Худшая миссия Какузу

      Нукенин сложил печати и двумя пальцами коснулся скалы.       - Положи руку на это место и сконцентрируй чакру.       Хидан сделал в точности, как было велено. Сердце глухо сокращалось, накаченное адреналином.       - Теперь барьер будет реагировать на тебя. Для входа нужна комбинация печатей, показываю один раз, запоминай, - он сложил несколько ин, наблюдая, как Хидан ловит взглядом каждое его движение. – И проходишь.       Нукенин вошел в скалу, как в мягкое масло, и полностью исчез в каменной толще. С секундной задержкой Хидан, опомнившись, поспешно сложил комбинацию и последовал за ним.       Камень облепил его, словно зыбучий песок, но внутрь пускал неохотно, пробираться приходилось силой. Хидан сморщил лицо, поняв, что дышать внутри барьера не может, и не заметил, как вывалился с другой его стороны.       Какузу недовольно смотрел, как тот ловит равновесие, но не сказал ни слова. Повернувшись к новоиспеченному напарнику спиной, он продолжил, медленно удаляясь вглубь коридора:       - Таких баз у Акацки несколько, но пока тебе нет нужды в них бывать. Это основная, здесь почти все хранят то, с чем прибыли. Если есть, что хранить. Остальные используются как временные убежища.       Еще некоторое время они шли в тишине, затем Какузу внезапно замер. Хидан, следовавший за ним, тоже остановился и с любопытством выглянул из-за его плеча, осматривая обшарпанную деревянную дверь. Пустые коридоры эхом разносили звон ключей, следом обрушилось громкое ковыряние в скважине.       Дверь отворилась, наружу хлынул затхлый запах. Какузу посторонился, пропуская священника. Хидан лишь заглянул, не заходя внутрь: беглого осмотра вполне хватило для этой крохотной голой комнаты. Он дернул уголком губ:       - По-спартански.       Какузу сохранял невозмутимость, проигнорировав его попытку разрядить обстановку. Отсоединив от связки ключ, он передал его беловолосому нукенину.       - Ключ лишь один. Если потеряешь, это будет только твоей проблемой.       Хидан приоткрыл было рот, чтобы отпустить какой-нибудь комментарий, но сдержался и послушно спрятал ключ в карман плаща. Тот был еще совсем новый, ткань накрахмаленно похрустывала. Напарник был в таком же, но его экземпляр уже носил память о прошедших сражениях, испещренный едва заметными штопанными шрамами. Хидан возбужденно сглотнул.       - А твоя комната?       Какузу слегка нахмурился, оторопев.       - Вторая дверь в северном крыле. И я не люблю гостей.       Он направился обратно ко входу, не удостоив Хидана и взглядом. Тот недоуменно следил, как торопливо удаляется его спина.       - Зато я не против гостей, - бросил он ему вслед. Надежда на хоть какую-то реакцию тщетно потухла, едва зародившись. Его новоиспеченный напарник оказался тем еще фруктом.       Завалившись на кровать, Хидан взметнул в воздух облако пыли. «Интересно, когда мне дадут миссию? Нам. Когда нам дадут? Хочу увидеть его в деле». Забравшись рукой под плащ, он нащупал единственное, что взял с собой – поясную сумку. Вытащив из нее свиток, Хидан рывком встал с кровати и призвал из него гигантскую косу. Оружие тяжело лежало в руке, приятно оттягивая предплечье. Нукенин едва сделал пару взмахов, мысленно уже поглощенный битвой, как одно из лезвий неожиданно лязгнуло о каменную стену. Хидан снова осмотрелся, с досадой отметив, что комната была еще меньше, чем казалась на первый взгляд. Места здесь действительно было, лишь чтобы переночевать да сменить одежду. Но в то же время это означало, что рассиживаться ему – им – будет некогда. Хидан довольно фыркнул и, закрепив косу за спиной, вышел наружу, не потрудившись запереть дверь.       Некоторое время ему понадобилось, чтобы сообразить, в какой части убежища он находится, затем карта в голове достроилась до северного его ответвления, и священник бодро направился в его сторону. Шаги гулко отдавались в полумраке, выдавая его странно возбужденное настроение. К счастью, база оказалась достаточно небольшой, чтобы не суметь в ней заплутать, и вскоре Хидан уже стоял перед еще одной дверью, очень похожей на его, только черной. Облизав губы, он громко постучался.       Внутри послышалось шевеление, затем неторопливые шаги и поворот ключа в двери. Едва из темноты блеснули зеленые глаза, Хидан выпалил:       - Как насчет пойти и прирезать кого-нибудь?!       Лицо Какузу осталось непроницаемым.       - Я знал, что ты кровожаден, но не думал, что настолько.       - Это же моя религия, приятель, - Хидан усмехнулся. – Ну, так?!       - Нет. Тебе нужно экономить силы для миссий.       - Мне нужно не сойти с ума в этой депрессивной дыре!       - Ты здесь от силы полчаса, почему ты уже пытаешься меня достать?       - О, я даже не пытаюсь, - Хидан нагло скользнул мимо напарника, вольготно оглядываясь.       - Эй! – Какузу схватил его за ворот плаща и развернул к себе лицом, угрожающе понизив голос. – Тебе лучше не бесить меня.       Хидан почти умиленно улыбнулся.       - А не то – что? Убьешь меня?       - Очень постараюсь, - прорычал нукенин. Священник предвкушающе оскалился и прошептал:       - Давай.       Какузу замер, скрежеща зубами, но разжал руку.       - Лидер вряд ли поймет, если ты и дня не продержишься. Не нарывайся.       И прошел вглубь комнаты, сев за письменный стол. Хидан разочарованно остался стоять на месте, снова разглядывая его спину. Раздался шорох карандаша о бумагу.       Какое-то время священник посвятил изучению чуть менее аскетичной комнаты напарника. Помимо кровати в ней были еще стул и стол, пара полок с книгами и гигантский шкаф. «Что у него там, наряды на каждый день?».       - Долго еще собираешься торчать здесь? – беззлобно бросил он задумавшемуся Хидану.       - А ты и впрямь не любишь гостей, - скептично протянул он, забираясь на кровать, чтобы видеть хотя бы его профиль.       - А ты думал, к тебе будет особое отношение?       - Ну, раз уж мы теперь напарники, было бы неплохо… - Хидан перебирал пальцами в воздухе, подбирая слова, но заметив, что Какузу смотрит на него, опустил ладонь, - стать ближе? Хотя бы узнать немного друг о друге.       - Все, что тебе надо знать, ты уже должен был разнюхать, – ворчливо ответил Какузу, вновь возвращаясь к письму.       - Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.       Хидан замолчал, ожидая реакции, но ее не последовало. Напарник просто игнорировал его изящные намеки. Тогда нукенин решился атаковать в лоб:       - Сразись со мной!       - Нет.       Хидан ссутулился, все еще сидя на его кровати.       - В тебе упрямства, как в табуне скота. Что нужно, чтобы?.. – тут Хидан осекся и расплылся в гадкой улыбке. Какузу настороженно повернул к нему голову.       Священник поднялся с кровати и приблизился к освещенному лампой столу. Заглянув через плечо напарника, он разобрал карандашные кандзи, облизываемые дрожащим светом лампы. Что-то про деньги. Наверняка важное.       Молниеносно схватив бумагу, Хидан отскочил к стене, удовлетворенно заметив, как Какузу закипает.       - Ты совсем сдурел?!       - Хочешь получить обратно – отними!       Нукенин шумно вдохнул, и Хидан изумился виду его приближающейся руки. Тогда как сам Какузу стоял в добрых метрах трех.       Отклонившись, священник едва разминулся головой с его кулаком; на месте, где секунду назад был его затылок, в стене образовался кратер. Хидан присвистнул. Какузу злобно рыкнул, выдергивая из скалы черный кулак – разрушать что-либо в этой комнате, кроме головы засранца, он не планировал. Белоголовый нукенин хищно потянулся за косой, но его руку остановило что-то. Черные, как смоль, нити тянулись из-под плаща Какузу и медленно обвивали его тело, сжимая удавкой и вдавливая в стену. Хидан возбужденно оглядывался, насколько мог – шею сдавила живая тьма, ползущая, кажется, из тела казначея. Какузу приблизился, источая угрожающую ауру, и пять сердец радостно клокотали в предвкушении кровавого освобождения от бремени сотрудничества. Нити заползали под новенький плащ в ожидании окропить его кровью, оглаживали ровную кожу, уже намереваясь разорвать ее. Какузу ощущал это плещущееся безумие внутри и должен был поймать его последний, влажный от ужаса взгляд…       Нукенин замер, взглянув в глаза священнику. Тот неотрывно смотрел на него, но был не в ужасе, а… в восхищении?       Жажда крови слегка смялась, обескураженная. Образы того, как голова лопается в его руке, словно спелый арбуз, никак не вязались с этим выражением восторга на его лице. Хидан усмехнулся, прохрипев:       - Эй, а под одежду-то зачем лезть? Ты что, извращенец?       Какузу потерял дар речи, только яростно сверкал глазами из-под сведенных бровей. Хидан расплылся в улыбке, расценив это как проявление слабости.       - О, спорю, ты под своей маской краснее помидора. Нравится трогать мое тело?       На грани бешенства Какузу ощутил болезненно вспухшую на лбу вену, и нити опутали священнику рот. Хидан ничуть не смутился потери возможности трепаться и принялся играть бровями. У казначея, казалось, сейчас вылезут глаза из орбит, но Хидан решил добить его и, с трудом разжав челюсть, лизнул ту часть своего напарника, что живой тьмой обвила его рот.       Совершенно по-звериному зарычав, Какузу что есть силы швырнул его в противоположную стену. Раздался приятный хруст, и Хидан куклой сложился в углу. Нукенин тяжело переводил дыхание, но вдруг услышал, как из угла раздался хриплый, неуемный смех. Все еще окутанный нитяным облаком, Какузу медленно приблизился и ногой перевернул Хидана на спину. Правая половина его лица превратилась в кровавое пятно, шея была неестественно вывернута, но этот ублюдок не прекращал хохотать. Наконец, истерично вздохнув, он хрипло заключил:       - Так вот, что тебя бесит.       Какузу яростно впечатал ногу в его лицо, подошвой ощутив скользкий от внутренностей черепа каменный пол.       И священник замолчал. Видимо, уже навсегда. Какузу, еще отходящий от нежданной драки, переводил дыхание, выжидающе разглядывая кровавую кашу из костей и мозгов. «А разговоров-то было». Он обвел взглядом комнату: заделать дыру в стене ничего не стоит, а вот убраться в «красном углу ринга» - та еще задачка. Казначей стянул плащ, оставшись в своей одежде, и с легкой толикой грусти взглянул на еще жесткий, неизношенный плащ очередного бывшего напарника. Какузу невесело хмыкнул, обдумывая, как сообщить Лидеру о новом личном рекорде. «По крайней мере он не вербовал его лично, так что и потеря будет не так ощутима. Как там его? Хи-дан. Что ж, Хидан, я буду единственным, кто почтит твою память и проводит твою душу в ад».       Сгребая руками скользкое мясное ассорти, Какузу перекладывал его в ворот плаща, намереваясь унести все тело целиком. Окровавленными пальцами он крепко завязал верх воротника, превратив бывшего напарника в сочащийся кровью кулек, и поднял на руки, стараясь держать от себя подальше. Коса, все еще прикрепленная к плащу, болталась бесполезной бирюлькой и порядком мешалась. Ногой распахнув дверь, он вышел в коридор и быстрым шагом направился в дальний конец, пытаясь как можно меньше капать кровью. Перед последней дверью в крыле тело пришлось опустить на пол, Какузу перебирал ключницу, к своему крайнему неудовлетворению понимая, что заляпает кровью и ее тоже. Отворив тяжелую дверь, казначей схватил завернутый труп и почти даже аккуратно опустил его на пол комнаты. Взглянув в последний раз, нукенин закрыл дверь на два оборота.       Возвращаясь к себе, он досадливо думал, что теперь его даже не продашь в обменном пункте, без лица этот товарищ не стоит ни единого ре. Коря себя, Какузу завернул в умывальную, захватив тряпку и ведро, и отправился наводить порядок.       Тряпка до последней нитки пропиталась кровью, багровый раствор в ведре ее уже не смывал, но в комнате стало прилично. Соскребая не обремененные при жизни умом мозги, Какузу даже ловил себя на мысли, что почти поверил в бессмертие этого фанатика. Но нет, истинного бессмертия не бывает, уж кому, как не ему, знать об этом.       Чужое присутствие волной окатило его сознание. Нукенин скривился, поняв, что это Лидер. Надо же было, чтобы один из его редких визитов случился именно сейчас. Совсем скоро из коридора послышались шаги, и в дверь постучали. Какузу тихо вздохнул и поднялся с пола, чтобы открыть.       Пейн был как всегда суров и безэмоционален. Скупо оглядев Какузу, он тут же уставился за его спину, увидев ведро, до краев наполненное багровым. Во взгляде едва читался вопрос.       - Это Хидан?       Какузу почти ощутил укол совести.       - Не весь.       Пейн прикрыл глаза, словно медитируя, и без слов направился дальше по коридору. Какузу двинулся за ним, уже звеня ключами.       Отворяя тяжелую дверь, нукенин бегло скользнул взглядом по телу. Свет из коридора выхватил низ плаща, ноги и свободно лежащие кисти рук. Самое интересное оставалось скрыто от глаз. Пейн прошел вглубь и присел на корточки, уставившись туда, где должно быть лицо. Какузу стоял в коридоре, скрестив руки, ожидая, когда Лидер налюбуется, несколько радуясь, что тот своей спиной заслонил окровавленный узел, сочащийся уже остывшими мозгами.       - Как ощущения? – спросил рыжеволосый. Какузу недоуменно вздернул бровь, думая, как ответить на этот странный вопрос, но его опередили:       - Характер у него не подарок, но сработаемся.       Какузу оторопело расплел руки и шагнул в комнату. Встав у Пейна за спиной, он неверяще уставился туда, где не так давно он лично наблюдал кровавое месиво. На его месте была вполне целая, хоть и вымазанная красным голова. Слегка потрепанная, в лохмотьях кожи, но с уже вполне узнаваемыми наглыми глазами. Она даже скалилась.       - Привет, напарник. А ты тот еще мудак, знаешь хоть, как это больно?