Тень, свет и сила

— Закрой дверь, девочка. Ты выпускаешь тепло. Узкая кровать, лохань для купаний и плита с чайником на ней. В центре комнаты два стула, а в большой плиточной печи ревет пламя. Алина оглянулась в поисках обладателя голоса, и едва не вздрогнула, когда что-то, больше похожее на тень, чем на человека, пришло в движение. Тень вышла на свет, и оказалась женщиной. Она выглядела… древней. Ни одна черта не выдавала этого — идеально ровная спина, не тронутые сединой волосы, гладкая кожа… Но в глазах… будто вечность застыла. Она думала, у Дарклинга глаза старика… нет, он мальчишка. Алина уверена, для этой женщины точно. — Итак, ты — заклинательница солнца. Пришла спасти нас. Ответить не хватило мужества. — Что же ты молчишь, девочка? Ты немая? — Нет. — Отлично. Значит, тебя тестировали вместе с мальчишкой без силы. Проглотив комок, Алина кивнула. — И почему не нашли твой дар? Багра склонила голову набок, вызвав у Алины странную мысль… И, не вспоминай она в который раз тот дурацкий день, наверняка бы больше внимания уделила этому знакомому жесту. — У тебя складывается плохая привычка не отвечать на мои вопросы, девочка. — Мне необходимо отвечать? — Я тебе не глупенькая подружка, с которой можно решать, делиться ли секретами. Если хочешь учиться у меня — должна отвечать на вопросы! — Я не хочу отвечать на этот вопрос. — Тогда уходи. Беги прочь из дворца. Спрячься в какой-то забытой богом деревне, где ты будешь никому не нужна. Никому не нужна. Ярость вскипела в крови. Перед глазами возник Мал, и их вчерашний разговор. Долгий, полный счастья встречи. — Нет! — Тогда отвечай на вопрос! Почему гриши не привезли тебя во дворец вместе с мальчишкой? — Я скрыла свою силу… — Что?! Громче девочка, я не собираюсь… — Я скрыла свою силу! Женщина расплылась в довольной, хоть и далеко не теплой улыбке. — Зачем? Алина не решилась спорить. Хотя ответить было… — Я не хотела расставаться с Малом. Багра нахмурилась. — Ты хочешь уничтожить каньон, верно? — Если мне хватит сил. Смешок, как удар ножом. — Тогда вот тебе мой первый урок. Любовь — хрупкая, мимолетная и ненадежная. — По коже прошли мурашки. — Любовь — ничто, по сравнению с властью. Запомни это, девочка. Заклинательница солнца не хотела отвечать. Все в ней противилось этим словам, отторгало их, как ложную истину. Но возражения снова утонули в ней. Она промолчала. — А теперь, начнем учебу. Спустя пару часов, когда дверь хижины закрылась за спиной, Алина не могла подавить радостное возбуждение. Руки дрожали, щеки горели и кожа приятно покалывала от использования силы. Ей жутко хотелось тут же кинуться к Малу, чтобы рассказать, как у нее вышло осветить всю хижину Багры, и всего-то на первом занятии… — Не уверен, что помню, чтобы кто-то выходил от Багры, улыбаясь. Алина обернулась, и ее счастливая улыбка отобразилась и на лице Дарклинга. — Даже представить не могу почему. Они рассмеялись. Наверное, Багра слышала, но дверь осталась закрытой. — Прогуляешься со мной? — мужчина кивнул в сторону озера, предлагая руку. Алина смутилась. — Я хотела навестить Мала… — Он в библиотеке. Дарклинг все еще протягивал руку. — Позволь проводить. Улыбнувшись, девушка обхватила ладонью его локоть. — Я слышала, что гриши-усилители очень редки. А теперь знаю целых троих. Алина пребывала в состоянии совершенной эйфории, после использования дара, и, во имя всех Святых, ей можно было простить эту детскую непосредственность, которая не позволяла идти в тишине. — Удачное стечение обстоятельств для тебя, не находишь? — Вполне, если исключить все остальное. — И что же входит в твой список «всего остального»? — Селедка на завтрак, — Дарклинг едва подавил смех, обманувшись ожиданиями. — Со всем другим, я так и быть разберусь. — Я считал, что крестьянская еда поможет не забывать за кого на самом деле мы сражаемся. — Но что может быть нелепее, чем селедка и ржаной хлеб на фарфоровых тарелках, в огромном зале со стеклянным куполом? Дарклинг удивленно приподнял бровь, а Алина поняла, что, наверняка, как всегда сболтнула лишнего. — Я имела в виду… — Что все мы здесь понятия не имеем о настоящей жизни равкианцев. Что все это, включая селедку, лишь сказочная версия крестьянской жизни. Девушка зарделась. — Но если ты это знаешь… Он постарался не выдать того, насколько приятнее слышать от нее «ты». — Почему не изменю все? Алину слегка начинала раздражать его склонность заканчивать ее мысли. Наверняка это было привычкой, выработанной, чтобы создавать у подчиненных ощущение всезнающего и всемогущего лидера. И будь они на военном собрании, Алина непременно бы этим восхитилась, и наверняка забыла бы о своем обещании не бояться. Но ведь они не на собрании. — А что еще, по твоему, напомнит детям, выросшим в роскоши и достатке, что есть и другая жизнь? — Не пробовали показать им эту жизнь? Дарклинг остановился, и Алина опустила руку. Может она и сболтнула лишнего, но если в первый раз наказания не последовало, то неужели теперь он отчитает ее, как глупую девчонку, которой она и является? В этот раз они оба обманулись в ожиданиях. Вместо наказания, Алина получила лишь долгий изучающий взгляд человека, который понял, что перед ним не запуганная девочка из Первой армии, страшащаяся ответственности. — Очень интересно послушать твои мысли. — Свозите их в какую-то деревню. Пусть… помогают с урожаем, вылечат больных, помогут строить… Смех Дарклинга отдает насмешкой. А чего же он ждал? Восемнадцать… разве он не был таким же? Алина нахмурилась и смутилась. — Прости мой смех. Я смеюсь вовсе не над твоими словами, а скорее над… — Над глупой девчонкой не понимающей жизнь? Она гордо вскинула бровь. А ведь это даже приятно, перебивать вот так. — Над тем, каким простым и добрым ты видишь мир. Считай, я слишком от этого отвык. Он снова протянул руку, и они продолжили путь. — И все же… — Ты слышала легенду об Илье Морозове? — Конечно, — она тут же поняла к чему он клонит. — Но ведь это было сотни лет назад. Мир изменился. — Но не люди. Или, станешь отрицать, что испугалась тех, кто приехал тебя тестировать? — Я бы не испугалась, будь они не загадочными колдунами из далекой столицы, а такими же как я, только… с силой. Будь они поддержкой, а не просто Второй армией. Со стороны они наверняка выглядели… странно. И дворцовая стража со слугами, и опричники, и встречающиеся по пути гриши, лишь с опаской и интересом косились на две фигуры в черно-золотых кафтанах. — Я шел к тебе, чтобы прогуляться, и получше узнать заклинательницу солнца. А получил чуть ли не военный совет с обсуждением судьбы всея Равки. Они остановились у дверей библиотеки, Дарклинг сложил руки за спиной, собираясь прощаться. Без особой охоты, по правде. — Прости, я просто… — Нет, все в порядке. Мало кто осмеливается говорить со мной таким образом. Алина слабо улыбнулась, отводя взгляд. Она могла бы сказать, что это вовсе не смелость, а всего лишь неумение держать язык за зубами… — Думаю, это одна из привилегий более желанной слуги. Серые глаза недобро блеснули. — Ты не слуга мне, Алина. Ты мне равна. И он ушел. Не прощаясь, будто боялся, что если задержится хоть на секунду, то непременно выдаст какую-то тайну. Алина бездумно смотрела ему вслед, аж пока темная фигура не скрылась за углом. Мал. Она шла к Малу. Мысль о друге показалась спасительным островом, и она ухватилась за нее, уверенно толкнув дверь. Равна… В том, как на нее оглядываются люди уж точно. Алина только продолжает уверенно смотреть вперед. Рано или поздно, она перестанет быть для них цирковой зверюшкой, и станет той, на которую оглядываются с опаской и уважением. К счастью, она быстро находит Мала. К счастью?.. Она узнаёт тут же. Черные волосы. Слишком красивое лицо. И кафтан шквальной. — Алина! Мал поднимает голову слишком стремительно, чтобы у нее был шанс быстро уйти. Девушка-гриш вторит ему, и расплывается в улыбке. Слишком быстро подходит, оставив озадаченного парня позади. — Я Зоя. Рада наконец-то познакомиться. Зоя широко улыбается, почти светится. Протягивает руки, вовлекая Алину в объятия. Шепчет в самое ухо. — От тебя воняет приютом. Опешив, Алина просто стоит, в самом деле, как истукан, и смотрит на все такую же яркую и красивую улыбку. Мал ничего не слышал, она понимает это сразу же, когда снова обретает способность видеть мир вокруг. Мал просто сидит за какой-то книжкой и улыбается, когда Зоя подходит к нему, обхватывая руками, и целует в щеку. Алина всеми силами пытается скрыть смущение. И… еще что-то… непонятное… очень похожее на злость и ревность. — Я побегу, дорогой, оставлю вас с подружкой поболтать. Увидимся вечером, да? Мал утвердительно кивнул, а затем… Алина никогда не думала, что можно испытывать такое отвращение глядя на целующуюся парочку. Но поцелуй Зои был таким слюнявым и показательным, что девушке едва хватило сил не скривится. — А она очень изящно метит территорию. Мал рассмеялся, но все же глянул вслед удаляющейся шквальной. — Прекрати. — Нет правда, как скоро ты перестал бояться женщин-гришей? — Зоя хорошая, когда поближе узнаешь ее. — Не уверенна, что хочу узнавать ее настолько близко. Предпочту считать ее бессердечным демоном. Они рассмеялись уже вместе, вызвав неодобрительные взгляды и шепотки окружающих. — Нужно быть потише, — Мал прошелся глазами по гришам в разноцветных кафтанах. — Иначе прозовут нас любимчиками и зазнайками. — Ну, если бы я знала, что таинственный ученик Дарклинга это мальчишка из Керамзина, ненавидящий ванну… — Хватит, — он прыснул в кулак, беззвучно сотрясаясь от смеха. — К тому же, я ведь говорил, что не совсем и ученик. — Но все же, ты носишь его цвет, и всюду ходишь следом. — Не знаю зачем. Он не говорит. И к тому же, — Мал многозначительно кивнул на ее собственный кафтан, — ты тоже в черном. Алина прищурилась, и без всякого изящества перевела тему. — Что ты читаешь? Мал только улыбнулся, но, как и полагается благовоспитанному молодому человеку, послушно ответил. — Сборник старых легенд. — Правда? — на лице девушки мелькнуло разочарование. — И что же ты пытаешься там найти? — Оленя Морозова. Алина приподняла брови, снисходительно улыбаясь. — Если решил шутить надо мной, как над новенькой, то придумай что-то убедительнее. — Я вовсе не шучу. — Брось, Мал, олень Морозова — старая детская сказка. — Как и заклинательница солнца, верно? Алина не нашлась с ответом. — К тому же, я думаю, вы можете быть связаны. — Увидев замешательство на лице подруги, он уточнил: — Ты и олень. — Очень интересно, хотя ни капельки не понятно. — Ну, последние несколько месяцев, все что я делал — это помогал младшим учиться использовать дар. Но вчера Дарклинг попросил найти всю возможную информацию об олене. Я сначала подумал как и ты, а затем… В его действиях никогда нет случайности. И единственное, что могло бы заставить Дарклинга вдруг искать существо из легенд — твое появление. — Интересная теория. Обязательно поразмыслю на досуге. Мал прыснул, переворачивая страницу с большим рисунком оленя с невероятными ветвистыми рогами. — К слову, как твое первое занятие с Багрой? — Она… своеобразная. Юноша снова подавил приступ смеха, глядя более чем снисходительно. — Ну что? — Ты только что сделала ей самый щедрый комплимент. Багра ненавидит всех в этом дворце, — его глаза как-то странно погрустнели. — А меня больше других. — Почему? Мал безрадостно сдвинул плечами, и Алина протянула руку, чтобы накрыть ее ладонь. Но Мал руку забрал. — Не стоит. Девушка нахмурилась. — Из-за того, что ты усилитель? Но ведь и Багра, и Дарклинг… — Они гриши. В отличии от меня. — Мал, это же глупости. Сколько раз мы в детстве брались за руки, и все было в порядке. — А затем, глядя на меня, ты едва себя не убила. — Я сглупила, Мал. Мой мир перевернулся, я… — Ты не должна оправдываться, Алина. Я должен это делать, за тот страх, что ты увидела во мне. За то, что не поверил в ту же секунду, что увидел тебя. Первым, что я должен был сделать вчера, это просить прощения. — Я не держу на тебя обиды. Ни за что. — Я знаю. — Он мягко улыбнулся, глядя прямо ей в глаза. — Ты слишком добрая чтобы злиться хоть на кого-то. Алина смутилась. Ждала ли она его извинений? Нужны ли они ей? Теперь понимает — нет. Она сделала выбор. Сама. По собственной воле. И только она в ответе за него. Не Мал. И никто иной. По пути в обеденный зал, когда Алина в четвертый или пятый раз путает поворот, Мал, уже забыв о невесёлом разговоре, и, смеясь с нее, спрашивает: — И как ты так быстро добралась до библиотеки? — Дарклинг отвел меня. — Оу, ну и каково это, когда великий и ужасный носится с тобой, как с хрустальной вазой? Алина остановилась, удивленно, но больше недовольно уставившись на Мала. — Никто со мной не носится! Друг рассмеялся, складывая руки на груди. — А что по твоему он делает? Или думаешь, он ко всем бегает по два раза в день спросить про самочувствие, или поработать проводником? Алина нахмурилась, глядя из подо лба. Мал, понимая, что шутка оказалась не из лучших, посерьёзнел. — Ты что, обиделась? В этом же нет ничего плохого, наоборот… — Я тебе не хрустальная ваза! Юноша вздрогнул, когда она ткнула в него пальцем, ненавязчиво угрожая. И только отпрыгнул в сторону, когда девушка прошагала мимо, направляясь в столовую. Как бы Надя и Мария ни старались ее разговорить за обедом, Алина только безрадостно ковыряла тарелку вилкой, то и дело поглядывая на пустующее черное кресло во главе стола. — Ты считаешь, Дарклинг носится со мной? Спросила она у Жени уже вечером, когда они, закрыв дверь ее комнаты на ключ, уплетали свежие булочки от дочери повара, которой портная помогла избавится от пятен на лице. Свежая ароматная выпечка действовала умиротворяюще, стирая не самые лучшие воспоминания о шутке Мала и послеобеденной тренировке у Боткина, где ее, совершенно не считаясь с черным кафтаном, потаскали по грязи. — Не самое подходящее слово. Скорее… оберегает. — Как хрустальную вазу? Женя прищурилась, глядя на несчастное лицо подруги. — Кто ляпнул тебе эту глупость? Алина не ответила, но отведенный взгляд говорил сам за себя. — О, понятно. Портная забралась к девушке на кровать, крепко обнимая ее сзади. — В следующий раз, скажи ему, что с ним тоже носились, как с хрустальной вазой, только пользы от этого ровно ноль! Алина рассмеялась. — Прекрати! Мал хороший, просто… Женя весьма правдоподобно изобразила приступ тошноты, снова вызвав у подруги приступ хохота. — На, пожуй, — она силой ткнула кусок булочки прямо Алине в рот. — И не смей забивать голову глупыми словами глупых мальчишек. Алина с трудом пыталась прожевать слишком большой кусок и только кивнула. Дернулась ручка двери. Девушки вскинулись, и Женя тут же бросилась открывать замок, под аккомпанемент тревожного стука. — Мой суверенный. Алина стала усиленно жевать, но только еще больше напоминала хомяка с полными щеками. Дарклинг с трудом подавил усмешку. — Оставь нас. Женя коротко откланялась, и вышла. Алина все ещё боролась с проклятой булкой. Когда дверь закрылась, в голове снова отдались слова Мала, и девушка пожалела, что он вообще пришел. Наверное это слишком отразилось на ее лице, ведь Дарклинг вдруг помрачнел. — Я говорил с Малом. — Фто? Каменная маска дрогнула, и Алина отругала себя за то, что, как последняя деревенщина, не дождалась чтобы закончить жевать. — Он очень беспокоится, что сильно тебя обидел своими словами. — Он все тебе рассказал?! — Он был очень расстроен, а преимущество моего… возраста, в том, что это достаточно сложно от меня скрыть. Алина покраснела, став одного цвета с кафтанами корпориалов, представив их разговор. — Его чувство юмора иногда… оставляет желать лучшего. — Только и смогла она из себя выдавить, пытаясь уйти от темы. — Я не хочу, чтобы ты думала, что я считаю тебя слабой. — Да, но… я привыкла быть одна. И в одиночку со всем справляться. Мужчина устало улыбнулся, подходя ближе. — Но ведь ты больше не одна. — Привыкнуть сложно. Не за пару дней. Дарклинг пожал плечами, и на какую-то секунду его глаза стали глазами юноши, а не старика. — А по мне, так слишком легко. Алина улыбнулась. — Преимущество возраста? — Сколько еще раз собираешься бросаться в меня моими же словами? — Ты перебиваешь, я цитирую. У каждого свои недостатки. Он рассмеялся. С этой девочкой так легко смеяться. Может потому, что он наконец-то может позволить себе узнать кого-то, и дать узнать себя самого. Настоящего, не призрак в черном плаще. Ведь время не заберет ее у него. Никто не заберет.