///
— Вам нужно больше отдыхать, как я уже говорил ранее, — произносит доктор, смотря на результаты анализов и сверяясь с показаниями датчика, который встроен в сердце Пака. — Это не в моих силах, — хмыкает альфа. Он знает, что нагружает себя работой, понимает, что никак себе не помогает, а, наоборот, только усугубляет своё состояние, но ничего не может с этим поделать. Его сердце теперь одиноко, будто бы и не было никакого соулмейта. Доктор на это лишь молчаливо кивает. Конечно, он знает, что все такие пациенты продолжают жить, как будто вполсилы. Их сердца, ранее никогда не болевшие, начинают подводить, напоминая о том, что было безвозвратно потеряно. Чимин ездит в этот клуб после каждого приема у кардиолога на протяжении вот уже трех лет, это как вредная привычка. Привычка делать себе хуже с каждым глотком виски. Вип-ложа расположена в углу зала, мало освещена и изолирована от основной части. Альфа наливает себе второй бокал, кладёт кубик льда и медленно смакует. Стоит ли говорить, что приемы к врачу специально назначаются только на пятницу? — Как день? — Даже не спрашивай. — Хм… ладно. Когда придёшь к нам на ужин? Джин-и скоро из меня бифштекс сделает, если я и дальше продолжу отвечать, что ты занят, — произносит Намджун. — Я бы на это посмотрел, — ухмыляется Пак, делая очередной глоток. Они дружат со старшей школы. Чимин прекрасно помнит, как Намджун ходил с брекетами и был тем ещё ботаником. Подумать только, прошло почти двадцать лет с момента их знакомства. Альфа отчётливо помнит тот день. Они столкнулись в коридоре. Чимин нечаянно задел Намджуна, но не успел извиниться. Сокджин бросил, что нужно смотреть по сторонам и кинул на него презрительный взгляд, но Пак его не слышал, был сбит столку столь внезапной встречей со своим соулмейтом. Сюмин тогда лишь улыбнулся и потянул друзей за собой, он тоже почувствовал, что их сердца синхронизировались, но решил, что им стоит поговорить об этом наедине. Разумеется, альфа нашёл его в тот же день и пригласил на свидание. Это была любовь с первого взгляда, так говорил омега. Чимин влился в их компанию и они начали общаться вчетвером, везде и всегда вместе. Вот только теперь их осталось трое. В начале Пак не мог себя контролировать. Все казалось пустым, каждое телодвижение, каждый вдох отдавали болью. Хотелось забыться и Чимин забывался. Забывался в чужих объятиях, чужих губах, но при этом никогда не забывал. Любовь это как клеймо на всю жизнь, но эта любовь теперь отдаёт болью в сердце. Хочется упасть, провалиться, но нельзя, остаётся только пить, чтобы унять горечь от потери хотя бы на одну ночь, но так, чтобы на утро все равно помнить и умирать заново.///
Юнги весело. Ему всегда весело в пятницу. В двадцать лет совсем не хочется быть серьёзным, хочется веселиться. Омега не обременён отношениями, а потому может себе позволить быть чуть раскованнее и танцевать чуть горячее, двигая бёдрами в такт музыке. Текила знает своё дело и слизывать соль с ключицы Минхо или Феликса не кажется плохой идеей, хотя можно слизывать и с собственной руки, но какая разница. Алкоголь дерёт горло, а кислый лайм заставляет глаза зажмурится крепче. Хочется ещё. Через пару шотов Юнги выходит подышать, а его друзья остаются внутри. — Эй, прикурить не найдётся? — спрашивает Мин у первого попавшегося альфы. Тот подносит зажигалку. — Благодарю, — улыбается десневой улыбкой, знает, что сейчас выглядит очаровательно. Альфа хмыкает, но не отвечает, эта улыбка флешбеками отдаёт в памяти. Он докуривает и заходит обратно внутрь. В клубе жарко. Капельки пота стекают по извивающемуся телу, омега облизывает губы. Музыка звучит будто в нем самом, настолько он пьян. Чимин замечает парня сразу же, как тот появляется на танцполе. Юнги прикрывает глаза и двигает бёдрами, в нем говорит желание и пусть это пошло, но он никогда не был и не будет ханжой. Эта ночь горит и он сгорает вместе с ней. — Посмотри, вон туда, — указывает на танцпол Чимин. — Как тебе? — Не твой уровень, — отмечает Намджун, внимательно разглядывая омегу. — Но похож. — На остаток вечера определенно сгодится. — Ты неисправим, — хмыкает друг, набирая сообщение Сокджину. Когда чужие руки появляются на теле, омега этому не удивляется, он достаточно сделал, чтобы этот альфа пошёл к нему и прижался сзади. Он ёрзает задницей, явно намекая на нечто большее, чем просто танец. Крепкие руки приобнимают его за талию, медленно ведя вниз к бёдрам. Юнги откидывает голову на плечо мужчины и прикрывает глаза, ему не надо видеть, чтобы знать кто это. Одна песня плавно перетекает в другую, а движения бёдрами заставляют альфу терять самообладание. Он прижимает омегу ближе, шумно проводит носом по шее, кажется, ещё чуть-чуть и высунет язык, чтобы попробовать солоноватую кожу на вкус. — Давай выпьем текилы, — Юнги тянет мужчину за собой прочь с танцпола к дальнему бару. Чимин заказывает целую бутылку. — Часто здесь бываешь? — В первый раз, — отвечает Мин. — Хорошо крутишь задницей. — Понравилось? — вопрос тонет в бутылке, когда бармен приносит текилу и начинает разливать её по шотам. — За знакомство. — За знакомство, — и плевать, что они не знают имён друга друга. Такси едет слишком медленно и Юнги уже готов начать отсасывать альфе прямо там. Когда машина, наконец, останавливается, оба облегченно выдыхают. В лифте они целуются, как сумасшедшие. Омега жаден до прикосновений, ему мало одной руки, хочется почувствовать и вторую, пытающуюся открыть дверной замок. Когда они оказываются в квартире, альфа припечатывает его к стене, заставляя привстать на носочки и приподнять одну ногу, чтобы закинуть ее на своё бедро. Чимин жаден до поцелуев, он уже исследовал рот омеги в клубе, в такси и в лифте, но ему мало. Он посасывает язык, наслаждаясь тихими стонами. Его руки блуждают по телу Мина, одна приобнимает и крепко держит за талию, а другая сжимает ягодицы до боли, вынуждая омегу стонать громче. Юнги медленно расстёгивает пуговицы на рубашке альфы, позволяя насиловать свой рот. Когда воздух заканчивается, Чимин подхватывает Юнги, заставляя обхватить свой торс ногами, и несёт в спальню. Холодная постель принимает разгоряченное тело, и на белоснежных подушках омега выглядит как принц. Чимин в полурасстегнутой рубашке нависает сверху, медленно проводя рукой по красивому лицу. Глаза Юнги прикрыты, а губы блестят от слюны, он тянется за новым поцелуем, потому что ему мало. Альфа целует глубоко с языком, а руками продолжает трогать стройное тело. Омега расстёгивает оставшиеся пуговицы на рубашке и снимает её с мужчины рваными движениями. Проводит рукой по идеальному прессу, облизывает губы, чтобы не выдать «вау», тянется к ремню на чужих брюках. Его больно ударяют по рукам и силой переворачивают, вынуждая повернуться спиной и встать на коленки. — Снимай, — хрипит альфа. Юнги снимает с себя футболку и приспускает джинсы, но, когда получает очередной шлепок, приспускает и белье. — Хороший, — произносит Чимин и гладит по порозовевшему месту. Продолжает гладить всюду, вжимаясь своим стояком в голую задницу, он шепчет что-то пошлое, но такое манящее, что Юнги дуреет. Когда омега расслабляется, альфа отстраняется и бьёт с новой силой, чтобы на молочной коже остался красноватый след. Юнги вскрикивает, но ему нравится так, что он шипит «ещё». Он не трогал себя, но его член стоит, а задница течёт. — Да ты уже течёшь, — отмечает альфа. Он проводит пальцем у дырочки и чувствует влажность. Проводит ещё раз и вставляет внутрь. — Хороший мальчик, — повторяет Чимин, вводя палец глубже. Юнги задыхается от ощущений, он никогда не заводился так сильно от обычных шлепков. Внутри оказываются два пальца, смазка стекает по руке. Юнги приоткрывает рот буквой «о» и постанывает, Чимин водит носом за его ухом, продолжая ублажать. Когда добавляется третий палец, они целуются мокро, чересчур грязно, у Мина жестко стоит. Альфа вынимает пальцы и проводит по аккуратному члену омеги, Юнги вздрагивает и толкается вперёд, требуя больше внимания. Чимин ухмыляется и снимает ремень. Мужчина затягивает пояс на тонкой шее омеги, не сильно, чтобы можно было дышать, но ощутимо, чтобы дуреть сильнее. Альфа снимает с Мина джинсы и белье, оставляя абсолютно голым, но с самодельным ошейником на шее. Он накручивает ремень на руку и давит на поясницу, заставляя омегу прогнуть спину до предела. Дырочка сочится, хочет чтобы ее заполнили, и кто Пак такой, чтобы не исполнить это желание? Он входит резко, до белых кругов перед глазами и удушливых стонов. Юнги прогибается в пояснице и запрокидывает голову назад. Альфа натягивает ремень сильнее, руками придерживая омегу за талию. Звуки шлепков голых и взмокших тел заполняют комнату. Юнги стонет, желая получить больше. Он теряется от ощущений: то ли ему так хорошо от лёгкого удушья, то ли от того, что альфа так хорошо попадает по простате. Чимин снимает с омеги ремень и ускоряется, учащает амплитуду движений, каждый раз проезжаясь по комку нервов. Юнги стонет громко, будто в порно, его немного трясёт, ведь они не меняли позу и колени начинают разъезжаться. Он кончает, вздрагивая и жмурясь до звезд в глазах, пачкает белоснежные простыни, так и не коснувшись себя. Его тело падает на постель, он пытается отдышаться, но Чимин снова входит в него и продолжает трахать. Кажется, альфа совсем не замечает, что Юнги трясёт от оргазма, а его дырочка пульсирует и сжимается вокруг члена сильнее. Омеге остаётся только скулить, ведь альфа вдавливает его голову в постель и продолжает иметь. Пак любуется тем, как его член исчезает в молочной заднице омеги. Он сбавляет темп, медленно выходит, а потом резко подаётся вперёд, снова выходит почти до конца и снова вгоняет член до упора. Через несколько медленных фрикций, альфа снова ускоряется, желание трахать мятноволосого ничуть не утолено. Чимин сидит на нем сверху, придерживая за бедра, и грубо трахает, выбивая стоны. Когда альфа, наконец, кончает, рыча и содрогаясь, омега понимает, что кончил во второй раз. Пак выходит из него и ещё пару секунд смотрит, как вытекает сперма из растраханной дырочки. Чимин наскоро принимает в душ, а после обтирает полуспящего омегу мокрым полотенцем. Мятный принц спит сегодня на белоснежных подушках.///
Альфа просыпается и видит пустую постель, видимо, омега ушёл рано утром. Он садится, свешивает ноги и трёт глаза. В его мечтах сейчас избавиться от похмелья за секунду, но за приятный вечер приходится расплачиваться тяжелым утром. Он потягивается и зевает, пытаясь согнать остатки сна. Ему думается, что жаль омега не остался, чтобы дать разрядку и с утра. Пак кривит лицо, по всей видимости, он вчера переборщил и напугал его, но смятые простыни и засохшая сперма говорят об обратном. Решает заняться своим утренним стояком в душе, и, нет, он совсем не представляет, как нежные губы мятного принца сосут его член. Прохладная вода и скорый оргазм заставляют проснуться окончательно. Он выходит из ванной с обмотанным вокруг бёдер полотенцем, шлепает босыми ногами по паркету. Через минуту он уже стоит на кухне в домашних брюках и чёрной футболке. Кофе закончилось, надо бы купить, да и пополнить запасы какой-нибудь еды. Этот дом перестал быть таковым, когда Сюмин умер, и сейчас это место для ночлега или для секса со случайными омежками. Звучит отвратно, но это правда.///
Юнги ещё никогда не было так стыдно приезжать в общежитие утром после клуба, даже когда они с Минхо тащили пьяного в сопли Феликса, пытаясь делать вид, что он в порядке. Весь его внешний вид говорит о том, что из него вытрахали всю душу, а шея пестрит багровыми следами, такие никакая тоналка не замажет. Он заваливается спать, даже не приняв душ, слишком устал, да и ему нравится, что от него немного пахнет тем альфой. Друзья сразу же заявляются к нему, когда просыпаются в обед, им не терпится услышать об альфе, с которым он уехал. — Боже, Юнни, что он с тобой творил? Твоя шея… — восклицает Феликс. — Кажется, он любитель засосов, я был пьян и не думал, что они будут такие огромные, — вздыхает Мин, сидя перед зеркалом после душа. — Ну рассказывай, это было горячо? — Это было просто сумасшествие, я никогда не думал, что оргазмы бывают такими яркими. — Настолько хорош? — О, да, если честно чувствую себя последней шлюхой, — немного краснея, произносит омега. — Эй, да брось, ты отлично провел ночь, не нужно этого стыдиться, но тебе определённо стоит носить джемпера с высоким горлом какое-то время, — делает вывод Минхо.