Новое правило Дурмстранга

      Они долго шли по бесконечно длинным коридорам, и, наконец, миновав западную часть замка, первокурсники увидели громадную арку, ведущую в главный зал школы. Все собравшиеся в помещении встретили их тишиной. Но шёпот постепенно нарастал и пару мгновений спустя зал вновь утонул в шумных выкриках и смехе.       В общем зале, или в трапезной (как называли дурмстранговцы место обедов, общих сборов и подобных церемоний), было шумно и людно. Пять гладких столов, накрытых скатертью, тянулись от арки главного входа к небольшому высокому столу для учителей. Широкие окна, позади него, позволяли разглядеть сгущающийся сумрак улицы, а помещение ярко освещали факелы. Ученики оживлённо переговаривались, толкались, передавали друг другу тарелки с едой, шумели посудой, смеялись, взмахивали новенькими посохами, пытаясь получить из обычной воды вино, роняли на пол свои волшебные палочки и поднимали их вновь.       Учителя, казалось, или привыкли к общей суматохе, или вовсе не замечали её. Директор Венери сидела с самого края большого учительского стола. Легкий ветерок трепал её тёмные локоны, а сама девушка (хотя по возрасту ей скорее подошло бы женщина, такого обращения Венери бы не потерпела. Ни от кого. Ну, или почти ни от кого) спешно подписывала свитки, время от времени ставя на пергаменте всё новые и новые печати. Сдвинутые в сторону, подписанные рукописи, тут же подхватывала низенькая полноватая девочка, на поясе которой виднелась белая кисточка и такой же белый колокольчик. Рядом с директором сидел профессор Мёрнер. Его, казавшиеся очень длинными волосы, за время вечера собрались в очень аккуратный хвост-пучок. Он активно размешивал яркую жидкость в бокале и, активно жестикулируя свободной рукой, что-то рассказывал находящемуся неподалёку профессору Йолю. Тот делал вид, что сосредоточенно слушает его, но на деле, казалось, он больше внимания уделял разглядыванию своей, ребристой кедровой палочки. Место рядом с ним пустовало и было единственным пустующим за учительским столом. Не было среди общего числа и профессора Гесс. Рядом с незанятым бархатным стулом-креслом оказался Уолтер. Он удручённо всё протирал и протирал очки. Заклинание от запотевания, которое несколько дней назад на них накладывала директор Венери, теперь, по всей видимости, не работало. За его мучениями, не произнося ни слова, наблюдал волшебник с серебристой от жемчужин косой, имя которого Альбусу было неизвестно. Когда он видел его на противоположной стороне гостиной, седовласый маг не казался ему таким высоким. Облокотившись же на высокое кресло и оглядывая общий зал, он казался на две-три головы выше своих коллег. И даже профессор Нолькельн, сидящая рядом с ним, тоже высокая и широкоплечая женщина, казалась совсем миниатюрной.       Альбус чуть не споткнулся, пока разглядывал учителей, успев, однако, наступить какому-то первокурснику на ногу. Он занял свободное место за одним из столов и окинул взглядом юных магов. Ученики постарше отличались от только поступивших не только ростом. Они выделялись, чувствуя себя в разы увереннее новичков. Не говоря о закинутой на общую лавку ноге и таком же непринуждённом лежании на столах. Однако некоторые держались особняком и лишь заинтересованно поглядывали на первокурсников.       Сначала Альбуса удивляло: почему в общем зале находилось целых пять столов? Конечно, учащихся было много, только вот факультета – всего три. Однако присмотревшись, он заметил: столы вовсе не разделяют учеников – за одними и теми же столами происходило смешение Глассиаса, Фламы и Венери. С первого взгляда было просто невозможно отличить факультеты друг от друга – одинаковые красные плащи, высокие сапоги и только о девочках можно было с уверенностью сказать – Венери. Различие пряталось в колокольчике и кисточке, прикреплённой к нему, тех самых, выданных вместе с формой. Альбус опустил взгляд. В складках формы терялся золотой колокольчик с красной, как и вся форма Дурмстранга, кисточкой. На поясе Тревиса висели такие же. Он перевёл взгляд на противоположную сторону стола. Там, обнимая какого-то первокурсника (его колокольчик Дамблдору не удалось рассмотреть), сидел высокий рыжеватый юноша и быстро-быстро бормотал себе что-то под нос. На его поясе Альбус заметил украшение уже другого цвета – серебряный колокольчик и тёмно синюю кисточку. «Гласиас» – подумал Дамблдор. Всё же девочки с Венери факультетные отличия похожего типа – их отличали выделяющиеся темные, сероватые мантии с голубой подкладкой, более аккуратные (далеко не военные) сапоги и, конечно кисточки. У представительниц Венери они были бирюзово-зелёными и подчёркивались белоснежным колокольчиком. В остальном отличий между факультетами, на первый взгляд, на было.       Тем временем Директор Венери, закончила подписывать бумаги. Она встала и, призывая общее внимание, несколько раз постучала волшебной палочкой по столу. Зал на мгновение стих и тут же наполнился звенящим, переливающимся голосом волшебницы: - Вот мы и собрались с вами. С теми, кто уже многие годы приносит славу и известность в Дурмстранг, и с теми, чей путь только начинается. Будьте уверены, если вступительные испытания оказалась вам по силам, то и в стенах нашей школы сумеете преодолеть любую трудность. Но не стоит забывать – в первую очередь Дурмстранг ценит смелость и изобретательность. «Тревис был прав – даже если бы заклинание не сработало – а у многих, вероятно было именно так из-за недостатка практики и волшебных сил – абитуриент проходил испытания, если проявлял храбрость или находчивость» - продумал Альбус.       А Венери тем временем продолжила: - Так было с самых времён основания школы, - она мечтательно подняла глаза к потолку. – Давным-давно между магами в знаменитом ордене Носителей Знаний разразился конфликт. Часть из них была уверена – маги не в праве изучать все ветви магии, ведь проклятия, некромантия и прочие разделы тёмных искусств представляют слишком большую опасность для немагического мира. Другая же часть ордена, называвшая себя Носителями Правды имела другую точку зрения. Их предводитель Готфрид Вертер, победив Августа Алмерика. – главу ордена Носителей Знаний, был вынужден бежать. Десять долгих лет Вертер искал сторонников. Десять лет искал единомышленников и наживал врагов. В то время магическая власть была довольно радикальной и, чтобы предотвратить бессмысленные жертвы, Готфрид принял решение перестать действовать в открытую. Он собрал верных соратников и, выбрав незаметное маглам место среди гор, основал школу. Он понимал – разногласия между учениками неизбежны, но бессмысленны и именно поэтому решил создать два факультета – Гласиас и Фламму. В концепте обоих направлений лежит концепция о том, что в Дурмстранге нет плохих или хороших факультетов, нет глупых или умных, нет нужных или бесполезных. Так, испокон веков ученики Гласиаса изучают не только магию, но и умение грамотно излагать свои мысли – так, чтобы даже в самой сложной ситуации маг умел правильно строить концепцию своего высказывания или диалога. Кроме того, ученики этого факультета нередко идут в политику, выявляя так называемые Серые Зоны действующего законодательства. На Гласиасе ценят ловкость, находчивость, мудрость, беспристрастие и целеустремлённость. «Петляя разумом, к победе приближаюсь» - звучит их девиз.       - Факультет Фламма же известен закончившими обучения рыцарями без страха и упрёка. Но нередко ученики этого факультета тоже идут в политику, однако властвуют с честью, как завещали предки. Основатели направления высоко ценили совесть, самоотверженность, стойкость, бескорыстие, честолюбие, решительность и мужество. Поэтому и последователи факультета, продолжая традиции, до сих пор превозносят эти качества. «Светя другим, сгораю в славе» - гласит девиз факультета. И именно поэтому соревнование между направлениями бессмысленно – программы построены благодаря разным концептам обучения. Нелепо соревноваться настолько разным факультетам — все равно что стравить кита и слона. Недаром же проходит на Гласиас и Фламму разделение, - Венери едва приоткрыла губы, чтобы по всей видимости придумать новую рифму к такой удачной фразе, однако осеклась и только улыбнулась. «Не только кисточками отличаются» - улыбнувшись, подумал Альбус. - С недавнего же времени мной был создан новый факультет – Венери, на котором мы уже несколько лет обучаем колдомедиков и целителей. И хотя Венери – факультет для девочек – сравнительно юный, - она обвела взглядом всех присутствующих, - будьте уверены – его представительницы ещё покажут себя. Девиз их:

«Усыпан путь любви цветами

Как мир волшебный чудесами

Как океан высокими волнами

И как веснушками лицо»

- Конечно, по началу вам будет трудно, ведь одного лишь желания учиться, как правило, не достаточно – нужна ещё и упорность. Но верьте, пока вы прикладываете все возможные усилия, Дурмстранг будет протягивать вам руку помощи. В частности, - она сделала движение, словно призывая кого-то встать, и на её движение с разных рядов и мест поднялись десять-двенадцать человек. – В частности вы всегда можете обратиться к старостам. Альбус изучающим взглядом осматривал поднявшихся учеников. Обычные студенты, немногим выше первокурсников и его самого. Тем временем старосты приветственно улыбнулись, а Дамблдор заметил, что подвески на их поясе отличаются от обычных студентов. Кисточки были под цвет колокольчика. Белые у Венери, серебряные у Гласиаса, золотые у Фламмы. - Теперь поговорим и о правилах и особенностях обучения. Подробнее, конечно, вам расскажут деканы факультетов, однако вот основные. Вам не разрешается заводить близкие отношения с кем-либо – до достижения семнадцати лет это недопусимо. Так или иначе, Дурмстранг нацелен на подготовку высококвалифицированных магов и не является церковью бракосочетания, - она демонстративно закатила глаза и помолчав продолжила: – Вы уже, полагаю, заметили, что без труда можете понимать любого в стенах этой школы. На Дурмстранг наложены специальные чары, начинающие действовать с момента встречи с сопровождающих вас профессора или с того момента, когда вы оказались на пристани в Бёргене. Со временем вас обучат этому заклинанию, и тогда вы и сами свободно сможете пользоваться им. Кроме того, это не единственные чары, наложенные на школу. Политика Дурмстранга предполагает неразглашение места обучения. Даже если очень захотите, даже если узнаете – вы не сможете рассказать кому-то о локации школы. Так что не удивляйтесь, если на вас окажется силенцио, - Венери улыбнулась.

***

      В то утро Альбусу было особенно тяжело проснуться, да и кто бы не согласился с ним в утро пятницы? За окном было очень темно, а комнату освещали лишь немногочисленные факелы, свечи и камин, треск поленьев которого ещё сильнее нагонял умиротворение и сонливость. Он не успел привыкнуть к ранним подъемам в новой школе и такому же раннему завтраку. Однако, к его удивлению, утренние, как и все остальные приёмы пищи оказались необязательными. Директор Венери, ещё в самый первый день, посмеиваясь, предупредила и о кураторах, которые должны будить учеников и следить за тем, чтобы те не засиживались с книжками допоздна – всё это могло бы способствовать наибыстрейшей адаптации первокурсников к суровой дисциплине школы. На деле же с утра к ним пару раз за две недели заглянул такой же заспанный староста с четвёртого курса и, бросив уже проснувшимся Дамблдору и Фестеру: «Guten Morgen. Просыпайтесь»</i>, - скрылся за дверью.       Именно так. Альбуса поселили в небольшой двухместной комнате в западной – мужской – башне замка в одной комнате с Тревисом. Тот оказался находчивым, немного медлительным мальчиком, как и Дамблдор, часто засиживающимся за книжками. Его склонность к перфекционизму сначала поражала Альбуса, но потом всё чаще стала раздражать. Хотя и не так сильно, как его выводили из себя беспричинные нападки Аберфорта, сторону которого всегда так несправедливо выбирала Ариана.       Тревис же, не замечавший в себе чрезмерной внимательности к деталям, стал более разговорчив с их первой встречи. Первым делом он постарался выучить все имена и отчества преподавателей и с начала второй недели не упускал возможности блеснуть памятью. - Представляешь, профессор Нолькельн будет вести у нас рунологию со второго семестра! – говорил он, заговорчески добавляя: - Говорят, если очень постараться, тебе сразу поставят превосходно. Кажется, в немагическом мире это называют автоматом. - По-моему, автомат, это такая громкая штука, которой маглы пользуются, чтобы убивать других, себе подобных. - Вроде палочки? – улыбался Тревис. - Вроде палочки, - кивал Альбус, - без заклинаний – только «Бах-Бах». – У нас травология через час, ты не успеешь собраться, — причитал Фестер, вновь вырывая Альбуса из дрёмы. Он уже не первый раз пытался разбудить Альбуса, и с каждым новым начинал всё больше и больше злиться. Тревис, в отличие от Дамблдора, считал утреннее появление перед учителями-профессорами на завтраке неким обязательным ритуалом. Так, по его мнению, нужно было начинать любой день. — Ну и спи дальше, — с показным равнодушием бросил он, оставив свой подсвечник прямо на тумбочке Дамблдора. Альбус поморщился. Свечи горели так ярко, что даже через закрытые глаза, было видно их пламя. Дамблдор потянулся и сел, свесив ноги с кровати. До лекции действительно оставалось меньше часа. Юноша печально вздохнул и начал собираться.       Комнату постепенно начали освещать первые лучи ещё тёплого осеннего солнца. Свет сначала упал на бледно-бордовые шторы, отдёрнутый тюль, затем украдкой пополз по каменному холодному полу, запрыгивая на махровый ковёр с кисточками. Небольшой тёмно-каштановый шкафчик для мантий с несколькими не очень ровно задвинутыми ящиками стал отливать золотым под длинными пальцами-нитями лучей. Альбус подошёл к своему письменному столу – три шага от кровати в сторону двери – и окинул взглядом учебники, пергамент и перья. Зельеварение, баночка чернил, клочок бумажки – расписание – всё отправилось в сумку, перекинутую через плечо. Дамблдор напоследок оглянулся, взмахнул палочкой и, потушив свечи, вышел. Лестничные пролёты всех семи этажей башни пустели. Лекций в такую рань ещё ни у кого не было, и большая часть учеников уже завтракала в трапезной – в общей гостиной тоже было пусто. Альбус поёжился. Проход, соединяющий западную часть замка с центральной, был совершенно не защищён от ветра, однако это был единственный путь, ведущий из западной башни. Конечно, Дамблдор успел услышать байку о тайном проходе, соединяющем женскую – восточную – с мужской – западной – башнями замка, но не замечал, а тем более и не искал его. На горизонте появилась бледно-алая полоса, разрастающаяся с каждой минутой. Юноша вдруг остановился.       Ветер трепал его рыжие кудри, уши становились всё краснее и краснее от покалывающего, пробирающегося за шиворот холода, а он всё смотрел на горизонт. Красный галстук лизал губы и щёки, обнимал шею, загибался назад. Где-то там его родные, мать, отец, брат, Ариана… А сам он так далеко, что даже не может представить, как они и чем занимаются. Ему вдруг захотелось написать письмо и… Наверное, отправить. Уголки его губ едва заметно дёрнулись, и он пошёл, скрывая улыбку в тени неосвещённых стен.       Четверть часа спустя Альбус толкнул тяжёлую дверь кабинета и увидел профессор Гесс. Та, по обыкновению, активно жестикулировала, делясь чем-то личным с первокурсниками. Небольшое опоздание Дамблдора она не заметила, продолжая: – Дирекция, дирекция, как всегда не понимает. Ну скажите же мне, разве Венери получала высшее образование в области травологии?.. Ах да, что это я, страница седьмая. Открывайте, открывайте, – меняя тон голоса на взволнованно-звонкий осеклась Дори.       Урок тёк медленно, полз, подобно сонному удаву. Основы предмета, которые разбирались на первом курсе, казались несложными, но невероятно скучными. — Я прекрасно понимаю, что никому не хочется сидеть на лекциях, когда на носу выходные, поэтому на сегодня урок закончен. Со следующего урока мы будем заниматься в теплицах, не забудьте садовые перчатки! Надеюсь, вы сможете найти дорогу, — улыбнулась профессор, — Вашим домашним заданием будет прорастить вот эти семена, согласно инструкции в учебнике. Будьте внимательны, когда станете определят растение, за ошибку буду снимать баллы, – она прошла между рядов, раскладывая на парты принадлежности для садоводства и семена. – И не забудьте подробный конспект о проделанной работе с цитатами из учебника. И планы, мои дорогие, планы работы!       Ученики оживлённо начали собирать учебники, стремясь поскорее покинуть кабинет. — Мистер Фестер, задержитесь на минуту, — окликнула мальчика профессор Гесс. Тревис, уже вышедший за пределы кабинета, растерянно стал пробиваться обратно. По пути он споткнулся, едва не уронив горшок с пурпурным цветком. Дори Гесс заклинанием ловко подхватила растение, проговорив: – Не переживайте, это не по поводу вашей успеваемости, пойдёмте же. Только, шляпа Мерлина, пожалуйста, не торопитесь.       Альбус с пониманием посмотрел на уходящего приятеля и оставил того наедине с преподавателем.       В преддверии выходных он решил заглянуть в четырёхэтажную башню библиотеки, тем более что профессор Уолтер задал им конспект по книге об истории тëмных искусств. Переступив через порог, Дамблдор почувствовал ни с чем не сравнимый запах печатной бумаги и чернил. Альбус любил книги, и всё что было с ними связано. Каждый раз бывая в большой семейной библиотеке, он с удовольствием прохаживался вдоль стеллажей, воображая, сколько знаний, добытых не за одно столетие, собрано в одном месте. Он мечтал прочитать все семейные книги, поэтому нередко засиживался с какой-нибудь книгой, какао и стопкой бутербродов, возвращаясь в свою комнату только ночью.       За эту пару недель учебы в Дурмстранге он уже успел оказаться среди длинных бесконечных полок. На одном этаже школьной библиотеке редко собиралось больше десяти-двенадцати учеников, а строгая профессор Нолькельн, помогающая библиотекарю, редко появлявшемуся в замке, запрещала нарушать ничем не прерываемую тишину.       Юноша внимательно и немного растерянно рассматривал корешки потрёпанных книг. За щиколотки цеплял осенний пробирающий ветерок - явно с намёком на приближающуюся зиму. Но такой сквозняк был не редкостью для крайней северной башни замка. Пока Альбус шëл к шкафам, посвящённым книгам о тёмной магии, его взгляд зацепился за книгу «Спецификация подземелий. Чары и магия» – собрание сочинений – которое так недавно читал Тревис в общей гостиной. Он взял книгу, решив, что подробнее посмотрит на досуге. Дойдя до нужной секции, среди прочих книг он заметил корешок «Развития и упадка Тёмных искусств» и потянувшись за ней, обнаружил что не может дотянуться до полки. Тогда, в поисках лестницы, Дамблдор заглядывал между книжных шкафов – однако безуспешно. Направившись в самое начало библиотеки от неожиданно наткнулся на профессора Нолькельн. Та недовольно нахмурилась, а после того, как Альбус спросил про лестницу, она ворчливо процедила сквозь зубы: «Опять эти первокурсники» – и последовала к книжному шкафу. Но вместо того, чтобы искать лестницу, она лишь взмахнула палочкой, и через мгновение книга оказалась в её в руках. Уши и щëки Альбуса заалели. Ну, конечно же, это было просто нелепо. Он опустил голову и тихо, практически неслышно прошептал: – Простите...       С лица Либерти практически мгновенно исчезло напускное недовольство, и, улыбнувшись, она последовала обратно в начало библиотеки. Альбус ещё немного побродил меж секций с книгами, а после отправился оформлять те, которые выбрал.

***

      Наконец Альбус, ещё вспоминая случившийся конфуз, с облегчением покинул читальный зал. Минув три этажа библиотечной башни, он шёл по коридору, соединяющему эту часть замка с главной, и вдруг заметил светловолосого юношу на одном из подоконников. Тот был похож на неподвижную статую, в пшеничных кудрях которой потерялись яркие лучи холодного солнца. Ветерок из соседнего коридора трепал невесомую белую шёлковую рубашку, поверх которой был накинул теплый дурмстранговский плащ. Он замер на окне, в раме которого запутались влажные от недавнего дождя ветви виноградной лозы, из-за постоянных морозов не имеющие и малейшего шанса однажды расцвести виноградными гроздьями. Юноша задумчиво что-то разглядывал за его пределами, поэтому Дамблдор не видел его лица. В одной руке незнакомец сжимал ярко-алое яблоко и сидел, закинув ногу на ногу. Альбус сам не заметил, как засмотрелся на него, вздрогнув, когда незнакомец вдруг оторвал от окна взгляд и заговорил с ним. — Что тоже мешают? — спросил он, кивком указывая в сторону библиотеки. Его лицо озарила едва заметная улыбка человека, поймавшего взгляд наблюдателя. Светлые локоны забавно спадали на светлый озорной – голубой глаз, а второй – орехово-карий смотрел на Дамблдора с безразличием. Альбус помедлил, не понимая, в чём суть вопроса, а затем, натянув вымученную улыбку, со вздохом произнёс: — Да, честно говоря, читать просто невозможно — он тоже подошёл к окну. Ему почему-то совсем не хотелось посвящать незнакомца в ту, неловкую историю. «Очень уж много людей, слишком шумно» – хотел сперва добавить Альбус, но осознав, что его обман может раскрыться, перевёл тему: — Ты тоже собирался что-то учить?       Собеседник с искренней удивлённостью посмотрел на Альбуса, словно спрашивая, шутит ли он, но увидев, что на лице Дамблдора нет и намёка на иронию, едва уловимо улыбнулся и покачал головой. — Учителя, конечно, ещё ни разу не успели отчитать меня с начала года и всё же заниматься в пятницу – увольте, – он потянулся, разминая затёкшие конечности и вдруг заметил: – К слову, мы вроде не знакомы – Дамблдору даже показалось, что в глазах светловолосого собеседника на минуту блеснули искорки интереса, словно он замышлял что-то до ужаса весёлое, однако известное лишь ему одному. Он сдвинулся на край и, переменив позу, кивнул Альбусу, чтобы тот садился рядом. — Можешь остаться здесь, я не возражаю.       Он вновь принял задумчивый вид, и глядя в окно, в сторону черного, как смоль, озера Норн, сказал: — Я Геллерт. Геллерт Гриндевальд. Странное чувство вдруг охватило Альбуса. Это было что-то очень знакомое, и одновременно, невероятно далёкое чувство, словно когда-то, в недавнем прошлом, он уже долго чувствовал это…       Однако понять и вспомнить он так и не смог, решив отбросить странные мысли. — Альбус Дамблдор, — вместо того, чтобы расспрашивать Геллерта, он благодарно кивнул, и сев на край окна и открыл нужную главу книги. – Домашка от Уолтера? – уточнил Гриндевальд, заглядывая рыжеволосому за плечо. – У вас тоже задание? – кивая, ответил вопросом на вопрос Альбус. – Ага, – протянул Геллерт, облокачиваясь на оконную раму, – Занятия у нас пока не общие, но программа-то одна, - он прикрыл глаза, словно собираясь впасть в лёгкую дрёму, - и доверяй потом – «Не даром проходит на Фламму и Глассиас разделение» - он попытался изобразить голосом Венери и добавил от себя: - Различий же, однако, не будет в обучении.       Так, в компании Геллерта Альбус провёл около двух часов. Сначала они продолжали шутить, а потом его светловолосый собеседник замолчал, вновь уставившись в окно, не желая мешать Дамблдору с изучением учебника.       Незаметно для себя Альбус дочитал последнюю страницу нужной главы и, немного потянувшись, проследил взгляд Гриндевальда. Тот, как и два часа тому назад неподвижно сидел и наблюдал за тем, что происходило за окном. Во внутреннем дворике, расположившись прямо на земле, первокурсники играли плюй-камни. Неподалёку от них из стороны в сторону прохаживался профессор Мёрнер, жестикулируя и что-то оживлённо рассказывая Йолю, прислонившемуся к стене, пустым взглядом смотревшем на статую основателя Дурмстранга, на постаменте которой розовела, переливаясь, надпись: «Подмастерье никогда не станет мастером, пока будет воротить нос от грязной работы». Вертер гордо возвышался в середине двора, мудро-задумчиво смотря с высока ярко-сапфирным глазами-камешками. Его мраморный белоснежный профиль лучил уверенность, а тени от высоких замковых башен подчеркивали выразительные скулы. Альбус, пару раз что-то учивший и повторявший в перерывах между занятиями, успел побывать на невысоких каменных лавочках около статуи и прочитать то самое «послание» будущим поколениям. О Вертере вообще можно было услышать многое, но Дамблдор подозревал, что далеко не всё, что о нём сплетничали, было правдой. Как-никак прошли столетия с основания Дурмстранга…       Вдруг Альбус боковым зрением заметил изменения в позе Геллерта, а затем что-то ярко-красное промелькнуло рядом. В мгновение переведя взгляд, он увидел, что Гриндевальд отвлёкся от разглядывания двора и, разжав ладонь с яблоком, наставил палочку на фрукт. Он молчаливо, ничего не произнося, на долгие минуты замер в странной позе. – Что ты делаешь? Почему не произносишь заклинание? – с долей изумления Альбус взглянул на собеседника из-под упавшей на лицо, янтарно-алой чёлки. Геллерт перестал неподвижно сверлить взглядом яблоко. Копируя движение Дамблдора, он чуть наклонился вперёд и, прищурясь, посмотрел на Альбуса. – Легилеменция. Заклинания без слов. Практикуюсь, – отчеканил юноша и, ещё раз безуспешно попытавшись сдвинуть яблоко. И тут же немного виновато улыбнулся, словно сам удивившись своей резкости, добавляя: – Пока не выходит. – По-моему, на первом курсе ещё слишком рано такое изучать. А почему решил попробовать? – Видел практикующихся третьекурсников. Сетовали на неудачи в таких заклинаниях без слов. Вот и стало интересно получиться ли, – он приподнял уголок губ, – ведь волшебники, практикующие легилеменцию, получают преимущество в бою – из-за непредсказуемости. — Кстати, а как ты поступил в Дурмстранг? — видя, что Альбус окончательно оторвался от книги, спросил Гриндевальд. — Меня пригласили учиться здесь. Геллерт посмотрел на Альбуса, словно его заклинание схлестнулось с чьим-то другим. Словно он не смог пробить магическую защиту. Победить. Завладеть. Словно он встретил равного. По крайней мере так казалось самовлюблённому одиннадцатилетнему мальчику. — Я так и думал. — А разве бывает как-то иначе? — спросил недоумевая Дамблдор, игноринуя слова Геллерта.       Гриндевальд, чуть приподняв уголки рта, кивнул. — Обычные ученики должны подать заявки на поступление, которые какое-то время рассматриваться и сортироваться. Однако одарённым везунчикам рассылают приглашения. Как нам с тобой. Это так называемая стипендиальная программа, – Альбус удивлённо приподнял бровь, а светловолосый юноша невозмутимо продолжил: – Об этом не говорят, чтобы еще больше не сеять недовольство среди учеников. Рейтинговая система то ещё зло, – Геллерт чуть заметно сжал кисть на яблоке, - однако именно благодаря ей мы с тобой здесь. Мы, и во всей видимости ещё четверо…       Геллерт чуть распрямил ногу и, качнувшись, встал с подоконника. – А наш страшный отдел, – Гриндевальт прищурился, показывая пальцами кавычки, который занимается образовательной деятельностью, считает, что формат соревнований лучше всего мотивирует к учёбе. Ну чтож…       Он подбросил яблоко и, уже собравшись уходить, вдруг остановился. — Ты слышал когда-нибудь про дары смерти? — чуть развернувшись спросил Геллерт, окинув Альбуса изучающим, немного лукавым взглядом.