Стрекоза

Объект: неизвестен Место нахождения: неизвестно Наши дни Пот струйками стекал по лицу. Противник почти выиграл, но их учили доводить дело до конца. Генерал Лейт всегда говорил: «Если ты лучший, докажи это». А худших он не признавал. Его слушался каждый, его брали в пример. И Эмма не исключение. Дыхание сбилось с ритма, дышать через нос стало труднее после того, как её лицо оказалось на полу. Её возраст не помешали ей обмануть двухметрового врага и уложить его на лопатки. Она прижала его шею внутренней частью колена к полу, а его руку потянула на себя, тем самым, заставив парня почувствовать жгучую боль в плече. Не отступая, Эмма смотрела как он, лежащий под ней, стиснув зубы, стонет от боли. Парень похлопал её по ноге в знак его проигрыша, но она только с большей силой вывернула ему руку, а ногой сильнее сдавила горло. Круг из наблюдателей затащил дыхание. — Довольно! — раздался короткий приказ где-то позади. Тяжёлыми шагами к Эмме подошёл высокий широкоплечий мужчина. Это лицо она узнает везде. Густые опущенные брови, да так, что между ними уже давно красуются глубокие морщины. Под такими бровями страшный взгляд кажется ещё страшнее. Большой нос, явно повидавший много кулаков, всегда пугал Эмму, а эти тонкие губы только и могли, что выдавать новые приказы. Выглядел он на все пятьдесят, но физической формой одолеет любого в этом здании. Его плечи были такими широкими, что девочка по сравнению с ним — дюймовочка. На его форменной рубашке над карманом красовалась красная нашивка с черепом и шестью щупальцами. При его виде все мышцы словно атрофировались. Он поднял её за воротник тёмно-серого комбинезон — в такой униформе ходили все её ровесники — и откинул её в сторону, как не бездомного котёнка. — Злость оставь для настоящих врагов! — злобно произнёс он, всем видом показывая, что недоволен ей, но по глазам было видно, что ему понравилось шоу. Парень, которого она уложила, держась за горло, поднялся на ноги и отошёл в сторону от ринга — обычные маты уложенные в вырез в полу. Эмма повторила за ним. Интерьер здесь не такой уж уютный, но что такое уют и как он выглядит она всё равно не знала. Огромная каменная комната, пустые серые стены освещались тремя длинными светодиодные лампами под высоким потолком. Это служил ей уютом. — Генерал, — произнёс мужчина, только что вошедший в комнату, — вас ждёт доктор. Лейт ограничился кивком. На его лице промелькнула искра уверенности, но тут же его морщинистое лицо снова окаменело. — Ты снова меня разочаровала, 01. — с пренебрежением произнёс генерал и вышел из зала. От злобы Эмма сжала кулаки. Сколько она себя помнит, всегда пыталась угодить Генералу, но комплиментов или хотя бы одобрительной улыбки от него сложно услышать. Но злость вызвало совсем не его разочарование. Имён здесь нет. Если человек называет тебя по имени, значит привязывается — это не допустимо. Никаких чувств, никакой дружбы, никакой семьи. Ребёнку, что здесь вырос, это не сложно понять, но дать самой себе имя в мыслях никто не запрещал. Генерал всегда ждал от неё лучших результатов, малейшая оплошность и тебя ждёт наказание, суровее остальных. В бой только со старшими, теми, у кого уже звания есть. Эмма считала свой номер проклятьем. Первая — значит лучшая из лучших. Но почему она? Ведь таких же как она ещё штук двадцать. Воспользовавшись отсутствием старшины, подросток, которого она недавно одолела, с кучкой других детей подошёл к Эмме. — Ты меня чуть не убила. — возмущённо произнёс он, потирая горло. Парень так скривил лицо от злобы, что страшным оно вообще не казалось. Он смотрел ей прямо в глаза, желая напугать, но этим лишь разозлил дикого зверя. Не сдерживаю себя, Эмма со всей силы врезала ему в челюсть, свалив его с ног. Те, кто были позади него даже не пытались поймать летящее тело, а просто отошли на пару шагов дальше. Их никто не учил о поддержке друг друга, в этом месте каждый сам за себя. Ни любви, ни сострадания. Только монстры в маленьких телах. Сдерживая гнев в кулаках, парень поднялся на ноги и, стиснув зубы до боли, ушёл на перерыв. В дикой природе не у всех хватает смелости перечить вожаку, но когда его и вовсе нет, среди хищников просыпается жажда власти и только сила поможет достичь уважения. Но когда существует личная неприязнь, борьба не только за власть, но и за одобрение Генерала, задача выживания становится сложнее. Здесь каждый за её спиной хоть раз называл её «маленький генерал», сравнивая её неконтролируемую агрессию с твёрдость характера Генерала Лейта. Не для кого это не звучало как комплимент, ведь по их мнению Эмма занимала у командира особое место. Обычная детская зависть показывала ей, что даже если кто и поймёт её, то это случится ой как не скоро. Если она и занимает какое-то место у Генерала, то это место хуже адского пламени. На тебя возлагают такие надежды, что ты в них попросту теряешься. Запреты, вести себя как заносчивые сопляки, не мешали ученикам распускать слухи. Гидра не терпела таких слабаков, как он. В мыслях Эмма мечтала размозжить ему голову, поскорее убрав препятствие, но её поток идей убийства прервал знакомый мягкий голос. Правила гласят — Никаких привязанностей. Но все мы знаем для чего нужны правила. — Ты сегодня суровая, — заметил парень. Его улыбку она любила больше всего. Чёрные смоляные волосы взъерошены и только одна прядка попадает на лоб, — Впрочем, как и всегда, — съязвил он. — Отстань, 14. — резко отрезала она, направляясь, как и все, на передышку по комнатам. — Снова кошмары? — предположил он. Не поднимая на него глаз, Эмма тяжело вздохнула. В таком возрасте у многих бурное воображение и плохой сон не редкость, но когда Эмма засыпала, в её голове включалась заезжая пластинка. Каждый раз она видела, как лежит на руках молодой женщины, как та говорит имя. Имя, которое она запомнила навсегда — «Эмили», как умоляет не забирать её. Лица всех в той маленькой комнате всегда размыты. Как бы она не хотела их рассмотреть поближе, ничего не получалось. Словно что-то ей мешало или этот сон настолько старый, что в нём появляются дыры и пробелы. Парень перекрыл ей дорогу, заставляя остановиться. Он был выше девочки на голову, поэтому ей постоянно казалось, что он насмехается над ней. Всего на год старше, а возомнил себя главарем. Но потом смотрит в его глаза и понимает, что он желает ей только добра и беспокоится за неё. Генерал был рад видеть здоровое соперничество, но даже самый злой ребёнок вскоре устаёт что-то доказывать. — Расскажи мне, — умоляющим взглядом произнёс четырнадцатый. На секунду Эмма открыла рот, но сразу же закрыла. Если кто-нибудь узнает, что она снова бредит прошлым, ей не поздоровится. Генерал был в ярости, когда впервые узнал, что она дала себе имя и просила других называть её также. И конечно это не осталось безнаказанным, но она помнит только сильную головную боль, а затем пустота. Может поэтому ей всё сложнее разобрать лица во сне. Она чувствовала, что после этого случая стала более уязвимой и управляемой, поэтому, когда это повторилось, держала рот на замке. «Никаких чувств — никакой привязанности». Обойдя друга, она направилась в комнату для сна. Внутри рядами стояли двухэтажные кровати около каждой по тумбочке для личных вещей, которых почти не было. Единственное, что лежало в её — это старый потёртый блокнот под горсткой одежды, который она нашла в земле пару лет назад. Его страницы стали волнистыми и пожелтели от времени, но это не критично. На первых страницах были бледные, но красивые рисунки прежнего владельца. Эмма рисовала в нём воспитания. Это помогало ей не забыть. Она села на свою нижнюю койку и сняла обувь. Тут же к ней подсел четырнадцатый. — Не понимаю, в чём опять проблема? Генерал постоянно к тебе придирается, пора привыкнуть, — парень пожал плечами и лёг на её подушку. Девочка не обращала внимания, смотря в пол. В последнее время ей казалось, что она живёт не так как надо, но по другому её не учили. Она, да и никто из её ровесников, никогда не выходили за пределы этой огромной базы Гидры. Видели социум только взрослые, которые уже прошли обучение и доказали свою верность. Эмма посмотрела в окно, обрамлённое деревянными вставками. Территория базы была ограждена высоким каменным забором. Словно их от кого-то защищали или кого-то от них. А за стеной один песок и небо. Ничего больше. В основном, на улице они тренировались с оружием, так что выходили туда не так часто. Их учили всему, что поможет для внедрения в любое место. Речь, письмо, сложные науки, языки. Гидре нужны люди повсюду. — Хватит дуться. Ты сегодня победила всех противников, как вчера и позавчера и все дни до этого. — пытался подбодрить четырнадцатый, но явно не получалось. Он не был похож на солдата, каким его хотели видеть. На ринге он показывал себя не хуже подруги и всегда слушал приказы, но наедине с ней он вёл себя так, как будто он «обычный» подросток, не такой какие обитают здесь. Его забрали от родителей когда ему было четыре года и навсегда запретили вспоминать прошлое как и многих других. Это было так давно, что он не помнил даже как их звали или просто не говорил об этом. Никто не мог открыться кому-то полностью. — Не понимаю, в чём моя ошибка. — продолжая смотреть в окно, наконец произнесла Эмма. — В том, что ты лучшая из всех нас. Поэтому Генерал Лейт требует ещё больше. — И только из-за этого? — скептически произнесла она, переводя взгляд на друга. — Плевать. Он просто псих… — Тише, — не успел тот договорить, Эмма закрыла ему рот ладонью. Мимо комнаты прошёл агент, — Совсем спятил! — выпалила она, — Наказания захотел?! — девушка отошла от него в сторону, поняв как близко находилась. — Это все знают. — Но все молчат. И тебе советую. — строго ответила она и направилась к выходу. — Ты куда? — У нас тренировка, — она указала польцем на железные часы почти под потолком. Парень подорвался с места и догнал подругу. Спустившись на первый этаж, они, тяжело дыша, направились на улицу. На базе не было лифтов или компьютеров, которыми им разрешалось пользоваться, телевизоров тоже не имелось, но зато были картинки в учебниках. Каждый знал о всех изобретениях и открытиях каждого века. На улице как всегда стояла жара, солнце обжигало кожу, поэтому многие были с небольшим загаром. В основном тренировки на улице проходили в ночное время, но сегодня было исключение. По периметру располагались манекены-мишени. Генерал ещё не прибыл, но многие уже готовили оружия к использованию. — Хватит сверлить меня взглядом, 18. — Эмма косо посмотрела на парня, которого победила на ринге. Он пафосно отвернул голову к своему пистолету, направив на манекен, и выстрелил ему в место, где было бы настоящее сердце человека, показывая, что тот случай он просто так не оставит, но после звука выстрела осталась только гробовая тишина. Когда парень понял, что все устремили взгляды за его спину у него по телу пробежал холод. Генерал стоял прямо над ним, держа руки на боках. Он отобрал у парня оружие и швырнул в сторону. Но больше ничего не произошло, ни возмущённых криков, ни последующего наказания. Обычно после того как кто-то из детей выстрелил без разрешения, случается страшное. Но ничего не было. Генерал выпрямился и повернулся назад. — Извините, Док. Небольшие проблемы, — он выдавил из себя подобие улыбки. Мужчина, к которому он обращался стоял прямо, как струна гитары. В чёрном классическом костюме с красным галстуком, словно делая из себя мишень для Эммы. На носу солнцезащитные очки в толстой оправе, в одной руке кейс в другой трость. Из-за светлых волос его седину почти не было видно. Да и волос в принципе не было видно из-за залысин. Он медленно перевёл взгляд с Генерала на Эмму, будто ожидая что-то от неё. — 01, подойди. — приказал Генерал, не отворачиваясь от мужчины. —И оружие возьми. Девушка без вопросов, как робот, знающий свои команды, взяла из рук четырнадцатого пистолет и подошла к Генералу. Развернувшись на одних пятках, он указал на мишени. Никто не смел и слова обронить. Без колебаний она развернулась к манекенам и выстрела каждому в голову с разрывом в секунду. Пули вылетали как ручные, слушаясь каждого её повеления. Для них генералом была Эмма. Выстрелы проходили справа налево. Она попадала в каждого. Но вот манекены закончились и девушка перевела оружие дальше. На прицеле стоял четырнадцатый — последний в строю. Не шелохнувшись, они оба стояли, как вкопанные. Лицо Эммы не менялось, такое же серьёзное и сосредоточенное. Но она затормозила. «Прицелилась — стреляй» эхом прошлись слова слова Генерала в мыслях. Палец девушки надавил на курок и пуля, вылетев из дула пистолета, пролетела в сантиметре от уха парня, врезавшись в каменную стену здания. Снова тишина заполнила всё пространство и только Док медленно хлопал в ладоши. Эмма разрядила оружие, смотря прямо в глаза другу. — Как я и говорил, — протянул Генерал, пытаясь не замечать того промедления. — Неплохо, — подметил Док севшим голосом с каким-то странным акценот. Сегодня в первый раз Эмма увидела в глазах генерала блеск гордости, всего на пару секунд, но ей этого достаточно, чтобы поверить в свои силы. Мужчины ушли внутрь здания, что-то обсуждая. По-видимому тренировка была окончена. — Убьёт тебя и даже не моргнёт, — подойдя к 14, восемнадцатый злорадствуя, ушёл внутрь. Тот лишь проводил его ненавистным взглядом. Все начали расходиться, что-то шепча друг другу. Они явно были согласны с восемнадцатым. Но четырнадцатый ушёл, не проронив ни слова. Он не был обижен или напуган, на его лице не было ничего, что заставило Эмму опешить. После отбоя Эмма снова не спала. По комнате раздавались тихие храпы, мешающие прибывающему дрёму. Луна, будто специально, сегодня была ярче обычного. Не дождавшись сна, девочка достала из ящика блокнот. Первые страницы были изрисованы набросками человеческого и животного тела, их строение. Предыдущий владелец похоже любил анатомию. Эмма достала карандаш из-под матраса, который украла из кабинета Генерала. Кончик грифеля остановился на бумаге, оставив маленькую точку. В голову ничего не приходило. Да и как может что-то прийти, если её всё ещё душит вина. Она разбирал последнюю тренировку от начала до конца сотый раз и никак не могла понять, что заставило её переместить прицел на друга. Злился он на неё или нет — неважно. Её злобы хватит на двоих. Послышались отдалённые шаги. Закинув блокнот и карандаш под матрас, Эмма легла и закрыла глаза. В комнату вошли знакомые ботинки. Они дошли до её кровати и замолчали. — Подъём, солдат. — тихо, но также сурово и требовательно произнёс Генерал. Эмма тут же вскочила, — За мной. Застёгивая на ходу форму, она шла по следам Генерала Лейта. Бледный свет в коридоре пытался хоть как-то осветить им дорогу. Мужчина затормозил, от такой резкости девушка чуть не врезалась в него. Они стояли напротив двери в кабинет, на табличке которого было написано: ДОКТОР ПАВЛОВ. Генерал кивком указал на дверь, а сам ушёл в даль коридора по своим делам. Эмма открыла дверь в полусумрачную комнату. Прямо на против стоял деревянный стол с красивыми выреза и по бокам, а на нём лампа — единственный источник света. Рядом на кожаном кресле сидел Док и заполнял какие-то бумаги. За его спиной стояли высокие полки, полностью забитые книгами. А на кончике носа теперь красовались не солнцезащитные очки, а прозрачные. Конечно, с таким освещением, сложно что-либо разглядеть, но Эмма ещё не видела такой мебели. Ей пришлось с силой оторвать от них взгляд и посмотреть на доктора. Он поднял на неё томный взгляд. — 01, подойди, — мягко и как-то лениво проинёс он, — Что тебя беспокоит? — Я думала вы врач, а не психолог. — сделав шаг ближе, съязвила девушка. Тот лишь хмыкнул. — Мистер Лейт упоминал о твоём остром языке, но я, в отличает от него, не считаю это проблемой, — он встал, выпрямился и посмотрел на дверь. Так и хотелось проследить за его взглядом, но Эмма посчитала, что это неуважительным знаком, а Генерал только начал гордиться ею. Док снова перевёл взгляд на девушку. — Я так понимаю, ты снова всё вспомнила. Сердце застучало быстрее. — Я не понимаю о чём вы, — с недоумением произнесла она, но Док поднял ладонь, затыкая её. — Не заставляй рассказывать Лейту, что ты врёшь мне. — Но я не… — она не успела продолжить, как её обхватили сзади и зажили рот тряпкой. От неожиданности Эмма вдохнула то, чем была пропитана тряпка, но мгновенно задержала дыхание, поймав себя на мысли, что поднятая ладонь была не для неё. Тот, кто схватил её был намного больше её, но девушка завела свою ногу между ног противника и отвела в сторону. Мужчина на секунду остался стоять на одной ноге, нужно было только толкнуть его. Когда противник оказался на полу, Эмма выскочила за дверь, но, не рассчитав свои силы, врезалась в противоположную. Повернувшись в ту сторону откуда она пришла, сделала шаг, но пол под ногой прогнулся… или ей показалось. Потеряв равновесие, она рухнула на колени. Свет, что пытался осветить дорогу, резко начал раздражать глаза, отчего хотелось их скорее закрыть. Попытавшись встать, ноги снова подвели её и подкосились. Она пыталась снова и снова. Но тьма в конце коридора приближалась быстрее и окутала Эмму в своих объятиях. Где-то вдали снова послышался голос той женщины из сна. Когда она полностью отключилась, упав на пол, мужчина, что напал сзади, поднял её на руки и под предводительством Дока вынес её к лифту. Не внушавший доверия лифт со скрипом двинулся вниз. Глубже, чем может показаться. Туда, куда Эмма не хотела бы возвращаться даже в самых добрых снах. Когда она всё-же смогла раскрыть свинцовые веки, то в лицо светил размыленный свет. Воспоминания смешались с явью. Обнаружить себя в пространстве ей удалось не сразу. Голова кружилась, а воздух казался слишком твёрдым. Но эмоции проснулись раньше осознания. Злость заставила понять, что даже того маленького вдоха хватило, чтобы отключиться. Когда чувства пришли в норму, а тело перестало вести себя хаотично, на руках, ногах и груди она почувствовала ремни. В комнате стоял холод, от чего прошлась дрожь по телу. На ней штаны и футболка, но в комнате так холодно, что ноги успели замёрзнуть от кончиков пальцев по щиколотку. — С пробуждением, — мягко улыбнулся Док, заглядывая ей в глаза, — Помаши папе ручкой, — указывая на стеклянную стену, произнёс он. — Что? — сонным голосом промямлила Эмма. — Генералу Лейту, — пояснил Док и помахал сам, в пример. За стеклом и правда стоял он, — Неужели ты думала, что его отношение к тебе зависит от тренировок? — он улыбнулся от своего вопроса, поправляя потёртые кожаные ремни Эммы, — Милое, наивно дитя. Он твердит вам всем, что чувства это слабость, а сам то… любит тебя… Но ты единственный подходящий кандидат. Будь его воля он бы всё бросил, но Гидра — это навсегда, — в его голосе послышалось нотки задорности. Он отвлёкся на показатели, — Ого, как сердечко забилось. Ты словно запуганный заяц рядом с волком, но не волнуйся, скоро ты всё забудешь. Мы тебя обнулим и ты снова станешь непреклонной к чувствам. — Что? — это всё что она могла из себя выдавить. Дыхание участилось. — Ну-ну, не волнуйся. Стирание памяти идёт тебе на пользу, — начал успокаивать Док, — Ты, Эмили, будущее Гидры. Сердце пропустил один удар и забилось ещё быстрее. Вряд ли он пытался успокоить. Скорее высказывал восхищение. Хоть и поздно, но инстинкты включились, Эмма начала дёргать руками и ногами, словно проверяя ремни на прочность. Их давно пора заменить. — Нет, что ты. Ещё рано… — Что вы делаете? — Я делаю из тебя совершенство, — восторжено произнёс мужчина, налепливая ей на виски провода, — Ты только не бойся. От страха ещё больнее. — Стойте! Готовясь нажать на кнопку, Док помедлил. — Да, ты права. Я кое-что забыл. Старость всё же даёт своё, — он подкатил другой аппарат. Над Эммой нависали десять огромных шприцов залиты синей жижей и соединённые трубками, ведущими куда-то за голову. — Видишь это? Это сыворотка, которая сделает тебя сильнее, быстрее. Так что перестань дёргаться. — он нажал на кнопку сбоку, раздался шум. — Сыворотка супер-солдата? — от этой догадки закружилась голова. — Но она была потеряна. Генерал сам говорил. — Есть один человек, который её воссоздал, а я доработал, — похвалил он себя, но от этого стало страшнее. — Ты должна благодарить за такой подарок, — он раскрыл её челюсть и запихнул резиновый кляп. Она пыталась приподняться, чтобы увидеть Генерала, спрятавшегося за стеклом, но ремни не позволяли ей этого. Док включил аппарат введения сыворотки и последнее, что увидела Эмма — это спину уходящего «отца». Боль электричеством прокатилась по всему телу, девочка сдавила кляп так сильно, что заболела челюсть. Тело заполнили судороги, не позволяя пошевелить и пальцем. Хотелось кричать, но кляп подавлял все звуки. Синяя жидкость протекла по всему телу, обжигая вены. Казалось, будто она горит изнутри, а голова вздулась как шарик, пульсировала, намереваясь лопнуть. Перед глазами промелькнул постоянный ночной кошмар, и на мгновение она впервые чётко увидела лицо матери и Генерала, держащего пистолет. Но боль стала слишком невыносимой, сдавшись, Эмма закрыла глаза.