***
Гарри мчался со всех ног, чтобы предупредить Майрона о своём сне и своих подозрениях насчёт странных существ, которых он там увидел. Юноша никогда не видел ничего подобного, и это его сильно встревожило, потому что то, чего раньше никогда не видел и не знал, всегда вызывает подозрение и... Страх. Они показались ему очень странными, невиданными и, что самое главное – опасными! А это было плохо.
Они не знали, ни что это за существа, ни откуда они появились, ни какие у них цели и стремления. Но судя по тому, что удалось увидеть юному Поттеру, ничего хорошего это не сулило. Если уж они у самих себя вырывали сердца, сжигая и поедая их друг у друга, то что они собирались сделать с ними? Выглядели они очень не дружелюбно. Кто знает, чего они хотят? Станут ли они их союзниками или окажутся врагами? Кто знает... Гарри надеялся, что их появление не приведёт к чему-то ужасному, хотя странное чувство
опасности никуда не желало пропадать.
Гарри потянулся к своей связи с учителем, мысленно пытаясь отыскать его особую и ни на что непохожую Песню, но наткнулся лишь на глухой непробиваемый блок, как будто бы его не хотели пускать, что было чем-то новым. Ладно. Это было странным. Очень странным.
Майрон всегда держал их связь с Песней открытой, чтобы ученик всегда мог прийти за помощью к своему учителю, или же для того, чтобы он мог увидеть его, так что же случилось? Ведь ничего же, правда? Он бы наверняка знал, если бы от его учителя исходили страх или какая-то опасность, что было совершенно невозможно себе представить.
Владыка Мордора казался ему могущественным и непобедимым учителем, который обладал великой Силой, владел различными техниками боя, когда-то был величайшим кузнецом самого Вала Аулэ и одним из сильнейших майар Валинора, превосходя едва ли не всех своих братьев в мастерстве. Разве что за исключением его первого учителя и повелителя Мелькора, который был известен как Моргот, и самих Валар.
Его учитель был силён и, казалось, знал ответы на все интересующие его вопросы. Гарри всегда мог к нему обратиться и получить поддержку. Ну, почти всегда. Иногда он встречал холодный ледяной взгляд своего мастера, как будто отвергающий и отталкивающий, но вместе с тем и оберегающий его от разных бед. Майрон мог одновременно подставить плечо и протянуть юноше руку помощи, а в следующую секунду мог оттолкнуть и закрыться от него, заглушая их связь и мысли.
Майрон был силой и символом мощи, который завоёвывал миры, жёстко подавлял вспыхивающие восстания мятежа то тут, то там, он был
Его учителем, который безжалостно мутузил его и совершенно не жалел на тренировках, требуя от него максимальной отдачи на сто десять процентов и даже больше, а также самодисциплины.
Майрон, который был скуп на чувства и проявления слабости. Майрон, у которого, казалось, не было слабых мест, куда можно было его ударить. Майрон, который
никогда не поворачивался спиной к своему противнику. Майрон, который во всём любил свой порядок и никогда не терпел хаоса и дисбаланса.
Его непобедимый учитель.
Так где же он?
Ну же, учитель, ответь!
Тишина.
Звонкая, почти зловещая тишина окутала его вместо мрачного иссиня-чёрного-сияния их связи. Гарри неосознанно сжал кулаки и заскрипел зубами, чувствуя ноющую, немного посасывающую боль и жгучую тоску, разливающуюся по всему телу, как от потери какой-то важной недостающей части. Чего-то
важного, как если бы это было его собственное сердце или что-то ещё.
Пугающая тишина, которая ничего не могла сказать о том, что случилось или произошло с
Его мастером!
Могло ли случиться так, что Майрон куда-то отправился, не проинформировав его? Да нет, этого тоже быть не могло. Да, владыка Мордора хоть и не был обязан отчитываться перед ним (что само по себе звучало смешно), но всегда предупреждал его, если он отправлялся куда-то по своим тайным, срочным и неотложным делам, чаще беря с собой ученика, позволяя ему самому выполнить задание и лишь наблюдая за его успехами или провалами (за которыми обязательно следовало заслуженное наказание), либо вообще посылал Гарри одного на миссии по подавлению едва вспыхивающих искр мятежа или восстания или отправляя его на поиски каких-либо артефактов... Но он предупреждал его о чём-то подобном
всегда!
Так
где же ты, Майрон?
***
Так, ладно, это уже было тревожно. Гарри искал учителя несколько дней. Его не было ни в его личных покоях, ни в тронном зале, ни в башнях,
нигде! Юноша облазил все возможные и невозможные места, тайники за рамами картин, посещал гарнизоны орков, надеясь, что хоть там увидит своего учителя. Ничего.
Гарри был окружён тьмой. Она поглощала его со всех сторон, утягивая за собой длинными, липкими щупальцами, маня его за собой. Она хотела, чтобы он пошёл следом. И утонул в ней. В холодном отчаянии и полном одиночестве без его Песни с учителем.
Гарри знал, что это просто глупо. По-детски глупо ожидать, что учитель всегда будет рядом с ним. Он понимал, что это не его дело и всё такое, что Майрон не обязан быть подле него двадцать четыре на семь, был волен и имел полное право на то, чтобы быть там, где и с кем тот захочет и что он сам сможет о себе позаботиться и, вероятно, где-то уединился или может быть, даже
спрятался от него, но в этом не было совершенно никакого смысла.
Если бы Майрон устал от его присутствия, то сказал бы ему прямо в глаза без утайки. Или рявкнул, если был слишком раздражён или занят за своими исследованиями или работой в кузне, предпочитая оставаться за своим любимым занятием наедине. Может, Гарри его чем-то разозлил? Оступился? Совершил ошибку? Сделал что-то не так, что Майрон даже не пришёл к нему? Глупо, глупо, глупо.
Неожиданно Гарри остановился и замер, будто что-то вспоминая. В голове его вертелось что-то место, в котором наиболее вероятно мог быть Владыка. В... В кузне!
Точно! Кузница! Вот, где он может быть! И как это Гарри сразу не додумался? Конечно, ему был запрещён вход в кузню и вломиться туда без личного разрешения Майрона было сродни тому, чтобы сознательно подписать себе наказание, но Гарри не был бы Гарри, если бы не попытался пойти туда и выяснить всё самому, и он ни за что бы не отказался от возможности проверить, там ли его учитель или нет.
Потому что это бы означало, что тот жив и тогда он мог бы с облегчением мысленно сказать себе, что да, Майрон действительно не хотел его видеть в ближайшие дни. Но он ведь мог хотя бы предупредить его об этом, верно?
Предположения Гарри оказались верны, когда юноша совершенно
случайно зашёл в кузню к Майрону и видел, как тот трудится. На Поттера тут же накатила волна облегчения от того, что Майрон просто решил потрудиться в дали от всех в
своей кузнице!
Он практически сразу почувствовал радость, исходящую от его учителя. Гарри практически безошибочно определил, что его учитель всегда с радостью выполнял
свою работу, особенно когда дело касалось жаркой кузни и кузнечного искусства.
Эта работа, действительно, доставляла его учителю полное удовольствие, когда тот чувствовал тяжесть молота, который то поднимался, то отпускался, ударяясь об очередное его изделие, очередной его шедевр, который он мастерил после завершения старого.
Пожалуй, это было единственное дело, когда Майрон
искренне, без фальши, улыбался, поднимая молот. Когда он резко опустил его вниз, столкнувшись с металлом, издавшим звонкую песню, вверх полетели искры, мерцая, как звезды. Довольство послало свет, мерцающий на его коже волнами живого огня.
Удовольствие горело тёмным золотом в его глазах, а волосы пылали огненными отливами в свете языков пламени. Под его ударами расплавленный камень содрогался и сгибался, придавая ему причудливые формы.
И, чёрт возьми, но Гарри просто растаял, пожалуй, впервые увидев своего мастера таким искренним, довольным,
счастливым. Юноша поймал себя на мысли, что готов часами наблюдать за искусством, полного таинствами, которое творилось у него на глазах. И теперь стало понятно,
почему Владыка не хотел пускать его в свою личную кузню. Здесь творились настоящие чудеса. Притаившись за дверью, Гарри смотрел на Майрона с замершим сердцем, широко раскрыв глаза и чувствуя своё бешено колотящееся от волнения сердце.
Тем временем Майрон откинул голову назад и громко запел: Он любил петь в кузнице. Вибрации, рожденные его ярким молотом при ударе, сами были стилем Песни. Когда-то давным-давно, ещё будучи преданным учеником Валы Ауле, он пел свои песни со своими товарищами, братьями из Майар огня. Они собирались в кузне и пели вместе с ним, их музыка кружилась вокруг его собственной, подчеркивая и поддерживая её, когда они работали вместе. В лучшие времена кузница не была тихим местом. Она была яркой и полной музыки.
Поддавшись ностальгии, Майрон подумал о том, что было бы неплохо научить этому искусству Гарри, когда тот подрастёт, закалится и наберётся опыта для того, чтобы тот смог поднимать молот самостоятельно, не причинив себе при этом значительного вреда, что вполне могло бы быть. Майрон точно это знал, учитывая "везение" юноши и его противный гриффиндорский до мозга костей характер.
Пожалуй, это было единственным, что поистине бесило Владыку в его ученике, потому что тот нисколько о себе не заботился, предпочитая спасать других, даже если они могли защитить себя сами. Или же Поттер иногда был таким безрассудным и бесшабашным, что сам мог попасть в беду и тогда спасать приходилось его.
Но что у Гарри было не отнять, так это того, что с ним было приятно проводить время и наблюдать за его работой. Майрон не забыл упорство и стремление волшебника, когда тот создавал тело, проявляя упорство и решимость по достижению своей цели.
Именно это и привлекло внимание Майрона к Гарри. Не то, насколько он силён в магии и то, как он умеет владеть собой и колдовать, хотя это тоже было важным, но и то,
как юноша будет себя проявлять в разных условиях и ситуациях. А потом он как-то просто и почти незаметно для себя самого привязался к нему, и тот стал единственным близким ему существом, которому он проявил доверие и
позволил Гарри обучаться у него. Неслыханная ранее щедрость со стороны Тёмного властелина!
Майрон решил для себя, что обучит его, сделает своим ближайшим соратником, чтобы они могли вместе творить удивительные Песни в своём стиле и чтобы их мощь и сила передавались бы из поколения в поколение, воспевая всю мощь Владыки Мордора.
Майрон начал свои труды, намереваясь работать в течение значительного промежутка времени. Он не уставал легко, питаемый силой своей Песни и жаром яркого пламени. Он редко останавливался, воздерживаясь даже от самой короткой передышки. А ещё он не любил, когда за ним кто-то подсматривал. Тем более исподтишка.
Владыка резко повернулся, немигающим взглядом уставившись на юношу, застывшего перед ним прямо на пороге.
— Э-э-э... Привет, Майрон. Я тут мимо проходил... — сбивчиво проблеял Гарри, поёжившись от взгляда учителя. Майрон не ответил, со звоном опуская молот на наковальню, от чего юный волшебник тут же вздрогнул и попятился обратно к двери.
– Извини, что помешал. Я... Это, пожалуй, пойду, – начал было он, но Майрон поднял руку и одним повелительным жестом заставил своего нерадивого ученика захлопнуть рот. Владыка медленно встал, открывая своё красивое,
идеальное обнажённое тело, покрытое капельками пота, и медленными тяжёлыми шагами подошёл к Поттеру, остановившись в миллиметре от него и скрестив руки на груди.
– Что ты здесь делаешь? — обманчиво спокойным и ровным голосом спросил Майрон. Не криком. Ни ором. Ни драками. Обычным спокойным голосом, от которого гусиной кожей пробегали мурашки по телу. Голосом, от которого у Гарри перехватывало дыхание. Голосом, от которого юноша не мог двигаться и заставить себя пошевелиться даже пальцем. Голосом, от которого всё тело немело, а ему самому ничего другого не оставалось, кроме как повиноваться и ответить на поставленный вопрос. Голос, которого так сильно боялся Гарри. Как никакого другого, потому что было неизвестно, что за этим последует.
Вернее, он знал, но думать об этом совершенно не хотелось.
– Я задал вопрос, — повторил Майрон спустя минуту молчания, сопровождающейся тишиной, перебиваемой тихим шипением и треском горящего костра.
Гарри был настолько поражён, что у него не нашлось ответа. Он просто стоял, как вкопанный, словно какой-то истукан, боясь пошевелить даже пальцем и одним неверным движением разозлить своего учителя. Но проблема была как раз-таки в том, что ему
нужны были действия. Ему
нужен был ответ. Которого Владыка Мордора так и не дождался спустя почти двухминутного молчания.
Не дождавшись ответа, Майрон сделал шаг вперёд и, больно схватив нашкодившего юношу за ухо, повёл его к выходу.
– Ой! – ойкнул ошалевший Гарри, словно придя в себя, как от пощёчины, и начал яростно вырываться. – Ой! Майрон, пусти! Больно! Ай!
– Нет, не отпущу, – ровным голосом ответил Владыка, всё ещё злясь на Гарри. — Разве я не говорил тебе
НЕ входить в кузню, пока
я здесь работаю?
– Но... – попытался было возразить парень и тут же зашипел от ещё более сильной боли. Уж что-что, а выкручивать уши Майрон умел, как и наказывать своих рабов или непослушных
учеников за их неповиновение.
– Разве я не говорил? — чуть повысив голос на один тон, строго перепросил Тёмный Властелин. – Не говорил?
– Говорил, — слегка ссутулившись, пробормотал Гарри, виновато уставившись в пол и передёрнув плечами, которые тут же поникли в знак поражения.
– Тогда
что ты тут делаешь, а? Не потрудитесь ли объяснить мне,
юноша? – спросил Майрон, всё ещё продолжая держать Гарри за ухо. – И дать хотя бы одну достаточную причину для того, чтобы я не наказывал тебя.
– Прости, – выдохнул Поттер, сжимаясь под пристальным взглядом Владыки. – Я... Это сложно...
– Ничего не желаю слушать по этому поводу. "Сложно" – это отговорка для слабаков, которые хотят увильнуть от ответа, а я не думаю, что ты трус или слабак, если только ты не разубедишь меня в обратном. Итак, у тебя пятнадцать секунд, чтобы придумать хоть какой-то достойный ответ, — отрезал Майрон, всё ещё продолжая держать ученика за его покрасневшее ухо.
– Я вроде бы как... Искал тебя? – полувопросительно предположил Гарри, выругав себя последними словами и мысленно дав себе пощёчину. Он облажался, не так ли?
– И зачем? – высоко подняв левую бровь, спросил Владыка, ожидая продолжения.
– Ну... Мне приснился сон. Кошмар. Я э-э-э... Не знаю, как начать, – сбивчиво произнёс Гарри, чувствуя, как он становится красным, как помидор. Юноша засунул руки в карман, неуклюже шаркнув ногой. Вся его решимость вмиг куда-то улетучилась.
– Кошмар? Ты решил меня побеспокоить из-за этого? – нахмурившись, уточнил Владыка, всё ещё нависая над ним громадной глыбой.
— Что-то вроде. Это было похоже на видение.
– Видение? Ты уверен? Или "что-то вроде"? – насмешливо спросил Майрон, резко встряхивая ученика, от чего тот снова ойкнул, но на этот раз прямо встретился глазами со своим мастером. В них читались решимость и странная смесь отчаяния и надежды.
– Да. Уверен. Это было видение. Я видел каких-то странных существ. Они совершали какой-то ритуал. Один из них, кажется, его звали Герен. Он воткнул копьё прямо в
сердце одной из женщин. Насколько я помню, он назвал её Эльдроне. Они разговаривали о чём-то. Я не всё слышал, но они говорили о захвате и порабощении мира. Они назвали себя Бессердечными. Вот. Я пошёл искать тебя, но нигде не нашёл. Я искал тебя
везде, где только можно. Я думал, с тобой что-то случилось. Что ты попал в беду, и что этот сон был как-то связан с тобой. Я просто... Мне просто нужно было убедиться, что ты в порядке. Я искал тебя несколько дней, а от тебя ни слуху, ни духу. Я
очень перепугался за тебя. Потому что.... Потому что
тебя нигде не было, и я просто очень волновался.... Я... — голос Гарри охрип, он почувствовал, как тяжёлый комок подкатывает к его горлу, а в глазах начинает щипать.
Юноша отвернулся, яростно начиная тереть глаза. Нет. Он не должен был, не должен был проявлять свою слабость, свою
ничтожность перед учителем. Не должен был открывать своё слабое место. Он не должен был
плакать! В конце концов, он ученик самого могущественного Тёмного Властелина во всём Средиземье! Так может ли он показывать это?! Чёрт, это
так стыдно!
Майрон вздохнул, закрывая глаза. Он должен был с самого начала догадаться, что Гарри будет беспокоиться о нём. Ему следовало предупредить ученика о своём отсутствии на пару дней, пока он беседовал во сне с крёстным Гарри прежде, чем тот начнёт волноваться. С другой стороны, он был
Его учеником, и его не должны были волновать такие вещи, где он и почему отсутствует.
Майрон не обязан был перед ним отчитываться или делать что-то подобное, скорее, наоборот, это Гарри должен был доказывать свою верность и преданность, ждать его даже тогда, когда о нём ничего не слышно и не видно, и ждать не в панике, а с холодной ясностью ума без лишних эмоций. И всё же. И всё же что-то кольнуло в сердце Владыки.
Чувство, которого не должно было быть у него, могущественного Властелина Мордора! Но оно было. И это чувство – вина. Вина за то, что
заставил своего ученика пережить такое. Единственное близкое его сердцу существо.
– Ты не должен был беспокоиться обо мне, Гарри. Я не тот, о ком
нужно беспокоиться. Ты знаешь, что я могу постоять за себя и не раз демонстрировал тебе это.
Гарри вздрогнул, вспоминая те самые моменты. Именно те моменты, когда учитель просто вытирал им пол во время их изматывающих тренировок и в очередной раз надирал ему задницу. Случай с Острозубом это доказывал, когда ему приходилось залечивать раны своего волка вместе с Эовин.
– Действительно. Извини. Этого больше не повторится.
– Тебе нужно лучше контролировать свои эмоции и избавиться уже от этого синдрома спасателя, это может тебя погубить. Твой ум должен быть холодным и ясным, как ледяная и острая сталь. Ты не должен проявлять слабость или какие-то чувства, которые позволят твоему врагу навредить тебе или использовать это против тебя. Ты ведь понимаешь это?
– Да, учитель.
– Хорошо, – кивнул Майрон, возвращаясь на своё рабочее место и жестом приглашая Гарри за собой. Поттер с некоторыми нерешительностью и настороженностью, но с нескрываемым любопытством подошёл ближе и сел рядом на указанное ему место. — Что касается Бессердечных, то я о них уже знаю. Мы разберёмся с ними.
– Что?! Откуда! – потрясённо выдохнул Гарри, ошалевший от такого заявления. – Как?
– Долгая история. Но вообще-то я беседовал с твоим крёстным, когда это случилось.
– Ты что? – у Поттера отвисла челюсть. – Майрон, мы же договаривались, что Сириус
ничего о тебе не узнает! – воскликнул юноша, делая акцент на слове "ничего".
– И он ничего не знает, – пожав плечами, ответил Майрон, и, подняв свой молот, сделал первый звонкий удар по наковальне. Посыпались искры.
– Но ты же сказал, что говорил с ним? – Гарри озадаченно посмотрел на учителя, слегка поднимая бровь.
– Да, Гарри, но я не явился к нему в своём
Истинном облике. Я представился ему как Аннатар — Владыка Даров. Когда-то это было моим именем, – добавил он, усмехнувшись под вопросительный взгляд юноши и, размахнувшись, снова обрушил свой молот на наковальню.
– Аннатар? – в замешательстве переспросил Гарри, неловко ёрзая на горячем, почти обжигающем камне.
– Да, так когда-то меня звали. Это было давно.
– А почему не "Майрон"? – с любопытством спросил юноша, поднимая взгляд на учителя.
– Он бы сразу догадался о том, кто я. Учитывая, что он шёл с братством Кольца, я уверен в том, что эльфы рассказали ему об этом. Не то, чтобы я боялся его реакции или ненависти, я больше беспокоился о тебе, – усмехнувшись, ответил Майрон, ударяя. Сталь столкнулась со сталью, исполняя свою протяжную Песню. – Хотя ты должен быть готов к тому, что он рано или поздно узнает о нас с тобой. И к тому, как он на это отреагирует, – заметил учитель, продолжая выполнять свою работу. – Не боишься, что он отвернётся от тебя, когда узнает об этом?
– Боюсь, – выдохнул юноша, погружая пятёрню в волосы и взъерошивая их. – Боюсь, и даже очень. Нет. Я просто
в ужасе от того, когда он узнает о нас. На самом деле именно поэтому я и скрывал тебя от него долгое время, как и его местонахождение. Я уже представляю его реакцию. Его бешенство. Я боюсь того, что он отвернётся от меня и бросит. Уйдёт. Это была моя вина, и я не представляю, что будет, если с ним что-то случится. Я... Я не уверен в том, что смогу пережить его смерть ещё раз. Майрон, это
сломает меня. Я пойму это, правда, и Сириус будет иметь на это полное право, ведь я предал его доверие, держа его взаперти и зная,
как он ненавидит быть взаперти, я просто... Просто...
Майрон внимательно выслушал сбивчивую речь своего ученика, на время прекратив работать. В какой-то степени он понимал юношу.
– Гарри, если он отвернётся от тебя только потому, что ты дружишь со мной или от того, что ты являешься
моим учеником, значит, он не достоин называться твоим крёстным отцом. И тогда он будет просто говнюком и полным подонком, если откажется от тебя.
— Ты так думаешь? – спросил Гарри с нотками сомнения в голосе.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, — с беспристрастной уверенностью откликнулся Майрон.
Повисло неловкое молчание.
– А ты... Ты бы отказался от меня, если бы была такая возможность? – неожиданно спросил Гарри, но Владыка, казалось, ждал этого вопроса.
– Не отказался бы.
– Почему?
– Потому что мы с тобой
связаны.
– Но ведь до ритуала у тебя была возможность этого не делать. Что помешало? – всё ещё сомневаясь, спросил юноша. Майрон вздохнул.
– Когда мы только-только встретились я, действительно, сомневался, стоило ли даже прислушиваться к тебе, а не сразу применить пытки, как я делал это с обычными пленниками, но в тебе было что-то особенное. Что-то, что я почувствовал в тебе изначально. Как будто мы должны были встретиться. О, и знаешь, раз уж зашла речь про это, я ведь и без всякого ритуала мог вернуть себе своё тело.
– Что?! Но как! – ахнул Гарри, подпрыгивая, а потом нахмурился ещё сильнее. – Почему же ты этого не сделал?
– Это была проверка, Гарри. Я наблюдал за тобой, за твоими шагами, мыслями, действиями. Твоими попытками принимать серьёзные решения и находить выходы из безвыходных ситуаций. Ты справился.
– Подожди, что? Тест! Майрон, ты сейчас серьёзно? Мерлинова борода, тест?!?! – вскочив, разбушевался Гарри, гневно сверкая своими глазами и сжимая кулаки. Он был
очень зол!
– Успокойся, Гарри. Да, тест. И ты должен гордиться тем, что справился с этой задачей, а не истерить. Считай это частью своего обучения.
– Волан-де-Морт мне тоже каждый год подобные тесты на выживание устраивал, – всё ещё сердясь, буркнул Поттер, но сел обратно на своё место.
– Мы можем повторить этот опыт, – усмехнувшись, ответил Владыка. Гарри побледнел.
– Что? Нет! – воскликнул юный волшебник. Майрон лишь высоко поднял бровь. – То есть, это конечно, очень весело, но знаешь, почти каждая наша стычка заканчивалась очередной потерей. Я просто устал терять близких мне людей. И ты это знаешь.
– Я тебя понял. И всё же наши тренировки усложнятся. С завтрашнего дня начнётся твоя
реальная подготовка. Каждый день я буду создавать для тебя испытания, которые ты должен будешь пройти, и они не будут похожи на наши с тобой дуэли, хотя они тоже будут.
– Испытания? Что-то вроде Турнира Трёх волшебников?
– Что-то вроде того, если тебе так от этого легче, – согласился Майрон, позволив юноше так думать. – Ты будешь проходить их, и после каждого успешного выполнения я буду посылать тебя на настоящие миссии вплоть до подавления разных островков восстаний и искр мятежа, не дав им и шанс объединиться. Я обучу тебя стратегии, выносливости, противостоянию боли и пыткам, чтобы ты не смог расколоться в случае попадания к врагам. Я научу тебя адаптироваться к различным ситуациям: от жара и холода до глубинных вод. Я научу тебя выживанию. Тому, чтобы тебя
никто не смог сломить.
– Я готов, – со всей решимостью и готовностью, какие он только мог проявить, ответил юноша. – Хоть прямо сейчас.
– Хорошо, я и не сомневался в тебе, – усмехнувшись, ответил Майрон. – Тогда слушай.
И Владыка начал объяснять Гарри основы кузнечного дела, показывая ему всё на своём примере и тут же подкрепляя практикой. Настоящее обучение началось.
