Тень, свет и сила

Если бы душа исцелялась так же легко и быстро как тело… Вот где все действительно были равны. Гриш или отказник, боль потери ты должен прожить от первой до последней капли. И ничто тебя не спасет. Пока до самого дна эту чашу не выпьешь… Алина была в этом уверенна, обнимая Александра, свернувшегося под тяжелым одеялом рядом с ней. Сколько они уже не покидали эти покои? С тех самых пор, как целители позволили оставить палаты лазарета. Дверь за заклинателями закрылась, и с тех пор их не видел никто. Мал и Женя приносили еду и все необходимое, но оставляли на столе военной комнаты, никогда даже не заглядывая в спальню из которой не доносилось ни единого звука. Кто-то мог бы придумать байку или легенду, что в самом деле Дарклинг и Санкта погибли тогда в бою с Шуханом, и в старых покоях поселились их духи. Но они были живы. Если конечно это можно назвать жизнью. Александр спал. Почти все время. Забывался сном, и Алина следовала его примеру. Когда сон отступал, не принося ни бодрости, ни желания жить, они плакали. Беззвучно, сцеловывая слезы друг друга. Весь мир сузился до размеров маленькой комнатки, в которой двое медленно по собственной воле умирали, в надежде, что однажды найдут в себе силы родиться снова. Дни сложились в месяцы. За окном гремели праздники победы. За дверью проносились шаги бесчисленный послов и переговорщиков. Александру все это было неинтересно. Потеряв мать, он вдруг отчетливо понял, что все его завоевания и победы были вовсе не для Равки. Оглянувшись вдруг на все прошедшее, он увидел наконец, что сотни лет провел в попытке стать для Багры святым. В конечном итоге он им стал. Только ее больше нет. Мать отдала свою жизнь за него и Алину, за их будущее. Какое будущее?.. Иногда за окнами бушевали дожди, с каждым днем все чаще и чаще. Оранжевые листья липли на мокрое стекло уже обещая зиму. В такие дни, и Александр и Алина сильнее кутались в одеяло, и крепче прижимались друг к другу, согревая руки, которые выламывало от осенней сырости. В один из таких дней столица разразилась великолепным праздником. Дождь злобно хлестал горожан по щекам, но они будто не чувствовали, радостно крича приветствия новому царю. Гремела коронация. Дождь не прекращался, но все до единого, от генералов и гришей до приезжих крестьян, в один голос твердили — к счастью. И Николай, во всем своем великолепии, купался в славе и чествованиях. Ему пели песни, складывали стихи и засыпали дорогу цветами. А ночью небо освещали фейерверки. Их разноцветные огни летели над всем городом, и отблески проникали даже в темную комнату заклинателей, имена которых сегодня звучали тихо, словно никто не мог решить, вспоминать их как живых, или как мертвых. Той ночью Алина проснулась в необъяснимой тревоге, и поняла, что рядом никого нет. Его нет. Сердце упало куда-то, и каждый новый его неспокойный удар ощущался яснее предыдущего. По всему телу прошелся холод, когда ноги коснулись голого камня. Девушка спешно обулась, накинула халат… Где искать его?.. Алина потянула дверь, выходя в залитую светом военную комнату. Вздохнула с облегчением. — Саша… Широкие плечи дрогнули под тонкой сорочкой. Мужчина повернулся, и кварцевые глаза сверкнули отблеском фейерверка. — Саша? — Подумала, что прежде никогда так тебя не называла. — Меня никто так прежде не называл. — Значит я буду первой. — С чего бы это? Алина улыбнулась, подошла к нему, нежно поправив гладкие волосы. — Слишком строго и грозно каждый день звать тебя Александром. Он улыбнулся в ответ, притягивая девушку ближе. За окном снова вспыхнул фейерверк. Желтый, рассыпался по небосводу совсем как маленькие теплые звезды, которые они оба когда-то так сильно любили. Грудь сжимало скорбью. Но наконец-то не так сильно. Александр наконец-то смог улыбнуться, целуя Алину в макушку. Ощущения тепла наконец-то ставало сильнее, весомее боли. Он мягко отстранился, глядя в глаза заклинательнице. — Каждый день звучит хорошо. — Даже очень. — Мы ведь свободны теперь. — Свободны? Мужчина кивнул, ловя непонимающий взгляд. Ласково обнял, склонился ближе, нежно соприкасаясь лбом. Так крепко прижал к груди, что Алина слышала как спокойно и размеренно бьется его сердце. Такое сильное. — Я кое-что очень важное понял. — Что же? — Наши жизни принадлежат только нам, и никому больше. Багра их сохранила, и я не потрачу ее жертву на борьбу, которую она так ненавидела. Я не смогу. Александр выпрямился, ища поддержки в глазах той, которую любил. Она не сказала ничего. Просто поцеловала его, едва касаясь губами. Этот поцелуй стал правдивее сотни клятв и пустых слов. И без них оба знали, что разделят свой вечный путь, куда бы он ни вел. И с этого поцелуя путь начался.

***

Желтые листья кружили вокруг, покрывая поляну пестрым одеялом. Зоя скорее подсознательно, чем намеренно, легко водила пальцем в воздухе, не позволяя им приземляться на широкий плед и сидящих на нем. Алина зачарованно следила как кружатся листья, и кроме покоя чувствовала только легкое покалывание под ожерельем, ведь Александр, так же инстинктивно как и Зоя, удерживал над ними небольшое солнце, согревая холодный ноябрьский воздух. У них сегодня праздник. Маленький, только для своих, для друзей. Сегодня они все впервые за много лет были в церкви, исполняя почетные роли свидетелей таинства венчания Жени и Давида. А теперь спрятались вот тут, в лесу, среди опадающих листьев чтобы пить вино, смеяться и беззаботно обсуждать будущее. — Значит, вы твердо решили все оставить? Алина кивает, не скрываясь, берет Александра за руку. Он сжимает ее ладонь, отвечая: — Герои нужны на войне, а в Равке, хвала Святым, мир. — Но ведь есть еще столько всего… Мал отворачивается почти сердито, и Зоя кладет ему руку на плечо, пытаясь утешить. Бесполезно. Да, он взрослый мужчина, с войной за плечами, высоким титулом и честно заслуженным уважением. И он прежде других узнал о планах заклинателей… Вот только эти планы заставляют его чувствовать себя брошенным мальчиком, как и когда-то очень давно. — И никто не справится с этим лучше чем ты, Мал. — Правда? Я так не думаю. — А я это знаю. И Его Величество царь Николай тоже знает, поэтому и подписал приказ. Мал замирает, пытаясь осмыслить услышанное. Зоя задает вопрос за него. — Какой приказ? — О назначении Мальена Оретцева генералом Второй армии. Моим преемником. — Александр искренне доволен их изумлением, и не может удержаться от глупой шутки: — В конце концов, во главе всегда должен быть человек в черном. Юноша качает головой, издевательски ухмыляясь. — Ничего у тебя не выйдет. Ты был Дарклингом — могущественным и древним, мудрым. И теперь хочешь поставить на свое место мальчишку сироту. У меня ведь даже силы нет. — Поэтому именно ты и будешь на моем месте. Ведь жажда силы не ослепит тебя, как слепила когда-то меня. — Но кто станет меня слушать? — Все. — С чего бы это? Александр улыбнулся. Спокойствие, с которым он встречал не злой, но обиженный взгляд Мала, могло бы настораживать. Но ничего страшного в этом не было. Мужчина достал из кармана простого пиджака конверт, в котором проглядывались несколько плотно сложенных листов, и протянул своему бывшему ученику. На конверте незнакомым, но изящным почерком было выведено одно только имя. «Мальен Оретцев» — Что это? — Это прощальный подарок тебе. Но не от нас, от Багры. — Багры? Забыв от удивления даже свою обиду, Мал развернул конверт. — Я не понимаю… Он рассматривал странную схему с совершенно незнакомыми именами и цифрами возле них, пытаясь разобраться в чем же смысл. — Это родословная, Мал. Твоя. Все взгляды повернулись к нему, и тихий голос Алины доносился словно из-под воды. Все звуки перебивало воспоминание о словах Багры, что она ему сказала. «Не позволяй никому забыть чья в тебе кровь» Она сделала это… для него?.. — Ты живой потомок Ильи Морозова. В тебе живет его дар и его сила. Это дает тебе больше власти, чем кому-либо. — Но… это ведь невозможно! Все эти документы… не может быть, чтобы они были… чтобы они существовали. Попав сюда, я искал, пытался найти своих родственников, семью… — Просто Багра знала где искать. Мал снова посмотрел на Александра. Вот они, далекие братья. Сидят тут, спорят, кому следует взять власть над всеми гришами. И ни один не желает ее принять. Во истину, их великий предок наверняка здорово веселится, наблюдая за этим. — Значит, вот кому мы будем теперь кланяться. Женя сдвинула плечами, со свойственной только ей легкостью заставив всех рассмеяться. — Не смейся, Сафина, ты будешь ему помогать. Александр отпил вина, наблюдая за округляющимися глазами портной. — Нет, нет, нет, я теперь замужняя женщина, у меня семья. — Значит, станешь мужу помогать. Думали так легко отделаетесь? Даже ты, Зоя? Шквальная подняла бровь в своем привычном наиграно-высокомерном выражении. — Мне больше нравилось когда ты говорил приказами, а не глупыми загадками. — Ну, приказы я больше не отдаю. Но хочу, чтобы вы остались с Малом. Вы трое. По одному от каждого ордена. — Зачем? — Равенство и братство? Зоя прыснула, собираясь съязвить, но Давид ее перебил. — Мне нравится. Хорошая идея. Николай станет преобразовывать монархию, рушить все старое. Если изменимся и мы, не станем выглядеть застывшими реликтами. — Спасибо Давид. Фабрикатор кивнул, и продолжил. — К тому же, впервые за много лет нам предстоит приспосабливаться к миру, в котором мы воины лишь отчасти. Ты будешь идеальным лидером, Мал. Среди нас нет никого, кто лучше тебя мог бы связать гришей и отказников. Так что, если царь одобрил, я первый принесу тебе клятву верности. Давид положил руку к сердцу, склонив голову, и Александр довольно улыбнулся. Женя подняла кубок. — Моя клятва тоже с тобой. Но учти, если буду против чего-то — молчать не стану. — В жизни не посмел бы в этом усомниться. Они рассмеялись, а Зоя толкнула Мала, гордо задирая голову. — Уж моих-то клятв тебе и без этой хватит, да? Женя с Алиной многозначительно переглянулись, а Мал покорно кивнул. — Есть ощущение, что всё-таки не Мал остается за главного? Друг смерил Алину недовольным взглядом, но все же смеялся с остальными. Александр отсалютовал кубком. — Тогда поднимем чаши, за генерала Второй армии Мальена Оретцева и его верный совет! Серебро звенело, как звенят колокола объявляя о рождении царских наследников. Но теперь родился не царевич, но кое-что куда более важное. Под звон серебра родилась новая эпоха. Эпоха могущественной Равки и славы ее оружия. Она родилась посреди леса где-то за столицей. Далеко от пышных залов и лощёных аристократов. Место ее рождения вскоре зарастет травой, может покроется непроходимым буреломом, или вообще перестанет быть лесом… Да, место исчезнет, но эпоха продолжится. Будет и слава, и великие победы и вечное единство… Цари сменят друг друга, и чуть медленнее, но все же сменятся и генерал Второй армии, и его верный совет… Они останутся на страницах учебников, которые со временем выцветут и пожелтеют, превратив историю в легенды, в которых больше вымысла чем правды… — Давид! Их уже разделял десяток метров. Пути расходились в разные стороны, впрочем, как и судьбы. Но Давид обернулся на голос Александра. — Забыл о последнем. — Да? Фабрикатор подошел, гордо держа спину. Александр усмехнулся, и подошел почти вплотную. Шепнул на ухо что-то, что Алина не услышала. Давид улыбнулся, задумчиво склонив голову, повернулся к Алине. — Ты позволишь? Она не поняла вопроса, обернулась к Александру, но тот не сказал ничего. А Давид протянул руки к ее шее. И Алина поняла. Тонкие пальцы фабрикатора невесомо легли на ошейник. Кожа под ним отдалась покалыванием, в последний раз рога царапнули шею и исчезли, оставив под собой белёсый след, похожий на рубец. Руки Давида обхватили разомкнувшийся ошейник, и Алина увидела как кость заворачивается внутрь, словно сжимается. Даже воздух будто заискрил вокруг, и девушка отвернулась, чтобы не видеть, как превращается в ничто ее усилитель. — Алина… Голос Александра впервые звучал неуверенно. Заклинательница повернулась к нему, выдавив улыбку, но застыла, увидев, что лежит на его ладони. Давид уже ушел, лишь обернувшись на прощание, и спины друзей только мелькали разноцветными бликами среди деревьев. Они остались вдвоём. И Александр держал на дрожащей ладони то, что когда-то было ошейником. — Когда-то по моей воле ты надела ошейник. Ты согласилась на связь, но ведь… отказаться не могла. Теперь у тебя всегда будет выбор. Он протянул ей кольцо, уронив его на раскрытую ладонь. — Тяжелое. — Вес ведь не изменился, таков закон. Алина усмехнулась, без доли сомнений надев кольцо на большой палец. Единственный, с которого бы оно не слетело. — Давид отличный фабрикатор, но вот ювелир… Александр улыбнулся, привлекая Алину ближе. Легко поцеловал. — Нас отпели уже, а значит никогда не повенчают. Так пусть хоть что-то будет как у обычных людей. — Как у обычных людей? Отказников? Он кивнул. И путь повел их вперед.