found you in between, and now i'm lost in you

Пара черных бусин смотрит на него в зеркале, мириады звезд, обитающих в них, горят желанием. Температура, окружающая их, кипит, когда Чонин гладит тонкую талию Сынмина ладонью,— талию, которую могут не все держать, а ему дозволено её свободно красить багровыми пятнами. Грудь Яна полыхает от гордости. Сынмин заикается, яростно вздыхая через приоткрытый рот, когда парень сзади гладит мочку уха, облизывая, оставляя мокрый след. И имя Чонина упоминается в мольбе. Внезапно кажется, что просторная спальня сжимается в размерах, запирая в ловушку только двух своих обитателей, не оставляя им места для дыхания. Сынмин запрокидывает голову назад, опираясь на плечо Чонина, когда тот засовывает руку ему под пояс. Младший облизывает нижнюю губу, его оскал становится шире когда он смотрит в зеркало, где Сынмин распутывает свои руки. Обычно, кожа Сынмина обнажена когда он смотрит на него даже одетого, обычно, его кожа открыта только для него, чтоб тот оставлял на нём отметки, обычно, сдержанная поза Сынмина расползается и извивается, ожидая, пока Чонин вернется по своим следам. — Только посмотри на себя.— прошептал он, толкая рукой насухо, сохраняя в своем сознании образ из зеркала. Хныканье Сынмина усиливается. Чонин знает, что дрочить без смазки больно, но начинает дергать его быстрее, целуя Кима в плечо, вместо того чтобы искать густую субстанцию. Назовите его сумасшедшим, но он находит это возбуждающим. Затем Сынмин вцепился в его бедро, одетое в плотные джинсы, однако это только заставило его ухмыльнуться. Для него Сынмин выглядит лучше всего, когда отчаянно просит освобождения. — Такой красивый малыш. Он наклоняет голову Мина и награждает его поцелуем, проглатывая болезненные всхлипы другого. — Глаза на меня, Минни,— говорит он, и в его тёмных блюдцах проявляется нежность, пока Сынмин моргает и подносит к нему свои, — Вот это мой мальчик,— Еще один поцелуй присуждается раскрытому рту Сынмина, сладкий и медленный, контрастирующий с резкими рывками запястья Чонина.— Нравится, малыш? Хочешь, чтобы я остановился? Хриплый стон, который заставляет его член пульсировать в штанах, вырывается изо рта Сынмина. — Нет, не останавливайся-- пожалуйста. — Мм? Пожалуйста что? — спрашивает он, но его внимание сосредоточено на шее Сынмина. Раскрашенная в красный цвет шея слишком соблазнительна, Чонин не может сопротивляться приглашению; он ныряет в укусе, заставляя Сынмина резко дернуться с пронзительным писком, эхом отражающимся в четырех стенах. С еще одним движением Сынмин рывком кончает, его стон пронзает уши Чонина. От него невозможно отвести взгляд — это уже практически для всех считается нормой, и Чонин не исключение. Он впитывает непристойное изображение Сынмина в зеркале, вырезая его в своей памяти. — Мой красивый малыш. Его сердце бешено колотится вместе с Сынмином, тяжело дышащим, пропитанным потом и покрытым его собственной спермой, глаза Чонина скользят по алому румянцу и пурпурным следам укусов на бледном холсте, являющемся телом его парня. — Я ненавижу тебя. — тяжело дыша, говорит Сынмин, глядя на него в зеркало. — Ты сказал не останавливаться. И я ясно слышал, ты также сказал..— он получил лёгкий пинок, что заставило смеяться. Затем Чонин приносит Сынмину воду и очищает его, при этом осыпая его поцелуями и похвалой. Он всегда, казалось, отталкивал Сынмина в глазах публики, игнорируя очаровательные действия Мина и тому подобное. Но чего никто не замечал, так это то, что он всегда после этого притягивает Сынмина к себе и обнимает его, чтоб держать ближе к себе. И когда они одни, он не может убрать собственные руки с Сынмина; ловкие пальцы всегда бегают по его нежной коже. — Что ты хочешь в подарок? — спрашивает Сынмин, лежа на груди Чонина, пока рука второго скользит по голой спине Кима. — Я думал, что уже держу свой подарок в руках? Сынмин бросает косой взгляд на него, но затем целенаправленно целует Чонина в грудь. По лицу Мина ползет жар, и Чонин, страдальчески стоня, прикрывает глаза рукой. — Что? Почему?— Сынмин седлает его, и холодный воздух скользит по пространству, которое он занимал сверху. Чонин медленно опускает руку. Он был близок с Сынмином в течение многих лет, а встречались они чуть меньше года; также он считает, что уже знает и видел все, что связано с Кимом. Но всё равно, у него до сих пор перехватывало дыхание, когда перед ним был полностью обнаженный Сынмин. Всё дело в его глазах. В них всегда есть расчетливый взгляд; он ослабляет бдительность только тогда, когда рядом с ним есть кто-то, кому он хорошо доверяет. Но теперь те же самые темные глаза смотрят на Чонина в своей сокровенной форме, без барьера защиты, который обычно окружает их. Сердце Чонина кажется взорвётся от давления; у него кружится голова от того, насколько Сынмин доверяет ему, чтобы быть полностью и совершенно уязвимым перед ним в таком состоянии. Чонин поднимается и усаживает Сынмина к себе на бёдра, а затем целует каждое из век Сынмина. Он гладит его скулу, в то время как Сынмин по-совински моргнул. — Что мне делать, если ты делаешь такие милые вещи, хм, милашка? — Я сейчас буквально голый сижу у тебя на бедрах. Не называй меня милым.— протестует Сынмин, однако его сдаёт обжигающий красный цвет на шее. — Не-а. — отвечает Чонин. Затем он целует Сынмина в шею, заставляя того вздрогнуть. Руки второго схватились за его волосы и плечо, пока Ян целовал его грудь, обеими руками проходясь по плечам. Он хихикает, видя реакцию Сынмина. — Милашка. — Чон- — хотел только сказать Сынмин предупреждающим тоном, но его перебил собственный же стон, когда Чонин снова прикоснулся к нему. Его голова падает на плечо напротив, он сжимает губы в плоскую полосу, чтобы его скулёж был более менее приглушен. — Нет-нет, не заглушай свой голос,— говорит Чонин, целуя Сынмина в плечо. — Позволь мне услышать тебя. Парень качает головой, его волосы щекочут кожу. Тепло тела Сынмина и его трепетное дыхание обдувают его, руки отчаянно сжимают, и Чонин позволяет себе оказаться в ловушке своей собственной версии рая : желания. — Нини. — скулит Сынмин, когда запястье Чонина движется быстрее, вытаскивая его из своих мыслей. — Да, малыш? — Это твой день. Пожалуйста. Позволь мне сделать тебе приятно,— он отбивает руку Чонина и толкает того вниз, решимость вспыхивает в его глазах. Чонин знает этот взгляд; взгляд Сынмина, который он абсолютно обожает. Он всегда так выглядит, когда решается чего-либо достичь. В нем загорается предвкушение. Но всё же Чонин не Чонин, если не подразнит Мина. — Но мне уже приятно, когда я тебе доставляю удовольствие. Сынмин закатывает глаза и, не говоря ни слова, опускается меж бедр Чонина. Сердце Яна раздувается вместе с его членом, когда Сынмин берёт его ртом, рука скользит по его волосам в смутной форме нежности. И если позже Сынмин разозлится, когда найдет откровенные фотографии того, как он сосет член Чонина на своем телефоне, то это будет его собственной будущей проблемой.