Затеряные в тайге.

***

– С днём рождения тебя, с днём рождения тебя, с днём рождения дорогой Витя, с днём рождения тебя, – послышался нескладный хор русских рокеров. Витя проснулся и лениво повернулся лицом к поющим рокерам. Счастливые морды весело глазели на проснувшегося и ничего не понимающего Цоя. Пока Витя протирал глаза и смотрел на кучу людей вокруг своей кровати, в комнату вошёл Высоцкий с тортиком в руках. – Витя, – протянул мужчина, вошедший в комнату, – вставай, мой дорогой, у тебя сегодня день рождения. Нужно встать и задуть свечки на тортике. – Ну Володь, – обратился он к другу, – мне конечно приятно, что вы помните, но мне же не пять лет. – Давай, давай, загадывай желание, задувай свечки, именинник, – настаивал на своем Высоцкий. – Ладно, ладно, – сказал улыбающийся, но все ещё не довольный тем, что его разбудили Цой и задул свечи на праздничном торте. – Вот и молодец, – похвалил друга Владимир. – Кстати, – внезапно начал Горшенев. – Мы тут кое-что узнали, – продолжил фразу Горшенева Клинских. – А точнее выбили из Смерти, – дополнил Летов. – А ещё точнее, меня заставили узнать у Смерти, сколько бы тебе было, если бы ты жил по сей день, – разъяснила Янка, глядя на заинтересованное лицо Цоя. – Ну и сколько же? – нетерпеливо спросил Виктор. – Вот не поверишь, – вновь начал говорить Горшок. – Пятьдесят девять, – раскрыла интригу Дягилева. – Нихера, – отозвался на эту информацию, по прежнему полулежащий на кровати Цой. – Вот и мы о том же, – в один голос ответили Летов и Клинских. Молчание разбавил Высоцкий, который начал говорить поздравительные слова. – Ну, а теперь к тому, зачем мы тебя разбудили, – начал он, – Витя, мой дорогой товарищ, мы хотим поздравить тебя с, как оказалось, пятьдесят девятым днём рождения. – Желаем тебе процветания в творчестве даже в загробном мире, – продолжил поздравления Гурьянов. – Да, пусть смерть тебе не мешает творить, – добавил Козлов. – В общем удачи тебе и не ругаться ни с кем из присутсвующих, – продолжали металисты в лице Чумычкина и Задерия. – Давайте, раз, два, три, – начал считать Доценко. – Поздравляем! – в один голос сказали все присутствующие сразу. – Спасибо вам большое, мои хорошие, – искренне поблагодарил всех Цой, после встал с кровати и обнял большую кучу музыкантов, что за короткое время уже стали ему полноценной семьёй. – Мы кажется совсем растрогали мамочку этого дома, – театрально утерев несуществующие слезы, с сарказмом сказала единственная девушка, присутсвующая в этом доме. – А почему мамочку? – задал вполне логичный вопрос Цой, – я ж вроде мужчина. – Потому что отец этого дома кое-кто другой, – ответила на вопрос загадкой Дягилева. – И кто же? – продолжал выпытывать информацию Виктор. – А кто первый в этот дом попал? – после этого вопроса Янка удалилась из комнаты, подозревая, что будет, когда до Цоя дойдет. И она угадала. Лицо мужчины начало покрываться красными пятнами, он был либо очень зол, либо очень смущён, либо эти чувства предательски смешались. Этого никто из находящихся в комнате людей не понял. Но почувствовав странные взгляды, прикованные к его лицу, он успокоился. Так и прошло утро дня, в который родился Виктор Цой. Время летело незаметно. После того, как Виктор все же вышел из своей спальни, его известили о том, что сегодня придут все и сразу. После этих слов и началась массовая подготовка. Были подключены абсолютно все. Никто не сидел без дела. Ну и конечно же не обошлось без подколок на тему того, что Цой мамочка, в течение работы. Безусловно, эти шутки сильно раздражали Виктора и вызывали желание врезать говорящему, показав все свое мастерство в восточных единоборствах, но виду он не подавал и держался всеми силами. Наконец-то настал вечер. Пришли, как и упомяналось ранее, абсолютно все. Даже без опозданий, что совершенно удивительно. Получился даже какой-то квартирник, а не вечеринка в честь дня рождения. Просто, душевно и в стиле ретро. Внезапно, из-за стула встал Фредди и начал говорить. – Dear friend, happy birthday to you! – We wish you good luck! – внезапно громко для себя самого протараторил Курт Кобейн. – One, two, three, – досчитал до трёх на английском языке Майкл Джексон. – Happy birthday to you, happy birthday to you, – начали петь звёзды зарубежного рока. – Happy birthday dear Viktor, – пропел отдельно от всех Меркьюри. – Happy birthday to you, – вновь закончил хор. – Вау, – только и смог произнести Цой, растроганный очередной поздравительной песней. – Я ж говорила, что растрогать мамку очень просто, – вновь саркастично пошутила Яна, сидящая с Ахматовой и Цветаевой. Цой даже не обратил внимания на эту шутку. – Ну, теперь наша очередь поздравлять, – официально начал Маяковский, поправив воротник рубашки. – Ага, давай Володя, начинай, – обратившись к своему соседу по стулу, сказал на удивление трезвый Есенин. – Виктор, мы – поэты, знаем тебя не так давно, но все равно хотим поздравить тебя, – начал речь Владимир – Да, Вить, мы хотим сказать тебе, что ты – чудесный музыкант и не менее чудесный поэт, – продолжила речь Ахматова. – Твое творчество очень сильно повлияло на культуру русской музыки, – добавила Цветаева. – Продолжай творить, мы надеемся услышать твои новые песни, написанные совместно с ребятами, – пожелал Пастернак, до этого говорящий с Мандельштамом. – Да, и нам очень приятно видеть, что культура русской музыки, литературы, да и впринципе искусства не угаснет благодаря людям, похожим на тебя, – сказал после Пастернака Мандельштам с характерным акцентом. – Да, так что давай, не кисни, пиши, твори и вдохновляй, – весело добавил Есенин. - Звучит как тост!- послышалось от кого-то из рокеров. – До дна, – крикнули все русские, сидящие за столом и выпили по рюмке водки, за ними же повторили и все нерусские, кроме Кобейна, которому заботливо налили вместо водки яблочный сок. Но он все равно сделал небольшой глоток сока, чтобы не выделяться. Уже после нескольких рюмок некоторых личностей понесло и началось самое, что ни на есть мясо. Звуки гитары были окончательно заглушены пьяными голосами, многие расплывались в довольной улыбке и, опираясь на самого близкого сидящего человека, поддавались действию спирта, растворяющегося в призрачной, непонятно почему вообще существующей, крови. Но некоторые личности не пили вообще или выпили по одной рюмке. Таким людям налили чай и отрезали тортик, дабы Цой мог быть уверен, что его день рождения празднуют все. Хотя он этого не просил, ведь сам был в числе этих трезвых людей. А так как трезвых людей было мало, они отошли немного подальше, чтобы не лезть и не мешать пьяным разборкам. Вот так и образовался кружок из принципиально не пьющих после смерти (потому что решили в коем-то веке бросить) Высоцкого, Доценко, Козлова, Гурьянова и Кобейна, которому просто не разрешали пить, потому что он маленький ещё и не готов к крепким русским алкогольным напиткам и невероятным коктейлям Янки. Вместе они обсуждали злободневные проблемы и учили говорить Кобейна по-русски. Тот особо ничего не понимал, но упорно повторял слова, пытаясь вдуматься в их смысл. Так и прошел день рождения легенды – Виктора Робертовича Цоя.