Мурашки по коже

— Твою мать, я снова проспала!       Да, именно так часто начинается моё утро с криками о том, что я в который раз все проспала и никуда не успеваю. Впопыхах бегу в душ и там вместо геля для душа выливаю на мочалку зубную пасту, проклинаю себя и переделываю все, лишь бы хоть что-нибудь успеть.       М-да, Софи, какая же ты никудышная студентка, оказывается. Мало того, что не пунктуальна, так ещё и безответственная. Ведь кого профессор Рид просил приехать пораньше, чтобы разобраться с курсовыми работами? Правильно, старост групп всего потока. А кого там не будет через пятнадцать минут? И вновь верный ответ — тебя, потому что тебя там как раз таки не будет!       Стою перед зеркалом и одной рукой чищу зубы, а другой причесываю свои непослушные пряди, невольно задумываясь над тем, какое наказание за неявку мне даст профессор. Ведь, по словам Рида, если я вновь опоздаю на важное собрание, которое он будет проводить, мужчина всерьез поднимет вопрос моей компетентности и, возможно, уберет с поста старосты. Рассерженно фыркаю и глаза закатываю от его идеально хриплого голоса и властного нравоучительного тона, прозвучавшего в моей голове.       Доделав все ванные процедуры, я заглядываю одним глазком в зеркало. Да-а, не густо, Софи, совсем ты себя запустила. Большие мешки под глазами, впалые щеки, и к тому же прыщик на кончике носа. Фу, какая мерзость!       Поругав себя еще минутки две за то, что я перестала ухаживать за кожей, и слёзно пообещав взяться за это дело, я в одном тонком халате добегаю до шкафа в надежде найти что-нибудь подходящее на сегодняшнюю карательную смерть. И, черти бы меня подрали, ничего хорошего в этом гардеробе нет!       Прикусив губу, хмурым взглядом смотрю на скудный набор однотипных вещей и задумываюсь над тем, что бы мне такое надеть на себя в знойный майский день. И как совсем назло перед глазами маячат только тёплые свитера и брюки, о ужас, с начесом! Боже, Софи, как ты могла такое купить? Возведя взгляд на верхнюю полку шкафа, я замечаю, как на ней, в аккуратной стопке одежды, лежит что-то нежно-мятного цвета.       Хмыкнув себе под нос и передернув плечами, недолго думая, подпрыгиваю за этой вещью. А когда мои ловкие пальчики цепляют приятную на ощупь ткань, то я начинаю радоваться, ибо вспомнила, что это такое. Платье, которое мы купили вместе со Стефани, с открытыми плечами и кружевной юбкой до середины бедра. Идеально!       Надевая на себя нижнее белье, я скептически смотрю на белый лифчик в руках, и прикинув, что он точно будет лишним в моем сегодняшнем образе, озорно хмыкнув, кидаю его за свою спину и надеваю платье, аккуратно поправляя грудь, чтобы сильно не бросалась в глаза.       Думая, что обуть на ноги: удобные кеды или же обычные белые босоножки, я невольно бросаю взгляд на настенные часы, висящие в коридоре, и ужасаюсь. Мало мне было опоздать на собрание старост, так теперь я задерживаюсь на первую пару к Риду! Боже! Он точно сдерет с меня три шкуры, а потом отправит в деканат, сказав Макензи о моей безответственности, а она уж точно уберет мою скромную личность с поста старосты.       Быстро обув на себя белые кеды и взяв с вешалки маленький рюкзак с джинсовкой, я стремительно бросаюсь по лестнице вниз, моля всех известных мне Богов, чтобы не споткнуться о собственные ноги, и автобус, который обычно довозит меня до университета, не уехал пять минут назад. Ибо если такое произошло, то на пару к Риду я могу смело не идти.       Сегодня мне точно везет, потому что автобус как раз стоит на остановке и будто поджидает только меня. Губы невольно растягиваются в радостной улыбке, когда я буквально запрыгиваю на первые ступеньки и дверь за мной закрывается. Заняв место у окна и выудив из сумки телефон с наушниками, вставляю их в уши, включив песню Blue Foundation — Eyes of fire.       Пейзаж за окном стремительно меняется, а я будто провалилась в собственный мир. Прикрываю глаза под умиротворенную музыку и представляю почему-то на секунду рядом с собой профессора Рида. Где мы делим наушники на двоих, а его пальцы нежно сжимают мою ладошку. В голове вспыхивает картина, где я голову кладу на мужское плечо и чувственные губы оставляют трепетный поцелуй на лбу. Невольно на моём лице появляется блаженная улыбка. Но это наваждение резко сходит на нет, стоит только вспомнить, как Рид грубо осаживал меня на парах, даже если я правильно отвечала на все его вопросы.       Нравится ли мне наш профессор по истории античных миров? К сожалению, он симпатичен не только мне, но и всей женской половине нашего потока — да и, чего скрывать, большей части преподавательского состава. Однако, Рид будто непрошибаемый. Мужчина словно никогда не замечает на себе эти миллионы голодных взглядов и всегда свысока смотрит на тех, кто буквально расстилается перед ним. А когда его серые глаза доходили до похотливых студенток из моей группы, я часто замечала, как его чувственные губы искажались в презренной ухмылке и надменный тон возвращал этих легких девиц с небес на землю.       И я действительно думала, что после такого цирка мои одногруппницы будут умнее и возьмутся за учебу. Но каждый раз шарманка повторяет одну и ту же мелодию: вот профессор Рид входит в нашу аудиторию, глазами внимательно осматривает каждого присутствующего и то, как тот одет, и вновь начинается старая песня о главном. Где «самые умные» девочки опять надевают на себя слишком короткие юбки и кофты, а Бенедикт постоянно злится и зло свое вымещает на тех, кто практически всегда одет по некой форме.       Да, именно из-за таких индивидов чаще всего попадает мне. И иногда я сама себе задаваю вопрос: почему?       Ведь всю свою жизнь я была отличницей, гордостью родителей и школы, никогда не была замечена в чем-то противозаконном, даже впервые с мальчиком поцеловалась в семнадцать лет, учитывая, что сейчас мне почти двадцать два и в следующем году я заканчиваю университет. Я никогда не могла похвастаться тем, что у меня был большой опыт в отношениях, потому что за все мои годы имела только одного парня, и то он ушел от меня после того, как мы с ним пробыли больше трех лет в отношениях.       После нашего разрыва я стала еще больше времени уделять учебе, потому что после первого курса очень просела из-за нехватки времени, ведь большую его часть отдавала в любовь, которой никогда не было. Даже после нашего с Томасом разрыва мне никто так и не понравился. Но это было до того момента, как в аудиторию вошел Аполлон Бенедикт, черти бы забрали его в Ад, Рид.       Ощущение, будто у меня землю выбили из-под ног, когда его грязные, серые глаза столкнулись с моими зелеными. Да, наверное, это была любовь с первого взгляда, жаль только то, что она была односторонней, ведь Рид почему-то сразу невзлюбил меня и чаще всех заваливал вопросами не по теме доклада или же реферата. Но я стоически терпела все это, лишь бы получить за экзамен "отлично" или же зачет автоматом.       Я примерно помнила, когда между нами пробежала та злополучная кошка, которая испортила наши отношения.       Это было самое начало четвертого курса, и после того, как профессор провёл у нас несколько лекций, настала пора семинаров. И каково же было его удивление, когда из всего потока студентов готовое домашнее задание было только у меня. Я помнила, как злобно Рид срывался на мне и постоянно прерывал мое выступление, чтобы вставить свой едкий комментарий. А когда нервы мои не выдержали и я гневно накричала на него, то заметила лишь изумленное лицо мужчины и как его элегантные пальцы в журнал успеваемости поставили мне четверку, в то время как другим начертили колонку двоек.       Это была моя первая и последняя четверка у него. Потому что после того случая я часто бегала за профессором, прося дополнительное задания и выпрашивая извинения за ту вспышку ярости. И вроде даже Рид смог меня простить, но отношение свое не поменял, что часто расстраивало, потому что я хотела, чтобы смотрел он по-особенному только в мою сторону. Но на деле же я получала лишь мимолетное и задумчивое выражение лица, холод серых глаз, которые пристально рассматривали меня в те минуты, когда он думал, что я не видела этого.       Но я видела. Ощущала, как щеки заливались румянцем, и поспешно прятала их под волосами, или же зарывалась в торчащий капюшон от толстовок. И после каждого такого действия до моего слуха долетали усмешки и тихие смешки.       За размышлениями о профессоре Риде я даже не заметила, как доехала до нужной остановки. Поэтому, быстро встрепенувшись, я пулей вылетаю из автобуса, запинаясь об порог, практически падая на асфальт носом. Но моему позорному падению помешала чья-то теплая ладонь, и подняв взгляд, я глазами встречаюсь со своим одногруппником Джаредом. По наитию быстро поднимаюсь с его рук и незаметным движением поправляю верх платья, проверяя, чтобы нигде ничего не торчало.       Расслабленно выдыхаю, вынимаю наушники из ушей и кладу их вместе с телефоном во внутренний карман джинсовой куртки. Слабо подаюсь вперед, обнимая старого друга за плечи, и носом утыкаюсь ему в шею, прижимая ближе к себе. Джаред немного опешил, но после будто в руки себя берёт и сильнее сжимает меня в своих ладонях. Это наше персональное приветствие, которое мы вместе с ним и еще одной нашей подругой Стефани придумали со школьной скамьи, и я так сильно радовалась, когда узнала, что друзья вместе со мной поступают в один университет и на один факультет.       Правда, со временем наша дружба начала понемногу угасать, а все потому, что Джаред и Стефани стали проводить больше времени вместе. И каково же было потом мое удивление, когда я узнала, что самые мои близкие друзья стали парой. Да, помню, как тогда искренне радовалась за них и за то, что они решили не утаивать этот факт от меня, а рассказать все сразу. Стефани даже как-то обмолвилась, что позже возьмётся и за мою личную жизнь. Но прошло уже почти два года, а я до сих пор одна. — Соф, ты же понимаешь, что прямо сейчас мы опаздываем на пару к Риду? — видя мой задумчивый вид, вкрадчиво спрашивает брюнет, за руку аккуратно потянув в сторону универа.       Округлив глаза и быстро подняв руку с часами, смотрю на время и понимаю — мы уже опоздали на пять минут. А вспомнив, что собрание я так и не посетила, поудобнее перехватываю за запястье Джареда и пулей лечу по дороге в сторону института, придумывая тысяча и одну отмазку, почему такая отличница, как я, часто опаздывает.       Молюсь всем Богам, чтобы добежать до аудитории Рида за пять минут вместо привычных десяти, но и тут мой план проваливается, когда я не замечаю выступ и случайным образом подворачиваю лодыжку. Остановившись вместе с Джаредом, я словно побитая собака скулю от стреляющей боли в ноге. Поднимаю взгляд на своего друга, вижу в его глазах легкую грусть вместе с сочувствием, а после ощущаю, как земля под моими ногами пропала, ведь Джаред поднял меня на руки, чтобы я еще больше не повредила много страдальческую ногу. — Джаред, я в платье! — тихо шиплю на друга и одной рукой хватаюсь за подол, чтобы он не так заметно трепетал, показывая всем мои голые ноги. А второй же поудобнее хватаю друга за шею в надежде не упасть. — Соф, — многозначительная ухмылка трогает его тонкие губы, а лукавый взгляд карих глаз внимательно смотрит, как мои щеки залились румянцем, — скажи вот мне, чего я там не видел, если мы друзья с самого детства? — поудобнее перехватив меня под коленями, Джаред тихо смеётся, а по горящим глазами понимаю, что вспомнил он нечто очень экстравагантное и компрометирующее. — Мне напомнить тебе ситуацию с душем, платьем и твоей неуклюжестью на третьем курсе?       Прикусываю язык, вспоминая, как когда-то на третьем курсе напилась с одногруппниками до состояния нестояния, а Джареду и Стефани пришлось тащить меня домой, холодным душем приводить в чувства и там же переодевать в теплую пижаму и кутать в пуховое одеяло. Да, хорошо тогда отдохнули, ничего не скажешь, ведь после того случая я неделю не могла смотреть друзьям в глаза.       Смех против воли вырывается из груди, стоит только посмотреть, как Джаред после той ночи сейчас спародировал меня. Со мною на руках он отчаянно пытается изобразить меня в тот момент, когда я так изящно старалась стянуть платье, но совсем забыла о молнии на спине. Стоит ли говорить, что та довольно дорогая вещь из моего гардероба была безбожно испорчена? — Да, ты прав, прости, — на одном дыхании выговариваю это и вновь слышу тихий смешок, который вырвался из груди Джареда. И только сейчас задумываюсь над тем, что, возможно, ему тяжело нести мою тушку на руках. — Я, наверное, нелегкая, поэтому, думаю, ты можешь поставить меня на землю, а там уже я сама доковыляю до нравоучений Рида. — Подруга, — удивленные карие глаза вновь пристально рассматривают меня, и я в который раз прячу пунцовые щеки в его шею. — Мне наоборот кажется, что я снова должен взяться за твое питание, ведь ты стала легче, чем была до этого.       Пробурчав что-то наподобие того, что Джаред бестактный козлина, я зажмуриваюсь и представляю себе на мгновение ту экзекуцию, которую Рид однозначно мне устроит. Интересно, на этот раз он снова будет угрожать мне четверкой за экзамен, или же опять скажет про то, что я никудышная староста и он хотел бы меня поменять? Тяжело выдыхаю от осознания в том, что гадать совершенно бесполезно, ведь в голову профессора я залезть не смогу, как бы мне хотелось этого. Поэтому буду смиренно ожидать свой приговор, доносящийся из прекрасных губ Бенедикта.       Уже подходя к университету, я вдруг макушкой чувствую пристальный взгляд, от которого по моей спине бегут мурашки. Автоматически поднимаю голову и с неким страхом заглядываю во все окна, но, на мое удивление, никого не вижу и ощущаю, как паника и паранойя немного завладевают разумом. Поэтому я, головой тряхнув и скидывая с себя эти ощущения, вежливо прошу Джареда поставить меня на землю. С улыбкой на губах я смотрю на друга, а после вспоминаю, что мы опаздывали. Поэтому, осторожно развернувшись, аккуратно ступаю в здание университета, прихрамывая.       Разобравшись с лестницами и дойдя до проклятого кабинета под номером триста двадцать восемь в основном корпусе, я судорожно выдыхаю и уже хочу аккуратно постучаться, как вмиг на моих губах растягивается кровожадная ухмылка. Разворачиваюсь лицом к опешившему другу и, сложив руки на груди, внимательно заглядываю ему в глаза. Чуть от двери отхожу, пропуская парня вперед, а он так и стоит на месте, не понимая, что тут происходит. — Ты первый, — внимательно смотрю, как глаза лучшего друга округляются все больше и больше, поэтому прикусываю губу, чтобы не засмеяться в голос. — Это ещё почему? — отзеркалив мою позу, свысока глядит на меня, а я же решаю состроить глаза кота из «Шрека», и видимо, это помогло, потому что Джаред грустно выдыхает. — Тебя не жалко, — добавляю совсем тихо, когда рука Джареда уверенно стучит в дверь аудитории. И он, не дожидаясь ответа, входит.       Стоит только зайти в аудиторию за Джаредом и аккуратно выйти из-за его спины, я тут же глазами сталкиваюсь с разъяренным Ридом, который пристально всматривается в мое лицо. Мгновенно опешив, я быстро скрываюсь за спиной друга, моля, чтобы буря обошла меня стороной. Но все мои надежды рушатся в одно мгновение, когда хриплый, озлобленный голос профессора называет мое имя. — Мисс Престон, вам не кажется, что прятаться за спиной одногруппника в то время, как его отчитывает взрослый человек, выглядит совсем по-детски?       Прикусываю губу и устремляю взгляд в пол, носком кед рисуя непонятные узоры на линолеуме. Страшно смотреть на Рида, от которого волнами исходит некая агрессия, направленная только на меня. Именно поэтому я руками обхватываю себя за плечи, стараясь сжаться под злобным взглядом профессора, который громко отчитывает Джареда. — Престон, — вздрагиваю от холода в его голосе и неуверенно поднимаю глаза. — Ваша мать не учила вас тому, что когда кто-то с вами разговаривает, вы всегда должны смотреть этому человеку в глаза? — только сейчас замечаю, что осталась одна стоять у двери, потому что Джаред уже сидит за последней партой и ненавистным взглядом буравит Рида. — Хотя, думаю, в вашей семье вас ничему не научили, ведь я миллиард раз просил вас не опаздывать и относиться ко всему серьезнее.       Упускаю момент, когда глаза мои попали в его плен, а сам мужчина непозволительно близко подошел ко мне, внимательно разглядывая меня. Я же в свою очередь не упускаю возможности украдкой из-под ресничек смотреть на него и мысленно просить Бога, чтобы Рид хоть немного умерил свой пыл и прекратил с таким явным наслаждением и превосходством рассматривать мой запуганный вид. Неуютно ежусь под его серыми льдинками глаз и осторожно делаю шаг в сторону своего учебного места, как тут же путь мне преграждает массивная фигура преподавателя. — Я отпускал тебя на место? — нагнувшись ко мне ниже, хриплым шепотом проговаривает Рид, внимательно следя за моей реакцией.       А я же ощущаю, как приятные мурашки пробежались вдоль позвоночника и легкий ток прошел по венам от столь сладостного мгновения, когда профессор чуть нагибается ко мне, ведь разница в росте у нас существенная. Глаза прикрываю и полной грудью вдыхаю в себя пьянящий аромат сандала и муската, который ассоциируется у меня только с Ридом. Растерянно моргаю, отгоняя от себя это проклятое наваждение, где я носом утыкаюсь в мужской свитер, отдавая себя этому пику наслаждения. Быстро прокашлявшись, осипшим голосом проговариваю: — Нет, не отпускали. — Тогда почему ты без моего разрешения пошла куда-либо? — я непонимающе свожу брови к переносице, смотря за тем, как глаза профессора бегают по моему лицу, а после дольше положенного останавливаются на груди.       И тут же мне нестерпимо сильно захотелось ударить себя по лбу, ведь я глупая идиотка, которая посчитала, что никто не заметит отсутствия одной немаловажной детали гардероба. Чертов лифчик и дурацкое платье! Теперь Рид подумает, что я одна из членов его фан клуба…       Так, Софи, возьми себя в руки и ответь ему наконец хоть что-то, потому что молчание между вами слишком затянулось, а его выжидающий взгляд и приподнятая левая бровь говорит сама за себя. — Простите, профессор Рид, такое больше не повторится. — Конечно такого больше не повторится, мисс Престон, — изо рта Рида это почему-то звучит, как чёртова угроза, и я, нахмурившись, внимательно слушаю то, что мне говорит мужчина. — Потому что после всех пар я с великим удовольствием дождусь вас в своем кабинете, чтобы раз и навсегда решить вопрос о вашей ответственности и о посте старосты, который вы занимаете абсолютно незаслуженно, — издевка и язвительность в его тоне больно бьют по щекам самообладания, но я стоически терплю все это. — А теперь марш на свое место, Престон.       Закусив губу от обиды на Рида, я быстрым шагом направляюсь в сторону первой парты, чтобы вновь сидеть в полном одиночестве, потому что Стефани постоянно сидит с Джаредом. С оставшимися одногруппницами я не общаюсь, а парни почему-то отказываются садиться со мной на парах у этого вредного профессора.       Сев прямо напротив стола Рида, я с нескрываемой усталостью во взгляде достаю тетрадь и оставшиеся письменные принадлежности. Конспектирую новую тему и внимательно вслушиваюсь во вкрадчивый голос профессора, опасаясь пропустить что-то важное, ведь, зная мужчину, он потом обязательно на зачете задаст вопрос, который, возможно, ты прослушал. Поэтому я неотрывно слежу за тем, как его длинные красивые пальцы держат мел и что-то чертят на доске. И я была бы не я, если бы на этом самом моменте не засмотрелась на Бенедикта и не задумалась над чем-то своим, а именно на тему отношений между мной и этим прекрасным мужчиной.       Я на секунду поддаюсь слабости и опускаю взгляд с доски на его крепкую спину, ощущая и понимая, как же нестерпимо сильно хочется провести пальцами по этим выпирающим мышцам, все ниже и ниже, оставляя после себя красные полосы от ногтей. Хочу полностью наслаждаться его горячими поцелуями и слишком возбуждающим «мисс Престон» в самое ухо. Желаю с полной страстью и нежностью целовать его чувственные губы и так же растворяться в нем, дотла сгорая.       Щеки мои мгновенно вспыхивают от столь непристойных мыслей и желаний, а глаза машинально опускаются в тетрадь, и я лицо прикрываю рыжими прядями, чтобы никто не увидел причину красного лица. В тетради вывожу плавные линии, рисуя незамысловатые узоры, при этом аккуратно закусив кончик карандаша. Взгляд отвожу к окну и внимательно смотрю, как на голубом небе Сан-Франциско медленно проплывают облака. Начало мая выдалось слишком жарким даже для города в Калифорнии, и я невольно задумываюсь над тем, что с удовольствием бы сейчас съела мятно-шоколадное мороженое из Baskin Robbins.       Но все мои вкусные фантазии вмиг прекращаются, когда мужские ладони с хлопком приземляются на мою парту. Карандаш выпадает изо рта, и я пугливо возвращаю взгляд на доску, но перед моим взором предстает не кто иной, как озлобленный профессор Рид, который странно смотрит сперва на карандаш, а после на мои губы. Я судорожно сглатываю и затравленно наблюдаю за тем, как мужчина сильнее сжимает край парты и желваки слабо проступают под тонкой кожей.       Мда, Софи, ты опять попала в неприятности. — Мисс Престон, повторите, пожалуйста, что я только что рассказывал, — спокойный голос Рида точно не сулит мне ничего хорошего, и я хмурюсь, стараясь вспомнить то, чего я вообще не услышала. — Я… Эм… Ну… — несвязный бред слетает с моих губ, пока я медленно тону в серых глазах мужчины, в которых вспыхнула победоносная искра, предвещающая беду. — Так я и думал, — оторвавшись от парты, он, не сводя глаз с меня, медленно начинает: — Итак, группа, как вы уже знаете, ваша любимая и обожаемая староста никак не справляется со своими обязанностями: постоянно опаздывает, не слушает преподавателей, — слышу сдавленные смешки в спину и с обидой в глазах смотрю в непроницаемое лицо Рида. — А главной вишенкой на торте является то, что она до сих не показала мне ваши курсовые работы, и с каждой секундой мне все меньше и меньше хочется их проверять и ставить вам положительные оценки.       Обида почему-то перерастает в неконтролируемую ярость, потому что все, высказанное Ридом, является неправдой. Поэтому я против воли вскакиваю со стула и тот от моего напора падает, а я же разъяренно смотрю на ухмыляющегося профессора. И мне почему-то нестерпимо сильно кулаком хочется стереть с лица его ухмылку, но вместо этого я сквозь зубы цежу: — Не говорите того, чего не знаете, профессор Рид, — внимательно смотрю, как мужчина подается вперед, ближе ко мне, и складывает руки на груди. — Опаздываю я только на ваши пары и, какое совпадение, не слушаю я только вас и ваш предмет, а курсовые у меня с собой на флешке, — не отводя взгляда от хмурого мужчины, я пальцами роюсь в пенале, доставая маленький носитель информации. — Думала отдать сразу после пары, но раз уж вам так хочется сейчас, то забирайте!       С силой впихиваю опешившему Риду флешку с курсовыми и, недолго думая, хватаю вещи, кладу в маленький рюкзак и пулей вылетаю из кабинета под тихие перешептывания в аудитории. Громко хлопнув дверью, я, прихрамывая бегу в женский туалет и до конца пары сижу там и думаю о том, что мужчина все-таки смог довести меня до ручки. Тихо всхлипываю и нервно мну подол мятной юбки, стараясь унять подступающие к глазам слезы.       Ну вот кто его просил вновь затрагивать вопрос о моих обязанностях как старосты группы? Какая ему вообще разница, кто находится на этом посту? И почему пристал с этим он только ко мне? Ибо я ничего плохого не делала ни ему, ни его семье, да и вообще стараюсь держаться от него подальше. Я просто чисто по-человечески хотела хорошего отношения к себе и всегда выполняла то, что он требовал и просил. И я как минимум не заслужила вот этой травли, которую он попытался устроить.       За размышлениями я не заметила, как прозвенел звонок, а в женский туалет влетела Стефани, которая с неким восхищением смотрела на меня. Я бровь вопросительно приподнимаю, упрямо ожидая, когда подруга сможет наглядеться на меня и начать разговор. — Боже, Соф, ты бы только видела лицо Рида, когда ты громко хлопнула дверью! Ты просто герой сегодняшнего дня! — воодушевленно лепечет моя подруга, хватая под локоть и уводя из женского туалета. — Просто с утра этот красавчик испортил настроение всей группе, сказав, что если ты не появишься, то мы коллективно будем отвечать за это на зачете, но и тут ты не подвела нас. Пришла практически вовремя, да и еще так красиво послала занудного препода куда подальше! — глупо хлопаю ресницами пытаясь понять, что именно несет моя подруга. — А после твоего фееричного ухода он просто стоял и долго смотрел на дверь, осознавая, как сильно ты унизила его, ведь последнее слово осталось за тобой!       И только сейчас я действительно понимаю, что я натворила, ведь Рид мне такое не простит. Я буквально в землю втоптала его авторитет среди студентов и собственноручно вырыла себе могилу. Остановившись посреди коридора и заставляя Стефани сделать тоже самое, я с паникой во взгляде смотрю в лицо ничего не понимающей подруге. Черт, Софи, ну вот кто тебя просил срываться именно на него? — Стефани, — тихо проговариваю сиплым от волнения голосом, — он же меня теперь убьет за такое, — замечаю, как брови подруги вопросительно ползут вверх, а глаза подозрительно прищуриваются. — Я опозорила его при всех одногруппниках, и подпортила авторитет при этих дурах, которые в рот ему заглядывают, и, о Господи, я уверена — он не оставит это просто так.       Стефани скептически осматривает меня с ног до головы, а после крутит пальцем у виска, показывая, насколько абсурдно звучат мои слова. Я тяжело вздыхаю и неуверенно плетусь за подругой, которая вновь поудобнее хватает меня за запястье и ведёт на следующую пару. — Знаешь, я думаю, что ты зря переживаешь, ведь Рид не такой уж и плохой человек, наверное, — последнее слово Стефани проговаривает очень тихо в надежде, что я не услышу, но увы. — Да и вообще, блин, забей на него, ведь в глазах своих одногруппников ты уже герой, и я уверена, ваш диалог с Беном пройдет более чем мирно.       Надеюсь, Стефани, как я надеюсь на это…

***

      На удивление, пары сегодня прошли необычайно быстро, и я даже не устала, ведь как только вошла в аудиторию на следующую лекцию после Рида, то первым делом увидела восхищение в глазах своих одногруппников, а после слушала рассказы от них про то, как наш профессор по античной истории грустно зализывал раны и разбитое мною сердце. Я же снова повеселела от этих нелепых шуток и порой неуместных историй. Но была благодарна им за поддержку, которой мне так давно не хватало.       Именно поэтому, оказавшись у кабинета Рида, я громко стучу и, не дожидаясь ответа, влетаю в просторное помещение. О чем мгновенно жалею.       Мужчина передо мной сидит с полностью вытянутыми под столом ногами, одна рука его небрежно держит роман «Мастер и Маргарита», а другая же чуть треплет темные с серебряным отливом пряди. Рубашка расстегнута на четыре пуговицы ниже горла и открывает моему взору приятный для глаз вид на чуть загорелую и подтянутую кожу. Взгляд против воли идёт выше, и, когда я замечаю на полных губах хитрую ухмылку, и серые омуты из-под очков сталкиваются с моими зелеными, понимаю — я опять пропала в его мужской, обворожительной красоте. — «И вот она сперва долго плакала, а потом стала злая», — будто не отрывая взгляда от книги, проговаривает Рид, но я ведь вижу, что глаза его неотрывно смотрят на меня. — Потрясающий роман о любви, мисс Престон, очень рекомендую вам его прочесть. — Я читала этот роман шесть раз, профессор Рид, — складываю руки под грудью и внимательно наблюдаю за тем, как мужчина, тихо усмехнувшись, головой качает, и отложив книгу на стол, удобнее усаживается в кресле.       Небрежно взмахивает рукой, указывая на стул перед своим столом, и я послушно опускаюсь на него, стараясь не смотреть в сторону Рида. Глаза мои пристально оглядывают относительно богатое убранство кабинета, и я с жадностью впитываю в себя момент редкой тишины и безмятежности между нами.       Расслабленно откидываюсь на спинку кресла и закрываю глаза, а носом же втягиваю в себя аромат сандала и муската. Ощущаю легкий порыв ветра рядом с собой и растерянно смотрю на Рида, который встал из-за стола и к окну подошел, чтобы проветрить помещение. Я почему-то чувствую неловкость, которая образовалась между нами, ведь я до сих пор глазами бегаю по телу Бенедикта, а его серые омуты будто пожирают меня. — Я очень рад, конечно, что вы не такая уж и глупая и читаете классиков, но разговор будет не об этом, — небрежными движениями пальцев мужчина медленно, словно специально, застегивает пуговицы рубашки под горло. А я же ощущаю, как приятные мурашки вновь пробегаются по коже, и приятный узел внизу живота завязывается чуть крепче. — Мне бы стоило прямо сейчас пойти к Макензи и рассказать ей о твоих проблемах с моим предметом, однако я хочу выслушать твои глупые оправдания.       Раздражение вспыхивает с новой силой, и я руками вцепляюсь в подлокотники кресла, сжимая мягкую обивку. Чертов Рид! Я не намерена терпеть такое отношение к себе, лучше бы он вообще меня не замечал, нежели относился ко мне, как к дерьму! — Знаете что, профессор Рид, — ярость поселилась в организме, отравляя собой вежливость и доброту, и, наверное, вид у меня сейчас не самый лучший, если судить по хитрому взгляду мужчины. — Я не собираюсь оправдываться перед вами, ибо считаю, что это удел слабаков, а я уже вам все прекрасно сказала на паре.       Я краем глаза замечаю лукавый огонек восхищения в глазах Рида за мгновение до того, как его массивная фигура резко вперед подаётся, а руки его оказываются рядом с моими на подлокотнике.       Черт, я в ловушке между сексуальным красивым мужчиной и обычным креслом.       И я всеми силами стараюсь не отводить взгляд от его глаз, когда его рука нежно берет меня за подбородок. Мягкий серый цвет полностью погружает меня в эти льды с головой, и я почему-то расслабляюсь в его руках, хотя буквально секунду назад мечтала убить его или порвать на британский флаг.       Мы пристально смотрим друг на друга некоторое время, и если Рид будто изучает меня, рассматривая с разных углов, запоминая каждую линию моего лица, то я просто наслаждаюсь редким моментом близости с человеком, который мне искренне нравится. — Вы многое мне наговорили, Софи, — тихий шепот касается моего уха, и я бесшумно выдыхаю, смотря в глаза своему змею-искусителю. — И я был бы очень благодарен, если бы на следующей лекции вы прилюдно попросили у меня прощение и признались, что со своими обязанностями вы не справляетесь.       Приятный низкий голос Рида и мягкое поглаживание подбородка уносят меня в какую-то невиданную ранее страну, но его приказной тон возвращает все на свои места. Я вновь хмурю брови и вцепляюсь в мужчину уничтожающим взглядом, скидывая его ладонь со своего лица. — Нет, профессор, я не сделаю так, как вы требуете, — поймав вопросительный взгляд, Бенедикта я медленно продолжаю. — Во-первых, я идеально справляюсь со своими обязанностями, ведь жалоб от группы не поступало. Во-вторых, если у вас есть претензии лично ко мне, то я готова их выслушать. И не нужно перекладывать ваше отвратное отношение ко всем женщинам на меня, потому что как минимум я вам ничего не сделала. А в-третьих…       Прикусываю мгновенно язык, когда из мягкого взгляда Рида испаряется вся легкость, а на ее место приходит нескрываемая злость, которую я вызвала своими словами. Да, Соф, ты даже тут умудрилась все испортить своим непонятным характером. Вот кто тебя просил выговаривать это все человеку, которому наплевать на всех, включая тебя? И от которого твоя мягкая пятая точка может огрести проблем?       Поздравляю, за сутки ты оскорбила и унизила Бенедикта Рида, наверное, больше, чем кто-либо сделал это за все тридцать пять лет его жизни. — Так что там насчет третьего пункта, Престон? — елейный спокойный голос мужчины не обещает мне мягкой смерти, поэтому я, взгляд потупив, смотрю на его кадык, не говоря ни слова. — Так я и думал. Что же, раз вы закончили, то теперь послушайте меня, — руки убирает с подлокотника и отходит на три шага назад. — Со своими обязанностями ты совсем не справляешься, потому что я раз двадцать предупреждал абсолютно всех об этом собрании, но ты как всегда считаешь себя самой умной, хотя, милая моя Софи, это далеко не так. А насчет моего отношения к женщинам, — он пристально смотрит на то, как я стараюсь сильнее вжаться в мягкое кресло, — тебя, девочка, это никак не касается, я же не говорю, что ты катаешься у всех подряд на руках, и тебя за это я не отчитываю, хоть и могу это сделать.       Округлив глаза, я неверяще смотрю на Рида и испытываю дикий прилив раздражения и злости. Да, я поступаю сейчас, как маленькая девочка, которую кто-то сильно обидел, но я просто не хочу предоставлять мужчине сейчас хоть какую-то толику власти надо мной. Поэтому, вскочив со своего кресла, я глазами нахожу свою флешку на столе. Схватив её, быстро убираю в карман джинсовой куртки и, не дожидаясь каких-либо едких комментариев от мужчины, бегом дохожу до двери. Однако, взявшись за ручку, оборачиваюсь и напоследок высказываю: — Я сама решу, справляюсь я со своими обязанностями или нет. И моя личная жизнь вас никак не касается.       Уже практически выйдя из кабинета профессора, я в спину слышу тихое, но с некой болью в голосе: — Иногда лучший способ погубить человека — это позволить ему самому выбрать судьбу.       Решаю это никак не комментировать и просто выбегаю из кабинета профессора с одной единственной мыслью: «Что это сейчас такое было?»