Ночница

      Лютик замер в дверях своей комнаты, с некоторой заторможенностью осознавая, что все еще в брюках от рабочего костюма и в офисной рубашке, хоть и с закатанными рукавами. Нет, честное слово, он сегодня точно напьется с Геральтом, Ламбертом и Эскелем и сожжет свой «рабочий» костюм. Решительно рванул пуговицы на рубашке и подошел к шкафу, в который всего час назад складывал свои пожитки. Почти истерическими движениями отыскивая свою старую одежду. Да-да, еще со времен студенчества. Зауженные темно-серые джинсы, бордовую рубашку, в тон шарф крупной вязки, и даже мягкие коричневые сапоги на шнуровке. Наверное, шарф в помещении - несколько странное решение, но когда-то каждый его выход предполагал собой Образ. Почти сценический образ, и Юлиан намерен был вернуть себе привычку одеваться так, как ему по душе, а не так, как нужно. Он осмотрелся. В комнате не было зеркала. Лютик быстро переоделся и, захватив расческу, выглянул из комнаты. С кухни доносились вполне очевидные звуки готовки.       — Геральт, а где здесь ванна? — крикнул Юлиан, здраво рассудив, что там точно должно быть зеркало.       — Напротив твоей комнаты, вторая дверь от угла, — лаконично отозвался тот. Юлиан слегка ухмыльнулся. Не должно мужчину в тридцать лет так радовать, что у него есть своя комната. Его комната. В доме Геральта. Лютик тряхнул головой и быстро зашагал в ванну. Это было большое светлое помещение, стены и пол покрыты белым кафелем, несколько шкафов, корзина с бельем, стиральная машина и раковина с зеркалом. Лютик подошел к отражающей поверхности и включил дополнительную лампочку на козырьке. Вид, конечно, несколько удручал. С тех пор, как он купил эти вещи, прошло, наверное, лет десять. Рубашка, когда-то сидевшая весьма свободно, теперь стала «по фигуре». Не то чтобы слишком уж неприлично обтягивала, но все же в ней стало ощутимо менее просторно. Лютик весьма окреп за это время. Раньше он был тощим и казался достаточно длинным, хотя рост у него обычный. Юлиан посмотрел в знакомое, но почти чужое лицо. Кожа выглядела усталой, а еще сухой. И поры слишком заметны на носу. Лютик поморщился. Надо купить нормальных средств, а то в последнее время из ухода его лицо получало разве что воду с утра. Морщинки, хотя и едва заметные издалека, при ближайшем рассмотрении полосили кожу на лбу и в уголках глаз. Лютик поправил шарф. Немного странно. Вид был слегка претенциозный из-за шарфа и будто неуютный для Юлиана, но ему определенно все еще шло. Глубокий бордовый подчеркивал яркие синие глаза, сейчас чуть блестящие из-за выпитого крепкого вина. Отойдя на шаг и осмотрев себя полностью, он закатал рукава рубашки, цепляя их на пуговицу. Так было лучше. Он открыл воду, слегка намочил расческу и провел по объемным волосам. Прическа тоже была так себе. Лютик старался следить хотя бы за волосами, впрочем, то, что он находил в себе немного сил, чтобы мыть голову раза два в неделю, наверное, не назовешь «следить за собой». И стрижка ему откровенно не нравилась. Она была нелепая. Строгие стрижки просто не шли Лютику, его непослушные вихры быстро отрастали и принимали абсолютно непотребный вид. Со вздохом Юлиан хорошенько причесал волосы, не столько укладывая, потому что без средств и формы это сделать нереально, сколько немного приглаживая их. Снова отойдя на шаг от прямого света, он сделал вывод, что смотрится неплохо. Простовато, и слегка неловко, но уж точно лучше, чем то, что приходилось видеть в зеркале последние лет десять. А в будущем, как Лютик надеялся, всё изменится к лучшему. Подойдя ближе, он выключил лампу на зеркале. Да и вряд ли Юлиан кого-то сегодня подпустит к себе так близко, чтобы рассмотреть его морщины и, прости-господи, поры. Он вздохнул, бросив последний взгляд в зеркало, перед тем, как выйти. Издалека, если не присматриваться, можно было подумать, что всё очень даже хорошо. А это не плохое начало. Лютик широко улыбнулся самому себе и вышел. Геральт нашелся на кухне, что-то нарезая.       — Я могу помочь? — спросил Юлиан, заходя на кухню. Лютик взволнованно прикусил губу. Геральт повернулся и внимательно пробежался глазами по нему. Юлиан застыл под взглядом золотых глаз.       — Думаю, в таком виде тебе не стоит помогать мне с готовкой, — прокомментировал Геральт, поворачиваясь обратно. Лютик хотел уже было возразить.       — Лучше спустись вниз, — продолжил Геральт, не оборачиваясь. — Включи колонки или что там есть из аппаратуры, и поднимайся, донесем, что есть.       — Я точно не могу помочь тут? — тихо уточнил Юлиан. Сделалось как-то неловко. Возможно, стоило сначала помочь, а затем уже наряжаться.       — Я все равно не знал бы, что тебе тут поручить, — в голосе Геральта чувствовалась улыбка. — Не привык, что кто-то рвется помочь с готовкой. И никто не рассчитывает на пир горой. Все притащатся, чтобы нажраться, уж поверь. Лютик хмыкнул.       — Тогда составлю тебе компанию, если ты не против. Потом все вместе отнесем. Геральт только покачал головой, смиряясь.       Шарф, конечно, красивый, но определенно лишний, решил Лютик через два бокала вина и еще столько же виски. Компания радовала глаз и душу, и Юлиан впервые за долгое время вообще забыл обо всем, что угнетало его. В закрытом баре было жарко, мягкое освещение не резало глаз, и все вели себя так, будто такие вот посиделки вполне нормальное дело, и Лютик чувствовал, что его принимают в нечто похожее на семью.       — Это просто потрясающе! — умилительно вздохнул Ламберт, подливая захмелевшему Юлиану еще виски и поднимая свой стакан. — Ну что, добро пожаловать в «Ночницу»! Это пристанище для всех потерянных и страждущих. Уверен, был бы жив Весемир, он бы и тебя усыновил!       Геральт закатил глаза. А Лютик, вежливо поддержав тост, пригубил немного виски и нервно поправил шарф. Точно лишний шарф. Кажется, он уже вырос из того возраста, когда можно совсем забыть о комфорте ради стиля или образа. Юлиан сидел на уже привычном барном стуле, Ламберт развалился прямо на ближайшем столе, Геральт неодобрительно зыркал на него из-за стойки, но пока ничего не говорил, Цири примостилась на другой стороне этой самой стойки, которая выполняла роль импровизированного стола с закусками, и Эскель сидел между Лютиком и вопившим Ламбертом. Юлиан вздохнул.       — Ты действительно не первый, кого принимает этот бар в тяжелый для него период. Мы все тут как-то так и оказались, — тихо проговорил Эскель, пожимая плечами. Юлиан посмотрел на него внимательно.       — Я полезу не в свое дело, если попрошу… — Лютик слегка замялся. — Рассказать поподробнее? Эскель протянул руку, отнимая уже полупустую бутылку у Ламберта, что-то самозабвенно втирающего Цири, которая, кажется, не просто так держала телефон вертикально и очень широко улыбалась. Эскель подошел к Лютику, наполняя свой бокал и подливая немного в его, а потом оперся спиной на барную стойку.       — Вот этот еблан, — Эскель кивнул в сторону Ламберта, — был в исправительном коррекционном классе, в нашем полувоенном интернате для трудных подростков. Лютик никак не отреагировал, но весь обратился в слух.       — Это не мое дело, но Ламберт вообще единственных из нас всех, кто знал своих родителей, и семейка у него была не сахар. Батя бухал, и я так понял, по пьяни покалачивал мать, да и самого Ламберта, еще сопляка.       — А он, как только подрос, начал давать сдачи, — угрюмо вставил Геральт, краем уха слушающий монолог.       — Ты же видишь, какой он? — пожал плечами на поджатые губы Юлиана. Разговор явно был тяжелый. — Ламберт бы не стал долго терпеть. Чего он не понял, так это когда мать начала защищать пьяницу-отца, а потом еще и вызвала ментов, но не чтобы засадить папашу, а чтобы Ламберта забрали. Лютик ошарашенно посмотрел на Эскеля.       — Но ведь… — растерянно начал он.       — Это было их дело, — поджав губы и упорно смотря в стакан с виски, подытожил Эскель. — Но он плохо перенес это и воспринял поступок как предательство. Сложно его винить, на мой личный взгляд. Лютик сделал несколько глотков виски.       — А… вы как оказались там? — тихо, на выдохе спросил Юлиан. Эскель усмехнулся и потер шрам, оборачиваясь на Геральта. Лютик посмотрел на них и подумал, что они действительно очень похожи. Почти как братья. Впрочем, все здесь были как-то неуловимо похожи. Возможно, из-за одинаковых кочек на жизненном пути, а возможно, из-за одного примера для подражания.       — Мы с Геральтом с детдома. С единственной разницей, что меня туда сдали официально, а его мать подсунула в ворохе тряпья на порог и позвонила в дверь, понадеявшись, что благочестивые монахини нашего пизданутого заведения не выкинут его как мусор в ближайшую помойку. Это она зря, но Геральт, видимо, везучий черт. Лютика передёрнуло от такой перспективы. Геральт только подлил ему, себе и Эскелю алкоголь.       — А… Цири? — совсем тихо выдохнул Лютик, смотря на Геральта.       — Это он тебе как-нибудь сам расскажет. Или она, — усмехнулся Эскель. — Ну и короче, разве нас было удержать в этой ебучей казарме? — Геральт чуть усмехнулся. Юлиан с трудом отвел взгляд от его тонких губ. — И не только нас. Здесь шныряли такие же отбитые, как мы, кучами, сбивались в банды, терроризировали общественность. Мы тогда, собственно, и сбились в кучу. Я и Геральт, само собой, Ламберт и еще Койон. — Юлиан нахмурился. Это имя для него было незнакомым. Эскель заметил его заинтересованность. — Еще познакомитесь. Он обычно у нас за бармена. Сейчас Геральт его заменяет.       — Умотал журавль, в теплые края! Залётный, уёбок, — прорычал Ламберт. Лютик обернулся и понял, что их тихий диалог внезапно привлек всеобщее внимание.       — Птицы перелётные, Ламберт, а не залётные! — возмутилась Цири.       — Хоть в лоб, хоть по лбу, — отмахнулся он. - Один хер. Бросил нас тут зимовать. Эскель покачал головой. А Ламберт продолжил.       — Тогда еще здесь над входом была огромная вывеска деревянная, резная, с летучей мышью. — Все трое криво усмехнулись. — Ну, и мы решили грабануть бар, а не получится - подебоширить и спиздить алкоголя. А тут встретил старый брюзжащий хрыч, который навалял нам будь здоров! Четырём здоровым лбам, ты прикинь! Лютик усмехнулся. Атмосфера с упоминания их… хм? Отца стала как-то теплее.       — Уж Весемир мог тебя приструнить, Ламберт, — со знанием дела покачал головой Геральт.       — Ну, мы ж дебилы малолетние, припёрлись еще раз. Типа отомстить за тумаки. Только вместо того, чтобы входить, свинтили вывеску и подожгли. — Ламберт залился смехом. Геральт закатил глаза. Лютик моргнул.       — Гениальная логика, — прокомментировал Юлиан.       — Нам тогда понятие логики было не известно, — мягко вставил свое слово Эскель. — Но влетело потом за это знатно. Весемир нас на следующий же день отловил. Сразу понял, что с нами уже нет смысла вести беседы. Ни телесными наказаниями, ни полицией уже не проймешь. Мы все этого дерьма накушались. Поэтому он просто договорился с нашим, хм, надзирателем, чтобы мы отработали порчу имущества в этом баре. А через полгода мы тут уже были на правах приёмных сыновей. Как-то прикипели к ворчливому старику, и он уму-разуму поучил. Чудили мы, правда, тогда знатно! — Эскель провел задумчиво вдоль шрама на лице. — Идиоты. Геральт молчаливо открыл новую бутылку.       — Старик вроде как и брюзжал, а наши задницы вечно из такого дерьма вытаскивал! — заливался соловьем Ламберт, протягивая опустевший стакан к барной стойке. Лютик улыбнулся.       — Хорошо, когда в мире есть человек, которому на тебя не плевать, — уверенно заметил он. Юлиан спиной почувствовал, что теперь все взгляды сосредоточены на нем.       — Говоришь так, как будто знаешь о чем, — протянул Ламберт.       — Даже слишком хорошо. — Лютик залпом допил оставшееся в стакане и закусил долькой лимона. — Что, теперь моя очередь, да?       — Только сопли не распускай, — поддел Ламберт и сразу получил пинок в колено от Цири. — Блять, мелкая! Я ж шучу! Геральт мрачно посмотрел на Ламберта, и тот поднял руки в жесте «сдаюсь», Юлиан только головой покачал. Еще бы обижаться на такого, как Ламберт!       — Да, не о чем, в общем-то, — пожал плечами Лютик. — Мой отец сколотил себе целое состояние. Буквально из грязи в князи. Моя мать была из какого-то аристократического рода, но бедна как церковная мышь. Зато гордости не занимать. Брак у них был по расчету. Отцу был нужен наследник, и так появился я. Не то чтобы мной хоть кто-то занимался. Непосредственно из родителей, я имею в виду. Но тем не менее, с самого детства мне дали четко понять, что я много чего должен и, наоборот, не должен. Правда, я быстро стал диким разочарованием. Еще и сбежал, как только стукнуло восемнадцать, и поступил в Высшую Академию Искусств. От меня официально отреклись. Может, заделали себе более благодарного наследника, я не знаю. Во время учебы особенно в деньгах не был ущемлен, мордашкой вышел, а вот после, ну, решил, что даже поэту и музыканту надо что-то кушать, так что… — Лютик сглотнул. — Несмотря на то, что рос я в огромном поместье, а не в детском доме, моя жизнь по итогу свалилась в то еще дерьмо.       — Ну, иначе ты бы тут не оказался, — широко улыбнулся Ламберт. — За этот убогий притон! — провозгласил он и поднял стакан. Цири засмеялась, и все поддержали тост.       — А почему бар называется «Ночница»? — спросил Лютик, краем глаза замечая, что девушка закусила губу и что-то остервенело печатает в телефоне.       — Похоже на название деревенского стриптиз-клуба, да? — вклинился Ламберт, с грохотом ставя стакан на стойку ради очередной порции. Геральт закатил глаза, послушно наливая.       — Когда Весемир регистрировал бар, он хотел назвать его «Нетопырь», но какие-то готы уже подсуетились и открыли клуб с таким названием на том конце города, так что он просто выбрал другую летучую мышь и забил, — отмахнулся Эскель.       — А мы уже ничего не хотели менять, — кивнул Геральт.       — И не надо! — горячо заверил Лютик. — По моему, и так все прекрасно! Ну что, все достаточно напились, чтобы я мог вкинуть идею сжечь свой офисный костюм? Ламберт разразился басистым смехом, Эскель похлопал Юлиана по плечу.       — Думаю, самое время! — абсолютно серьезно кивнул он. Лютик посмотрел на Геральта, но тот только настороженно наблюдал за Цири. Юлиан пообещал себе завтра же поговорить с девушкой.       Утро началось с того, что Лютик попытался восстановить события прошлого вечера. Так, они пили в баре; они вышли из бара сжигать чертов костюм; Лютик притащил свою лютню, чтоб доказать Ламберту, что может играть в любом состоянии, и чуть не подпалил себе зад разбушевавшимся костром; Эскель его утянул на безопасное расстояние; Геральт затушил костер и попытался увести Лютика, но тот, кажется, только мешал, в итоге его закинули на плечо и отнесли наверх под улюлюканье Ламберта и Цири. Боги, какой позор! Юлиан застонал, но на лицо так и лезла довольная улыбка. Пусть голова раскалывается, пусть язык прилип к нёбу, пусть от него воняет как от пепельницы, залитой керосином, черт бы всё это побрал, он был счастлив до одури! Но резко подскакивать всё же не стоит. Осторожно перекатившись на бок, Юлиан подполз на край кровати и опустил ноги вниз, принимая вертикальное положение.       — Охх-хо-хоюшки… — свистяще выдохнул он. Осторожно оттолкнувшись от матраца, Юлиан, прищурив глаза, поплелся в ванную. После бодрящего душа и полоскания рта стало как-то даже и получше. Он вышел в коридор, краем уха слыша, что включилась кофемашина. Юлиан улыбнулся и поспешил переодеться. На кухне уже бродил полусонный Геральт. Белые волосы растеклись по плечам, а на затылке слегка взлохматились, на нем была домашняя растянутая футболка, какие-то мешковатые штаны, мягкие даже просто на глаз. Лютик улыбнулся, приваливаясь к косяку двери. Стало как-то настолько уютно... Руки чесались подойти, провести по широким крепким плечам, собирая волосы на одну сторону, обнять за талию и уткнуться в шею, чувствуя теплый запах… Юлиан сглотнул и помотал головой. В желудке скрутило и как-то подозрительно засосало под ложечкой. Геральт, не оборачиваясь, тыкнул кнопку на машинке, и по кухне разлился одуряющий запах свежего горячего кофе. Лютик протяжно застонал.       — Пожалуйста, сделай мне тоже порцию этого божественного напитка! — взмолился он, замечая, как чуть вздрогнули плечи мужчины. Геральт обернулся и бегло осмотрел Лютика.       — Ты живой? — иронично уточнил он.       — А что, не похоже? — съязвил Юлиан, тут же добродушно улыбаясь. — Частично определенно. Я скорее жив, чем мёртв, Геральт. Спасибо за беспокойство. Лютик прошел и рухнул за стол, падая лбом на сложенные руки.       — Умоляю, скажи мне, что тебе не пришлось тащить мое бренное тело на своем плече до комнаты! Со стороны Геральта послышался смешок.       — А это последнее, что ты помнишь? — вкрадчиво уточнил он. Лютика обдало жгучим стыдом. А что еще могло случиться? Что он мог себе позволить в таком состоянии? А в чем он проснулся? Вроде в одежде, но… Повисшая пауза прервалась тихим смехом.       — Не знаю, что ты себе надумал, но, Лютик, ты отрубился еще на лестнице и уронил свой драгоценный инструмент. Мне было неудобно его поднимать, и, кажется, она зацепилась. В общем, там струна… эм, лопнула? — Геральт осмотрел подскочившего и в миг побледневшего Юлиана. — Все в порядке?       — Я не уверен, — сглотнул Лютик севшим голосом. — Только струна?       — Да. Насколько я могу судить. Лютик сделал глубокий вдох, а затем улыбнулся.       — Ну, новая струна никогда не повредит. Хорошо, что не во время выступления. Однажды у меня струна лопнула на сцене и рассекла руку. Тогда многим поплохело, а я сначала даже не почувствовал. О, спасибо тебе, самый прекрасный человек в моей жизни! — спешно закончил Юлиан, перехватывая чашку горячего черного кофе. Геральт только смущенно заправил прядь за ухо.       — Ты будешь завтракать? — уточнил он. Юлиан отрицательно покачал головой, блаженно наслаждаясь живительным напитком.       — О! Вы уже проснулись! А я из школы, — Цири подскочила, чмокнула в щеку Геральта и нагло зацепила за его спиной сэндвич.       — Цири! — возмутился он.       — Не-не-не! Я буквально кинуть вещи и убегаю! Вернусь не поздно, обещаю! Телефон заряжен. Всё! — и светлый маленький вихрь покинул помещение. Лютик только моргнуть успел. Геральт мрачно сверлил взглядом опустевший дверной проход.       — Она… — начал было Юлиан, но сказать было нечего. Геральт пожал плечами.       — Надеюсь, в этот раз она не сильно задержится, — угрюмо сказал он, с силой потирая глаза.       — Эй, — Лютик встал и, осторожно приблизившись, положил руку на плечо Геральта. Это показалось уместно в любом случае. — Всё будет хорошо. Уверен, она просто спешит к… друзьям. Геральт кивнул и коротко накрыл пальцы Лютика, а потом, будто очнувшись, неловко отстранился и отошел, делая еще порцию кофе. Юлиан только с сожалением сжал пальцы, на которых еще чувствовалось тепло прикосновения.