***
— Леви, может, отдашь мне сына? Артур спал крепким сном в руках мужа и тот явно не собирался отдавать малыша Эрвину. Постоянно рассматривал и почти невесомо касался макушки сына. — Он так сладко спит, — отказывался отдавать Леви, все еще поглядывая на малыша. — Его надо покормить, — настаивал Эрвин, пытаясь быстрей снять с себя рубашку. — Иначе мы не уснем ночью. Тебе завтра на работу. С каждым вскармливанием становилось легче, хоть и не без боли от крепких десен сына, но Эрвин не жаловался. Он знал, на что шел. Пока молоко было, нужно пользоваться моментом. Лечащий врач предупреждал, что из-за того, что Эрвин невыраженный омега, молоко могло пропасть в любой момент и тогда придется переходить на сухие смеси. В деньгах они не нуждались: повышенные пенсии, льготы инвалидам и всевозможные квоты молодым семьям, включая просторную квартиру в спальном районе и мирное небо над головой — вот ради чего они сражались в этой кровопролитной войне. Но остальных война не пощадила, как и Эрвина с Леви. Артур на разговор родителей еле слышно завозился, неаккуратно теребя лицо ручками, и окончательно проснулся, рассматривая отца. — Ты его разбудил, — еле слышно сказал Леви и отдал сына Эрвину, аккуратно придерживая, чтобы Артур не упал. С появлением сына их увечья стали более заметны. Отсутствие руки здорово осложняло жизнь в кормлении, но Эрвин не сдавался — его любимый приходил на помощь. У Леви дела обстояли в другом ключе: он не мог ходить долго с ребенком на руках без трости. Леви просто присаживался на диван, стул, на любую твердую поверхность, чтобы продлить момент единения и убаюкивал Артура. — Потом бы кто-то жаловался, что всю ночь не спал, — насмешливым тоном прошептал Эрвин. Отпуск Леви по уходу за ребенком закончился и теперь он обязан был выйти на работу, но тот всерьез думал, чтобы перейти на дистанционку. — Ты правда так хочешь? — спросил Эрвин, когда Артур начал засыпать и отлепился от груди, громко причмокивая. — Тебе будет сложно его кормить без меня, — в словах Леви была логика и то, как он смотрел на сына, у Эрвина под сердцем закололо. — По крайней мере, до полугода, а там посмотрим. — Понятно, — кивнул Эрвин. — К тому моменту он сможет есть каши и пюре. Леви поцеловал Эрвина в щеку и тихо добавил: — Хочу увидеть как он сам переворачивается и пытается сесть. — То есть, ты собираешься бросить меня, когда у него зубы прорезываться начнут? — спросил Эрвин, улыбаясь. — Я такого не говорил. Леви забрал засыпающего сына и уложил того в кроватку, напоследок поцеловав того в лобик и укрыв одеялом.***
— Я изменил свое мнение, — бодро сказал Кенни, взяв на руки внука. — Шкет точно будет выше тебя, Леви. Артур на его слова громко агукнул, улыбаясь и пуская слюни на деда. Леви в ответ лишь цыкнул и угрюмо добавил: «Не держи так крепко, а то заплачет». В этом году лето вышло на удивление жарким, а сын плохо переносил жару, как и Леви. В городе стояло невыносимое пекло и выходные они решили провести за городом, в относительной тишине и живительной прохладе. Поездки к Аккерманам всегда радовали Эрвина, Кушель приняла его как родного и все никак не могла нарадоваться, когда видела его в поле зрения, а Кенни отпускал безобидные шутки по поводу бровей, на что у Эрвина давно выработался иммунитет. С мужем Кенни — Ури Райссом — Эрвин быстро нашел общий язык, хоть ему было иногда не по себе от пристального взгляда первого. — С чего ты взял? — спросила Кушель у брата и осторожно забрала внука. Артур за время, что был на руках у бабушки, активно выворачивался и бурчал что-то на своем, голубые глаза с недовольством посматривали на нее. — Чутье, — многозначительно ответил Кенни и надвинув шляпу на глаза, устроился на диване, собираясь вздремнуть. — Артур так похож на Леви, когда тот был маленьким, — засмеялась Кушель и поцеловала внука в щечку. — Постоянно досаждал Кенни и пытался снять с него шляпу. Кенни, конечно, выигрывал в этой неравной битве. — Не было такого, — заворчал Леви, но на губах появилась маленькая улыбка. Он шепотом попросил маму передать ему сына. — Я помню, ты мне всю шляпу обслюнявил, когда я решил ее снять. За ним, — Кенни пальцем указал на Леви, — был нужен постоянный надзор. — Только к трем годам Леви успокоился, — мягко сказала Кушель, отдав внука Леви. — Осталось ждать два с половиной. Артур на заверения бабушки заливисто засмеялся.***
— Я не думал о детях, может в далеком будущем, — Леви сделал глоток и опустил чашку с чаем. — Знаешь, когда тебе постоянно говорят, что ты неполноценен и никогда не встретишь свою пару, то неосознанно начинаешь в это верить. Седьмое свидание, или точнее, седьмая приятельская встреча с Леви была для Эрвина как глоток свежего воздуха в душном городе. Такой же изгой, брошенный с почестями солдат на произвол судьбы. И неизвестно, куда идти, во что верить, на что надеяться и кого любить. Но они нашли друг друга. Сперва как друзья, встречались за чашкой чая и сладким пирожным в одном кафе, где продавались, на взгляд, вкуснейшие монбланы во всей столице. Леви его мнения придерживался, но никогда не пробовал монблан или любое сладкое из меню кафе. Он оправдывался тем, что недавно вернулся от стоматолога, и в ближайшие месяцы сладкое для него было под строжайшим запретом. — Да, я слышал о таком, — есть монблан в момент серьезного разговора не хотелось. — Мне жаль, что с тобой так обращались. Это была семья? — Нет, моя семья как раз меня поддерживала. Правда дядя пару раз подкалывал, но он по-доброму. Это общество всерьез считало, что я неполноценный, — неопределенно взмахнул рукой Леви. — Знаешь, в школе постоянно меряются ростом, у кого что «больше», и так до самого колледжа. Постоянные соревнования, за которыми следовало награда или порицание. В их стандарты я никогда не вписывался. — Как и я, — улыбнулся Эрвин и все-таки попробовал кусочек монблана. Все также вкусный. Леви ничего не говорил, только продолжал смотреть на него, чуть подперев подбородок рукой. — Мы просто созданы друг для друга, — выдал он, без тени улыбки. — Ты уверен? — На все сто. Леви подал руку, а Эрвин мягко сжал ее.***
Хоть Леви постоянно говорил, что их сын похож на Эрвина, последний так не считал. Повадки точно были от отца-альфы. То, как он смотрел на всех пронизывающим взглядом, когда ему не отдавали любимую игрушку, потому что спать пора — так смотрел Леви, когда ему что-то не нравилось. Или то, что Артур терпеть не мог все грязное и каждый раз плакал, когда он что-то запачкал — о многом говорило, но только не Леви. Он считал иначе. Возможно, ему видней. — Посмотри, — шепотом подозвал Эрвина Леви. — Cейчас пойдет. И правда. На лбу Артура выступил пот, он с заметным усилием встал с пола и сделал маленький шажок, но тут же упал, приземлившись на попу. Еще и десяти месяцев нет, а уже хотел ходить. Судя по тому, как голубые глаза сына начали опасно блестеть, а губы задрожали, Леви был готов к тому, чтобы взять его на руки и успокоить. Он сделал шаг, но Эрвин ему не позволил. — Не помогай ему. Все через это проходили и мы пройдем. — Ты жесток, — покачал головой Леви, но мужа послушался. — Нет, я тоже за него волнуюсь. «Больше, чем нужно», — хотел сказать Эрвин, но промолчал. То, как они за него боролись и как боялись потерять, когда Эрвин слег в больницу, и даже в тот момент, когда он принял вакцину, страх за ребенка оставался с Эрвином вплоть до рождения сына. Сейчас страх усилился. Вдруг Артур заболеет, вдруг он себе что-то сломает? Вдруг случится что-то непоправимое, а Эрвина и Леви не будет рядом с ним? Столько сомнений и противоречий одолевали его, что Леви взял мужа за руку. — По твоему лицу видно, что ты вообразил все самое плохое, что могло случиться с ним. Этому не бывать, — твердо сказал Леви. — Я не позволю, и ты тоже. Несмотря на то, что никто из родителей к Артуру не подошел, он громко вздохнул, осторожно поднялся с пола, сделал маленький шаг и не упал. Затем второй, третий и, под радость Эрвина с Леви, на пятом-шестом шаге Артур упал к их ногам, заливисто смеясь и агукая.***
Эрвина клонило в сон от принятых лекарств-витаминов, но он пытался дочитать рукопись, отданную ему на редактирование: ответ по ней он должен был отдать завтра утром. Плечо до сих пор саднило, хотя прошло несколько месяцев с принятия вакцины. Леви только вернулся с работы и, подарив мужу вечерний поцелуй, пошел на кухню готовить чай и разбирать покупки. На улице бушевал ветер вместе с опавшей листвой — осень окончательно вступила в свои права. Подумать только, еще немного и их сын родится зимой и если повезет, то в день рождения Леви. Эрвин хотел встать и помочь Леви, но тут же сел, осторожно касаясь живота. Это не та боль, которая сжигала все нервы дотла и оставляла за собой пустоту в сердце и в сознании. Эта боль приятная, слегка тупая и желанная. Неужели малыш начал пинаться? — Леви, иди сюда! — взволнованно, через всю квартиру крикнул Эрвин. — Сейчас! Леви вмиг оказался перед ним и не мог понять, что произошло, пока Эрвин не взял его за руку и положил к себе на живот. — Чувствуешь? Волнение и серьезность ушли, когда малыш еще раз толкнулся прямо в руку Леви. Серые глаза широко раскрылись и он улыбнувшись, ответил: — Да. Чувствую. Теперь все будет хорошо.***
Артур родился двадцать четвертого декабря. Кенни шутил, что внук не хотел делить день рождения со своим отцом и решил появиться раньше. Но на самом деле Эрвин «передержал» сына почти на две недели — Артур должен был родиться во второй декаде декабря. Сейчас, празднуя первый день рождения в окружении самых близких людей, Леви придерживал сына и что-то шептал тому на ушко, а Артур нечленораздельно бормотал и было слышно только «папа». Кушель на это тихо смахивала слезу платком и постоянно порывалась забрать внука с рук Леви. «Он так похож на вас обоих», — восторгалась она, когда ей отдали Артура. Голубые глаза с сомнением глядели на нее, а темные широкие бровки нахмурились, словно обдумывая что-то, но потом раздался радостный смех. Когда торжество закончилось, а Артур сладко посапывал в детской на втором этаже, Эрвин решил выйти из дома, подышать морозным воздухом и перевести дух. — Видно звезды прозрели, смотри, как красиво сверкают, — громко сказал Кенни, нарушив тишину на улице и закурил. — В это время обычно их нет. — И правда, — согласился с ним Эрвин, засматриваясь на ночное небо. — Смотрю, Леви стал мамой-уткой, — усмехнулся Кенни. — Ему идет. На вольную трактовку «заботливого родителя» Эрвин покачал головой: — Я бы так не сказал. — Да, вы больше на пингвинов смахиваете, — согласился Кенни, посмеиваясь, и похлопав Эрвина по плечу, добавил: — Поздравляю вас и внука. Вы справились. — С-спасибо. Услышать от вечно недовольного Кенни поздравление и похвалу было сродни чуду. Непонятно, но в то же время приятно. Леви, спустя некоторое время, тоже вышел на улицу и облокотившись на крыльцо, спросил: — Все хорошо? — Теперь да.