Сабрие, январь 1716 года
Её трясло. Несмотря на тёплую меховую накидку, что отдал ей мужчина, крупная дрожь не оставляла тело в покое, и, кутаясь в плащ, она жмурилась, пытаясь заставить себя думать о тепле. Однако казалось, даже мысли в голове замёрзли. – Расслабься, иначе только холоднее будет, – растягивая на губах улыбку, проговорил мужчина. Он сидел в экипаже напротив, подперев локоть об выступ возле окошка. Тёмные занавески были плотно задвинуты, но ветер всё равно проникал в салон, заставляя девочку с большей силой трястись на сиденье. – Может, расскажешь мне, как оказалась на улице? Хотя нет, лучше молчи. Разговоры подождут. Она заставила себя впервые за долгое время посмотреть на мужчину, который предложил ей пойти с ним. Она убежала из дома, который не считала домом, но не попадёт ли в новую тюрьму, последовав за богатым господином? Он не выглядел как те мужчины, что посещали её бывший дом по вечерам. Они все богаты, а значит могут позволить себе делать что угодно за деньги. И этот господин тоже богат: одна карета чего стоит! Но у него лицо доброе, хотя взгляд и хитрый. Ей нельзя расслабляться. – Мы приехали, – объявил мужчина и легко спрыгнул на засыпанную снегом дорожку, покинув салон. Она неохотно последовала за ним, и он подхватил её на верхней ступеньке дилижанса и плавно опустил на землю рядом. Накидка едва не слетела с её плеч, но мужчина поправил её и накинул ей на голову капюшон. – Пошли, – он взял её за руку и повёл за собой к дому. Она задохнулась, когда поняла, куда они приехали. Это поместье было известно каждому жителю Сабрие, независимо от социального положения. Только семья Баскервиллей, столь богатая и влиятельная, могла позволить себе жить в таком огромном доме. Старушка, что жила в каморке под крышей, часто пугала их, маленьких девочек, сказками о монстрах, которые обитают в стенах этого места, а их владельцев звала демонами в алых плащах. Тёмными ночами она шептала, что они правят созданиями не из этого мира, которые забирают с собой в вечный сумрак непослушных детишек. В лицо ударило жаром, когда дверь за спиной захлопнулась. Она сощурилась, ослеплённая ярким светом от хрустальных люстр. Просторный холл пугал своей роскошью и обилием украшений. Позолоченные подсвечники сразу бросились ей в глаза, и она с завистью подумала о том, как много, должно быть, денег у Баскервиллей, что они могут позволить себе это. – Уже тепло? – заботливо спросил мужчина, возникая перед ней и нагибаясь, чтобы развязать повязки накидки под подбородком. Его лицо, когда он склонился к ней, оказалось невероятно близко, и она затаила дыхание, без тени стыда разглядывая красивые черты. От мужчины пахло морозом и чем-то ещё, неуловимым, но, несомненно, приятным. Когда он поднял голову, они встретились взглядами, и аметистовый оттенок его глаз пробудил в ней волну восторга и восхищения. – Вы очень красивы, – проговорила она, не подумав. Мужчина молчал, ничего не говоря, и ей начало казаться, что всё это лишь сон либо она оскорбила своими словами богатого господина, но раздавшийся приглушённый смех рассеял её сомнения. – Какая искренность и прямота. Ты всегда говоришь всё, что думаешь? – поинтересовался он, стягивая с её плеч накидку. «Какие горячие руки», – невольно подумала она, поднимая взгляд на мужчину. Он протянул к ней ладонь и коснулся пальцами губ. – До сих пор синие и холодные. Я прикажу наполнить тебе ванну. Она не совсем поняла назначения его слов. «Ванну? Зачем?» – она вылупила на него глаза, и под звонкий смех была уведена девушкой-горничной прочь, вверх по лестнице, откуда ей открылся прекрасный вид на холл и мужчину с волосами цвета снега. «Это Глен Баскервилль», – поняла она, когда господин скрылся из виду, и внутри всё сжалось. Она попала в дом, откуда не сможет сбежать без разрешения Глена, но хочет ли она вообще уходить? – Сюда, – приятным голосом оповестила её горничная, отворяя дверь в просторную комнату, выполненную в багровых тонах. У дальней стены стояла огромная двуспальная кровать из красного дерева с пологом на четырёх столбиках, драпированных алой, точно кровь, полупрозрачной тканью. Она восхищенно разинула рот: ей приходилось видеть такую лишь на картинках, но никак не вживую. Однако осознание того, что её привели в подобное место, заставило остановиться посреди комнаты. Такое великолепие предназначалось для знатных дам, девушек и женщин, принадлежащих аристократии, но никак не для маленькой девочке в замаранном хлопковом платье. – Что-то не так, миледи? – поинтересовался горничная, остановившаяся возле деревянной резной двери у противоположной кровати стены. Её тонкие брови удивлённо изогнулись, и она повернулась к ней лицом, не веря своим ушам. «Миледи?» – стремглав пронеслось у неё в голове, прежде чем заботливые тонкие руки завели её в комнату, где в центре возвышалась на подставке ванна. – Позвольте? – горничная потянулась к застёжке платья на её шее, и она, совершенно растерянная, позволила ей это сделать. Горячая вода приятно обожгла кожу. Морщась, она погрузилась в ванну, стирая тыльной стороной ладони с глаз слёзы, вызванные контрастом температур. Горничная вышла из комнаты, пообещав скоро вернуться с чистой одеждой, и она оказалась предоставлена сама себе в этой почти пустой комнате. Она откинулась назад и погрузилась с головой в воду, чувствуя, как расслабляются застывшие мышцы тела. Она никогда не купалась в ванне, даже когда жила ещё со своими настоящими родителями. Предатели. Они отдали её в место, настолько ужасное, что одно воспоминание о нём заставило её резко сесть и в страхе оглядеться. Нет, она не вернулась туда. Это не сон: она действительно находится в поместье Баскервиллей.Разрушенный Сабрие, 1830 год
– Эй, что ты здесь делаешь? Разве не знаешь, что здесь нельзя находиться? – строго, немного сердито прокричал мужчина в чёрном форменном костюме. Он вместе с напарником остановился в нескольких метрах от фигуры в тёмном плаще. Значок сотрудника Пандоры, вышитый на груди, был единственным украшением на однотонном пиджаке, и лишь непышное жабо как-то разбавляло однообразную картину. – Почему же нельзя? Разве здесь опасно? – поинтересовались у них, и один из мужчин выступил вперёд, доставая из-за пазухи пистолет. Щёлкнул затвор, и дуло неуверенно направилось на незнакомца. – Повернись! – приказал он, чуть встряхнув пистолетом. Его напарник подошёл ближе, напряжённо щуря глаза. Заходящее солнце слепило, и совсем скоро полуразрушенный город погрузится в сумрак, завершив тем самым их смену. Но нарушитель категорически портил все планы на этот вечер. – Приказываешь? – голос говорящего чуть дрогнул и повысился, выдавая, что его владелец – девушка. Фигура обернулась, разметая в стороны полы плаща, и встречный ветер сорвал с её головы капюшон. – Как грубо. Нельзя так разговаривать с девушками. – Вы нарушили правила, леди, – встрял в разговор второй мужчина, чуть помедлив, прежде чем произнести последнее слово. Его взгляд скользнул по девушке с лица вниз, оценивая те участки одежды, что виднелись сквозь вновь запахнутые полы плаща. – Прошу меня извинить. Просто мне было жизненно необходимо вернуться в родное место после долгого отсутствия, – растягивая на губах улыбку, произнесла девушка. Она сделала два шага навстречу, прежде чем первый мужчина сдавленно крикнул ей не двигаться. По его раскрывшимся в удивлении глазам она поняла, что он узнал её. – Ты…Ты Баскервилль. Та самая! – хрипло проговорил он, целясь ей в голову. Его рука задрожала, постоянно сдвигая дуло с цели, и напарник вытащил свой револьвер, заметив, как взволнован его друг. Девушка чуть склонила голову набок, оценивающим взглядом окидывая мужчин, и внезапно хмыкнула. – Не думала, что меня ещё помнят. Это приятно. Только для меня приятно. Для вас, думаю, нет. – Какая-то холодность сквозила в её голосе. Она сокрушённо вздохнула, заправляя прядь каштановых волос за ухо, и подняла на них взгляд. – Заранее извиняюсь. – За что? – не понял мужчина, но тут же отшатнулся назад, ощутив дрожь под ногами. Полы её плаща взметнулись вверх, подхваченные порывом ветра, и оба сотрудника задрали головы, глядя на сгущающуюся за спиной девушки тень. – Хочу вас кое с кем познакомить, – с улыбкой на губах проговорила девушка. Карие глаза заблестели, выдавая восторг и радость, но безумие, отразившееся после, вынудило мужчин содрогнуться. – Как жаль, что ваше знакомство продлится недолго. Не стоило вам патрулировать этот участок. Но в этом моя вина. Я была слишком неосторожной. Мне очень жаль, господа. Но… вам лучше не помнить об этой встрече. Тень обрела форму, но они не успели разглядеть Цепь. Внезапное давление вынудило их подогнуть колени, и они рухнули на землю, лицом в песок, задыхаясь от тяжести в груди. Изо всех сил втягивая лёгкими воздух, они зажмурились, спасаясь от боли и слепящего солнца, исчезающего за горизонтом. Её шаги были почти беззвучны: только камешки, хрустящие под подошвами, выдавали её движение. Он потянулся за пистолетом, чтобы выстрелить, но хрипло вскрикнул, ощутив жжение. – Кровь такая красивая… – тихо проговорила девушка, присаживаясь рядом. Он задрожал, когда её прохладная ладонь коснулась его лба, убирая с лица пряди волос. – Не бойся меня. Я не причиню тебе вреда. Однако это может сделать он, если ты будешь дёргаться. Мне нужна лишь твоя память. Только она. – Лэтти… – прохрипел он, поднимая голову. Раскрыв глаза, мужчина нашёл взглядом её лицо, склонившееся над ним, и плотно сжал зубы. – Лэтти Сэинткроу. – Я больше не Сэинткроу, – прошептала она, накрывая его глаза ладонью. Сквозь прорези пальцев он увидел её волосы, выбившиеся из-под плаща. Теперь в ней больше не осталось ничего от той девушки, что приносила ему кофе во время стажировки. Ничего, кроме лица и голоса. – Сэинткроу… – вновь повторил он, слипая веки, налившиеся свинцом. Хрипя, он забормотал что-то ещё, но был прерван настойчивым шипением. – Тсс, лучше просто молчи, – проговорила Лэтти и вернула ладонь на его лоб. Пальцы с силой надавили на кожу, и знакомая дрожь скользнула по руке вниз. – Я избавлю тебя от этих воспоминаний. Это будет обычный обморок от перегрева на солнце. Однако… – она взглянула на лежащего рядом мужчину. – Твой друг потерял сознание. Какая неудача. Я давно не стирала людям память. Лэтти встала, отряхивая ладони. Валет склонил голову, прежде чем исчезнуть, и девушка неосознанно протянула руку к Цепи, наблюдая, как растворяется она золотой пылью сквозь её пальцы. – Сегодня ты неплохо подкрепился, верно? – вздохнула она и набросила на голову капюшон. Тень упала на её лицо, полностью скрывая, и девушка посмотрела в сторону оврага, укрытого сумраком наступившего вечера. Когда-то здесь был её дом, но больше не осталось ничего. Только эта дыра и Валет, который был так ценен мужчине с волосами цвета снега.