Лучшему майору полиции Игорю Грому От дорогого друга Димы Дубина 08.10
«Тьфу, будто у меня какой-то лохматый юбилей», – подумал Игорь, но фразе непроизвольно улыбнулся. От Димки можно было ожидать чего-то подобного: он же сразу был в диком восторге, когда Прокопенко назначил их напарниками. Однако званием «лучшего майора» тот раньше не разбрасывался. Посмаковав дарственную надпись ещё раз, Гром аккуратно отложил её от себя, чтобы не помять и не уронить. Когда лист оказался в безопасности, Игорь уже приготовился всматриваться в цветастые картинки и перевёл взгляд обратно. На следующем листе красовалась крупная строгая надпись: Основано на реальных событиях С усмешкой Гром взял этот листок и положил его к собрату. И зачем Димке было переводить столько бумаги? По большому счёту обойтись без этой странички можно было. Даже без двух. Ладно, допустим, что так оформляются всё штуки для друзей. Комикс же начнётся на следующей страничке… Папка встретила его ещё одним белым листом с торжественной надписью, расположенной по центру:Часть 1. Диван на колёсах
Игорь глубоко вздохнул и без особого пиетета вытащил этот лист из папки. Он уже был готов отложить комикс куда подальше, но у него в запасе – четыре часа, а неотрывно следить за рабочими особого интереса не составляло. ***На диванах сидят или лежат, диван – это нечто прочное, очень обыкновенное… В самом деле, какая фантазия могла бы вдохновиться диваном? А. И. Привалов
После дела чумного доктора ничего интересного не подворачивалось. Были какие-то мелкие, незначительные работы – так, не больше нескольких телодвижений. Разве что на улице Грома запросто останавливали все кому не лень и, приветливо улыбаясь, тыкали в него телефонами, желая сфотографироваться с супергероем. Игорю излишнее внимание со стороны людей удовольствия не доставляло. Однако, пока прохожие делали сотни одинаковых кадров, удобно было думать. По этому случаю, на фотографиях он всегда выглядел особенно сурово, что приводило в восторг встреченных петербуржцев и гостей города – совпадали образ в голове и человек в жизни. Очередной день был не слишком богат на события и Гром скучал, сидя за рабочим столом, и гипнотизировал экран компьютера. – Игорь, Игорь, нам новое дело поручили. Нужно ехать, – сказал только что появившийся перед глазами Димка. Монитор компьютера погас, и Игорь посчитал это знаком свыше. Без лишних вопросов он вскочил со стула, в надежде во всём разобраться по дороге. За время поездки, Дубин успел рассказать, что кража произошла в музее, а на вопрос: «Кража чего произошла в музее?» – честно признался, что связь барахлила, и, что же там конкретно украли, он так и не смог понять. Преступление произошло утром, пока музейные работники то ли спали, то ли их просто на рабочем месте не было. В общем – пришли, а там ничего нет. Тогда они и позвонили в полицию. Слушая абстрактную историю, Игорь сделал вывод, что дело не представляет собой ничего интересного. – Ваша остановочка. Проезд оплачиваем, выход через переднюю дверь, – ухмыляясь, произнёс полицейский Цветков. – Смешно, – весело ответил Димка и открыл ближайшую заднюю. – Как хотите. Музей оказался деревянным домиком, соседствующем с пятиэтажными зданиями советской постройки с печальными окнами и облезлыми стенами. Сам домик был окружён забором, доставашим Игорю едва ли до плеч, с двумя заметными табличками «Осторожно окрашено!», «Осторожно злой кот. Сказки не читать». Калитка была открыта, и напарники, переглянувшись, поспешили войти. Двор украшал раскидистый дуб, заслоняющий солнце могучими ветвями, каждая из которых была прикована цепями к земле. Цепи не были украшением, они точно удерживали неподвижный дуб на месте. Никакой поясняющей таблички по этому поводу на дереве не висело. В ветвях сидел, помахивая хвостом, довольный упитанный кот и задумчиво вылизывал лапу, мурлыкая себе в усы. – Приехали, значит, – весьма недружелюбно отозвался басом кто-то с крыльца. Это была старуха. На вид ей было лет сто пятьдесят – лицо сплошь состояло из морщин и было тёмно-коричневым. Ещё сильно выдавался вперёд и вниз острый нос. – Здравствуйте, мы из полиции, – сказал Дима, подходя к ней и протягивая вперёд удостоверение. – Из полиции, значит, – ответила старуха, не глядя на удостоверение, – проходите, чего на пороге толпиться? Внутри музей был небольшим и выглядел старше, чем снаружи. Под ногами скрипели половицы, накрытые несколькими коврами. Ковры также висели на стенах, и у одной из таких стоял телефон с дисковым номеронабирателем. Над ним висел потрёпанный календарь 1964 года, увешанный вырванными тетрадными листами с телефонными номерами – Пулковской обсерватории или Х.М. Вия, с пометкой: «не звонить, отвечать обязательно». – Как я могу к вам обращаться? – поинтересовался Димка, заканчивая осмотр помещения. – Звать меня Наина Киевна, смотрительница музея, – пробасила старуха. Взгляд у неё был оценивающий, будто отмеряющий, сколько в Игоре и Димке будет мяса, а сколько костей. – И что у вас тут случилось? – продолжил Дубин, уже доставший блокнот, чтобы записывать всё, что будет сказано. – Да диван-то, диван! – жалостливо проговорила Наина Киевна и повела их в соседнюю комнату. Комната оказалась свалкой каких-то древностей или, по-другому, запасником. Правая часть почти полностью занималась старинной русской печью, на которой можно было спать. У самой трубы, правда, виднелись грязные, непонятно откуда взявшиеся на потолке следы – от левой и от правой ноги. В углу стояло пыльное мутное зеркало в деревянной раме, наспех накрытое то ли повидавшей много пиров скатертью, то ли бывшим в активном обиходе кухонным полотенцем. У окна на противоположной стене, прямо под подоконником стоял массивный дубовый стол, человек на семь. В центре его располагалось блюдце с мелким усохшим яблоком (морщинок на его кожице было не меньше, чем на лице старухи, и можно было предположить, что они ровесники). На подоконнике лежала книга – древний талмуд, написанный ещё на дореволюционном русском. Но главным в убранстве комнаты было прямоугольное пыльное пятно посередине. – Здесь был диван, – скорее утвердительно сказал Гром, присаживаясь к краю пыльного пятна и аккуратно проводя по пятну пальцем. – Здесь, здесь батюшка, – согласилась старуха. – Стоял. Вчера стоял, вечером стоял. У меня же в соседней комнате постелено, я всё вижу, за всем слежу, значит. А тут, под утро выхожу из комнаты, послышалось, что цыкает-то зубом кто-то. Глядь – дивана нет. Думаю, значит, в полицию звонить придётся. Ведь экспонат, ведь всё как инвентарь-то записано. – Наина Киевна, вас не затруднит описать диван? – поинтересовался Димка, переворачивая исписанный лист блокнота. – Цвет, размер, возможно марка… – Значит, полуторный мягкий жёлтый диван. Инвентарный номер одиннадцать двадцать три... Подушечки имеются, в идеальном состоянии, – начала рассказывать старуха. – Полуторный, – задумчиво протянул Дима, глядя в свои записи. – Может, что-то ещё вспомните, Наина Киевна? Всё остальное здесь точно на месте? Слушать причитания старухи Игоря совершенно не прельщало, тем более, что полезного в её речах было немного – узнать что-либо у старухи было испытанием терпения. Он прошёл в глубь комнаты, к окну. Высота была небольшая, так что преступники могли воспользоваться им вместо выхода. Внизу, однако, трава была яркая и зелёная, одним словом, нетронутая ни одной человеческой ногой. Взгляд снова упал на книгу. Это был хоть и бывший в употреблении, но вполне аккуратный экземпляр «Преступления и наказания» Достоевского. Игорь сильно удивился, поморгал несколько раз, но обложка не изменилась. Димка в углу комнаты продолжал пытать старуху, а та в ответ пытала его: – Ну, а когда приблизительно вы зашли сюда? Слышали что-то необычное? – Зубом здесь цыкали, значит, – гнусаво сказала Наина Киевна. – Я не люблю, когда зубом цыкают. – А, может, кто-нибудь ещё знает о диване? Может, ночью кто-нибудь приходил? – не унимался Димка. – И можете подробнее рассказать, откуда он у вас? – Да кто по музеем ночью шастать-то будет? Не гостиница мы, а музей! – рассвирепела старуха. На следующий вопрос Наина Киевна ответить не успела, потому что в коридоре послышался топот. Через секунду в дверном проёме появился мужчина в лоснящемся костюме из плотного хорошего сукна, с портфелем подмышкой и квадратных очках. – Наина Киевна! – взревел он, влетая на всех парах в комнату. – Диван! Старуха впервые за всё время растерялась, скукожилась настолько, что теперь ей можно было дать и двести лет от роду. Лицо её стало коричневым, так как в момент побледнело. Голос тоже оробел: – Модест Матвеевич... Я уже добрых молодцев, значит, вызвала. Найдётся диван, вы не волнуйтесь. Что хотите? Вам и первое и второе будет, – начала задабривать мужчину старуха. Вновь пришедший не смягчился и нервно расхаживал из стороны в сторону – от печи до покосившейся на противоположной стене вешалки. – Вы это прекратите, – грозно говорил он. Потом, сделав поворот и несколько шагов, спросил: – Проверяли хомункулусов? Все на месте? Опять дверь в запасники на ключ не закрыли? Совсем на старости лет память подводить начала? Старуха спохватилась и, покряхтывая, выбежала из комнаты. – Модест Матвеевич, – проговорил Дима, не отрываясь от блокнота. – Можете ответить на несколько вопросов? Итак, вы работаете в музее? – Не в музее, а в институте! НИИЧАВО, на Соловках. Музеи – довеском, так сказать, контролирую. – Помедленнее, пожалуйста, я записываю, – требовательно обратился к нему Димка. – Как вы сказали, НИИ… чего? – Именно так. Сегодня приходят известия: диван украли. А это же экспонат! Перевезли сюда, чтобы точно никто не трогал, а тут на тебе – такая засада, – с чувством проговорил Модест Матвеевич. В тот же момент на пороге материализовалась старуха. Она до сих пор лепетала басом: – Всё проверила. По инвентарному списку. Все есть, всё посчитано, Модест Матвеевич. Может, картошечки, а? – Вы это перестаньте, Наина Киевна! – пресёк её лоснящийся мужчина. – Может, вы знаете ещё что-то? – обратился к нему Дубин. – Знаю, что это диван. Проходит по музею, здесь и должен находиться! Вернуть как можно быстрее. В таком вот аксепте… Он в музее стоять обязан. Мы не можем разбазаривать реликвии! Наина Киевна, почему не приковали? – Так ведь, стибрят и так, Модест Матвеевич, – снова залепетала старуха. – А дуб тоже стибрили? Вы это прекратите! Найдём диван, а потом вас на пенсию отправим. И вышел вон из комнаты. Старуха двинулась за ним. Через несколько мгновений с улицы послышались недовольные голоса. – Ты чё-то понял? – хмуро поинтересовался Игорь у подошедшего Димки. – Надеюсь, здесь что-то есть, – помахал тот блокнотом в воздухе. Он некоторое время шелестел листочками, исписанными бреднями старухи и бессвязными словами Модеста Матвеевича. – О, Игорь. Старуха вроде бы описала диван. По описанию – диван. Ну, жёлтый только. Блин, у меня теперь столько вопросов! Вот, например, почему кто-то заинтересовался обыкновенным диваном? Почему тогда не столом этим? Он же, ну, посолиднее как-то. Или хотя бы вон тем зеркалом? Ну, или... Книгой тогда! – Димка схватил с подоконника талмуд, – «Аэродинамика и летающая модель. Щульце Х. 1959 г.» Хоть на букинистику похожа... Может, диван летающий был, а? Шутка, конечно. Кто же ради бытового прибора может преступить закон, да, Игорь? – Э… – Гром выхватил из рук Димки книгу и внимательно изучил её обложку. – Здесь другой книги не было? Дима быстро осмотрелся вокруг, и покачал головой. – Пошли, – Игорь двинулся к двери, поправляя кепку. – Игорь, рапорт мне нужно будет писать? – невзначай поинтересовался Дубин, выскакивая вслед из комнаты. Дверь за собой он тихонько прикрыл. – Со всеми подробностями? – Ну, сочинять здесь не особо надо, – ухмыльнулся себе под нос Гром, – так что смогёшь. Дима некоторое время потоптался у закрытой двери. В голове у него явно роились всё новые идеи и предположения – он внимательно прощупывал всю поверхность, осматривал её на предмет взлома или другой поломки, заглянул в замочную скважину. – Я подожду снаружи, – бросил Игорь. Когда Дима всё же закончил с осмотром и вышел из музея, старуха вновь оказалась свободна, так что поделилась скупым списком имён и телефонных номеров тех, кто мог что-то знать. Если будут новости, она попросила звонить в музей. На пару обзванивая список и чаще попадая на автоответчики, ни Гром, ни Дубин никак не продвинулись. Они также походили по ближайшим антикварным лавкам, но ни в одну из них сегодня жёлтый полуторный диван в идеальном состоянии не поступал. Всю дорогу Димка без устали создавал длинные логические цепочки о характере и особенностях нового преступлении: – Кому мог понадобиться диван из запасников? Чем он лучше, чем экспонаты с выставки? Знаешь, там же… Там есть модель какого-то трёхглавого монстра… Или «живая вода», например. Это же намного интереснее, чем какой-то диван, да Игорь? А что если диван – это… – его взгляд просиял, а лёгкие наполнились воздухом. – В скольких музеях, вообще, есть диваны? Что если вскоре нам позвонят из Эрмитажа, или… Русского музея? И мы имеем дело с серией преступлений? Так что нужно обязательно найти виновных. Ты же понимаешь, что если они не будут наказаны… Это же каждый музей в городе под угрозой! Игорь шёл вперёд молча, пытаясь прикинуть, на сколько Димке хватит фантазии. Сам Гром размышлял, исходя исключительно из здравой логики: диван не мог оказаться очень далеко. Габариты не позволили бы. Перевести на большое расстояние – только на колёсах или в контейнере, никак не в руках. По этим причинам Игорь распорядился направить ориентировки по всем постам, особенно в районе и на выездах из города. Делать было больше нечего, так что напарники поспешили в участок. К моменту приезда Дима изучил собственные записи ещё раз. Теперь он хотел поискать информацию про институт, который упомянул Модест Матвеевич. Грому, по-хорошему, нужно было бы порасспрашивать этого мужчину ещё, но по злой иронии судьбы, до участка Модест Матвеевич дозванивался с лёгкостью виртуоза, а дозвониться ему из оного было трудно – всё время занято. Сначала ему звонил Димка как более доброжелательный полицейский, но безрезультатно. Дошло до того, что Игорь сам взял трубку с решимостью опросить мужчину сразу, пока тот не бросит трубку. Однако Модест Матвеевич сразу назвал отдел полиции рассадником тунеядцев и оболтусов, а в ответ получил много добрых слов, был назван карьеристом и бездельником, раз может названивать им с такой частотой и регулярностью. Трубку Игорь бросил сразу, не задумываясь, и о своём решении не пожалел ни капельки, даже осознав, что время расследования могло теперь серьёзно увеличиться. Оказалось, что записей об институте было немного. Более того, все они датировались серединой прошлого века. Наибольший интерес представляли рапорты некоего сержанта Ковалёва, но и те запросто можно было определить как нерелевантные – кто в здравом уме будет писать о финансовых махинациях, произведённых неразменным пятаком? Далее – полная тишина, и только на видеохронике 1982 года институт снова упоминался, но вскользь, только в титрах. Дело двигаться с мёртвой точки не хотело категорически, упираясь всеми конечностями и деталями куда попало. Единственным продвижением был тот факт, что Модест Матвеевич теперь в участок не названивал. Игорь успел сгонять за шавой – туда и обратно – и уже подходил ко входу в полицейское управление, когда вылетевший из двери Димка чуть не сбил его с ног. – О, Игорь! Ты не поверишь, но нам только что звонили, сказали, что заметили похожий диван. Он сейчас движется по Народной, вероятно, сможем его перехватить на трассе. Очень может быть, что он едет в Архангельск, а оттуда – на Соловки. Если выдвигаемся сейчас, есть шанс успеть. И, Игорь, извини, что чуть не сбил… – скомкано закончил напарник. – Да всё норм, – жуя кусок шавермы ответил Гром и, пропустив Дубина вперёд, проследовал к машине. – С едой нельзя, – нагло остановил Игоря у машины Цветков. – С водителями не говорю. Тем более, когда ем, – заметил Гром, опускаясь на заднее сидение. Дима кинул на Игоря хмурый взгляд, Цветков тяжело вздохнул, выражая не что иное, как презрение. Все вместе они тронулись к предполагаемой точке перехвата. Это было очень странное задержание. И началось оно с того, что остановленная машина с водруженным наверх диваном была стареньким «Москвичом». – Выходите из машины, – приказал Дима, подходя в плотную к водительской двери и показывая удостоверение. Внутри кто-то закопошился. Через несколько секунд оттуда вышел человек. Роста он был среднего, носил очки с прямоугольными стёклами. Пышная светлая шевелюра немного лезла ему на глаза, но вряд ли этот факт его волновал. Он был хмур и очень неразговорчив. – Меня зовут Дмитрий Дубин, полиция Санкт-Петербурга, ваши документы. Человек ничего не ответил. Положения своего он тоже не изменил – стоял ровно, как вкопанный, не мигал. – Пожалуйста, ваши документы, – повторил Дима через непродолжительное время всеобщего бездействия. Водитель, оказался редкостным хамом, потому как дальнейшие просьбы не возымели никакого успеха. Он продолжал стоять, тупо глядя на противоположную обочину. Вытрясти из него хоть какую-то полезную информацию – узнать с какой целью он выкрал диван, куда его теперь везёт и далее по списку – было просто невозможно. Игорь даже прижал его к светлой стенке автомобиля, отчего диван наверху нервно покачнулся. – Мы диван забираем, – грозно сказал Гром, глядя в глаза странному водителю. Его встретил равнодушный, даже безжизненный и стеклянный взгляд. Гром опешил, отпустил и процедил: – Раз не хочешь по-хорошему, придётся с нами поехать. Водитель как-то неопределённо нахмурился, достал из кармана расклёшенных джинсов ключи и, кивнув напоследок, просто исчез. – Это чё, вообще, такое было, – медленно проговорил Гром. Он не обращался к кому-то конкретному, но ситуация была настолько вопиющая, что, можно было сказать, одновременно обращался ко всем. Дима неуверенно пожал плечами: – Диван-то у нас есть. – Ну, есть. А это чё, нахрен, было? – Будет, что в рапорте написать! – улыбнулся Дима. – А тебе – что рассказать Фёдору Ивановичу. Круто же! В смысле... не круто, что подозреваемого нет, но когда ты такое ещё увидишь, да? Извини, мне тут в музей звонить надо… Гром пнул подвернувшийся на обочине камень, потому что не о таком завершении дела он мечтал. *** Игорь с удивлением признал, что история стоила потраченного времени. К тому же лёгкая ностальгия скрашивала невнятную концовку этого приключения. Помниться, он провёл несколько бессонных ночей, чтобы объяснить хотя бы самому себе исчезновение водителя, но так и не нашёл рационального объяснения этой чертовщине. Сейчас, более двух месяцев спустя, история казалось больше сказкой, нежели реальностью, а потому смотрелась органичнее. – Простите, мы пошумим немного. Не помешаем? А то был один случай… – Давайте без случаев. Шумите сколько надо, – прервал рабочего Гром. Очень ему хотелось слушать анекдоты из жизни рабочих. У него и в своей практике их, оказывается, хватало. – Ну, как хотите, – пожал плечами рабочий. – Я как лучше старался. Игорю тактично промолчал и вновь углубился в чтение Димкиных художественных сочинений. ***Часть 2. Универсальный потребитель
Вы программируете стандартного эгоцентриста. Он загребет все материальные ценности, до которых доберется, а потом свернет пространство, закуклится и остановит время. Р. П. Ойра-Ойра
В участке стоял жуткий перезвон. Телефоны галдели вразнобой и создавали такую какофонию, что хотелось повеситься. Вешались, однако, только трубки. На той стороне провода разными голосами и словами описывали в сущности одно и то же явление: сегодня в районе десяти часов утра поднялся страшный ветер, даже ураган, небо потемнело, в воздух взметнулись редкие снежинки; Через несколько секунд всё стихло, но обнаружилось неприятное последствие – пропажа имущества. Все переполошились и начали звонить в полицию, так что по участку летали однотипные доброжелательные ответы и обещания о скором расследовании, вязавшие во рту не хуже хурмы. Бедлам продолжался вплоть до обеденного времени. К тому моменту, видимо, утомились не только полицейские, но и звонившие: их тон заметно изменился. Наверное, им даром не сдалась пропажа – кого не обрадует очищенный от хлама балкон? – но сердобольные родственники не отставали, так что нужно было отметиться, для галочки. Первичный анализ обращений выявил странную закономерность: выстраивалась очевидная, но сверхъестественная связь многочисленных краж и беснований природы. К тому же ураган никак не вязался с мерзкой петербургской зимой, которая подозрительно походила на осень. – Точно орудовала банда. Человек пятьсот. – Не, может это галлюцинации? Не было звонков о скором нахождении? – Тогда уж массовый гипноз! – Заливаешь! Это точно приступы склероза. Знаете, когда с утра не можешь найти ключ от двери или вечером пульт от телевизора? Участок свободным составом упражнялся в остроумии. Грому было очевидно, что ни одна из идей здесь не катит. Одного факта массовости явления не хватало. – Мне звонят и говорят: «у меня пропал зуб!», – полицейские захохотали. – Я его, говорит, только летом поставил! – Слушайте, а пострадал там кто-нибудь? Или всё благополучно? – Димка резко переменил тон беседы. Он пролистывал записи и выделял там какие-то факты. – Да, вроде благополучно, – серьёзно ответил ему кто-то из толпы. И тут же с заметным просветлением в лице произнёс: – Блин, может, это телепорт? – Думай, что говоришь! Это же не фантастика!... Ещё бы невидимость приплёл. Наконец, идеи у полицейских-юмористов иссякли, и народ рассосался по участку: кто сел за свой стол, кто отошёл к кофейным аппаратам. Относительная тишина располагала к дальнейшим умозаключениям. От украденных предметов смысла отталкиваться не было – связи между ними никакой. В списке, например, числился небезызвестный зуб и, в принципе, на этом можно было заканчивать данное рассуждение. Это слишком странный предмет, и как его прозевали (естественно, фигурально выражаясь) Игорю непонятно. Гром снова пробежался глазами по записям. Всего было зафиксировано более пятисот краж мелкого имущества и ещё почти двести случаев исчезновения предметов из квартир. Единственное, что в этих случаях было общее – район. Квартиры были расположены кучно, а все обращения по поводу пропажи мелкого имущества – часов, курток и т.п. – поступали от прохожих, волею судьбы проходивших там в десять утра. – О, ты уже успел проанализировать... Вау, круто выглядит. – Димка подкрался незаметно и даже напугал Игоря. Дубин с любопытством разглядывал открытую на мониторе местность с красными отметками, выводил в воздухе связующие линии. – Это ты обозначил зону поражения? – Иначе логика не прослеживается, – хмуро ответил Игорь вместо согласия. – Да, если это не массовый гипноз, – с улыбкой ответил Дима. Игорь его веселья не поддержал из идейных соображений. Напарник хмыкнул, возвращаясь в рабочее настроение. Он пригнулся к монитору и внимательнее всмотрелся в карту: – Точно! Игорь, ты слышал что-нибудь о создании идеального человека в реальности? Вот, смотри. На экране Димкиного телефона появилось короткое новостное сообщение за авторством Г. Проницательного, названная весьма не скромно: «Исполин духа. Будущее в хороших руках». В статье рассказывалось, что сегодня в центре города происходило событие не то что государственного, планетарного масштаба – демонстрация нового прекрасного человека будущего, созданного из пробирки. Статья сопровождалась коротким эксклюзивным пояснением для прессы от автора величайшего научного открытия – профессора А. А. Выбегалло. На приложенной фотографии он мечтательно смотрел вверх и вдаль, копируя Ломоносова. Лицо учёного, тем не менее, было не мечтательным, а скорее недовольным, будто в нос ему ударил резкий запах селёдки. Он призывал всех хоть сколько-нибудь интересующихся наукой прийти на демонстрацию. – Написано, что начало было в полдесятого! А проходило оно ровно… Здесь, – напарник показал ровно на середину круга. – Может, что-то с экспериментом связано? – Неплохо. – Срочно отправляемся туда? – спросил Димка, заталкивая телефон обратно в карман. Вместо того, чтоб ответить, Гром уже стоял в проходе, готовый выезжать. Дубин двинулся в его сторону, но какая-то мысль заставила его снова взглянуть на монитор. – Только… Только что насчёт природных катаклизмов? – Чёрт с ними, – ответил Игорь, надвигая на глаза кепку. – Потом разберёмся. Заметить место преступления было проще простого. По мере приближения к нему в поле зрения попадали всё больше зевак, приехавших сюда специально. Наконец, полицейские вплотную подошли к огороженной зоне. – Ну, наконец-то, хоть кто-то приехал, – запричитала полицейская стоявшая внутри оцепления. – Почему в отделении трубку не брали? – Коллапс, – просто ответил Дубин, проходя внутрь. – Что тут у вас? – Да, сами поглядите. Внимание сразу приковала воронка. Глубокая, большого диаметра, из её центра ещё тянулся тонкий серый дымок. Стоило сделать ещё пару шагов вперёд, чтобы заметить, что она была не пуста, а даже чересчур полна. На самой верхушке, например, мигала сигнализацией машина, заметно помятая. Под ней было много всего интересного: столько курток одновременно можно было увидеть, вероятно, только на китайских фабриках. Часы, шапки, ещё несколько автомобилей в удручающем состоянии. Игорь присвистнул: – Это мы удачно приехали. – Чего здесь только нет… – сказал кто-то слева. Димка повернул голову первым. Там стоял мужчина, в длинном зелёном пальто. Задумчивое горбоносое лицо глядело внутрь воронки и разочарованно щёлкало языком. По правилам, человека нужно было гнать из оцепленной зоны, но Димка решил пообщаться: – Простите. Я Дмитрий Дубин, полиция, – он протянул тут же материализовавшееся в руках удостоверение. – Представьтесь, пожалуйста. Вы знаете, что здесь произошло? Горбоносый тут же повернулся и, прищурив глаза, внимательно оглядел собеседника. – Роман Петрович, – он протянул ладонь для рукопожатия, – научный сотрудник. К несчастью, очень хорошо знаю. – И вы знаете, кто это сделал? – Естественно. Совершеннейший подлец, – сквозь зубы сказал Роман. – Вы можете его описать? – Могу даже показать, – Роман щёлкнул пальцами и перед Димой и Игорем предстал человек невысокого роста в валенках и тулупе. Он заискивающе глядел на них сквозь аккуратные стёкла очков и качал головой. Горбоносый сжал руки в кулаки и еле сдерживался, чтобы не взять этого человека за грудки и хорошенько потрясти. Наконец, со звуком мыльного пузыря он испарился, как будто и не было его никогда. Такому Игорь уже не удивился – плавали, знаем. – О! Это же... Здесь проходил его эксперимент. Ввыбегалло, кажется, – недоуменно произнёс Димка. – Эксперимент не по плану пошёл? И что-то случилось? Где теперь найти профессора? – Не по плану Выбегалло, но вполне ожидаемо. Эксперимент очевидно представлял крайнюю опасность. Янус Полуэктович всеми силами старался провести всё действо на полигоне, но как видите этот… идиот обратился куда повыше. А найти… Выбегалл сейчас пруд-пруди – везде можно. Димка охотно расспрашивал свидетеля, записывая все его слова в книжечку. Игорю же предоставилась отличная возможность осмотреть воронку получше. Яма походила на кратер или след от мощного взрыва, была идеально круглая и почти доверху забитая вещами. Они были плотно утрамбованы. Логика орала благим матом, что внутри лежит всё пропавшее имущество, и Игорю очень хотелось верить, что хотя бы что-то осталось целым. Взгляд сразу нашёл зуб: он блестел у самого края воронки. «Хоть что-то» – скривился Гром. Обойдя круг, Игорь вернулся к напарнику. Тот листал сделанные записи. Горбоносый молча, сильно сжимая кулаки (вероятно, он рассказывал Дубину не самые приятные подробности), блуждал глазами по внутренности воронки, наконец, присел и выудил осколок бутылки из зелёного стекла. Покрутив его в руках, он с горечью произнёс: – Эх, хороший был Джинн… Димка, стоявший рядом, тут же заметил: – Но это бутылка из-под вина. Видите, этикетка? – Да? Значит и вино было хорошее. Джинны – народ привередливый, – и, пожав руки полицейским, удалился вдаль. Выбегаллу найти быстро не получилось. На месте преступления его не было, по телефону, любезно предоставленному Романом, сообщили, что он как раз читает лекцию, и по какому бы важному поводу профессору Амвросию Амбруазовичу Выбегалле ни звонили, он не подойдёт, а полностью освободиться только завтра. Игорю это не понравилось. Наверняка завтра будет предоставлена волшебная справка о том, что профессор – образцовый человек, светило науки, «узник царизма» и будет разведена такая демагогия, что о справедливости придётся забыть. А ведь он чуть не свернул пространство, по словам Романа Петровича. Димка в красках описывал всё, что рассказал ему свидетель, стараясь не упустить ни детали. То, что произошло – было последним, третьим, этапом эксперимента под руководством профессора А. А. Выбегаллы. Наукой, по словам Романа, его деятельность точно не называлась. Нынешний эксперимент состоял в том, чтобы создать идеального человека («шевалье, значить, сан пёр э сан репош», со слов Романа, по выражению, собственно, Выбегаллы). В том, что профессор на самом деле создавал гения-потребителя, тянущего себе исключительно материальные ценности, подобно чёрной дыре, свидетель не сомневался. Он также отмечал, что городу очень повезло, что прервать эксперимент удалось в самом зачатке. На вопрос «Как?» горбоносый ответил таинственно и начал шутить про джин. – Представляешь, Игорь, а ты оказывается маг. Мне так Роман Петрович, ну, свидетель сказал, – восхищенно сказал Димка, закрывая записи. Игорь усмехнулся: – Новый синоним к «собаке»? Напарник на секунду оторвался от блокнота крепко задумался и радостно кивнул: – Точно! Знаешь, маги – это, оказывается, те люди, которые занимаются проблемами человеческого счастья. А ещё мало думает о себе, больше о других… И, и ещё у тебя девиз «Понедельник начинается в субботу» – прямо как у магов! Ну, потому что ты не отдыхаешь нормально, – Димка последовательно загибал пальцы. – Видишь, всё сходится… Я всё думал, кого это мне напоминает. В общем, я, наверное, говорил это, но… Я очень рад, что тогда меня приставили к тебе и теперь мы напарники. Игорь, улыбаясь, смотрел в брусчатку, которая от быстрой ходьбы смешивалась перед глазами. Маг… Юлька окрестила супергероем, Димка – магом. А он всего лишь майор полиции Санкт-Петербурга Игорь Гром. – Слушай, Дим, чё-то есть охота. Погнали за шавой, а? *** Игорь с улыбкой перелистнул последнюю страницу. Хороший был денёк, правда, потом весь участок запарился возвращать найденные вещи. ***Часть 3. Попугай пропадает дважды
Постарайтесь понять, что не существует единственного для всех будущего. Их много, и каждый ваш поступок творит какое-нибудь из них… Вы это поймете. Вы это обязательно поймете. Я. П. Невструев
Восемьдесят три процента всех дней в году для Игоря начинались одинаково: он со всех ног бежал в участок. Ещё семнадцать – с того, что он в этом участке просыпался. Гром разомкнул глаза после продолжительного грохота железных прутьев изолятора. По ту сторону решётки оказался Димка. Дубин стучал по ней, чтобы привлечь внимание ещё не проснувшегося до конца Игоря. Правда, будить у напарника получалось плохо: он всецело Игоря уважал и делал это ненавязчиво. С усталым вздохом Гром всё же принял сидячее положение. Дубин без лишних слов начал возиться с замком, продолжая громыхать дверью уже не специально. – И почему ты домой не ушёл? – глядя на Грома, поинтересовался Димка. На замок он разве что поглядывал, так что ключ никак не мог попасть в скважину. – Заработался, – ответил Игорь разминая шею и плечи. – А, – с глубоким пониманием ответил Димка, наконец открывая дверь. – Ну, ладно тогда. Думал, что… Может снова где-то асфальт будут перекладывать... Прости. Пока они бок о бок шли до рабочего помещения, Дубин активно рассказывал, что сдал отчёт об «универсальном потребителе» ещё вчера, хотя намеревался сегодня и что Прокопенко его работу даже похвалил. Гром изрядно удивился: вспомнить случай, когда Фёдор Иванович относился к папкам с формальными отчётами не как к формальным отчётам, а как к чему-то интересному, он так и не смог. – Ты чё, сказку ему сдал что ли? Чё хвалить отчёты-то? – Да не-ет, – неразборчиво проговорил напарник. Он резко остановился, пропуская Игоря вперёд, будто сильно чему-то удивился. Через секунду он всё же догнал Грома, но про предыдущий разговор будто забыл, переключившись на философские рассуждения: – Игорь, ты когда-нибудь думал о том, чтобы снова работать в одиночку? – Да, каждый раз, когда вижу тебя, – съязвил Гром. После жёсткой кушетки любовь к жизни возвращалась не так быстро, как хотелось бы. – Мы ведь отлично дополняем друг друга! – продолжил размышлять Дубин – Ты думал, что было бы, если ты остался для всего города Чумным доктором?.. Или, что было бы, если Юля не поставила жучок тебе на костюм?.. О! Или я бы не шандарахнул тебя шокером? Игорь думал. Даже думал-думал-думал, но лишь для того, чтобы сделать выводы и учиться на ошибках. Эти размышления никогда не были фантазиями – только цепочкой выверенных логичных действий с хорошим или плохим концом. В погонях и расследованиях он всецело доверял ходу мыслей, подчиняя собственные поступки стройным просчитанным уравнениям. Но теперь от поступков Димки и Юли уравнения часто давали неожиданный результат. – Зачем об этом думать? У нас одно настоящее. Димка задумался сжимая губы в тонкую полоску и уважительно закивал: – Но тебе никогда не было интересно посмотреть, что бы было?.. Гром еле сдержал ухмылку. Он знал, что всё бы было по-другому. Светлое большое пространство участка встретило не приятным шумом увлечённых работой полицейских, а громкими криками «Ловите его!». Под потолком участка кружился зелёный попугай с ярко-красным хохолком, горланя «Р-рубидий! Р-рубидий!». То справа, то слева от него в воздух взлетали и падали папки и бумаги, значки и фуражки. Птица изящно избегала столкновений с неопознанными летающими объектами, пока не устала уворачиваться и не выбрала для посадки стол Игоря. Туда тут же побежал Димка, чтобы уберечь зелёного попугая от новой порции ненужного внимания. Гром был уверен, что на ходу он уже забивал в поисковик насущный вопрос: «Как ухаживать за попугаем». Освоившись на рабочем столе, пернатый занял себя тем, что размеренно вышагивал по столу от края до края, изредка выкрикивая бессвязицу. При каждом шаге на лапке поблёскивало кольцо со непонятной надписью. – «Фотон», – негромко прочитал на нём Игорь. Птица тут же затрепетала крыльями и повернулась к Грому, радостно щёлкая клювом. – Похоже, это его имя. А число тогда что значит? – Пр-росо! Пр-росо! Сахар-рок! – неожиданно выкрикнула птица. Димка тут же сбегал к кофейным автоматам за несколькими пакетиками сахара. Птица на какое-то время угомонилась и больше ничем не мешала. Непостоянный стук клюва о поверхность стола даже настраивала на рабочий лад. Делать, однако, было нечего – из участка на задания их не вызывали, – так что Игорь и Дима вместе стали изучать пернатого товарища. При ближайшем рассмотрении он оказался ещё страннее. Во-первых, попугая явно интересовали люди. Он тянулся к ним, разглядывая всех проходящих мимо полицейских как-то осмысленно и глубоко. Во-вторых, бессвязные слова, которые горналин попугай, всегда содержали букву «р». К тому же птица каждый раз охотно повторяла такие слова за другими. Благодаря этому, можно было подумать, что во всём участке кроме «Игорей» и «Громов» никто не работал. По скромному мнению Игоря, от истины это утверждение было не так далеко. Напарники успели подумать о жизни попугая в участке, когда сзади послышался незнакомый голос: – Так. Димка и Игорь мгновенно развернулись. Попугай радостно захлопал крыльями и взлетел незнакомцу на плечо. Высокий седовласый мужчина в хорошем деловом костюме производил весьма приятное впечатление и сразу располагал к себе. – Здравствуйте, – нашёлся Димка. – Не виделись ли мы вчера? – серьёзно спросил незнакомец, вглядываясь в лицо Дубина. Того вопрос изрядно смутил. – Э-э… Вряд ли. Я Дмитрий Дубин. – Да, да. Впрочем, очень приятно, – по-доброму улыбнулся незнакомец, протягивая руку. Попугай, пристроившийся на плече седовласого человека, с радостью повторил: «Пр-риятно! Пр-риятно!». Тот ласково погладил птицу по ярко-красному хохолку. – Скучал, Фотончик? – Пр-росо! Пр-росо! Сахар-рок! – звонко ответила птица. Незнакомец тут же похлопал по карманам, выудил из одного кубик рафинада и, отщипнув от того кусочек, предложил отведать Фотону. Незнакомец оказался Янусом Полуэктовичем Невструевым – известным учёным в узких научных кругах. Он заведовал научным институтом и занимался передовой научной деятельностью – сейчас как раз выступал на симпозиуме. Рассказывать что-то более конкретное про работу он вежливо отказался – предмет был слишком сложен для неподготовленного ума, а разводить демагогию он не желал. Попугай, сидевший у него на плече, активно участвовал в разговоре, к месту и не к месту повторяя слова со звонким «р». Оказалось, что вчера учёный потерял его, и теперь был очень признателен, что его так быстро нашли. – Он сам нашёлся, – парировал Игорь. – С утра в участке сидел. – С утра… – протянул Янус Полуэктович (Фотон, конечно, вторил ему). – Он не мешал вам? – Что вы, не мешал, – активно запротестовал Димка. – С ним даже интереснее было, – подтвердил Игорь слова напарника. – Что ж, – Янус Полуэктович понимающе покачал головой. Разговор продолжать было не о чем. Фотон, почувствовавший под собой знакомое плечо, задремал, пока Игорь и Димка расспрашивали учёного о пропаже. Попугай, видимо, любопытствовал и вылетел в форточку гостиничного номера. Выслушав подробный рассказ, полицейские не смели дольше задерживать собеседника. – До свидания, – кивнул Димка вслед учёному. – Ещё увидимся, Дмитрий, – непонятно ответил тот и скрылся за дверьми участка. – Янус Полуэктович… Мне кажется, я это имя уже слышал, – прошептал Дубин, обращаясь к напарнику. – Что-то он странный какой-то. – У нас в последнее время всё странное, – парировал Игорь, возвращаясь за рабочий стол. Правда, за следующие три часа ничего интересного так и не произошло. Отсутствие интересной работы Игоря сильно утомило, тело немного ныло после неудобной ночи в изоляторе, так что из участка он ушёл даже раньше Димки. Улица – вот настоящее место работы для полицейских. Здесь Гром чувствовал себя привольно, как угорь в воде, не то что в светлом, но предсказуемом и тесном участке. На следующее утро никакая зелёная птица не рассекала воздух под потолком, а полицейские не кидали в воздух свои вещи. Коллеги кучками сновали туда сюда, травя байки и рассказывая бородатые анекдоты, отвлекая себя от работы. С чувством усталости, которая бывает только утром, после ночей без совершённых преступлений, Игорь плюхнулся за рабочий стол. Вчера здесь копошилась необычная птичка, а Игорь зачем-то помнил об этом... Димка пришёл чуть позже и отдал Грому купленную по дороге шаверму. – Ого, тёпленькая ещё, – с набитым ртом сказал Игорь. Димка заулыбался, вероятно, принимая эти слова за благодарность. День буксовал на месте, как автомобиль в сугробе. Он казался безыдейным настолько, что даже работа не находила себе места. Именно поэтому Игорь так любил работать в выходные, когда не нужно полировать стулья в участке, а можно выходить на улицу вершить справедливость без какой-либо вероятности, что дело поручат кому-то другому. – Мы с вами не беседовали вчера? – за спиной стоял Янус Полуэктович. Он, минуя столы других полицейских, прошёл по участку и теперь возвышался рядом со столом напарника. Выглядел он даже свежее вчерашнего: костюм был безупречно выглажен, волосы и усы почти блестели в искусственном освещении. Он вновь был без попугая. Вопрос Дубина изрядно смутил: – Э-э... да-а. Вы… Вы же Янус Полуэктович? Вы вчера приходили за попугаем. Таким, зелёным. С ярко-красным хохолком... Фотоном, кажется. У него ещё на ноге колечко было. – Ах да, я запамятовал. Фотончик, – несколько грустно протянул учёный, присаживаясь на подставленный Игорем стул. – Благодарю. – Вы его снова потеряли? – с глубочайшим удивлением сказал Гром. – Снова?.. Да, вы абсолютно правы. Заработался. День и ночь на конференциях, вот Фотончик и улетел. – Не бойтесь, Янус Полуэктович, – бодро ответил Димка. – Игорь всегда раскрывает дела, вы можете на него положиться. Он по этому показателю лучший в участке! К тому же попугай у вас умный, вчера сюда сам прилетел. На лице седовласого учёного проскользнула ласковая улыбка. – Ну, раз прилетел, мне и правда не о чем беспокоится. Благодарю вас. – Да что вы! Разве мы вам как-то помогли, Янус Полуэктович? Найдём попугая, тогда и поблагодарите, а сейчас рано ещё. – Рано... – задумчиво отозвался учёный. И тут же, будто спохватившись добавил: – Положим, что так. Только не беспокойтесь, если не найдёте Фотончика. Он уже будет со мной завтра. – Окей, – хмурясь сказал Игорь, пересаживаясь на край стула, – как знаете. Детали пропажи были быстро зафиксированы. Оказалось, что они ничем не отличались от того, что учёный рассказывал им вчера – птица, любопытство, гостиничный номер, форточка. – Рад был встретиться. Снова, – Янус Полуэктович вновь протянул им руку и рассеянно пробежался глазами по полицейским. – Дмитрий, а это Игорь, – понимающе улыбаясь ответил Дубин. Гром слегка кивнул. – Да, я плохо запоминаю имена, – вчерашний знакомец снисходительно покачал головой. – До свидания. И он пошёл к выходу. Дверь закрылась за ним с глухим хлопком, как закрывается толстая тяжёлая книга. – Игорь, у тебя не бывает ощущения, что этот день ты уже проживал когда-то? Типа дежавю, только шире. В плане… Янус Полуэктович вчера уже рассказывал эту историю, – вслух рассуждал напарник, листая блокнот. – Блин, у меня блокнот закончился. Он положил исписанный блокнот на стол и, поглядев на него ещё секунды две произнёс: – Янус Полуэктович… Где же я ещё встречал это имя? Гром пожал плечами. – Точно! Помнишь дело об универсальном потребителе? Так вот, свидетель что-то о нём говорил. – Димка схватил блокнот с записями и начал судорожно искать нужный момент. – О вот! Янус Полуэктович, учёный с мировым именем, директор научно-исследовательского института – НИИ... – Чего? Чего ты там бубнишь? – обратился к напарнику Игорь и выхватил у того из рук блокнот и стал листать эту книжечку, где неровный почерк смешивался с дудлами на полях. – Игорь, отдай! Это важно! – Дубин пытался достать блокнот. – Кажется, всё-всё как-то связано с тем институтом. А ты мешаешь мне думать! Гром начал смеяться. *** Игорь откинулся на спинку дивана с такой силой, что его легонько отпружинило. В руках был последний лист Димкиного комикса. Он шёл к этому более двух месяцев, а прочитал, кажется, на одном дыхании. Это были несоизмеримые величины. Он лениво повернул голову, чтобы встретиться глазами с неровной стопкой листов, где-то среди них блеснул экран телефона. Нужно бы написать Димке что-то хорошее, сказать, что он наконец-то прочитал. Уверенным движением он схватил гаджет и чуть не выронил его, когда комната наполнилась смачным хлопком. Будто неугомонные дети взорвали хлопушку. Но это были рабочие. С разной силой они открывали и закрывали дверь. Она легко подчинялась их действиям и останавливалась в проёме. – Ну, вот и готово! – с радостью сказал один рабочий. Другой складывал все инструменты обратно в переносной ящик. – Как говориться, с новой дверью! – вторил второй, сверкая улыбкой. Он закончил своё нехитрое занятия и ждал, когда их проводят к выходу. Игорь без лишних церемоний пошёл их выпроваживать. Завибрировал телефон. – Привет, Игорь! Ну как ты там? – послышался в трубке голос Юли. – Обязательно фотку пришли. Рабочие гуськом вышли на лестничную площадку. Один из них протянул было руку, в знак прощания, но другой оборвал его, буркнув «Через порог нельзя!». Игорь же просто кивнул. – Ты что там, заснул? – точно улыбаясь спросила Юля. – Когда в гости позовёшь? Ты же прочитал Димкины комиксы? Как насчёт встречи… например, в субботу на следующей неделе? Хотя нет, я знаю, что ты скажешь! «У меня работа и я не могу»! – Давай я сам решу, когда у меня выходной на следующей неделе будет, – ответил Игорь. Ему не нравилось, когда что-то решали за него. Даже Юля. Для неё выходной устроить не жалко, тем более оказалось, что это не такая страшная штука. – Уверен, что справишься? – парировала Юля. И тут Игоря осенило. – Юля, – грозно проговорил он. – Это ты! Ты назначила бригаду на вечер и ничего не сказала мне! – Перезвоню, когда сможешь говорить! Пока-пока! – весело раздалось в трубке и звонок завершился. Игорь до сих пор стоял на пороге, с приоткрытой входной дверью. На лестнице было тихо – значит рабочие спустились во двор. Только сейчас Игорь осознал: деньги за работу они не взяли, значит её кто-то уже оплатил. Он даже догадывался кто. С непонятной злостью он ударил кулаком в приоткрытую входную дверь. Она со скрипом поддалась наружу. Юльке всегда удавалось обвести Игоря вокруг пальца, потому что она могла усыплять его бдительность, что, между прочим, не удавалось ни одному преступнику. Гром снисходительно улыбнулся, прокручивая в сознании сегодняшний день. Оставалось только восхищаться, как классно Юля всё придумала. Одновременно в голове Игоря созревал план: в субботу у него точно будет выходной, и они вместе пойдут в гости к Прокопенко. Игорь уже набирал номер начальника.