредным, — сказал мужчина, целуя его в затылок. — Сегодня утром я приготовил для тебя кое-что особенное. Чу Ваньнин не мог отрицать, что теперь ему было интересно. Неохотно дернувшись в бок, он перекатился на кровати и остановился прямо у бедра преследователя. — Хороший мальчик, — тут же мягко похвалили его. Затем он просунул руку между ног Чу Ваньнина, обхватив мягкий член через нижнее белье. Чу Ваньнин не заметил этого, но теперь, когда он вынырнул из сладкой дремы, понял, что преследователь в какой-то момент натянул на него трусы. Что было странно, учитывая, что тот, похоже, имел что-то против нижнего белья вообще. — Что ты делаешь? — прохрипел он. Мужчина не прекращал своих манипуляций, продолжая растирать Чу Ваньнина пока тот не стал твердым. Тем не менее он издал слабый смешок. — Это сюрприз, — просто ответил преследователь. — Ещё одно напоминание обо мне, которое ты должен хранить в течение дня. Чу Ваньнин издал тихий стон и расслабился, позволяя своему преследователю делать с ним всё, что он захочет. Но его преследователь просто продолжил потирать его член через ткань трусов. Это не заняло много времени, чтобы Чу Ваньнин начал течь, создавая мокрое пятно на ткани. — Вот и всё, — пробормотал мужчина, — Ты такой отзывчивый на мои прикосновения, Ваньнин. Ничего не можешь с этим поделать, не так ли? Я могу возбудить тебя одним прикосновением и несколькими словами, да? Чу Ваньнин прикусил нижнюю губу и почувствовал, как румянец затапливает его лицо и шею. — Не надо смущаться, Ваньнин. Мне нравится, какой ты послушный и такой отзывчивый. Я слишком хорошо обучил тебя, — усмехнулся преследователь. Тихий стон вырвался из горла Чу Ваньнина, когда его бедра в отчаянии дернулись и сильнее прижались к ладони мужчины. — Не жадничай, Ваньнин. Его преследователь убрал руку, и на секунду, Чу Ваньнин подумал, что он останется пульсировать в своих трусах на все утро. Но мужчина переместился, ползая по кровати, и он схватил лодыжки Чу Ваньнина в свои руки, прижимаясь в поцелуе к выступающим косточкам по очереди. Затем он положил лодыжки Чу Ваньнина на свои плечи. — Ваньнин, ты всё ещё такой напряженный, — проговорил преследователь, щелкнув языком. — Разве ты не делал растяжку, которым научился на занятиях йогой, на которые я тебя послал? Чу Ваньнин поморщился от слегка болезненного растяжения в ногах. Он услышал тихий щелчок открывающейся крышки, и через секунду на его бедра полилась холодная смазка. Он ахнул от удивления. — Холодно? — спросил мужчина. — Не волнуйся, я согрею тебя, Ваньнин. Он размазал смазку между бедрами Чу Ваньнина, щедро покрывая её внутреннюю сторону. Ладонь пару раз коснулась твердого члена Чу Ваньнина, но это даже не близко не принесло облегчения. Затем, упершись ногами в плечи преследователя и плотно сжав бедра, Чу Ваньнин почувствовал, как мужчина протолкнул свой массивный член между его ног. Чу Ваньнин застонал и вздрогнул, когда понял, что собирается делать его преследователь. В таком положении член мужчины при каждом толчке касался чувствительной внутренней поверхности бедер и в то же время терся о его собственный член, обеспечивая необходимое трение. Рот Чу Ваньнина приоткрылся, когда преследователь начал толкаться. Это было совсем другое чувство по сравнению с ощущением этого члена внутри, но он был удивлен, насколько хорошо это было. Он никогда не думал, что внутренняя поверхность его бедер может быть такой чувствительной. С искусанных губ сорвался тихий хриплый звук. — Хорошо себя чувствуешь, Ваньнин? — мужчина хмыкнул. — Твои бедра так хороши. Такие мягкие и гладкие, хн… На ощупь похожи на твою разработанную дырочку после того, как я наполнил тебя пару раз. Скользкая, теплая и свободная. Он содрогнулся от слов своего преследователя. Он был слишком хорошо знаком с ощущением того, как его трахают, уже достаточно раскрытого на члене своего преследователя, и это было пьянящее чувство. Это заставляло его чувствовать себя полностью использованным. Он бессознательно сжался, желая, чтобы что-нибудь заполнило его. Мужчина застонал, так как бедра Чу Ваньнина сжались сильнее, когда он напрягся. — Тебе это нравится, не так ли? — спросил он с особенно сильным движением. Головка его члена прижалась к пойманной в ловушку плоти Чу Ваньнина, вызвав ещё один стон из горла преследователя. — Такой нуждающийся, Ваньнин. Всё в порядке, если тебе нужно кончить, у тебя есть разрешение. Устрой беспорядок, Ваньнин. Столько раз, сколько тебе нужно. Получив разрешение, Чу Ваньнин больше не пытался себя сдерживать. Он застонал и выгнул спину, найдя идеальный угол, чтобы член преследователя терся о самую чувствительную часть его члена. Он прикусил губу до крови, когда почувствовал, как удовольствие нарастает глубоко внутри него, тепло распространяется по всему телу, когда начинается предоргазменная дрожь. Он тихо вскрикнул, когда кончил, излившись в трусы. Чу Ваньнин чувствовал, как скользкое тепло его спермы пропитывает белье и обволакивает его собственный член. — Вот и всё, Ваньнин, — усмехнулся мужчина. — Посмотри, кончаешь на себя, как отчаянная шлюха. Это было приятно? Кончаешь, когда трахают твои бедра? Чу Ваньнин был слишком отвлечен мирными волнами блаженства, чтобы почувствовать укол унижения от слов своего преследователя. Но не то чтобы тот ошибался. Он был маленькой шлюшкой, так сильно кончающей от того, что его член чуть-чуть потирают и используют его бедра, как будто это ещё одна удобная дырка для траха. — Ваньнин, я собираюсь кончить, — сказал его преследователь, задыхаясь прежде чем опустить лодыжки Чу Ваньнина и позволить его ногам раскрыться. Чу Ваньнин издал звук замешательства. Но затем мужчина скользнул рукой по одной из его ног и сдвинул край белья в сторону. Чу Ваньнин почувствовал обжигающий жар члена его преследователя, когда тот коснулся его паха. Двумя неловкими движениями мужчина застонал и излился на Чу Ваньнина. Его густая сперма покрыла мягкий член Чу Ваньнина и потекла по яйцам, щедро покрывая их семенем. Чу Ваньнин судорожно вздохнул, почувствовав, как их сперма смешивается в его трусах, впитываясь в ткань и покрывая его своим жаром. — Ты… — Носи это весь день, Ваньнин, — сказал преследователь, поправляя белье Чу Ваньнина, прежде чем обтереть свой член о них снаружи. — Я хочу, чтобы ты был в них весь день. Не снимай их. Я хочу, чтобы ты чувствовал меня каждый раз, когда будешь сегодня садиться. — Но это будет видно через мои… — Ты что, возражаешь, Ваньнин? Хм, а теперь я хочу, чтобы ты сегодня ещё раза два кончил, пока будешь на работе, чтобы сохранить их влажными для меня. Когда я приду навестить тебя позже, в них должно быть ещё две порции твоей спермы. Чу Ваньнин несколько раз открыл и закрыл рот, прежде чем стиснуть зубы. — Хорошо, — его лицо покраснело от ярости. — Мм, так-то лучше, — проговорил преследователь. Мужчина встал с кровати и прошелся по комнате. — Я приготовил для тебя одежду, а завтрак уже стоит в духовке, Ваньнин. Хорошего дня. Он поцеловал Чу Ваньнина в лоб и пригладил волосы, прежде чем дверь спальни закрылась с легким щелчком. Чу Ваньнин продолжил лежать на кровати несколько секунд, прежде чем протянуть руку и медленно стянуть повязку с глаз. Приподнявшись на локтях, он долго смотрел на себя. Спереди на трусах было приличного размера пятно и несколько высыхающих пятен спермы от того места, где его преследователь терся. Под тканью, сперма преследователя уже спускалась между его ягодицами. Чу Ваньнин медленно сел. Он тихо застонал от ощущения спермы, делающей внутреннюю часть трусов такой влажной и скользкой. Однако, он снова был наполовину тверд. Чу Ваньнин встал и с помощью нескольких влажных салфеток вытер смазку с бедер. Затем он обратил внимание на одежду, которую подготовил для него преследователь. Белая рубашка, синий галстук, обтягивающие черные брюки и…светло-серый кардиган, который мог скрыть большую часть его одежды. Преследователю нравилось возбуждать его унижением, но в то же время он был эгоистом до такой степени, что не хотел, чтобы другие видели больше, чем должны. Чу Ваньнин оделся и пошел завтракать. Он практически слышал хлюпанье спермы, когда садился за стол. Его член всё ещё был наполовину твердым. И он знал, что это будет долгий день. Занятия прошли без происшествий. До последней пары, конечно. — А-а-а! Мне очень жаль, очень жаль! Я не хотел! Чу Ваньнин поднял глаза, отвлекаясь от помощи студенту, как и остальная часть аудитории. Всё внимание было сосредоточено на ситуации в задней части лаборатории. Один из студентов споткнулся и пролил свой кофе на рубашку Ши Мэя. У последнего в волосах была пена, и вся рубашка спереди промокла. Его губы были плотно сжаты в недовольстве. Затем Ши Мэй слегка улыбнулся студенту. — Всё в порядке. Это была просто случайность, — сказал он со вздохом. — Тц, смотри, куда, черт возьми, ты идешь, — усмехнулся Мо Жань, подходя с горстью бумажных полотенец. Он вытер пену с волос Ши Мэя. — Тебе следует переодеться, пока ты не простудился, — сказал он. — А…У меня нет с собой сменной одежды, — проговорил Ши Мэй, стягивая с себя промокшую рубашку. — В моем кабинете есть полотенца. И лишняя рубашка, которую ты можешь одолжить, — заговорил Чу Ваньнин, откладывая ручку и направляясь в заднюю часть лаборатории. Он сердито посмотрел на студента, сидевшего на полу и вытиравшего разлитый кофе, — И ты, — холодно сказал он, — есть ли веская причина, по которой ты принес напиток в мою аудиторию после того, как я специально запретил любую еду и напитки, кроме воды? — П-профессор, я…я не спал всю прошлую ночь, и у меня не было возможности выпить кофе, прежде чем прийти сегодня на ваше занятие…— запинаясь, пробормотал студент. Глаза Чу Ваньнина опасно сузились, а ноздри раздулись. Студент замолчал. Он выглядел так, словно был на грани слез. Чу Ваньнин медленно выдохнул. Затем он сунул руку в карман и достал ключи от кабинета. Он постарался передать их Ши Мэю. — Ты можешь найти чистую рубашку в моем кабинете, — сказал он. — Не нужно, профессор, — громко перебил его Мо Жань. — Ши Мэй может просто одолжить её у меня, — сказал он. С этими словами он стянул с себя футболку и протянул её Ши Мэю. Тихий шепот поднял в аудитории после этого, когда его торс оказался на всеобщем обозрении. Челюсть Чу Ваньнина напряглась, и он обратил свой смертоносный взгляд на Мо Жаня. — А-Жань? — взгляд Ши Мэя заметался между Чу Ваньнином и Мо Жанем. Сюэ Мэн, который удобно встрял в их затянувшуюся паузу, усмехнулся. — Надень футболку обратно, псина. Разве ты не видишь, что профессор уже злится на тебя? И вообще, если ты отдашь её Ши Мэю, то в чем будешь ходить сам? — Мне она не нужна, — усмехнулся Мо Жань. — Со мной все будет отлично, — он подмигнул Ши Мэю, встряхивая футболку, — кроме того, профессор всё понимает, верно? Чу Ваньнин открыл было рот, чтобы сказать ему, что нет, он абсолютно ничего не понимает. Но Мо Жань перебил его ещё до того, как он начал. — Видишь? Профессору Чу всё равно, так что отвали, Мэнмэн. Давай, Ши Мэй, пойдем в холл, чтобы все не пялились на тебя, когда ты переодеваешься. Ши Мэй только вздохнул и покачал головой. Он позволил Мо Жаню вывести себя в коридор, чтобы переодеться. Кулаки Чу Ваньнина были сжаты так сильно, что его ногти почти ранили кожу на ладонях. Он развернулся на каблуках и вернулся к ученику, которому помогал раньше, молча кипя внутри. Но гнев был лишь тонким фасадом зияющей пустоты, которую он внезапно почувствовал. Он намеренно не смотрел в сторону аспирантов, когда они вернулись. Он игнорировал их до конца пары, но после того, как все остальные ушли, трое его аспирантов остались, чтобы помочь убрать рабочие места. Но Мо Жань, что ходил без футболки и отражался на каждой зеркальной поверхности, был последним, что беспокоило его. Нет, беспокойство вызывал Ши Мэй, разгуливающий в футболке Мо Жаня. Футболка была ему слишком велика, обвисая на гибкой фигуре Ши Мэя. Слишком широкие рукава делали его руки тонкими и изящными. Открытая горловина не скрывала длинную шею Ши Мэя и четко очерченные ключицы. Это был почти до боли знакомый образ, за исключением…ах. Чу Ваньнин почувствовал, что наконец-то понял. — Вы можете идти, — сказал он, повернувшись спиной, делая вид, что раскладывает инструменты по местам. — Хм? Но, профессор, тут ещё много работы и…— начал было Сюэ Мэн. — Всё в порядке, — перебил его Чу Ваньнин, — Я приберу здесь. — Но это не так и сложно… Чу Ваньнин пристально посмотрел на него. — Ну же, Мэнмэн, пошли, — сказал Мо Жань. — Профессор дает нам передышку, так что будьте благодарны. Мы всё равно можем пойти за раменом прямо сейчас! Сюэ Мэн ещё раз взглянул на Чу Ваньнина. Затем он зашипел на Мо Жаня. — Кто, черт возьми, пустит тебя в заведение, когда ты в таком виде?! — Тогда ты купишь его для меня, и мы поедим где-нибудь в другом месте. Ши Мэй, разве ты не говорил, что хочешь попробовать тот очень острый куриный рамен, который мы с Мэнмэном купили в прошлый раз? Пойдем туда… Чу Ваньнин медленно закончил уборку. На сегодня у него больше не было занятий, так что теоретически он мог пойти домой, но сейчас ему не особо хотелось быть дома. Он запер лабораторию и пошел в свой кабинет, чтобы заняться кое-какой работой. Отвлекаясь на ответы на электронные письма и оценку заданий, Чу Ваньнин все больше и больше осознавал беспорядок в своем нижнем белье. Грязное месиво начало высыхать, и Чу Ваньнин вспомнил слова своего преследователя, сказанные ранее этим утром. «Лучше бы там было ещё две порции спермы.» Чу Ваньнин поморщился про себя от того, как даже воспоминание об этих словах возбудило его. Он почувствовал, как предательски тесными стали его штаны. Ладонь замерла над мышкой. В конце концов он тихо выругался и встал, чтобы запереть дверь своего кабинета. Он расстегнул ремень и спустил штаны до колен, прежде чем снова рухнуть на диван. Чу Ваньнин зажмурился, прежде чем протянуть руку и обхватить свою твердеющую длину через нижнее белье. Сперма оставалась теплой на его коже, покрывая член, яйца плотным слоем. Чу Ваньнин подавил вздох, когда дотронулся до себя через липкие трусы. Удовольствие уже нарастало, и Чу Ваньнин знал, что он скоро кончит. Подстегнутый этим, он позволил своим мыслям захватить его. Чу Ваньнин представил себя склонившимся над этим самым диваном, на котором он сидел, связанным и беспомощным, когда грубые руки раздвигают его ягодицы, чтобы показать раскрытую дырочку, скользкую и истекающую спермой. Он представил себе свой собственный член, запертый в металлической клетке, забитый тонким металлическим стержнем, но всё ещё обильно текущим. « — Всё ещё недостаточно? Посмотри на себя, пытаешься сделать все, чтобы удержать себя полностью растянутым и полным. Такая хорошая маленькая шлюшка, Ваньнин, — шептал его преследователь, толкая сперму обратно в него. — О, ты хочешь кончить? Хм, боюсь, это не годится, Ваньнин. По крайней мере, сегодня. Сегодня ты будешь моей секс-игрушкой, а секс-игрушки не кончают, Ваньнин. Понял?» — Мфн! — Чу Ваньнин застонал, ещё сильнее прикусив губу. Он грубо сжал свой член через трусы, так, как по его представлениям, это сделал бы его преследователь. Вспышка боли-удовольствия пробежала по его позвоночнику, заставив его выдохнуть и выгнуть спину. « — Ш-ш-ш… Ваньнин, ты слишком громкий. Твои студенты только что вышли из аудитории. Ты хочешь, чтобы они пришли сюда и увидели, что их уважаемый профессор в такой непристойной позе умоляет разрешить ему кончить?» — А-а…— лицо Чу Ваньнина вспыхнуло от смущения, но он был тверже, чем когда-либо. « — Я так не думаю,— хихикнул его преследователь. — А теперь я собираюсь трахнуть тебя снова, и ты послушно примешь мою сперму, как хорошая секс-игрушка.» В его воображении преследователь переворачивал Чу Ваньнина, подтягивая его ноги до самого лица, не обращая внимания на то, насколько негибким он был. Затем он снимал повязку с глаз Чу Ваньнина, заставляя его смотреть вниз на свой жалкий и пульсирующий член, истекающий смазкой по всему его собственному животу в пределах маленькой клетки. У Чу Ваньнина не было другого выбора, кроме как сосредоточится на том месте, где они соединялись, где массивный член его преследователя пронзал его снова и снова, где его задница шумно хлюпала с каждым мощным толчком. Чу Ваньнин видел бы, как вздымается пресс, и загорелая плоть изгибается каждый раз, когда бедра врезаются в него. Сильная рука вздернула бы подбородок Чу Ваньнина и заставила бы посмотреть ему в глаза… Чу Ваньнин кончал долго, его ноги дрожали от удовольствия, когда он выгнулся на диване. Его член пульсировал в руке, когда сперма снова заполнила его трусы. « — Ты кончил? Какая у меня непослушная игрушка. Ты, должно быть, бракованный, Ваньнин, — шептал его преследователь, отпуская подбородок и выходя из него. — Мне не нужны сломанные игрушки. Особенно когда у меня могут быть те, которые превосходно работают.» На него как будто вылили ведро холодной воды. Чу Ваньнин замер, его рука сжала плед рядом с ним. Он представил, как его преследователь выходит из комнаты, даже не потрудившись надеть футболку. За пределами кабинета его студенты собирались уходить. « — Ши Мэй, пойдем за раменом, а? Пряные специи, которые мы оба так любим…» Нет. Чу Ваньнин чувствовал себя совершенно отвратительно. Во всех своих пошлых фантазиях о своем преследователе Чу Ваньнин был невероятно осторожен, никогда не давал ему лица, никогда даже не давал ему определенного тела, никогда не оправдывал собственных надежд и ожиданий, независимо от того, как сильно он этого хотел. Но он позволил себе выйти из-под контроля. С тех пор он слишком много себе позволял… Нет. Чу Ваньнин закрыл глаза и прикусил губу до крови. Нет. Он не должен знать. Он не знает.

________________________________________

В тот же день пошел снег. К тому времени, когда Чу Ваньнин закончил работу, на земле уже лежал тонкий слой снега, и небо казалось темнее, чем обычно, что идеально соответствовало нынешнему настроению Чу Ваньнина. Это вызвало у него неприятно чувство дежавю. Ужин был на столе — три блюда, миска риса и бисквит с клубничным кремом на десерт. Чу Ваньнин проигнорировал это и направился в свою комнату. На кровати лежал комплект черного белья. Он смотрел на него в течении трех секунд, прежде чем усмехнуться и засунуть его глубоко в комод. Затем он подошел к своему шкафу, чтобы найти что-нибудь ещё, чтобы надеть. Он отодвинул несколько рубашек для работы и ещё больше футболок своего преследователя. Не найдя ничего подходящего, Чу Ваньнин решил захлопнуть дверь, но не было никакого удовлетворяющего грохота. Колеса раздвижной двери за что-то зацепились. Чу Ваньнин протянул руку и потянул за ткань, разворачивая футболку, чтобы найти помятого, тупого хаски, смотрящего на него. Чу Ваньнин нахмурился. Он хотел было бросить футболку обратно в шкаф и снова захлопнуть дверцу, но так и не поднял руку. Он был захвачен внутренним спором в течение нескольких минут, прежде чем осторожно закрыть дверь шкафа. Он бросил пальто на ближайший стул. Затем он медленно расстегнул рубашку и бросил её на пол. Чу Ваньнин направился в ванную, одновременно сбрасывая черные брюки. Сняв носки, он протянул руку чтобы включить душ. Закрыв дверь, Чу Ваньнин поморщился, когда снял влажное белье. Сперма наполовину высохла и начинала доставлять неудобства. Внутренняя сторона его трусов была покрыта молочной спермой — смесью его и его преследователя. Чу Ваньнин секунду смотрел на это. Мужчина не разрешал ему снимать это, пока они не встретятся снова. Но в тот момент Чу Ваньнин был зол, и ему было всё равно. Он зашел в душ и закрыл дверь, позволяя обжигающе теплой воде смыть дневные разочарования. Чу Ваньнин оставался в душе до тех пор, пока кожа на его руках и ногах не сморщилась, а вода не начала становится холодной. Его зубы слегка стучали, когда он вышел, вода капала на пол ванной. Он вытер волосы полотенцем, прежде чем натянуть через голову дурацкую футболку с хаски. Чу Ваньнин посмотрел на себя в запотевшее зеркало. Он видел свои бледные ключицы, выглядывающие в горловине футболки. Футболка висела на нем, как платье, достаточно, чтобы прикрыть пах и большую часть задницы. От шеи и ниже он действительно выглядел похожим. Но его лицо… Чу Ваньнин был слишком холодным, слишком уродливым и слишком старым, чтобы было хоть какое-либо сходство. Только одна мысль крутилась у него в голове: жалкая подделка. Задумавшись, Чу Ваньнин вышел из ванной. Он обошел свой дом босиком, закрыв все окна, задернув все занавески и заперев все двери. Когда он добрался до задней двери, Чу Ваньнин остановился, его рука замерла над ручкой. Он открыл дверь и вышел на заднее крыльцо. Уловив движение, зажегся свет, заливая его задний двор мягким желтым светом. Снег всё ещё мягко падал. Старое дерево Хайтан было лишено цветов и листьев, выглядя довольно одиноким на пустом заднем дворе Чу Ваньнина. Чу Ваньнин сел на крыльцо и подтянул колени к груди, не обращая внимание на холод, проникший в его кожу. Он подпер подбородок руками и уставился на дерево Хайтан. Он вспомнил, что однажды зацепился рукой за нижнюю ветку — точно в том же месте, где его преследователь всегда забирался на дерево и перелезал через забор. Кора дерева там была стерта до гладкости. Казалось, в нем был след тепла, которое Чу Ваньнин хотел найти в эту холодную ночь. Словно в трансе, он начал вставать, готовый подойти к дереву, едва одетый и босиком. Но задняя дверь распахнулась, заставив его напрячься. — Ваньнин. Наступила долгая напряженная тишина. Чу Ваньнин уставился в снежную ночь, его плечи напряглись. Два неуверенных шага, и кто-то присел позади него. — Ваньнин, давай… Давай вернемся в дом, хорошо? Здесь холодно. Ты заболеешь. — Я в порядке. Ты можешь идти. Его преследователь замолчал на несколько секунд. Чья-то рука легонько коснулась его плеча. — Я что-то сделал, Ваньнин? Тебе не понравился ужин? Ты расстроен из-за сегодняшнего утра? Я… — Тебе больше нечем заняться? — рявкнул Чу Ваньнин, перебивая его и стряхивая руку со своего плеча. — Ни семьи, ни друзей? Если у тебя так много свободного времени, может быть, тебе стоит найти работу, сходить на несколько курсов или… или завести себе парня! — А? Ваньнин, ты… — мужчина говорил нерешительно и неуверенно. Хорошо. Чу Ваньнин фыркнул, его дыхание было видно в ночном воздухе. — Просто иди домой сегодня вечером, — тихо сказал он. — Я хотел бы побыть один. Преследователь снова затих. Затем он сделал глубокий вдох и выдохнул. — Тогда сначала зайди внутрь, Ваньнин. Зайди, чтобы не простудиться. Я уйду, если ты войдешь. Чу Ваньнин секунду колебался, прежде чем кивнуть. Человек позади него вздохнул с облегчением. — Можно я понесу тебя? Или ты предпочтешь идти сам…? — Я пойду сам, — ответил Чу Ваньнин. Он встал, стиснув зубы, чтобы они не стучали, когда ветер обдал его полуобнаженное тело. Опустив взгляд, Чу Ваньнин прошел мимо своего преследователя и вошел внутрь, направляясь прямо в свою спальню. Мужчина последовал за ним, закрывая дверь и выключая свет. Он стоял в дверях, пока Чу Ваньнин забирался в постель и натягивал на себя одеяло. — Уходи, — донесся из-под одеяла приглушенный голос Чу Ваньнина. — Разве ты не хочешь сначала поужинать, Ваньнин? — спросил его преследователь. — Нет. — Выпьешь чаю? — Нет. — Как насчет ванны? — Ты сказал, что уйдешь. — Ты прав, — он вздохнул. — Тогда… Спокойной ночи, Ваньнин. Я…что бы я ни сделал, мне жаль. Надеюсь, ты сможешь простить меня. Чу Ваньнин плотнее свернулся под одеялом, сильно прикусив нижнюю губу. Нет, это он тот, кто должен извиняться. — Спокойной ночи, Ваньнин. —…Подожди. Последовала многозначительная пауза. — Да? — с надеждой спросил его преследователь. Одеяло слегка откинулось, открыв только руку, которая дважды похлопала по матрасу. Мужчина мгновенно оказался рядом с ним, переплетая их пальцы. Его рука была теплой. — В чем дело, Ваньнин? —…Останься, — прошептал Чу Ваньнин, и это слово прозвучало с легкой дрожью. Это было так тихо, что едва ли было громче вздоха, но все же тяжело далось Чу Ваньнину. Потому что просить его остаться было бы отвратительно эгоистичной просьбой, если бы Чу Ваньнин знал, кто на самом деле его преследователь. Он не имел права просить его остаться на ночь, если бы знал. Но он не знал. У него были догадки, но он не знал, точны ли они. Так что это не было эгоистичной просьбой. Это было совсем не эгоистично. Чу Ваньнин не знал кто его преследовал. Так что это не могло считаться как эгоизм. Это были просто два человека, находящие утешение друг в друге, чтобы заменить человека, которого они хотели бы видеть на самом деле. Это не было эгоистичной просьбой, если Чу Ваньнин не знал. (И даже если Чу Ваньнин желал эгоистичную просьбу, это не было похоже на то, что его преследователь не получал что-то взамен. Чу Ваньнин был заменой, так что он должно быть хорошая замена, верно? Но он не знал верного ответа, поэтому это не может быть эгоистичной просьбой.) — В самом деле? — прошептал в ответ его преследователь. Чу Ваньнин не ответил. Сегодня его гордость уже достаточно пошатнулась. Он просто отвернулся и ничего не сказал. Его тело беззвучно дрожало, и он сильно прикусил губу, чтобы сдержать сильные эмоции внутри себя. Несколько мгновений спустя преследователь зашаркал вокруг, стягивая одежду и переодеваясь в одну из футболок, прежде чем скользнуть в кровать рядом с ним. Руки нерешительно скользнули вокруг его талии, замерев на мгновение, но, когда Чу Ваньнин не оттолкнул их, они приятной, успокаивающей тяжестью, остались на месте. Вскоре Чу Ваньнина притянули к теплой груди. Чу Ваньнин закрыл глаза, чувствуя себя измученным. Это действительно был такой длинный день. И притом не самый удачливый. Завтра. Завтра будет лучше. Потому что Чу Ваньнин собирался стать лучше.

________________________________________

На следующее утро Чу Ваньнин ворвался в свою аудиторию в двух пальто и толстом шарфе. Несколько человек вздрогнули, когда он грохнул термосом с горячим чаем о стол. Его взгляд прошелся по помещению, прежде чем остановится на задней части лекционного зала. — Сюэ Мэн, — сказал он так громко, как только мог. Его голос все ещё звучал хрипло и слабо. — Да, профессор Чу? — отозвался Сюэ Мэн, немедленно вставая со своего места. — Ты сегодня один? — спросил он. Сюэ Мэн взглянул на два пустых места рядом с ним. — А…похоже на то, профессор. Ши Мэй сказал, что у его неотложные семейные дела. Где Мо Жань, я не знаю. — Хм, тогда ты возьмешь на себя сегодняшнюю лекцию, — сказал Чу Ваньнин. — Ч-что? Профессор, как я могу… — Я болен. — Одну минуту, профессор, — объявил Сюэ Мэн, практически бегом направляясь в переднюю часть лекционного зала. Чу Ваньнин плюхнулся на диван в своем кабинете, чтобы вздремнуть. Он чувствовал себя безответственным, но сейчас ему было всё равно. Его самочувствие оставляло желать лучшего, и ему просто хотелось спать. Он свернулся калачиком, едва натянув на себя одеяло, и прижал термос с чаем поближе к телу. Заснул Чу Ваньнин почти моментально. Проснувшись ближе к концу пары, он обнаружил что его термос и ещё один стоят на столе. В новом термосе был свежий куриный суп. Одеяло было подоткнуто под его тело и подбородок. Сюэ Мэн ненадолго заглянул в конце лекции, чтобы сказать ему, что он должен пойти домой если болен, но Чу Ваньнин, нахмурившись, отпустил его. Он видел, как Сюэ Мэн ушел в обществе Мо Жаня, в отличии от начала лекции, где он был один. Чу Ваньнин шмыгнул носом и вернулся к своему дивану. Никто не должен был знать, что он съел куриный суп и снова заснул, чувствуя себя намного лучше.