А может быть по другому?

      Яркий солнечный свет пробивался через плотную ткань штор, оповещая о том, что уже, как минимум, полдень. Милисса сощурилась, пытаясь открыть налившиеся свинцом веки. С трудом осилив это занятие девчушка огляделась: белый потолок, большое окно, с открытыми наполовину шторами, стены с нарисованными розовыми ветвями сакуры, белая мебель и мягкое постельное. Голова гудела, а воспоминания о прошедшей ночи казались сном. Потерев веки, Милисса предприняла попытку быстро слезть с кровати, которая не увенчалась успехом, лишь отзываясь тупой болью в затылке. Решив, что так дело не пойдёт, девочка медленно перевернулась на бок, свесила одну ногу, затем вторую и плавно уселась на кровати. Головная боль не давала о себе знать, поэтому, решив воспользоваться этим, Милисса медленно побрела в ванную, держась за стены. Сознание прояснилось от резкого всплеска холодной воды, и теперь вчерашнее приключение оказалось более четким. Тяжело вздохнув, девочка скинула с себя верх ночнушки, поворачиваясь спиной к зеркалу. Это явно был не сон, на двух лопатках виднелись ещё свежие шрамы, а значит, Милисса действительно пробудила Каннари смешанный с Шаринганом, и теперь девочке предстоит рассказать Саске о том, что он её брат, да и родного отца разыскать было бы неплохо. Медленно спустившись вниз, девочка обнаружила лишь завтрак с запиской от мамы, в которой говорилось о том, что они с бабушкой уехали, но скоро вернутся. «Ну прекрасно, — подумала юная Уайт — ни спросить ни у кого, ни уточнить ничего». Быстро поев, девочка оделась в свою привычную одежду, и поспешила на выход, не забыв про ушки — обруч и сумку. На протяжении этих недолгих десяти минут Милисса решала о том, как правильно поступить с полученной недавно информацией. «Как минимум нужно рассказать всё Саске — думала девочка, он же как-никак мой троюродный брат, да и к отцу сегодня надо бы наведаться, он же, вроде, должен знать о моём существовании. А вообще, пошло это всё к чёрту лучше посоветуюсь с Наруто» — составив такой план действий девочка побежала к академии.       Встретившись мальчиком — одуванчиком, именно так Милисса прозвала всегда радостного Наруто, малышка начала своё повествование. По мере рассказа, Милисса замечала, как менялось лицо друга, начиная от радости за то, что она благополучно прошла испытание, заканчивая раздражением по поводу глупого демона, что оставил малышку одну. Закончив на том, что она теперь является еще и Учихой, девочка вовремя схватила яблоко закрывая однокласснику рот, ведь неугомонный Наруто точно бы заорал на весь двор «Так ты Учиха! Не может такого быть!!!».       — А теперь, Наруто, мне нужен от тебя совет, как донести всё произошедшее Саске, и как не упасть в обморок от стыда и страха при виде отца? — произнесла девочка, вынимая яблоко изо рта недовольно друга.       — Да ну его, этого напыщенного индюка, — обиженно, но все же не особо громко произнес Наруто — если хочешь знать моё мнение, то с отцом лучше повидаться, но знай, что все Учихи слишком самовлюблены. Да и навряд ли наш Саске тебе поверит.       — Спасибо за совет — грустно произнесла девочка.       — Слушай, — более миролюбиво и беспокойно произнес тот, чьи глаза синее неба — если тебе будет легче я могу пойти с тобой.       — Не стоит, это же всё-таки мой отец — Милисса улыбнулась, потянув друга в класс. ***       Минуты тянулись, будто зачарованные, а стрелки часов никак не хотели сдвинуться с места. Милисса весь день думала о том, что же ждёт её этим вечером, ведь она всё же решила наведаться в клан Учиха. Распрощавшись со всеми одноклассниками, девочка поспешила домой собираться. Быстро приняв душ, и расчесав волосы малышка начала выбирать наряд. Остановившись на розовом топе и синей юбке, девочка заплела два хвоста и поспешила обедать. Дома всё ещё никого не было так, что трапезу пришлось проводить в одиночку. Когда стрелка часов медленно начала ползать к шести Милисса решила, что пора выдвигаться. Поместье клана Учиха находилось прямо при выезде из города так, что путь был весьма долгим. Войдя через ворота, и поздоровавшись с пожилой женщиной Милисса отважилась спросить у неё о том, где же проживает Миядзаки Учиха.       Дама указала на дом в конце улицы, оповестив девочку о том, что мужчина сегодня дома. Быстро преодолев небольшое расстояние, Милисса застыла, поднеся маленький кулачок к двери. Мысли сплелись в один большой клубок, не преподнося их обладательнице возможности спокойно думать и хладнокровно оценивать ситуацию. Решив, что сейчас или никогда девочка трижды постучала. Практически сразу дверь открыл высокий мужчина с чёрными волосами, собранными в пучок, и такими же смольно-чёрными глазами, что внимательно изучали гостью. Глубоко вдохнув девочка представилась:       — Добрый вечер, извините за поздний визит, я Милисса Мари Уайт, и могу я вас кое о чём спросить?       — Проходи — прозвучал короткий ответ слегка любопытным, но все же холодным голосом, наверное, у Учих это в крови.       Девчушка зашла в просторную гостиную, сделанную в синих и чёрных тонах, аккуратно усаживаясь на чёрный диван, и ожидая хозяина этого дома.       — Что же ты хотела спросить? — холодный голос над ухом прозвучал настолько неожиданно, что Милисса подпрыгнула на месте. Успокоив сердцебиение, девочка задала наводящий вопрос       — Знакома ли вам Эвэлин Уайт? — Милисса внимательно, будто детектив, следила за выражением лица своего отца.       — Да — ни один мускул не дрогнул — мы учились вместе в академии, а затем были в одной команде — чётко, будто машина отчеканил он.       — То есть, вы не состояли ни в каких отношениях? — не зная на что же она надеялась, девочка задала вопрос.       — Слушай, Милисса Мари, или как тебя там? — он был явно разъярен — то что ты мой ребёнок ничего не меняет, я не хочу портить свою жизнь вашим присутствием — он холодным Учиховским взглядом смерил дочь — ты — это ошибка молодости, и я не хочу связываться с Уайтами.       — Я полагаю на этом мы можем закончить — собирая остатки воли в кулак — я, пожалуй, пойду.       Милисса резво соскочила с дивана, обулась и выскочила во двор громко хлопнув дверью.       Немного отойдя, девочка прислонилась к стене дома, медленно сползая вниз. Не было ни горечи, ни опустошения, ни печали, было только осознание, и принятие. Но не успела Милисса отойти от потрясения, как где-то в далеке послышались сдавленные крики, детский плачь и звон ударов, друг о друга, кунаев. Шок, страх, и желание выжить смешались воедино, ведь девочка понимала, что где-то идёт сражение. Вспомнив совет Юмико, Милисса активировала крылья. Лёгкая боль в лопатках, и шелест перьев, что стал каким-то родным. Два алых крыла накрыли свою обладательницу, словно коконом. Девочка знала, что теперь её не видно. С ужасом наблюдая за тем, как смутно знакомый шиноби врывался в дома, а затем были слышны крики жертв, чьи дни уже сочтены. Липкий страх обвивал и удушивал, не оставляя шанса выбраться из этой ловушки. И вот неизвестный шиноби приблизился, и Милисса узнала в нём Итачи Учиху, старшего брата Саске, и ещё и её троюродного брата. Он безжалостно убивал всех своих знакомых и родственников. Его огненный шар обволок несколько зданий, что через несколько секунд рухнули, погребая под своими обломками десятки людей.       Кровь, крики, разруха… Всё вокруг смешались воедино, поглощая Милиссу всецело. Лишь остатки инстинкта самосохранения медленно утопали в этом комке ужаса. «А как же Саске? — пронеслось у девушки в голове — где-то здесь должен быть дом главной семьи клана, может брату можно будет оказать хотя бы первую помощь» — Милисса не заметила, как стала принимать Саске за полноценного брата. Добежав до самого большого поместья, девочка немедля ни секунды, зашла внутрь. Родители Саске лежат в луже своей крови, их бездыханные тела уже остыли. Не желая видеть это, Милисса прожогом выскочила на улицу. Какая-то её часть хотела, чтобы и отец был жив. Крылья мешали бежать так, что, раскрыв их, девочка ринулась туда, откуда пришла. Разруха. Только она и мертвецки — мёртвая тишина встретили малышку. Отважно вскарабкавшись на повышенную балку, девочка заметила чью-то руку, что торчала из-под обломков неестественно скрюченная.       Холодный вечерний ветер развивал волосы, а детская психика уже явно пошатнулась. Присев, Милисса обнаружила ещё не высохшую лужу крови. Не понимая, что делает, девочка присела, обмачивая средний и указательный пальцы в алую жидкость. Рука дрожала, но Милисса поднесла пальцы ко рту, облизывая их. Нет, этот вкус не отталкивал, а наоборот, пробуждал какие-то неизвестные инстинкты. Казалось, что перед ней всплыл образ Миядзаки. Девочке причудилось, что у неё заострились клыки. Как глупо. Хотя что можно считать в этой ситуации нормальным? Но из транса Милиссу вывел сдавленный вскрик.       Сама того не понимая, девочка метнулась к его источнику. И не прогадала, Саске с пораненной рукой лежал без сознания, а над ним возвышался Итачи.       — Не трогай его — девочка не понимала, как ещё была способность кричать.       — Я предотвратил переворот — на глазах старшего брата выступили слёзы, но голос не дрогнул. Разве Учихи вообще умеют плакать? — позаботиться о нём — исчез, от Итачи не осталось ни следа.       Слишком много потрясений за этот день, очень слишком. Мир начал кружиться, дыхание сбилось, а сознание окутала дымка. Будто удар по голове, ещё один, режуще — пекущая боль в глазах, будто на них что-то выжигают. Но нет, это Каннари, и там появилось второе томоэ, а дальше… Темнота.       «Яркий свет снова бьёт в глаза, что же это было? Сон? Нет, белый потолок, такие же стены, и кровать. В ритм сердца равномерно попискивает датчик пульса. Значит не сон». Голова гудела, отказываясь соображать, даже мысли, и те путались, не успев до конца сгенерироваться.       — Милая, — смутно знакомый женский голос прозвучал над изголовьем кровати. Это же мамин голос. — ты очнулась — и что же ответить на этот вопрос? — Как себя чувствуешь? — голос дрожал, наверное, ещё чуть-чуть, и он сорвётся на крик — что ты вообще делала в клане Учиха? Ты же могла умереть!!! — крик и всхлипы.       Глубоко вздохнув, Милисса попыталась забыть о головной боли, и начала рассказывать о том, как проявилась фамилия Учиха на испытании, о том, как спросила у Хранительницы Шиннори об этом, о том, как пошла в клан Учиха, о том, как встретила отца, о том, как высвободила крылья, и о боли в голове и глазах после встречи с Итачи.       — Ты злишься на меня? — немного погодя спросила Эвэлин.       — Нет, я понимаю, почему вы решили не рассказывать об от… — язык не поворачивался назвать его отцом — об Миядзаки.       — Милая, — как-то подозрительно аккуратно начала разговор мама — не могла бы ты активировать Каннари? — теперь понятно почему она так осторожничала. Но Милисса решила, что выполнит эту просьбу.       Глубоко вздохнув, девочка сконцентрировала поток чакры, и направила его к глазам. Забытая головная боль напомнила о себе, но девочка старалась вытерпеть её. И вот Милисса открыла глаза, и что-то странное произошло. Она, будто, знала, что будет наперёд.       Словно кадры из фильма пролетали перед глазами. Вот, мама охает, приближаясь к девичьему лицу, а несколько секунд спустя дрожащими руками протягивает зеркало. Так и случилось, сдавленный женский вскрик, и через секунду бледное лицо Эвэлин Уайт приблизилось к и без того напуганной Милиссе, а затем мама протянула дочери небольшое зеркальце, чтобы малышка не оставалась в неведении. Тёмно — карие глаза стали голубыми, а на радужной оболочке были два томоэ.       — Извините, но время приёма закончилось — медсестра скромно зашла в палату — не могли бы вы выйти?       — Да, сообщите, если будут какие-то изменения — Эвэлин будто вырвали из транса. ***       Целых два дня девочку держали в палате. Она уже успела выучить все имена медработников, и подружиться с некоторыми. Мама с бабушкой навещали Милиссу лишь дважды, такие были правила. От них девочка и узнала, что пролежала без сознания более двух суток. Пробуждение Каннаригана, именно так Учиха Уайт окрестила свои новые глаза, про которые ни мама, ни бабушка больше не спрашивали. После выписки из больницы, Милисса ещё неделю находилась дома, совсем не понимая зачем нужна такая сверх забота. И вот, наконец, девочку пустили в академию. Рано утром, подбегая к учебному заведению, Милисса заметила розовую макушку. Это была Сакура, а рядом с ней, естественно, Ино, а вот и Хината скромно высматривает шумного Наруто. Решив подойти к маленькой Хьюга, девочка медленно двинулась в её сторону. Хината, заметив свою лучшую подругу, поспешила ей навстречу, крепко обнимая.       — Что у тебя на голове — после долгих приветствий спросила та, чьи глаза цвета луны, указывая на повязку на лбу.       — Это, чтоб я соображать могла — отшутилась кареглазая — ты лучше расскажи, что произошло, пока меня не было.       По мере рассказа Милисса удивлялась всё больше и больше, а удивляться было чему. Одноклассники быстро узнали о резне клана Учиха, и о том, что Саске единственный, кто выжил. Это естественно подогрело интерес всех девочек к единственной Учиховской персоне. Но также быстро одноклассники узнали о том, что из-за эмоционального потрясения, Милисса лежит без сознания в больнице. И в этот момент у Наруто сорвало тормоза. Он устроил драку с Саске, обзывая его последними словами, и обвиняя в состоянии Милиссы. Хоть и по самому Саске видно не было, он часто проходил мимо больницы Конохи, заглядывая через окошко в палату к его подруге. Да и ребят посадили на лекцию по правильному поведению. И всё бы ничего, но Наруто продолжал доставать одноклассника, и пытаться проникнуть в больничную палату девочки. Но ни разу это не увенчалось успехом.