Нежность

      На вечеринке громыхала музыка, то и дело снизу доносились игривые крики толпы: «Пей! Пей! Пей!», смех и улюлюканье, в общем всё, к чему многострадальный дом Сальваторов вряд ли привык. Разгоряченные алкоголем гости не стеснялись в поведении, занимали свободные спальни, рылись в холодильнике, дурачились на поле вокруг поместья. Деймон мог различить каждый голос, каждый стук и каждый скрип, но тяжёлое дыхание Елены под ним туманило разум, лишало рассудка быстрее и действеннее, чем бурбон. Обеспокоенный возможным вторжением в комнату, он думал о том, как бы оторваться от поцелуев и закрыть дверь. Может, Елена не заметит его секундного отсутствия? А может, это ни к чему? Какова вероятность, что гости наберутся то ли наглости, то ли смелости и завалятся в чужие покои в поисках укромного местечка?       — Деймон, закрой дверь, пожалуйста, — тихо сказала девушка и коснулась груди вампира, легонько отстраняя его от себя. Ей нужна была хотя бы миллисекундная передышка, а ещё уверенность в том, что никто не застанет их за… она не могла дать определение тому, что с ней происходило. Нет, очевидно, что она собиралась заняться сексом с Деймоном, старшим братом своего парня, потерявшегося в кровавом раше, расплачивающегося за его лекарство. «Это нормально, любить их обоих», — пронеслись в мыслях слова Катерины. Нормально… нет, это совершенно безнравственно, омерзительно и подло. Уж лучше не любить никого. Может, она и не любила, но тогда почему с каждым поцелуем Деймона её сердце билось чаще и чаще, почему каждая клеточка её тела молила о продолжении, когда душа металась в агонии неопределенности и страха? Елена действительно не заметила, как вампир снова оказался рядом. Вьющиеся локоны прилипли к его вспотевшему лбу, а на щеках вспыхнул румянец. Девушка удивилась — никогда не могла подумать, что вампиры могут краснеть. По крайней мере она никогда не замечала этого у Стефана, который, казалось, так отчаянно любил её.       Деймон закрыл глаза и стал целовать шею Елены. Губами он чувствовал пульсацию артерии и мелкую дрожь, пробегавшую по коже девушки при каждом его прикосновении, отчетливо слышал ток крови. Преступная близость не лишала чувств, но обостряла их, доводя до предела каждое ощущение. На мгновение Деймону показалось, что он теряет контроль, что легкие поцелуи сменятся жестоким укусом; он даже представил это. Острейшие клыки разрезают кожу, кровь быстро струится в рот, наполняя его солёным железным вкусом, взрывая рецепторы, убивая Елену… Деймон остолбенел. Нет, нет, нет. Картины задыхающейся от боли и ужаса девушки путали мысли, сжимали сердце, пугали, но возбуждали неутолимую жажду.       — Ты в порядке? — озадаченный голос возлюбленной вернул Деймона в реальность. Он ничего не сказал, но продолжил целовать шею, спускаясь к ключицам, груди. Белое платье Елены не позволяло ему продолжить, но торопиться с раздеванием вампир не хотел. Он прижался телом к девушке, стараясь не давить на неё своим весом, и стал медленно скользить вверх-вниз, позволяя Елене привыкнуть к такому контакту. Она подавалась навстречу ласковому трению, водя ладонями по сильной спине, проникая ими под рубашку. У Деймона была очень нежная, мягкая и бархатная кожа. Елене было уютно, и она постепенно расслаблялась: ноги становились ватными, а внизу живота нарастало напряжение. Что будет дальше? Они остановятся на этом или продолжат, расширяя представление о запретном, пересекая все границы, очевидные и не очень? Будет ли Деймон таким же чутким, когда начнет проникать в её тело? Как будет смотреть на неё? Будет ли вообще? Стыдливо спрячет взгляд или будет свирепо пожирать глазами каждый миллиметр её нагого тела?       — Я могу остановиться, — прошептал Деймон, приподнимаясь над девушкой, чтобы посмотреть на выражение её лица. Он всё ещё боялся, что причиняет ей боль.       — Продолжай, — Елена кивнула. Она хотела привстать, чтобы позволить снять с себя одежду, но Деймон стянул темно-синюю рубашку, расстегнул ремень на брюках, снял последние и остался в одних боксёрах быстрее, чем девушка даже успела поднести руки к бретелькам. Елена уже видела его голым: один раз, после того как он выздоровел и продолжил заливать алкоголем своё томление по любви. Тогда эта неожиданная пикантность показалась ей невероятно смущающей, даже пошлой, но сейчас она была преследуема желанием увидеть всё и всего коснуться. Тонкая полоска черных волос начиналась у пупка и вела ниже, скрывалась за резинкой брендовых трусов. Елена тяжело вздохнула, на что Деймон довольно ухмыльнулся. Он взял ладонь девушки в свою и поднёс к натянутой ткани боксёров. Елена тонкими пальцами прикоснулась к напряженному члену. Горячий, широкий. Она обхватила его ладонью настолько, насколько позволяла ткань, и осторожно провела от основания к головке. Девушка почувствовала, как Деймон вздрогнул. Его взгляд пристально следил за каждым её движением, будто проверяя происходившее на достоверность. Подобные картины приходили к нему во сне, заставали при встречах, мучали в душе и даже за рулём автомобиля. В такие моменты ему следовало бы отключать чувства, но это было последним, чего вампир хотел. Убегая, будто пубертатный подросток, в комнату, закрываясь в туалете, прислоняясь к рулю, Деймон старался найти спасение от неуёмной страсти, разнузданно игравшей с его телом так, как хотелось только ей. Рука Елены на его члене была недостижимой мечтой, практически перверсной фантазией оживавшего сердца. Деймон не выдержал и прильнул к губам возлюбленной, перевернув её на бок. Губы, губы, губы!.. Мягкие, податливые, нежные, такие сладкие, такие трепетно желанные!.. Мир вокруг растворялся в ритмичном танце образов страсти, а Деймон чувствовал, как гибнет его дурное прошлое в её огне.       Елена отстранилась и сняла платье, потянулась было ниже, но вампир остановил её руку. Он не открывал глаз, стремясь быть как можно более почтительным, позволяя себе так же неопытно и наивно проваливаться в дурманившую темноту желания, как в девятнадцатом веке он позволял управлять собой женщине, которую любил. Он накрыл ладонями грудь Елены, большими пальцами ласкал возбужденные соски, опустился чуть ниже и целовал её живот. Девушка думала о том, каким всё-таки добрым и податливым может быть Деймон, если ему позволить любить, если дать ему шанс проявить все свои самые светлые качества: умение заботиться и отдаваться этому всем своим естеством. Неужели когда-то он был таким, а Стефан — исчадием ада? И неужели сейчас всё возвращается на свои места?.. Может, Елена ошиблась? Может, всё это время она любила не Стефана, а Деймона в его отражении? Как бы то ни было, именно Деймон целовал низ её живота, и именно он касался подушечками пальцев внутренней стороны её бедра.       — Я готова, — прошептала Елена, закидывая ногу на вампира. Она смотрела за тем, как поднимаются уголки его губ и появляются маленькие морщинки у глаз. Деймон улыбался и улыбался так, как никогда до этого. Он был счастлив, и даже хотел заплакать, но наворачивавшиеся слёзы за опущенными веками сложно было заметить. Елена стянула трусы, а вампир последовал её примеру. Голые, абсолютно голые, они замерли на миг, позволяя друг другу привыкнуть. Девушка сползла ниже по кровати, чтобы поравняться с лицом Деймона. Он распахнул глаза. Голубые, блестящие слезами и чем-то едва уловимым, блаженно радостные. Деймон приподнял ногу Елены, положил на своё бедро и упёрся членом меж половых губ, потёрся о них и вошел, целуя девушку. Елена выдохнула — она чувствовала, как внутри всё пульсировало, сжималось и разжималось навстречу удовольствию. Губы к губам, грудь к груди, живот к животу, они лежали, открытые, уязвимые для любого удара, фактически слившиеся чувствами и смыслами в нечто большее, чем каждый сам по себе. Наконец Деймон стал аккуратно двигаться — вверх, вниз, вверх, вниз, входя с каждым разом глубже и глубже, закатывая глаза от удовольствия. Он не думал, что сумеет ощутить это снова — секс по любви, не обыденный трах, противный сердцу, но нужный тому, что обычно ему противопоставляется, а действительный акт единения, величайшей близости. А Елена не верила, что ей с кем-то будет так же хорошо, как со Стефаном. Сейчас Деймон даже был ласковее, действовал тактичнее, даже как-то совершенно интуитивно, будто всю свою долгую жизнь готовился только к этой встрече, только к этому мигу. Елена терялась в экстазе, ненавидя и любя этого, может быть, не такого плохого вампира.       — Я хочу тебя обнять, перевернись, пожалуйста, — сказал Деймон, приподнявшись на локте. Елена постаралась сделать это так, чтобы ненароком не выпустить член из себя. Аккуратно, медленно она легла на левый бок, поджала ноги, будто свернувшись калачиком, и прижалась спиной к торсу вампира. Деймон заключил её в теплые объятия и продолжил двигаться, осыпая бархатными поцелуями шею девушки. Поза была комфортной, почти невинной, если так можно сказать о сексе со старшим братом своего парня.       Сальватор опустил правую ладонь на низ живота Елены, ловкими пальцами стал двигаться ниже, пока не коснулся мягких волосков на лобке. Найдя указательным и средним пальцами клитор девушки, Деймон начал массировать его, водя сначала вверх, потом вниз, а затем и по кругу. Плавно, легко скользя из-за достаточного количества смазки. Елена ухватилась рукой за покрывало на постели и сжала его, путаясь в волнах удовольствия, вязкого и томительного. Как такое вообще могло произойти? Как она позволила себе так низко пасть? Разрешить Деймону, пусть самому нежному и любящему на земле, коснуться её, любить её, развращать её? Или это и не падение вовсе, а, как любит говорить Бонни, восстановление природного баланса, обретение покоя? За завесами рваного наслаждения совесть скребла стенки сердца, поднимая тревогу. Но следует ли её слушать, если Елене так хорошо, если позади неё, внутри неё, всюду есть только любовь, воплотившаяся, пусть и на мгновение, в Деймоне, самозабвенно шепчущем исповедь своих чувств, всех, которые мог и не мог понять хрупкий, слабый человек?       — Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, прошу, не оставляй меня, только не ты, я больше не вынесу, не выдержу, не снесу… — он запыхался. — Можешь ненавидеть меня, проклинать до конца жизни, но я умоляю тебя, будь рядом. Деймон ускорил темп, толкнулся ещё пару раз, прижал к себе Елену и с надорванным стоном кончил. Девушка не думала, что он сделает это так быстро, вернее, ей казалось, что она будет быстрее… Внезапно Деймон оказался меж разведенных бёдер любимой. Вампирская скорость позволила ему сохранить эффект неожиданности, когда шершавый язык коснулся Елены снизу. От лёгкого удивления она не смогла сдержать стон. Вампир чувствовал себя виноватым и даже слегка оконфуженным за то, что был первым, поэтому со всей решимостью принялся завершать начатое. Его умелый язык ласкал клитор, губы, а ладони гладили живот Елены. Близкая к пику, она задышала чаще, судорожно стала хватать воздух. Её руки настойчиво, почти властно зарывались в темные локоны Деймона. Раз, два, три… Дрожь прокатилась по ногам Елены, она приподняла таз навстречу Сальватору и обессиленно упала на подушки. Вампир облизал губы, улыбнулся и опустил тяжелую голову на живот девушки.       — Спасибо, — прошептала Елена, она чувствовала горячее дыхание Деймона на своей коже и почти слышала, как он улыбался. Они оба хотели, чтобы это мгновение покоя превратилось в целую вечность, пойманную за рукав. Внизу на деревянной тумбочке вибрировал телефон с неизвестным номером на дисплее.