Мурашки по коже

      Сижу с самого утра на кухне и медленно пью практически остывший латте, а ещё ощущаю, как на моих губах растягивается кровожадная ухмылка, ведь я намеренно опаздываю на пару к Риду.       После того, как я поругалась с мужчиной, прошла примерно неделя. И все эти семь дней я специально игнорировала общество профессора: на парах постоянно садилась на последние парты, не выполняла домашнее задание, да и чего греха таить, намерено просыпала или же опаздывала к нему. И самое лучшее, что было за это время, так это бессильная злоба, которая исходила от профессора, и моя глумливая улыбка. Я специально не отвечала на его нападки, потому что понимала, как глупо это бы выглядело.       Именно поэтому я поменяла тактику в наших взаимоотношениях, ведь я знаю, как сильно страдает мужское эго, если желаемый объект внимания никак на тебя не реагирует. Да, Престон, ты само коварство и порождение зла. Думаю, сам Люцифер сидит сейчас в аду и завидует моим мнимым успехам. Вы спросите, почему мнимым? Да потому что играть в такие игры с Ридом это заранее знать, что либо ты проиграешь, либо выиграешь, но если исход будет в твою пользу, то вкус победы ты ощущать не будешь.       И почему-то второе ощущается сильнее, чем первое. Особенно когда я уже не пью кофе, а просто сижу в одном нижнем белье и гипнотизирую одну точку. Да и на пары опаздывать больше желания нет. Хочу только подойти к Риду, попросить прощения за свое глупое детское поведение и взять домашнее задание, чтобы не упасть ещё ниже в серых глазах преподавателя.       Поэтому я тяжело вздыхаю, возвожу взгляд вверх и просто смотрю на обычный белый потолок в надежде увидеть ответы на все свои вопросы. А самым главным из них, я считаю, в том, что же произошло между мной и мужчиной в его кабинете. Я помню, как серые глаза Рида смотрели на меня с нежностью и заботой, как его горячие пальцы еле заметно гладили кожу подбородка, а хриплый голос, в котором обычно звучат нотки недовольства, говорил с особой лаской. И на мгновение мне показалось, что даже с некой влюбленностью.       Но я быстро скидываю с себя это наваждение и передергиваю плечами. Ведь где Рид, а где забота о простых смертных девушках, к которым я себя отношу? Правильно, абсолютно нигде! Однако то, что было в кабинете, до сих пор является для меня главной загадкой жизни. Поэтому я неспешно смотрю на часы и замечаю, что до первой пары у мужчины остается минут тридцать, а я так и не помыла голову, кота не накормила, да и вообще настроения идти куда либо у меня нет.       Оставляю чашку с недопитым кофе на столе и неспешно иду в сторону кошачьей миски, дабы накормить пушистика. — Иммануил, — громко кричу на всю квартиру в надежде, что это чудо не спит, — иди кушать, маленький проказник.       Слышу посторонние звуки из спальни, как будто кто-то неудачно упал, а затем достаточно громкий топот кошачьих лапок. Поворачиваю голову в сторону шума и вижу, как это пушистое недоразумение на всех парах бежит ко мне. Приветливо улыбаюсь, когда вижу заспанную моську своего сиамского кота, которого давным-давно забрала из приюта. — Привет, засоня, надеюсь, ты хорошо выспался.       Нагибаюсь, чтобы погладить кота по его мягкой шерстке, и чувствую, как губы растягиваются в легкой улыбке, потому что это чудо совсем не замечает меня, а лишь, громко чавкая, поедает свою порцию куриной грудки, которую я специально для него вчера сварила.       Очень люблю Иммануила, ведь он является неким сканером того, стоит мне общаться с тем человеком или же нет. Он будто некий детектор, посланный мне кем-то сверху, ну или же снизу, потому что кот действительно пристально осматривает каждого, кто ко мне приходит. И если кто-то отведет глаза от яркого желтого кошачьего взгляда, это значит, что некий тест он не пройдет. И так было всегда до того момента, как после переезда в новую квартиру к нам с Имми пришли Джаред и Стефани. Друзья никогда до этого не видели моего кота, а серый кардинал сразу понял, что нужно что-то сделать. Вот он и сделал…       Уселся прямо напротив Джареда и пристально всматривался в его карие глаза, в то время как Стефани расположила его у себя на руках и аккуратно чесала за ушком. Он с недоверием оглядывал моего друга до того момента, пока Джаред не вытащил из рюкзака гамбургер и половину котлеты не отдал Иммануилу. И только после этого кот поменял свое отношение к брюнету.       Смотря на то, как ест Имми, я думаю, что этот маленький комок шерсти — далекий родственник Левиафана, ибо ест он точно за троих, и порой я даже не успеваю заметить, как быстро еда пропадает из его миски. А он, будто ненасытный, вечно бегает у меня под ногами, когда я что-то готовлю.       Покидаю кухню и также не спеша иду в комнату, по пути думая, что же сегодня надеть. Вновь смотрю на настенные часы в прихожей и понимаю, что до первой пары осталось пятнадцать минут. И, недолго думая, хватаю голубую толстовку и розовые джинсы.       Уже стоя в коридоре, я понимаю, что опаздываю примерно на сорок минут, но мне так наплевать на это. Беру сумку с полки и проверяю, все ли документы на месте. Блаженно выдыхаю, когда выхожу на улицу, потому что сегодня в Сан-Франциско не столь жарко, а тёплый майский ветер дарит лёгкие мгновения свободы.       Сегодня мне снова повезло, ведь автобус вновь стоит на остановке и будто поджидает только меня, поэтому, запрыгнув на первые ступеньки, я бегом бросаюсь на свое любимое место у окна, чтобы внимательным взглядом смотреть, как переливается появившаяся зелёная листва, и за тем, как все-таки красиво по небосводу плывут облака.       Достаю из сумки наушники и телефон, по наитию включаю песню Kings Of Leon — Closer и откидываюсь на спинку сидушки. Смотрю, как пейзаж за окном меняется и как из обычных многоэтажек мегаполиса я въезжаю в более старый район, где в основном преобладают частные дома.       Прикрываю глаза и отдаюсь мелодии, представляя себя в роли какой-нибудь домохозяйки, которая с благоговением ждёт своего мужа, приготовив заранее самый вкусный ужин. А после бежит встречать его с работы, стоит ей только увидеть, как в придомовую территорию въезжает автомобиль. И почему-то на месте мужа своего представляю Рида, и с лёгкой улыбкой на губах вижу, как я буквально вылетаю из нашего общего дома, и, не сбавляя скорости, прыгаю к нему на шею, попутно целуя чувственные губы. Он же руками прикасается к моей спине, нежно перебирая пальцами кончики волос и шепча на ухо слова о том, что он сильно соскучился по мне за целые сутки.       Потом бы мы обязательно поужинали, обсуждая всякую ерунду, и стали строить различные планы на ближайшие выходные, где и как мы проведём их вместе, или же предавались безумной, всепоглощающей страсти. А после, совершенно молча, не произнося ни слова, направились бы на террасу наблюдать за звездами, и я бы всеми фибрами души своей ощущала, как приятная лёгкая истома, состоящая из обычного женского счастья, разливается в душе. Неистово сильно хотела бы, чтобы Бенедикт, сжав мою ладонь, потянул на себя, усаживая на колени, чтобы его горячие пальцы накрыли вместе с пледом моё тело, а я же, откинувшись на его плечо, прикрыла глаза, отдаваясь наваждению счастья, спокойствия и… любви?       Тяжело вздыхаю и отвожу взгляд от окна, судорожными движениями листаю треклист, желая сменить песню на более веселую, и не находя такую в своём плейлисте, выключаю музыку, убираю телефон и просто наслаждаюсь редким мгновением спокойствия. Смотрю в небо, которое затягивается тучами, и невольно думаю о том, что, видимо, сегодня будет дождь, а я как назло не взяла с собой зонт и надела неподходящую обувь. Черт, Соф, ну когда же ты начнешь смотреть прогноз погоды? Хотя, чего стоило ожидать от такой рассеянной девушки, как ты?       Обиженно надуваю губы и руки под грудью складываю, ожидая, когда же этот треклятый автобус довезет меня до универа. А сама вновь думаю над планом, как же мне ловко игнорировать Рида на семинарском занятии, ведь если до этого на лекциях я могла просто посидеть в сторонке, зная, что отвечать мне не придется, то теперь нужно будет говорить с ним на какую-нибудь тему, которую, кстати говоря, я даже не выяснила у одногруппников.       Да и к черту и их и Рида! Я вообще могла сегодня не ехать!       Автобус останавливается на нужной мне остановке, и я пулей вылетаю из него и быстрым шагом, через парк, направляюсь в сторону универа. До конца пары остался примерно час, а значит, я вновь побила всевозможные рекорды. Коварная улыбка растягивается на моих губах, стоит только представить озлобленное лицо Рида, когда я без стука войду в кабинет и присяду за последнюю парту, чтобы абсолютно н-и-ч-е-г-о не делать. Да только план мой провалился прямо сейчас, потому что долбанный дождь пошел слишком неожиданно даже для меня.       Эй, погода, я вроде не в Санкт-Петербурге живу! Какого хрена это сейчас происходит со мной?!       Раздраженно выдыхаю и натягиваю на голову капюшон в надежде не так сильно испортить прическу. Ну что, Софи, давай проверим твои навыки бега? Рванув, я стараюсь аккуратно оббежать лужи, чтобы не замарать свои светлые кеды, но вот именно тут собака-удача покинула меня, ведь из-за плохой видимости я с силой влетаю в небольшую лужу, которая находится прямо у лестницы в универ. Громко чертыхаюсь и шлю проклятия в сторону Рида, ведь из-за него я попала в такую ситуацию.       Какому нормальному человеку захочется по доброй воле переться через весь город в субботу на первую пару к Бенедикту?! Вот и я таких не знаю, а приехала я сюда только потому, что этот Дьявол в человеческом обличии заставляет отрабатывать весь материал, который ты пропустил на семинаре. Лично я бы сейчас в такой дождливый день завалилась спать, или же смотрела сериал и поедала чипсы, при этом гладя Иммануила. Но нет же! Из-за прихоти этого несносного мужчины я должна страдать!       Рассерженная, я влетаю в главное здание института и по наитию нахожу кабинет под номером триста двадцать восемь, очень странно, что не шестьсот шестьдесят шесть. Без стука вхожу в помещение, сразу натыкаясь на вопросительный взгляд серых глаз, а через секунду вижу, как в них начинает плескаться ярость и злоба. Мысленно бью себя по голове и начинаю молиться. Нет, не Богу, а его противоположной стороне, которая восседает в Аду, чтобы он забрал своего приспешника. Твою, блин, мать… — Здравствуйте, мисс Престон, как ваши дела? Надеюсь, вы хорошо выспались? — Рид подходит ближе ко мне и складывает руки на груди, с вызовом глядит на меня сверху вниз. Ах, значит, такую тактику вы выбрали, дорогой профессор? Ну ничего, я тоже так могу. — Доброе утро, профессор Рид, — встаю в такую же позу, как и мужчина, поднимаю подбородок и пристально вглядываюсь в его серые глаза, в которых играет тихое пламя. — Знаете, я прекрасно поспала, а еще с утра выпила нереально вкусный кофе, приготовленный с любовью.       Замечаю, как красивое лицо преподавателя искажается гримасой злости и ненависти, но направлена она не на меня, а на произнесенную мною фразу. Округляю глаза и неверяще смотрю на мужчину, который как будто бы закипает изнутри. Ибо я фибрами своей души ощущаю, как он готов прямо здесь и сейчас убить меня, а затем расчленить мой труп и ночью с моста скинуть его на корм акулам. Я искренне не понимаю, что может вызывать у него такую реакцию. Ну сказала про кофе, приготовленный с любовью, и что? Я ведь даже не соврала, ведь кто полюбит меня больше меня самой? Думай, Софи, думай!       Так, стоп, неужели это…       Игриво закусываю губу и подаюсь чуть вперед, поближе к Риду, который внимательно следит за каждым моим шагом. Почему-то хочу положить руки ему на плечи и прижаться к нему всем телом, чтобы ощутить, насколько горяча его кожа, но вместо этого я на носочки привстаю и в ухо шепчу: — Профессор Рид, — томно расстягиваю его фамилию. — У вас вышла настолько неоднозначная реакция на мой ответ, что я невольно призадумалась над тем, чем она вызвана, — черт, желание прикоснуться к нему сильнее меня, и я аккуратно правой рукой провожу по его предплечью, чувствуя, как передернуло мужчину. — Либо вы завидуете моему кофе с утра, либо же в вас проснулось кое-что другое. — Не переоценивай себя, Престон, — отодвигаясь от меня, мужчина вновь смотрит мне в глаза с неприкрытым раздражением, а мне приходится судорожно выдохнуть от понимания того, что ревность Рида я себе придумала. — Вы просто очередная избалованная студентка, которая считает, что ей все может сойти с рук и никто ей ничего не сделает, — обведя мою скромную персону взглядом, Бенедикт останавливается на промокших кедах и, хмыкнув себе под нос, серыми омутами вновь возвращается к моим зеленым. — Ошибаетесь, Софи, потому что вы абсолютно ничем не отличаетесь от других студентов вашего потока, а посему задам вопрос: читали ли вы роман Федора Михайловича Достоевского «Преступление и наказание»?       Я смотрю в лицо ухмыляющегося Рида и совсем не понимаю, где моя система дала сбой? Почему это вдруг я стала ошибаться?       М-да, Соф, видимо, тебе нужно лучше изучать мужскую психологию, а то так нелепо проколоться это уметь нужно. Направляю взгляд в пол, чувствуя, как щеки предательски алеют, выдавая мой стыд и смущение с головой. Неуверенно переминаюсь с ноги на ногу, раздумывая над ответом, ведь именно этот роман я никогда не читала. — Нет, не читала, а к чему такие вопросы? — спрашиваю я, поднимаю глаза на мужчину и мгновенно сталкиваюсь с насмешливым и игривым огоньком во взгляде профессора. — К тому, Софи, что после каждого преступления последует наказание, или ты действительно думала, что я просто так пущу на самотек твои прогулы и опоздания? — отрицательно машу головой и в непонимании свожу брови к переносице. — Правильно думаешь, а теперь будь добра сесть на свое место и подготовиться к вопросам, которые я сейчас буду тебе задавать.       Вновь киваю головой и перевожу взгляд на аудиторию, где, к своему великому сожалению, замечаю свободное место только за первой партой, прямо перед носом Рида. Снова чертыхаюсь и медленно плетусь к ней под тихие смешки от главной стервы нашей группы, которая всеми силами пытается пристроить свой пестик к тычинке Рида.       Бесячая сука Аманда Смит собственной персоной, дамы и господа. Тупоголовая блондинка с накаченной грудью и интеллектом ниже, чем у планктона. И я всегда задаю себе вопрос: как это смогло доучиться до четвертого курса и ни разу не отправиться на комиссию, чему бы я была очень рада. Но каким-то магическом образом эта пиз., простите, звезда закрывает все с первого раза, учитывая, что знаний в ее пустой голове нет. Просто очередная магия вне Хогвартса, которая неподвластна мне, к великому сожалению…       Грузно приземляюсь на свое место и автоматически достаю из сумки канцелярские предметы и учебник. Перевожу взгляд на доску и внимательно вчитываюсь в тему, когда же глаза находят то, что нужно, я невольно закатываю глаза. Да сколько можно уже возиться с этой чертовой Грецией, мы вдоль и поперек прошли этот материал! Нет, я, конечно, понимаю — повторение мать учения, но все это настолько надоело, что у меня сил никаких моральных нет!       Демонстративно отодвигаю от себя учебник, сразу же попадая под прицел Рида, и вижу, как вместо хитрой ухмылки на его губах появляется что-то сродни нежной и обольстительной улыбке, когда глаза его доходят до насупившейся меня. — Мисс Престон, вы похожи на сову, которую только-только смогли разбудить.       Видимо, полный шок в моих глазах полностью удовлетворил Рида, и он как ни в чем не бывало вновь начинает спокойно заполнять какую-то из ведомостей. Я же мечтаю провалиться сквозь землю, чтобы не чувствовать, как эта блондинка пожирает меня глазами. Нет, мне, конечно, льстит такое внимание к себе от столь неординарной личности, как Аманда, но все же, сколько можно прожигать мою спину ненавистным взглядом? Если я его не вижу, то это не значит, что я его не ощущаю, милая моя одногруппница-стерва.       Но еще больше мне льстит внимание Рида, потому что когда я поднимаю глаза, то вижу, как иногда мужчина на меня смотрит, и во взгляде его такое тепло, что, мне кажется, никакой дождь и холод не страшны человеку, на которого он смотрит именно так. И стоит мне только осознать, что я и есть сейчас тот самый человек, как цветы мгновенно распускаются под кожей, а приятная истома снова поднимается со дна души, даруя некую легкость и свободу.       Но меня вновь с небес на землю возвращает насмешливый голос Рида, который руки упер в края моей парты, будто возвышаясь надо мной. Я с недоверием гляжу в серые глаза мужчины, пытаюсь найти подвох, но его, похоже, нет и не будет. Странно, я-то думала, он опять устоит экзекуцию, где я буду главной жертвой, однако нет. Вот он стоит напротив меня и мы просто молча, пристально всматриваемся друг в друга, стараясь отыскать что-то нужное нам обоим.       Не знаю, как Рид, но в его глазах я вижу целый океан различных эмоций, которые в любой момент могут выйти из берегов и обрушиться на меня. Но, на удивление, я не боюсь его, мне наоборот нестерпимо сильно хочется соскочить со стула и кинуться ему на руки, потому что в грязных серых льдах я впервые вижу то, что так отчаянно ищу уже не первый месяц общения с ним. — Мисс Престон, не хотите ли вы рассказать мне все, что знаете о Греции?       И, не отрывая взгляда от его глаз, я говорю и говорю, рассказывая чертову мифологию, заученные с детства любимые мифы, про античных философов в Греции и все, что нужно, лишь бы он дальше продолжал так смотреть на меня. Мне кажется, я даже готова прямо здесь поведать ему все свои темные грезы и желания, пересказать каждую свою фантазию, где мужчина, стоящий напротив меня, играет самую важную роль искусителя. Гребаный Дьявол, Бенедикт, прекрати так смотреть на меня, иначе я за себя не ручаюсь, и, думаю, ты не готов брать такой грех на душу, как прилюдно отдаваться любви за твоим столом на глазах всей аудитории.       Так, Престон, останови себя и свои фантазии, он всего лишь смотрит на тебя не как обычно, а чуть теплее, а ты уже думаешь, где вы будете праздновать свадьбу и как назовете первого сына. Ну или же собаку, не суть. Хотя, думаю, Иммануил точно будет против собаки, поэтому заведем кошку, главное, чтобы они поладили.       Заканчиваю свое выступление и жду приговора Рида, который теперь почему-то смотрит на меня с лукавым огоньком в глазах вместо тепла, которое стало каким-то родным за те недолгие пять минут моего выступления. Я скептически брови к переносице свожу и не понимаю, что в моем ответе могло вызвать именно такую реакцию. Молюсь всем Богам, чтобы Рид просто обратил внимание на мои пылающие смущением щеки и не более. Но все мои надежды, желания, да и чертова самооценка рушатся при следующих его словах, которые точно буду сниться мне в кошмарах: — Мисс Престон, ваши знания слишком поверхностные, — размеренно начинает мужчина, и я ощущаю, как сердце пропускает удар, а затем падает на пол. — Знаете, вы меня очень разочаровали, но, видимо, придется испортить вашу успеваемость, так как ответ я оценил ровно на три балла.       И он не смотрит больше в мою сторону, на пятках разворачивается, доходя до стола, а я как в замедленной съемке смотрю, как его длинные пальцы берут со стола ручку и как он напротив моей фамилии ставит первую тройку.       Finita la commedia, господа.       Официально, я ненавижу Бенедикта Рида! — На каком основании вы поставили мне тройку? — громче обычного говорю я, чувствуя, как ярость полностью затмевает мой разум, оставляя меня на растерзание обычным инстинктам. — Я рассказала вам все, что знала, и вы прекрасно осведомлены о том, что моих знаний предостаточно, чтобы вы поставили мне пятерку!       Последнюю фразу я практически кричу и только в последний момент понимаю, что в аудитории стоит гробовая тишина. Аккуратно из-за плеча оборачиваюсь на притихшую группу и вижу, как все с неподдельным интересом смотрят то на меня, то на Рида, который тоже поднялся из своего кресла и не спеша подходит ко мне. — Человек он умный, но чтоб умно поступать — одного ума мало, — Рид снова останавливается напротив меня и со злобой в голосе проговаривает. — Именно поэтому, Софи, я и не поставил вам оценку выше тройки. Конечно, вы имеете право считать, что являетесь тут самой умной, но, дорогая моя, умнее меня здесь никого нет, — прожигает дыру своими серыми омутами в моем лице, в то время как я судорожно глотаю воздух. — Как бы сильно вы ни старались, я все равно оценю это так, как вижу сам.       Злость. Неконтролируемая ярость полностью завладевает моим разумом, и я, не ведая, что творю, с силой припечатываю свои руки об столешницу и чувствую резкую боль в ладонях, но стараюсь не обращать на нее внимания, потому что гадкая ухмылка Рида портит все, абсолютно все. — Знаете, что, профессор Рид, — цежу сквозь зубы в это омерзительно красивое лицо. — Мне надоело играть в эти ваши игры наподобие: довести Софи Престон до белого каления, — взмахиваю руками, показывая свое полное недовольство. — Или же: в эфире рубрика «Эксперименты», и первой подопытной будет, надо же, какая удача, снова Софи Престон. Мне надоело играть в ваши игры, потому что я не знаю долбанных правил!       Хватаю с пола сумку и быстро скидываю туда все принадлежности в надежде, что Рид или кто-то из моих одногруппников не увидят моих слез. Довел. Этот напыщенный индюк меня просто довел до края истерики, на котором я так виртуозно балансировала до сегодняшнего дня. Чертов день, чертова суббота, чертов курс и чертов мужчина, который давно украл мое сердце. Обида разжигает внутри пожар, на котором я с великим удовольствием сожгу Бенедикта, главное, чтобы он не узнал об этом раньше времени.       Вскакиваю со своего места, и не разбирая дороги, быстрым шагом иду в сторону двери и против воли останавливаюсь, когда в спину слышу восхищенное и одновременно насмешливое: — Софи, тебя ждет декан Макензи, и у нее для тебя будет прекрасная новость, — боязливо смотрю через плечо на ухмыляющегося мужчину, в глазах которого действительно горит огонь восхищения, и я искренне не понимаю, чем он вызван. — Помнишь, в самом начале семинара я говорил про преступление и наказание? — киваю в ответ, ожидая произношения смертельного приговора. — Так вот, за твой проступок я придумал самое лучшее наказание, и да, не забудь взять у нее мой номер телефона, он очень тебе понадобится.       Ощущаю, как брови мои в удивлении ползут вверх, а плохое предчувствие накрывает с головой, и я пулей вылетаю из кабинета Рида и практически сбиваю всех на своем пути, чтобы каким-то магическим образом успеть прибежать в деканат раньше, чем у них начнется перерыв. Я снова прошу удачу быть на моей стороне, ибо если Бенедикт все-таки выполнил свою угрозу и меня действительно снимают с поста старосты, то беде не миновать. Я честно не хочу прощаться с этим местом, так как из-за своей честности наскребла себе много проблем от одногруппников. Нет, конечно, я иногда шла им на встречу и не отмечала в ведомости успеваемости, но блин, чаще я выступала за справедливость. И поэтому некоторые в группе плохо относятся ко мне.       Добегаю до кабинета декана Макензи и громко стучу несколько раз, чувствуя, что если сейчас этой милой женщины не будет на месте, то сердце мое просто из груди выпрыгнет и падет смертью храбрых прямо на кафельном полу. Но вот я слышу, как кто-то громко кричит «входите», и расслабленно выдыхаю, и все-таки вновь надеюсь на удачу. — Здравствуйте, профессор Рид сказал, что вы хотели видеть меня у вас, — вхожу в кабинет и сразу начинаю говорить, так как из-за мандража трясется абсолютно все, включая голос.       Добрая женщина на вид лет пятидесяти пяти с легкой улыбкой на губах смотрит на меня, как на последнюю надежду вселенной. Так, что тут, черт меня возьми, происходит?! Где озлобленные крики декана о том, что я конченая идиотка и ничего не могу и не успеваю?! Где усмехающийся Рид, который с великим удовольствием собственной рукой подписывает все документы, чтобы меня здесь не было?! Так, Софи, успокойся, сейчас наш всеми любимый декан спокойно тебе объяснит суть твоего визита, ты главное дышать не забывай. — Здравствуй, Софи, я так рада, что ты подошла так быстро, присаживайся, разговор будет хоть и недолгий, но очень серьезный, — тяжело сглатываю слюну и на ватных ногах подхожу к столу Макензи, стараясь не показывать своего страха. — Девочка, расслабься, ты вся дрожишь, в моих намерениях нет тебя ругать, я просто хочу поговорить.       Я прикусываю губу и голову чуть поворачиваю в сторону милой женщины, которая в этот момент из ящика стола достает различные папки, и я краем глаза вижу, что на корешках их написан номер нашей группы с первого по четвертый курс. Так, стоп, а это еще зачем?! Я же сюда на смертную казнь вроде как пришла, а не получать нагоняй за всю группу. — Многие преподаватели давно рассказывали о тебе и твоих успехах, и я совсем недавно подняла все архивы, чтобы убедиться в этом самой, — поймав мой вопросительный взгляд, женщина снисходительно улыбается и продолжает. — Знаешь ли ты что-нибудь о научных конкурсах среди преподавателей, где они на пару со студентом представляют свои проекты, чтобы выиграть грант для университета?       Видимо, непонимание в моих глазах читается настолько ясно, что, тяжело выдохнув, Макензи протягивает несколько статей из научных журналов, где действительно рассказывается о существовании такого конкурса. Я пристально смотрю на все это мракобесие и не понимаю, каким боком оказалась здесь именно я. Поэтому поднимаю взгляд от газеты и вопросительно выгибаю бровь, ожидая дальнейшего рассказа. — Я вижу, ты не понимаешь, почему именно ты оказалась здесь, но я с великим удовольствием тебе все объясню. Видишь ли, совсем недавно среди преподавателей состоялось собрание, и мы обсуждали, кто именно из студентов должен поехать вместе с выбранным профессором, — кажется, только сейчас я начинаю понимать, зачем меня вызвала к себе декан Макензи, и я почему-то уверена, что следующая ее фраза мне точно не понравится. — И я была приятно удивлена, когда один из них рьяно советовал отправить тебя на этот конкурс, поэтому я лично прошерстила все, чтобы на сто процентов убедиться в том, что ты нам подходишь.       О нет. Нет, нет, нет… Только этого мне сейчас не хватает. Я судорожно придумываю отмазку, чтобы ни за что на свете не поехать на этот чертов конкурс, потому что примерно я понимаю, кого выбрали в этом году в профессоры от вуза. Скептически гляжу на улыбку женщины и в глазах ее читаю: «только попробуй отказаться, и вылетишь из этого вуза, как пробка из-под шампанского на новый год». Поэтому приходится скривить уголки губ и едва сдерживать обиду в себе. — Хорошо, как я понимаю, выбора ехать или нет у меня не будет? — ответом мне служит уверенный кивок головой. Отлично. Прекрасно. Все просто за-ме-ча-тель-но. — Тогда ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос. — Конечно, Софи, все, что угодно.       Поглубже вдыхаю в себя спертый воздух помещения и пытаюсь в голове правильно сформулировать свою мысль. Так, Престон, возьми себя в руки, ты же не можешь быть уверенной в том, что к этому делу Рид тоже приложил свои погано красивые, аристократичные длинные пальцы. Ладони потеют, а щеки давным-давно уже раскраснелись к тому моменту, когда я лицо поворачиваю в сторону декана и задаю самый волнующий меня на данный момент вопрос. — Кто именно приложил все усилия к тому, чтобы я поехала, и кто сказал вам о том, что действительно умна для такого серьезного проекта?       Вижу, как мой вопрос поставил декана Макензи в тупик, и, нахмурив брови, она скептически смотрит на меня и никак не может понять, что я только что произнесла. Выжидающе смотрю на нее, до крови закусив губу, и почему-то от сердца идет волна, молящая, чтобы его желания и ответ Макензи оказались одинаковыми, но трезвый разум отчаянно кричит, что нам не нужно такое счастье, да и сам по себе этот проект никуда не лезет.       И почему-то от следующей фразы Макензи мне одновременно становится легко и в то же время дико мерзко. — Профессор Бенедикт Рид, конечно же, — громко хмыкаю себе под нос, ловя непонимающий взгляд Макензи. — Он так рьяно нахваливал вас, приводя весомые аргументы о том, что вы являетесь лучшей кандидатурой во всем университете. Так же он отметил ваш уникальный склад ума и умение мыслить здраво и холодно, когда это нужно. Вы, Софи Престон, действительно лучшее дарование нашего учебного заведения, и я очень горжусь тем, что вы наша студентка.       Под конец воодушевленной речи Макензи мне поплохело, поэтому я быстро соглашаюсь на все, что мне говорит женщина, и на негнущихся ногах выхожу из ее кабинета. Пара еще не закончилась, а это значит, я успею привести хоть как-то мысли в порядок и попробовать проработать стратегию, чтобы как можно меньше пересекаться с Ридом.       Так вот, за твой проступок я придумал самое лучшее наказание, и да, не забудь взять у нее мой номер телефона, он очень тебе понадобится.       В голову резко приходит эта фраза, и я почему-то начинаю неестественно смеяться, словно я какой-то псих и смогла сбежать из психиатрической лечебницы. Значит, вот оно какое — наказание от тебя. Ну ничего, скоро ты сам познаешь и пожалеешь о том, что связался с такой девушкой, как Софи Престон.       Сволочь ты, Бенедикт Рид, но я еще хуже.