Игрушка для чудовища

Дом Вадима такой же, каким я его запомнила — большой и светлый. Ещё только оказавшись рядом с воротами, понимаю, что прийти сюда было не лучшей идеей. Воспоминания накатывают с новой силой, и я невольно сжимаю руки в кулаки, пытаясь совладать с эмоциями. Я провела здесь каких-то несколько дней, но всё же они были едва ли не самыми счастливыми в моей жизни. Решив, что назад дороги уже нет, я оглядываю забор, думая над тем, с какой стороны будет проще перелезть, но вовремя вспоминаю о калитке, через которую меня вывел охранник. К моему удивлению, она оказывается не заперта, и я с легкостью попадаю в сад, который выглядит ещё более зеленым и цветущим, чем когда-то. Здорово, что у дома есть хозяин… и он наверняка будет не в восторге, когда увидит меня на своей территории. Точно не могу объяснить, зачем приехала сюда. Я до последнего отказывалась от этой идеи, но вдруг осознала, что это лучшее место, чтобы проститься. Я так и не смогла выяснить, где его… могила, а Гордей никак не смог мне в этом помочь. Поэтому у меня остался только этот дом, в котором даже спустя три года должны чувствоваться отголоски присутствия прежнего хозяина. Неторопливо миную сад, невольно оглядываясь по сторонам, хоть и не боюсь попасться. Даже если меня заметят, то вряд ли станут стрелять, не разобравшись. Отведут к хозяину, а я расскажу всё, как есть — что когда-то жила здесь и пришла попрощаться. Максимум, что он сделает, это вышвырнет меня за ворота… Но двор словно бы опустел. Я уже приближаюсь к дому, а мне навстречу так и не выходит ни одного охранника. С удивлением замечаю, что коридора, который соединял жилую часть со спортзалом, больше нет. Теперь это два разных строения, связанных только навесом, защищающим от солнца и дождя. Всё стало как-то… по-другому… Эта мысль выбивает меня из колеи, ведь я впервые позволяю себе признать, что его больше нет. Это не его дом, не его земля… Его нет, и чуда не случится… Наверное, я до последнего надеялась, что стоит вернуться, как он встретит меня в саду с распростертыми объятьями. Но его нет! Здесь другой хозяин, другие люди, для которых я чужачка… Мне следовало бы уйти, но как только эти мысли проносятся в голове, колени предательски подкашиваются, и я опускаюсь прямиком на траву, обнимая себя за дрожащие плечи. Его нет, его больше нет… Несколько слезинок падают на зеленую траву, и я рассматриваю их с долей удивления, ведь даже не помню, когда в последний раз плакала. Новая Алиса не умеет плакать… Я ведь превратила себя в камень, но сквозь него вдруг прорвалась какая-то вода… Смешно и глупо, если честно… Но всё же слезы приносят облегчение и даже освобождение, чего я не чувствовала с тех пор как… С того самого дня. Неожиданно сзади раздаются шаги, и я вскакиваю, приготовившись отразить атаку. В этот момент мне всё равно, насколько силен соперник и есть ли у него оружие, ведь я не переживаю о своей безопасности. Умереть в саду дома, в котором провела лучшие моменты жизни, кажется не такой уж плохой идеей. Но я, конечно, не собираюсь умирать… Я ведь несокрушимая машина для убийств… Только обернувшись, я чувствую, как земля уходит из-под ног, а сердце в груди ускоряет ход. Потому что передо мной стоит тот, кого я буквально только что отпустила. — Вадим, — срывается с моего языка, и по спине проходится холодок. Я почти забыла, как он выглядит, ведь не видела его лица даже в тех самых кошмарных снах, где он являлся ко мне в виде призрака, но этот взгляд узнала бы из тысяч и даже из миллионов. Он смотрит на меня в упор, и я никак не могу отвести взгляд, жадно вглядываясь в его лицо, цепляясь за знакомые черты. Но вместо счастья или облегчения вдруг испытываю сильнейшую злость, ведь все это не может быть правдой. Он бы никогда не бросил меня, не предал, а значит, это иллюзия, плод воспаленного воображения, ему не следует доверять. Руки непроизвольно сжимаются в кулаки, и я бросаюсь в атаку, которую ему с легкостью удается отбить. Но я не собираюсь сдаваться так просто, подбирая прием за приемом, подыскивая уязвимые места и точки, и нанося удары, надеясь, что хотя бы один из них попадет прямиком в цель. — Тебя больше нет! Я похоронила тебя и оплакала! — рычу, используя очередной прием из арсенала тех, которым он когда-то меня научил. Он точно знает каждый из них, знает каждую мою слабость, и все равно не атакует, а только защищается, словно бы ожидая, пока выбьюсь из сил. — Ты иллюзия, обман… Тебя нет! Замахиваюсь, чтобы нанести удар ногой, но он перехватывает её у колена, и рывком притягивает к себе. Совсем как тогда в спортзале, и я опускаю руки, понимая, что бороться больше нет сил. — Алиса… — мое имя, словно спусковой крючок, который отправляет выстрел в самое сердце. Я замираю, глядя в глаза. В темноте зрачков плещутся нежность и страсть, но всё же мужчина не спешит сокращать дистанцию, словно бы ожидая моего разрешения. Взгляд завораживает гипнотизирует, увлекает, лишая путей к отступлению. Я чувствую его тепло и жар дыхания, от которого по коже проходятся мурашки. Мне хочется ощупать каждый сантиметр его крепкого сильного тела, чтобы убедиться, что он на самом деле настоящий, живой… Но все внимание сосредотачивается на его губах, и я позволяю себе потерять контроль, жадно и отчаянно припадая к ним. Он отвечает незамедлительно, размыкая губы, чтобы я могла скользнуть в рот языком, неторопливо исследуя и пробуя на вкус. Такой до боли знакомый, что я чувствую, как сводит низ живота. Не могу поверить, что он настоящий. — Вадим… — выдыхаю, на секунду отстраняясь, чтобы снова заглянуть в глаза. Если я сошла с ума, то жаль, что не сделала этого раньше. Ведь я готова отдать всё, чтобы снова быть рядом с ним — душу, тело, разум… Из груди рвется рваный вздох, и я снова припадаю к его губам, целуя смелее и крепче. Запускаю пальцы в темные волосы, притягивая ближе к себе, и прижимаюсь всем телом, чувствуя усиливающуюся дрожь, из-за которой мне едва ли удается устоять. В следующий момент Вадим подхватывает меня под ягодицы, чтобы приподнять над землей. Я инстинктивно обхватываю его бедра ногами и цепляюсь за крепкие плечи, позволяя перенести меня. Мужчина прижимает меня к стене здания, которое когда-то служило спортзалом, едва ли не вжимая в нее своим телом, но все равно оставаясь недостаточно близко. Он углубляет поцелуй, делая его ещё более чувственным и интимным, и я ощущаю, как начинаю задыхаться от переизбытка эмоций, но всё равно не хочу просить его отстраниться. — Алиса… — шепчет он так, словно бы тоже не может поверить, что это я. Но я снова увлекаю его в поцелуй, и перемещаю пальцы к его груди, чтобы расстегнуть пуговицы на рубашке. Пальцы дрожат и не слушаются, но мне так отчаянно нужно его почувствовать… С губ срывается рваный вдох, когда ладони касаются его горячей кожи, задерживаясь на тех местах, где остались шрамы от пуль… Но я решаю, что спрошу об этом позже… Мужчина опускает руки, позволяя рубашке скользнуть с его плеч, а затем подцепляет ткань моей футболки, чтобы потянуть вверх. Я послушно поднимаю руки, оставаясь топлес, потому что так и не научилась носить бюстгальтер. Взгляд Вадима вспыхивает, задержавшись на обнаженной груди с напряженными от холода и возбуждения сосками, и он тут же подается вперед, чтобы покрыть поцелуями нежную кожу. Выгибаюсь в спине, едва ли сдерживая молящие стоны, которые срываются с губ. — Вадим! — произношу в очередной раз, чувствуя, как тело дрожит от возбуждения. Я и мечтать не могла, что смогу увидеть его вновь, а уж почувствовать… Все это кажется каким-то прекрасным сном, и мне не хочется терять ни минуты. Словно бы понимая это, мужчина не медлит. Остатки нашей одежды быстро оказываются на траве, и у меня остается пара коротких секунд, чтобы с восхищением оглядеть его сильное тело и насладиться огнем во взгляде. Невольно задерживаю дыхание, чувствуя, как его руки крепче обхватывают мои бедра, и негромко всхлипываю, когда он заполняет меня одним глубоким толчком. Мы одновременно замираем, наслаждаясь этим божественным ощущением целостности, которого я больше никогда и ни с кем не испытывала. Хочется податься вперед и раствориться в нем, но вместо этого крепче сжимаю ногами его бедра и цепляюсь за плечи, чувствуя, как сильно напряжено тело. Он снова понимает меня без слов, двигаясь плавно и осторожно, но постепенно наращивая темп, проникая увереннее и глубже, задевая самые чувствительные точки, из-за чего по телу стремительно распространяется жар… Страсть охватывает нас с такой силой, что полностью лишает рассудка. Мы двигаемся в унисон, прижимаемся друг к другу, целуемся так отчаянно, что становится больно губам, но мне все равно хочется большего, хочется слиться с ним так, чтобы больше никогда не расставаться, ведь теперь я не представляю, как смогу вынести ещё хотя бы секунду без него. — Вадим… — выдыхаю со стоном, когда он прижимается губами к шее, оставляя на ней жаркий поцелуй. По телу проходится волна дрожи, и все вокруг вспыхивает ослепляющим огнем, из-за которого я на несколько секунд выпадаю из реальности… Когда открываю глаза, Вадим сидит на траве, прижимаясь спиной к стене, а я лежу у него на груди, уткнувшись носом в плечо. Мне не хочется отстраняться, но всё же понимаю, что если он не растворился, словно морок, то разговора не избежать. В последний раз вдыхаю запах кожи и отстраняюсь, чтобы заглянуть в глаза. Но тут же попадаю в плен его взгляда, такого нежного и ласкового, что у меня сжимается сердце. Мужчина проходится пальцами по моим волосам, перебирая пряди, а затем опускается к обнаженной груди, задевая напряженные соски, отчего по телу проходится волна дрожи. Закусываю нижнюю губу и замечаю, как на лице Вадима появляется знакомая мальчишеская улыбка. Поймав мой взгляд, он тут же серьезнеет, а затем обхватывает меня пальцами за подбородок и тянет к себе, чтобы снова поцеловать. В этот момент кажется, что я готова подарить ему тысячи поцелуев и даже больше, но воздух в легких стремительно иссякает, а на улице начинает темнеть. — Мы не сможем поговорить, пока ты в таком виде, — хмурится он, накидывая мне на плечи свою рубашку. Я просовываю руки в рукава и молча нахожу в траве его брюки, чтобы протянуть мужчине, ведь вид его обнаженного члена тоже не способствует спокойному разговору. Я могу думать только о том, как снова почувствую его в себе. Одевшись, Вадим снова притягивает меня к себе и некоторое время мы молчим, разглядывая друг друга. Я никак не могу подобрать слова, чтобы начать… да и не хочу, если честно. — Я пытался найти тебя, — произносит вдруг Вадим, и я вскидываю брови. Правда? — Я вернулся сюда только два месяца назад, после того как выкупил дом у нового хозяина. До этого год был на реабилитации, а ещё раньше… даже не знаю, что тогда было, большую часть времени я был без сознания. Но даже тогда, мне кажется, я думал о тебе. Ты приходила ко мне во снах и давала мне силы бороться… Мой врач сказал, что это чудо — выжить с такими ранениями… Я молчу, опустив взгляд, ведь чувствую боль из-за того, что все это время меня не было рядом. Если бы я только знала, что он жив, я бы ни на секунду не отошла от его постели. Я бы держала его за руку и говорила ему, как сильно люблю его… — Когда я всё-таки смог вернуть себе контроль над своими мыслями, то оказалось, что Алисы Андреевны Милославской больше не существует, — выдыхает он, и я киваю. Как только появилась возможность, я придумала себе новую личность, потому что не хотела иметь с отцом и его семьей ничего общего. Теперь я Алиса Вячеславовна Покровская. Фамилия — моей школьной соседки по парте, а отчество — прадеда. — Я поднял все связи, но ты… словно бы растворилась… А Гордей, увы, не смог мне помочь. — Почему? — удивляюсь я, чувствуя злость на Гордея. Значит, он знал, что Вадим жив, но не сказал мне. Получается, он обманывал меня все эти годы, ведь это его люди спасли Вадима. Больше некому. — Я его об этом попросил, — отвечает мужчина, нахмурившись. В моих глазах вновь появляется вопрос, и ему приходится пояснить. — Ещё тогда, при заключении сделки, мы договорились, что если я вдруг каким-то чудом выживу, то он не должен рассказывать тебе об этом. Даже если я сам об этом попрошу. В тот момент это казалось лучшим вариантом. Я хотел, чтобы ты начала новую жизнь, и думал, что без меня тебе будет проще. Я был напоминанием обо всех ужасах, которые ты пережила. Думал, ты забудешь меня и будешь счастлива… Но я сам так и не смог забыть тебя. Собирался начать поиски, когда вернусь в родные края, но… испугался. Его губы трогает печальная усмешка, и я фыркаю. Испугался? Человек, который, не раздумывая, бросился на амбразуру, лишь бы защитить меня, испугался? Того, что я оттолкну его? После всего, что он для меня сделал — вытащил из ада, едва не отдал жизнь, но, самое главное, показал мне, каково это, быть счастливой… Разве это не смешно? — Эти годы были для меня адом, но я… ни на секунду не переставала любить тебя, — выдыхаю, глядя ему прямо глаза. Резко и неожиданно — прямо как все приемы, которым он меня учил. — Ты был моим светом, за которым, была уверена, пойду даже после смерти, а сейчас… У нас есть целая жизнь и, если ты готов прожить ее со мной, мне… мне больше ничего в целом мире не надо. Я отдам все за одну лишь возможность видеть тебя каждое утро — тогда, сейчас… всегда… — Я готов, — отзывается он, заправляя мне за ухо прядь волос. Я чувствую легкий трепет внизу живота — такой незнакомый, но приятный. Кажется, это называют бабочками. — Я люблю тебя… Алиса… Ради тебя я готов на все… Я улыбаюсь, ведь у меня нет причин не верить тому, кто уже однажды доказал это. — Тогда самое время начать новую жизнь, — шепчу, прислоняясь своим лбом к его лбу. Предвкушение этого кажется слишком приятным. — Вместе…