Суета вокруг работы

Подниматься по старой металлической лестнице, ведущей на крыши, с двумя шавермами в руках было вообще не кайф. Горячие ароматные деликатесы во время подъёма так и норовили выпасть из рук как минимум дважды: злобный питерский ветер бил в бока и немного шатал ржавый покрашенный металл. По доброте душевной Игорь заикнулся об этом месте Юле с Димой, а потом даже привёл их сюда после первого совместного дела. Успешного, так что Гром прикинул: «Почему бы и нет? Возможно, это станет традицией…» Если бы знал к чему всё это приведёт – Димка, право слово, сюда зачастил – не показывал бы. Напарник находился здесь часами, и только снег, дождь и другие осадки останавливали его от долгого сидения на крыше со скетчбуком и карандашами в обнимку. На вопрос: «Нахрена ты здесь сидишь?» – тот с особым энтузиазмом говорил, что виды замечательные, что к творчеству располагают, и вообще он ждёт не дождётся, когда в Питере будут белые ночи и он сможет просидеть там долго и наконец-то нарисовать что-то крутое и большое, а не просто наброски. Честно говоря, это был единственный случай, когда Игорь искренне пожалел о совершённом поступке. Обычно он достаточно продумывал последствия, но с появлением Димы и Юли предвидеть их стало сложнее. Когда Гром вступил на крышу, до сих пор чертыхаясь про себя и на себя, он сразу увидел Дубина. Он сидел к нему спиной, на трубе, и что-то очень увлечённо зарисовывал в чёрный скетчбук с плотной матовой обложкой. Там был ещё удобный внутренний карман для нескольких карандашей… В общем, скетчбук у Димы был зачётный, Игорь знал наверняка. – Я тебе тут шавы принёс, – вместо приветствия сказал Гром. Наконец-то можно было откусить кусок от своей порции. Падла, холодная уже. Димка не ответил: не обращая внимание ни на что, он продолжал копошиться со своим блокнотом и усиленно водить карандашом по бумаге. Игорь решил подойти поближе, но чуть не потерпел неудачу, споткнувшись. Всему виной – валявшийся на дороге рюкзак Дубина, где он и носил все свои принадлежности для рисунков. Задетый ногой, он пошатнулся и со смачным звонким шлепком упал вперёд, обнажая край какой-то увесистой папки. – Ой, Игорь, прости, не заметил тебя здесь, – спохватился Димка. Он тут же вскочил с трубы. Обе его руки были заняты. В одной он продолжал держать скетчбук, в другой – карандаши, а потому попытки поднять рюкзак были тщетны. Дубин даже попробовал пошевелить его ногой, но стало только хуже. – У тебя там, – Игорь, дожёвывая очередной кусок, показал на скетчбук, – карман… – А да, сейчас, – Димка понятливо кивнул и усердно запихал в него карандаш. Когда одна рука освободилась, напарник вернул рюкзак в прежнее аккуратное состояние. Возился с ним он довольно долго, всё порываясь достать ту увесистую папку, но каждый раз с сомнением отнимал от неё руку и клал внутрь, поглубже. Игорь успел обойти его и примостится на трубу, сверху вниз поглядывая на друга, копавшегося в рюкзаке со скетчбуком в руке. Наконец, Димка просто сел рядом. – На, – Гром протянул шаву другу. – Да, не, спасибо, запачкаю, – отмахнулся тот, улыбаясь напарнику. Он положил блокнот на колени и достал карандаш обратно, – прости. – Ну, как знаешь, – ответил Гром, впиваясь зубами в шаверму. Это круто, что у него будет добавка, но как же его бесило, что Димка шаверму не взял. Он вообще-то для него старался. Тот ещё какое-то время что-то чирикал на бумаге, а когда наконец отлип от этого интереснейшего занятия, радостно произнёс: – Кстати, Игорь, спасибо! За скетчбук. Он реально крутой. Очень, я как раз такой и хотел! У него бумага как раз плотная и приятная, то что нужно для графики. И он очень удобный в дороге… – А чё сразу мне спасибо? – не глядя на друга пробурчал Гром, откусывая новый кусок шавермы. – Ну,.. – начал было Дубин, но задумался, покусывая карандаш. Вообще, всё началось с Юли. Она первая подарила Диме новый блокнот, когда услышала, что у предыдущего закончились чистые листы. Напарник тогда так обрадовался этому подарку, что очень долго при каждой встрече благодарил подругу. Игорь не то чтобы бесился с этого, но его явно что-то гложило, а потому он заблаговременно – надо же, хоть когда-то ему пригодился телефон с доступом в интернет – начал изучать разные специальные сайты, чтобы, когда Юлин блокнот закончился, стать тем, кто подарит Димке новый. Когда напарник таки пожаловался на то, что в Юлином скетчбуке закончилось место, новый был уже на руках Игоря. Так как раньше Гром никогда никому не дарил подарков, даже Прокопенко, он стушевался – Юля упорно называла это «струсил». Максимально незаметным образом он подложил скетчбук с матовой чёрной обложкой на Димкино рабочее место, пока тот отсутствовал, и ушёл восвояси. Потом график работы был плотным и времени обсудить подарок не было совершенно, хотя Гром частенько замечал его в руках напарника даже во время операций. И вот только сейчас настал тот момент, когда Димка смог улучить минутку и поблагодарить. И Игорь, опять же, не знал, как реагировать. Господи, а что будет, когда он подарит что-нибудь Юле. Он судорожно сглотнул и откусил новый кусок шавермы. – Смешно, – улыбнувшись сказал напарник. – Игорь, я это знаю. Мне Юля рассказала, что это твоих рук дело. Я только не хочу, чтобы вы меня всегда бумагой, так сказать, обеспечивали. Но подарок реально крутой… Я уже половину листов изрисовал. – Рад стараться, – прервал его слова Гром. Он искренне не хотел звучать строго и нудно, но, вероятно, переборщил. Димка немного нахмурился и начал крутить в пальцах карандаш, то и дело поджимая губы. Некоторое время после они ещё сидели в тишине, созерцая питерские крыши, провода и купола вечернего Питера. Игорь успел дожевать обе шавермы, когда Дубин ещё немного помявшись, убрал в рюкзак скетчбук с карандашами и выудил оттуда ту самую папку. Он некоторое время держал её в руках, а затем, видимо, собравшись с мыслями, повернулся к Грому и начал: – Игорь, знаешь, мы столько крутых дел вместе раскрыли, что я… Я, в общем, решил немного, ну, порисовать наши совместные операции, и… Там, картинка за картинкой, нарисовал кое-что. Вот. Я сначала думал, что не надо, но решил, что могу тебе показать. Знаешь, чтобы ты оценил и сказал, что тебе нравится, а что не очень… Или вообще не нравится. Ну, там, может быть, тебе рисовка не зайдёт. или что-то покажется глупым и… тупым. Я всё это рисовал, рисовал и нарисовал вот столько, – он помахал перед собой папкой, избегая смотреть на Игоря прямо. – Короче, я тебе дарю мои комиксы и очень хочу, чтобы ты их прочитал. Вот. Димка наконец протянул Игорю папку. Тот взял её – она оказалась довольно тяжёлой. Подарком он был сильно озадачен: хмурился, вертел её так и этак. – Эм… А, что ещё раз от меня нужно? – Ну, прочитать и рассказать свои впечатления. Понравилось-не понравилось, что хорошо, что плохо. Где улучшить, где ухуд… Где сделать по-другому. Всё вот это. – Ну, думаю с этим Юля лучше справится, – неуверенно проговорил Игорь. Он до сих пор не решался заглядывать внутрь. – Я ей тоже дал папку. Ну, копию этой, – живо ответил Димка и поправил очки. – А, понятно, – протянул Игорь. – Ну, так… Посмотришь? Прочитаешь комикс? – застенчиво спросил Дубин. Гром и рад был бы отказаться, но, посмотрев на напарника ещё раз, увидев, как он елозит на своём месте, сдался: – Ладно, только не это… не быстро будет. Ты знаешь – мне работать надо. Димку такой ответ вполне удовлетворил, потому что он засиял ярче начищенной монеты. – Спасибо, что согласился! Честно, я боялся немного, что ты можешь отказаться… Он на некоторое время замолчал, вглядываясь в тёмный горизонт Петербурга, где в специальных софитах уже светился купол Казанского собора. Игорь гнул папку с картинками в руках, потом взял её подмышку – поудобнее. Он тоже молчал, пряча руки в карманы, где шуршали бумажные обёртки недавно съеденных шавух. – Ты, кстати, там, шаверму предлагал. Она ещё осталась? – Димка нарушил тишину внезапно. – Не-ет, – неуверенно ответил Игорь. На самом деле он до сих пор переваривал (помимо шавермы) тот факт, что Димка не ждал согласия. Это было обидно. Скорее потому, что Дубин думал о нём как о плохом друге… И ещё чуть-чуть потому, что Игорь как будто сам взвалил на плечи эту ответственность. Теперь рано или поздно он будет обязан прочитать и высказать своё – очень важное для Димки – мнение. – Что ж, ладно, – протянул Дима. Он, кажется, не особо расстроился. – О! У тебя же есть выходные, в выходные сможешь посмотреть, ну или в следующие выходные, если в эти не получится, – начал вслух рассуждать напарник. Игорь вздохнул, пропуская Димкины рассуждения мимо ушей. Дубин всегда пытался моментально «разложить по полочкам» только что пришедший ему в голову факт. Случайно услышанные описания, картинка, целый бережно составленный психологический портрет преступника… Он тут же обращал внимание на вот это вот всё, концентрируясь не на общей идеи, а на деталях: восхищался ими, подмечал новые крупицы информации, анализировал. И эти рассуждения зачастую приводили Игоря к нужному результату быстрее, чем его собственные (только поэтому – только! – Игорь не отказывался от совместной работы, хотя… Нет-нет-нет, именно поэтому). Сейчас это, однако, было не по работе, и Гром слушал напарника в пол-уха. Так Димка в потоке мыслей перенёсся то ли в декабрь, то ли ещё дальше. – Прости, мы что-то задержались здесь. Пойдём уже, а то поздно. Завтра у нас работа же ещё, – сказал Дубин. Он быстро вскочил, отряхнулся и подцепил рюкзак. Игорь тоже поднялся с места. Взяв папку обеими руками, он покрутил её перед собой ещё раз, честно прикидывая самостоятельно, когда он точно не сможет найти более интересного занятия, чем читать эти картинки и переложил папку в другую подмышку. Димкины слова – а он ушёл вперёд, с жаром о чём-то рассказывая, – лишь согревали холодный октябрьский воздух. Игорь со вздохом неспешно побрёл за другом, когда тот был уже у лестницы. Это был второй раз, когда Гром пожалел, что недостаточно обдумал риски, не просчитал последствия, потому что через два месяца, напоминания со стороны Димки, Юли, и даже Фёдора Ивановича, чтобы он таки посмотрел в эту папку с картинками, порядком задолбали.