Не идите за бродячей кошкой

      Затянутое серыми тучами небо нагоняло унылую тоску. Почти круглый год пасмурная погода властвовала над Лондоном и уже давно считалась визитной карточкой города.       Хотя туманный город с приятным свежим воздухом окутывал таинственной атмосферой, описанной во множестве известных книг, однако не все находили в этом загадочную притягательность. Многие туристы приезжали в поисках чего-то особенного и быстро разочаровывались, расплевываясь в бурных рассказах о мрачной погоде. Даже достопримечательности, передающие исторический дух города, не могли настроить многих на повторное посещение Британии. И живое достоинство Туманного Альбиона в лице королевской семьи не могло ничего изменить.       Однако, всё ещё оставались юные девушки, искушенные красочными романами, которые спешили познать всю прелесть английского джентльменства, благоразумно позабыв о том, что те времена уже давно минули. Одной из этих юных девушек была и моя мать — Дженнифер Эмили Росс. Наивная девочка из простой семьи, верящая в чистую и бессмертную любовь. Начитавшись глупых романов, она отправилась в место, где, по её мнению, она могла найти своего рыцаря. Её ожидания по началу были оправданы, и она наслаждалась каждой секундой, проведённой с любимым мужчиной. Однако, когда дело дошло до беременности, он мгновенно исчез, «благородно» оставляя мне фамилию и карманные часы. — Мам, может ты уже оставишь в покое эти часы? — раздраженно фыркнула я, наблюдая за тем, как она с особым усердием натирает уже давно изжившую себя древность. — Это напоминает мне о счастливых днях с твоим отцом, Ирэн, — печально протянула мама, с укором глядя на меня своими васильковыми глазами. Уже не такие яркие. Тусклые и невзрачные. Остатки былой молодости. — Он нас бросил, — угрюмо ответила я, старательно игнорируя её недовольный взгляд. — И разве тебе не следует винить меня в том, что он тебя оставил? Почему ты просто не избавилась от меня? В последнее время подобные разговоры стали частым явлением. Я яро ненавидела отца и презирала мать за её слепоту, но она, понимая, что не сможет переубедить меня, лишь грустно качала головой и украдкой смахивала с пушистых ресниц слезы. — Ирэн, прекрати, — едва слышно прошелестел скорбный голос матери. — Почему ты всегда его защищаешь? Зачем ты это делаешь? — я непонимающе смотрела на сгорбленную спину матери и недовольно поджимала губы, желая услышать устраивающий меня ответ. Однако единственное, что я слышала — лишь слепые уверения в их совместном, недолгом счастье. Мама боготворила свою любовь. Она считала себя самым счастливым человеком на всей планете, несмотря на то, что оно длилось всего ничего. И это меня всю жизнь порядком удручало. Я чувствовала себя виноватой в её одиночестве. Если бы я не родилась, то всё, наверное, было бы по-другому. Она могла бы быть счастливой. Ей было всего сорок, но из-за постоянного беспокойства обо мне, она быстро утратила свою чарующую красоту. Яркая красавица с милыми ямочками стала невзрачной тенью. — Он твой отец, Ирэн. Даже в следующей жизни я буду любить его, — упрямо отвечала она. — Когда-нибудь ты меня поймешь. — Я не буду такой слепой, как ты, — прошептала я, чувствуя вспыхнувшее раздражение. — И Грегори Далтон не мой отец! — уже прикрикнула я, пыхтя от злости. Накопившееся требовало выйти наружу. Ссориться с матерью дальше не хотелось. Быстро сорвавшись с места, схватила с вешалки куртку и выскочила наружу. — Ирэн! — доносился из открытого окна взволнованный голос матери, но я упрямо игнорируя его, неслась подальше от дома.       Ноги несли меня в парк Хампстед-Хит, где я иногда засиживалась допоздна, пользуясь его круглосуточным режимом. Мне нравился его дикий вид с бурными зарослями травы и раскинутых у пруда деревьями. Несмотря на довольно позднее время, было достаточно много людей, которые проводили свой отдых в кругу родных и близких. От созерцания счастливой семьи в груди защемило противное чувство зависти. Кажется, оно будет преследовать меня всю жизнь. В любом возрасте я буду помнить жгучую обиду на отца. С трудом усмирив бурю внутри себя, присела прямо на траву и устремила свой взгляд в потемневшее небо. Мысли вяло проносились в голове. Время будто замедлило свой бег. Всё вокруг вдруг казалось таким ленивым. Даже шелест травы вяло поддавался потоку безмятежного воздуха. Единственное, что выбивалось из медлительного темпа — вальяжно проходящая рядом черная кошка, чьей грации могли позавидовать самые утонченные леди. — Ох, ты откуда здесь? — ласково произнесла я, с интересом наблюдая за ней. Представители кошачьих всегда были моей слабостью. Теплые, мурчащие, меховые лапочки дарили уют. Они могли излечить даже самую затяжную депрессию. — Мяу, — звонко промяукала кошка и взглянула на меня со всем присущим только кошачьим презрением. Пушистый хвост недовольно зашевелился из стороны в сторону, а глаза мгновенно превратились в две бездонные дыры. Ох, что она там заметила, что её зрачки так увеличились? Повинуясь интересу, последовала за кошкой, которая двигалась в сторону густых зарослей деревьев. Черная кошка иногда оборачивалась, будто проверяя, следую я за ней или нет. — Ты куда-то меня ведешь? — чувствуя себя абсолютно глупо, неуверенно спросила я, на что кошка высокомерно взглянула на меня и снисходительно мяукнула. — Кажется, я схожу с ума, — прошептала я и нервно сглотнула, заметив, как кошка демонстративно закатила глаза. — Ты меня понимаешь? — спросила я у неё, на что та постучала лапкой по земле и начала наблюдать за мной, хитро прищурив глаза.       В какой-то момент земля начала дрожать и уходить у меня из-под ног. Тревожно взвизгнув, кинулась вперед, однако ноги словно приклеило. С растущим напряжением наблюдала, как дыра становится все больше. — Что происходит?! — дрожащим голосом проговорила я и громко взвизгнула, потеряв опору под ногами. Я летела вниз в беспросветную бездну.

***

      Не знаю, сколько я летела и летела ли вообще, но непроглядная тьма окружала меня со всех сторон. Где я и как здесь оказалась, я не понимала. Ни паники, ни удивления, ни интереса — абсолютное ничего. Будто мои чувства сковали невидимые цепи.       Вокруг было мертвенно тихо, словно всё застыло во льду. А было ли время, текло ли оно… непонятно. Хотя, иногда возникало чувство, будто меня трясёт, но оно было слишком мимолётно, чтобы осознать хоть что-то.       В какой-то момент это чувство стало появляться чаще. А когда меня стало отчетливо куда-то затягивать, то замороженные чувства, словно выбрались из томительного плена. Нервно вдохнув воздух, горло и все легкие начало жечь. От боли я начала громко и надрывно орать. Что происходит?!       Вокруг всё стремительно ожило. Различные запахи, звуки, от которых я буквально растерялась. Голоса… я слышала мужской и женский голоса. Я ощущала теплые руки и что-то мокрое на своем лице. С неудовольствием разлепив глаза, окунулась в мир размытых черно-белых красок. Какого черта?! Нормально я видеть стала только спустя нескольких попыток открыть и закрыть глаза, однако цветное изображение всё никак не приходило. В какой-то момент закралась мысль, что я стала дальтоником, а потом стало ещё хуже, когда я увидела огромное лицо, взиравшее на меня с каким-то интересом. От такого я снова пустилась в громкий и безудержный ор. Что происходит? Где я? Почему все такое большое?! — Ну, ну, Сорано, мама рядом, — ласковый женский голос приятно окутывал и дарил чувство абсолютной защищённости. Еле подняла свои глаза на источник голоса и уставилась на женщину, явно азиатку, которая смотрела на меня с глупым выражением лица полного счастья. Ты кто такая? Почему ты держишь меня на руках? И почему я такая мелкая?! Где эта дрянная кошка?! Я ведь шла за ней! — Нана! — громкий мужской голос заставил меня вздрогнуть и от страха выпучить глаза. А это ещё, черт возьми, что такое? — Сорано, моя малышка! — всё тот же голос орал так сильно, заставив меня недовольно насупиться. А уж когда лицо наклонилось надо мной и неуклюже схватило на руки, так я начала орать громче прежнего. А этот неотесанный мужик с идиотским выражением лица кричал и рыдал вместе со мной. Я пиналась, я брыкалась, я делала всё, чтобы меня вернули в заботливые женские руки, однако мужик был упрям и не хотел отдавать меня. Его широкая лыба с ослепительно белоснежными зубами, явно отбеленными, утыкалась прямо мне в лицо. — А ну, мужик, руки убрал! — пыталась донести я до него, однако всё, на что я была способна — оглушающий ор. Этот придурок всё дико лыбился и довольно щебетал что-то женщине, которая заливисто смеялась над этим представлением. А ещё, у него была колючая бородка, за которую я мстительно дернула. Эффект правда был слабым, но мужик хоть успокоился и отдал меня обратно. Женщина все еще что-то говорила своему, по всей видимости, супругу. А я медленно закрывала глаза, изрядно утомившись от своего ужасающего крика. Ну и сон. Нанюхалась в этом парке чего-то что ли? Продолжение следует…