Ночница

      Сквозь мутный сон Лютик почувствовал настойчивое шевеление под боком. Просыпаться не хотелось совершенно, но это нервное копошение не давало провалиться обратно в объятия Морфея. Только через пару секунд он начал вспоминать то, что произошло вчера и открыл глаза, тут же зажмурившись от слепящего солнца.       — Сколько времени? — хрипло простонал Лютик в пустоту.       — Мне… мне пора в школу, — «тихо» прошептала Цири.       — Ну так и иди. Хорошего дня, принцесса, — зевнул Юлиан.       — Я не могу. Геральт меня придавил, — ворчливо зашептала девушка в ответ.       — Это чтоб ты не сбежала, — хмыкнул Геральт. Лютик засмеялся и, привстав на локте, осмотрел умилительную картину. Слегка хмурящийся со сна Геральт, из-под руки которого отчаянно пытается выбраться Цири. И все это с утра, в его кровати. Лютик, улыбаясь, помог Цири освободиться, и та тут же улизнула, показав им язык.       — Цири, не убегай одна, я… провожу тебя сегодня, — сказал Геральт в спину застывшей в дверном проёме девушки. Цири только, не оборачиваясь, кивнула. Лютик поджал губы, неуверенно посмотрев на Геральта сверху вниз.       — Вчера ходил в школу и разговаривал с учительницей, — объясняя, выдохнул он. — Сегодня нужно объясниться нормально, чтобы та не переживала. Юлиан кивнул, а потом неуверенно осмотрел утреннего теплого заспанного Геральта. Сердце сладко защемило.       — Но… теперь всё будет хорошо? — уточнил Юлиан. Прозвучало наивно и как-то… Но ему нужно было услышать что-то, чтобы быть спокойным и … таким, каким обычно был Лютик. Чтобы его мир встал на прежние рельсы. Геральт смотрел на него пронзительно, а потом протянул руку и провел по тыльной стороне ладони, по предплечью вверх к локтю, резко подсекая и перекатывая. Он даже не успел подумать о сопротивлении, когда растрепанный со сна Геральт навис над ним. Лютик не сдержал улыбку, обнял ладонями лицо Геральта, убирая упавшие длинные белые пряди, цеплявшиеся за щетину. Юлиан по-своему воспринял затянувшееся молчание.       — В любом случае, теперь мы все хотя бы вместе дома, — хмыкнул Лютик, завороженно осматривая лицо Геральта на расстоянии вдоха и не решаясь что-либо сделать, хоть и хотелось. Геральт усмехнулся.       — Да. Это уже что-то, — кивнул он, наклоняясь первым. Лютик почти простонал, подаваясь в поцелуй. Ласковый и почти ленивый со сна. И такой тёплый Геральт, придавивший его сверху, и…       — Фу! Прекратите! — пропищала Цири от двери. Геральт тут же исчез, а Лютик разочарованно простонал и засмеялся, садясь на кровати.       — Я слишком молод, чтобы быть отцом. Особенно маленьких вредных принцесс! — возмущенно пробормотал Лютик, хоть всю его «гневную» тираду портила широкая улыбка.       — Я не маленькая, а у тебя уже морщины! — возмущенно донеслось из коридора.       — Возьми свои слова обратно! — в ужасе прокричал Юлиан. Геральт молчаливо улыбался, наблюдая за их утренней перепалкой. Только смотрел, не позволяя себе даже малейшей надежды, что это теперь будет его обычное утро.       — Цири, включи кофемашину, — попросил он, поднимаясь с кровати. Сегодняшний день на самом деле не предвещал ничего хорошего.       Юлиан с улыбкой пил кофе, стоя за барной стойкой, и, мурлыча себе под нос мелодию, записывал что-то в блокноте. Его чересчур сентиментальная и… слишком личная баллада только набирала обороты. Изначально он задумывал просто стих, но строчка ложилась за строчкой, и, кажется, все выходило из-под контроля. Лютик гневно зачеркал последние написанные слова. В баре было ещё тихо и пусто. Юлиан не решался начать готовиться к открытию самостоятельно. Да и… как давно у него было время только для себя? Конечно, радовало, что теперь он не был один днями напролёт, но все же… хотелось иногда побыть и в своих мыслях. Впрочем, если подумать, у него еще ни разу не было полноценного выходного. Он вообще все свое время проводил в баре с тех пор, как бросил работу. Пока это не чувствовалось. Он жил будто в коконе от всего остального мира и от своего прошлого. Но… Лютик вздохнул, откладывая карандаш и переключая все свое внимание на подстывший кофе. Это, наверное, не очень здорово. Казалось, кто-то дернул рубильник и сделал «монтажную склейку». Вот он был унылым офисным работником в депрессии, коих миллионы, следующий кадр - и он, как в ромкоме, обрел любовь, семью, воплощение мечты и, внезапно, почти дочь-подростка. Но это в кино жизнь существует только в показанной сцене, а в реальности… А в реальности Лютик не выходил из бара последние три недели, если не считать вчерашнюю «прогулку». И может, все было бы не так критично, если бы у него имелось хоть что-то или кто-то за пределами его нового дома. Юлиан, наверное, мог бы выйти, встретиться с друзьями или куда-нибудь сходить. Но ему незачем выходить, потому что всё, что сейчас имело смысл в его жизни — это место. После универа у него было много знакомых, которые полностью отсеялись за время обычной стабильной работы и депрессии. С ним периодически поддерживала связь только Присцилла, и то он не слышал её уже несколько месяцев. Она даже не знала, что… что Лютик наконец зажил нормальной жизнью и всё такое. И не знала о Геральте. Были времена, когда Лютик сходил с ума от одиночества, не представляя себе и часа без хорошей компании. Наверное, это на контрасте с его одиноким детством, проведенным практически безвылазно дома, но… Но потом он буквально погряз в одиночестве и самоуничижении, будто наказывая себя за проебанную судьбу. А что ему делать сейчас? Пока что вся его жизнь была в стенах «Ночницы». Это не то же самое, что в свое время дома, но… Кажется, что кроме Геральта и его семьи у него не осталось ничего. А это неправильно. Уж точно нездорово! Лютик задумчиво пожевал губу. Возможно, нужно хотя бы связаться с Присциллой. Стоит ли позвонить ей сейчас? Последние пару раз подруга звонила сама. А если это будет неудобно? Написать? Юлиан тяжело вздохнул.       — Иногда взрослая жизнь просто слишком сложная, да? — усмехнулся он, сжимая кружку. Входная дверь громко хлопнула. Лютик дернулся и перевернул блокнот. Не успел Юлиан поприветствовать вошедших, как мимо пронеслась белая макушка. Цири буквально влетела в дверь для персонала и явно поднималась наверх. Лютик покосился на часы. Обычно в это время у неё были занятия. Кажется…       — Геральт? — неуверенно окрикнул он темнеющий коридор. Послышался тяжёлый вдох. Юлиан оставил свои записи, пустую кружку и пошёл туда.       — Что случилось? — осторожно спросил он, подходя к силуэту в полутьме. В голову закрались очень неприятные мысли, ни одну из которых Лютик просто не хотел бы даже четко формулировать.       — Цири отстранили от занятий, — мрачно ответил Геральт. Лютик растерянно прислонился к стене рядом.       — За что?       — Оказалось, вчера был далеко не первый прогулянный день. Лютик поджал губы. Плохо. Хотя, конечно, определенная доля маразма, присущая школам, в этом чувствовалась. Отстранить ребенка за прогулы.       — На сколько ее отстранили? — обеспокоенно спросил Юлиан.       — Пока неделя. Лютик нахмурился.       — Пока?       — Школа направила запрос в соцслужбу. Придёт инспектор и соцработник. Юлиан не знал, что можно сказать. Казалось, что лопнула верёвка, удерживающая декорации его жизни. Всё рухнуло.       — В смысле? Цири… — голос осип, Лютик прокашлялся. — Её могут забрать? Геральт тяжело выдохнул и растер лицо. Юлиан, уже привыкший к полутьме, подошёл ближе и, медленно приблизив руки, накрыл тыльные стороны его ладоней, а потом скользнул дальше и обнял, отчаянно цепляясь за одежду. В голову лезли какие-то глупые бессмысленные банальности типа «все будет хорошо», «мы справимся» и прочее. Но какое вообще он имел право что-то такое говорить?       — Когда они придут? — дрогнувшим голосом спросил Лютик, отстраняясь. Геральт пожал плечами. Все мысли смешались в какую-то истерическую кашу в голове, а глядя на, казалось, уже смирившегося Геральта, становилось совсем плохо.       — Они могут прийти в любое время в течение недели. Юлиан кивнул. Нужно... нужно что-то придумать.       — Нужно что-то подготовить к их приходу?       — Я не знаю, Лютик.       — Тогда узнаем, — решительно сказал Юлиан. — Геральт, не бывает безвыходных ситуаций. Ты хороший опекун, уверен, Цири не хочет потерять вас всех. Вы — ее семья.       — Лютик заметил, как напряглись плечи Геральта под его руками. — Нужно подготовиться к их приходу. Вы же… черт, у вас есть, где жить, что есть, работа. Вряд ли так уж просто забрать ребёнка из семьи! Геральт только хмыкнул. Ладно, Юлиан и правда совсем не разбирался во всей этой системе, но, кажется, самое время разобраться.       — Мы сделаем все, что сможем, — тихо закончил Лютик.       — Этого может быть недостаточно. Лютик усмехнулся. Слишком знакомая гамма эмоций и набор слов.       — Ну что за упаднический настрой! И это охотник на чудовищ? Ты кикимору решил заморить депрессией?       — Лютик! Юлиан усмехнулся, по крайней мере, в голосе Геральта забрезжила жизнь. В данный момент эту «жизнь» олицетворяло растерянное возмущение, но это лучше, чем апатия и безнадега.       — Мы справимся, — почти искренне веря, сказал Юлиан и зарылся пальцами в растрепавшиеся волосы. Геральт тяжело вздохнул и, притянув к себе, поцеловал его. Отчаянно, почти чересчур, но Лютик все равно поплыл от такой близости.       — Я попробую поговорить с Цири, — неуверенно предложил Юлиан, пытаясь отдышаться. Геральт только посмотрел на него долгим взглядом, потом кивнул и пошёл за стойку. Лютик снова чувствовал себя не в своей тарелке, но… видимо, надо набраться сил и терпения. Он поднялся наверх, подошёл к двери в комнату Цири и постучал.       — Уходи, — голос был приглушен.       — Эй, принцесса, точно не хочешь поговорить?       — Не хочу. Лютик, уходи.       — Окей, — обреченно выдохнул он, разговор с дверью выходил не очень. — Если… если захочешь поговорить, я всегда рядом. Постояв с минуту в тишине, Юлиан развернулся и пошёл в свою комнату. Настроение пробило дно, но… надо было хоть как-то поддержать Геральта. Лютик упрямо отгонял нерациональные мысли, что он своим появлением принёс неудачу в жизнь дорогих людей. Это глупо. Он ни в чем не виноват. Но почему-то чувство, что все каким-то образом из-за него, не оставляло. Юлиан взял гитару и спустился вниз. Настроения переодеваться не было. Нужно было хоть как-то привести внутренний раздрай в порядок на сегодняшний вечер.       — Прости, я… видимо, ей надо побыть одной. Геральт только мрачно кивнул. Лютик поджал губы. Геральт показался слишком замкнутым, но как его растормошить?       — Ты тоже не хочешь со мной разговаривать? — с кривой улыбкой уточнил Юлиан.       — Я действительно настолько плохой опекун для неё? — спросил Геральт, будто вообще в пустоту, а не у Лютика.       — Нет, с чего ты взял? — нахмурился он.       — Когда ей надо было поговорить — она уходила к Йен. Она не хотела возвращаться домой, потому что боялась моей реакции. Она ни слова не говорила мне обо всем, что происходило, вот уже несколько месяцев. Я понятия не имел все это время, что происходит с ее жизнью. Я отвратительный опекун. Как я могу нести за неё ответственность? Лютик удивленно моргнул такому длинному и эмоциональному монологу.       — Она подросток.       — Это не оправдание.       — Это и не должно быть оправданием! — вспылил Лютик. — Это факт. Это просто дурацкий период в жизни, когда ты всеми силами хочешь брать на себя ответственность, показать всем, что ты взрослый и можешь жить так, как хочешь, но ты ни хрена не знаешь об этой жизни и постоянно наебываешься, подставляя всех. И только убеждая родителей или опекунов, или других ответственных взрослых вокруг себя в том, что тебе нельзя доверять, и тебе ещё нельзя вообще ничего. Ты вроде еще слишком мал для всего хорошего в жизни, но уже достаточно взрослый для дерьма. Это не зависит от тебя, Геральт, или от кого-либо еще. То, что ты вообще задумываешься о том, какой ты опекун, и как лучше для неё, уже делает тебя получше многих родителей в этом ебучем мире. Юлиан перевёл дух. Он и не заметил, как к концу его тирада, кажется, стала слишком эмоциональной. Похоже, сказалось эмоциональное напряжение последнего дня, которое, к сожалению, не имело конца и края.       — Ты в порядке, Лютик?       — Господи, Геральт, тебе не нужно пытаться… — протянул Лютик.       — Ты выглядишь уставшим, — перебил тот, — и ты явно очень переживаешь и стараешься всеми силами всех поддержать.       — Это все, что я могу, — вздохнул Юлиан.       — И при условии всего этого, не даешь даже спросить, в порядке ли ты?       — Я в порядке.       — Ты тоже хочешь запретить мне заботиться о тебе? — Геральт с интересом осмотрел Лютика. В горле застрял неуместный смешок. Что за бред?!       — В этой ситуации я меньше всего нуждаюсь в утешении, поддержке и заботе, - уверенно ответил он. Входная дверь хлопнула, и Лютик с Геральтом, как по команде, начали заниматься подготовкой к открытию, отлетев друг от друга на расстояние зала. Лабмерт, а за ним и Эскель молча прошли в зал.       — Ну, и что опять стряслось? — раздраженно пробурчал Ламберт вместо приветствия.       — Пока ничего критичного, — отстранённо отозвался Геральт, переходя к расстановке стульев в зале, увеличивая дистанцию между собой и вошедшими. Юлиан только поджал губы. А потом Геральт спрашивает, почему Цири не умеет нормально общаться с близкими людьми.       — Лютик, ты не мог бы помочь мне на кухне? Юлиан щелкнул выключателем на колонке, закрепил микрофон и обернулся.       — Да, сейчас. Он не представлял, как и что ему играть в таком эмоциональном раздрае, но, кажется, этот вечер в любом случае не предвещал ничего хорошего. Оставалось только надеяться, что очередная черная полоса в его жизни не продлится слишком долго.