Обласканные солнцем | Сборник драбблов

      — Осторожно!       Паймон хватает Итэра за край его плаща, пока тот цепляется за отступ ледяной скалы и снова пытается не упасть в пропасть, терпя падение снега в лицо. Драконий Хребет не был подвластен человеческому присутствию, накрывая извечным холодом, страхом, одиночеством, но только здесь путешественник мог его найти. Только это место впервые возникло в голове, когда, открыв дверь кабинета, все, что осталось в нем — записка и какие-то книги. Итэр сжимал письмо также крепко, как сжимает рукоять меча, пробивая себе через врагов путь дальше. Кожа обмерзает, из-за сильных ветровых потоков дышать почти невозможно, благо костры помогают не сгинуть в этой дыре, и все же… он наверняка видел здесь что-то особенное, раз пришел сюда.       В какой-то момент Итэр боится, что ошибся. Ошибся в своих догадках о том, что он может быть здесь, что он ушел именно сюда, оставив его одного в Мондштадте с листом бумаги, чернилами и безграничным беспокойством. Рыцари Ордо Фавониус так и не поняли, куда со скоростью света рванул их почетный герой, но для Итэра это было столь же неважно, как и сложности в пути. Им двигала надежда, желание понять, почему он так поступил, и потому продолжает свой путь, не боясь стереть пальцы в кровь.       Горная одинокая пещера наливается светом факелов, освещая хаотично расставленную мебель, колбы и силуэт, стоящий за столом с записями в руках. Новый опыт неудачный, однако всегда действует метод проб и ошибок, и он снова переписывает формулу, выдыхая. Ошибок… в голове мысль о том, сделал ли он правильно, сдавливала голову, мешая работать. Думал, что так будет легче, что так будет по совести, будет лучше для Итэра и его цели, которой он придерживается с самого появления в Тейвате, не говоря уже о Мондштадте. Альбедо чувствует себя странно, невольно жмурясь и сжимая ткань рубашки на груди, будто сердце его болит от неопределенности.       Выдыхая и направляя все свое внимание на очередную попытку закончить работу над эликсиром, тень со спины заставляет его напрячься и сжать рукоять меча, чтобы быть готовым к атаке врагов. Ему хватит пары взмахов, чтобы блокировать атаку и оценить уровень опасности, и потом…       — Альбедо!       Этот голос.       Голос, который заставляет обернуться и отпустить меч, хоть и не сразу.       — Итэр?..       Альбедо оглядывает путешественника: уставшего, замерзшего и продрогшего, а во взгляде огонь, так и не угасший с их самой первой встречи. Альбедо помнит этот взгляд — решительный, серьезный, беспокойный. Он… беспокоился?       Итэр подходит ближе, словно пытаясь заверить себя, что с алхимиком все в порядке, и если физически ничего с ним не произошло, нечто более глубокое, сокровенное определенно дало трещину.       — Почему ты ушел?       — Некоторые вещи вне нашего понимания и контроля, Итэр, — говорит тот и убирает меч в ножны окончательно, оставляя рядом со шкафом, — ты не должен был сюда приходить.       — И оставлять все это вот так? Без ответа? Без решений?       — Так будет лучше.       — Ничего лучше не будет, Альбедо.       Альбедо хотел бы в это верить. И хотел бы не только этого, но его желания несопоставимы с действительно значимыми вещами и действиями. Его непонятные самому себе чувства с каждым разом делают только хуже, и все потому, что он никогда не знал раньше, какого это — привязаться к человеку настолько сильно, чтобы его полюбить. Итэр смотрит на молодого человека, выдыхает и подходит снова, минуя столы с открытыми веществами. Некоторые привычки совсем не меняются.       — Альбедо…       Пока Итэр пытается понять истину намерений Альбедо уйти в Драконий Хребет, алхимик поднимает свой взгляд на чужой, всматриваясь в блеск неугасающей надежды, пропитанный волнением, чувствами, и снова ощущает странную давку в груди.       — Итэр, когда все закончится, и ты найдешь свою сестру, ты покинешь Тейват. Ты будешь изучать новые миры, и я останусь для тебя лишь одним воспоминанием. Держать тебя против воли я не хочу, и… — Альбедо выдыхает прерывисто, пытаясь взять себя в руки, — … и потом, есть много причин, почему я не могу позволить себе попробовать… просто попробовать. Итэр, это не твоя вина, а моя, и я не хочу, чтобы ты останавливался на полпути из-за этого.       Итэр слушает Альбедо и понимает, все прекрасно понимает. Поджимает губы, выдыхая шумно и прерывисто, чувствуя, как внутри все переворачивается.       — Альбедо, — говорит путешественник тихо, скользя ладонями по плечам алхимика, — я ведь здесь. Сейчас. И… без понятия, куда занесет меня судьба потом, но это будет потом, понимаешь? Может, через несколько сотен лет или больше.       — Ты так легко говоришь об этом.       — Потому что это правда, — кивает Итэр и мягко улыбается, — потому что я знаю, что чувствую, и, поверь, все это — ничья вина.       — Тогда что это может быть?       Вопрос заставляет Итэра снова выдохнуть. Холода он не чувствует, как и не чувствует желания оставлять Альбедо, ощущая его внутреннее смятение. Впитывая, как губка, взаимные чувства, путешественник отдает себя эмоциям, касаясь ладонями чужих скул.       — Любовь.       Любовь. Альбедо пропускает это слово через себя, наливается его смыслом, осознавая, к чему все шло. Итэр пришел к нему, потому что не хочет его терять, в то время как Альбедо не может отпустить мысль, что без путешественника ему будет дурно, одиноко. Что сердце его пропиталось любовью неистовой, сокровенной, безграничной, и только потому оно болит снова и снова. Итэр понимает его, и потому тепло улыбается, все еще смотря тому в глаза.       — Альбедо, существуют множество миров, ты прав, но ни в одном другом нет тебя.       — Итэр…       — И когда я найду сестру, когда зло будет побеждено, я вернусь. Даже если придется снова лезть на горы Хребта и падать в сугробы. А пока мы здесь — давай просто будем друг у друга. Сейчас.       Ладони Итэра теплые, как солнце, и Альбедо лишь сейчас почувствовал, как они согревают его, пока глаза наполняются влагой. Он не осознает, почему плачет, и просто чувствует стекающие слезы по щекам, которые Итэр утирает подушечками пальцев, находясь так близко, что, кажется, еще немного — и они станут единым целым.       Альбедо поддается навстречу, слегка упираясь лбом в чужой лоб и прикрывает глаза, давая себе прожить мгновение нужных ему прикосновений и слов. Итэр не отпускает его, чувствуя, как чужие ладони осторожно касаются талии, постепенно прижимая к себе, и кто он такой, чтобы отстраняться. Путешественник чувствует невесомое касание чужих губ, оставляя легкий, совсем осторожный поцелуй в ответ, дабы ощутить мягкость и тепло любимых уст. Мурашки бегут по коже, даруя приятную дрожь, сквозь которую они целуют друг друга снова, неспешно и осторожно, будто пробуют чувства на реальность. Это не мираж, не эксперимент, и пока Альбедо сквозь поцелуи шепчет в чужие губы имя путешественника, последний больше не чувствует убийственного холода.       И лишь крепче прижимается в объятиях, уже желая вернуться к Альбедо навсегда.       И он вернется.