Не совсем равнодушный человек

— Ты трус сынок! Трус, трус, трус! Да лучше бы я тебя вообще не рожала! Ты ненормальный! — из её рта льется кровь, глаза смотрят безумно, не задерживаясь на чём-то конкретном. Она странно улыбается, и постоянно поправляет растрёпанные волосы. За ней стоят Павел Алексеевич и Гарик, и безумно хохочут. Их тела в крови, под ногами белые лужи, обрамлены красным свечением. Поворачиваю голову, и вижу Попова, тоже в крови. Он смотрит на меня серьезно, и медленно подходит ближе. Его глаза пустые. Белые. Вокруг пусто, лишь откуда-то дует холодный ветер. Но Арсению на это плевать. Он не останавливается. — Признайся Антон. Хватит ломать комедию, я ведь вижу что нравлюсь тебе, — он подходит ко мне вплотную, и ложит руку мне на талию. Он водит указательным пальцем внизу живота и облизывает губы, размазывая по голому телу красную жидкость, — Хочешь меня? — не дождавшись ответа, он толкает меня коленом в живот, и я падаю в пропасть. — Урок окончен дети. Не забудьте, на следующий урок нужно написать сочинение на тему "Мой ПАПА". — Зинаида Николаевна, а что делать Антону, ведь у него нет папы? — Хм... Хахаха. А ведь его папа сбежал, не правда ли, Тоша? А знаете почему, дети? Потому что он ненормальный, он гей! — Пусть тогда напишет про своего парня! — Ты же ГЕЙ Антон! — Педик!!! —Геюга!!! — Пидор!!! И все тыкают в меня пальцем. Каждый заливается противным смехом и смотрит на меня. Зинаида Николаевна сплела в замок руки на груди и, виляя бёдрами, подошла к моей парте. Потом, таким же противным, шипящим голосом сказала: — Здесь нет места, таким как ты, Шастун. Проваливай! — она тоже толкает меня в живот чтобы я упал. Но вместо этого я просыпаюсь. Сердце бьётся с бешеной скоростью, грозясь вот-вот выпрыгнуть с груди. Электронные часы показывают семь утра, и за окном уже потихоньку светлеет. С лица, прямо на подушку, капает холодный пот, а к моему сознанию запоздало доходит что это был всего лишь сон. Но зато какой реалистичный, и главное... правдивый блять. Ведь все они в какой-то степени правы. Я ненормальный. Я трус. Да и со сверстниками в школе найти общий язык у меня не получается. Изгой. В голове застыл немой вопрос. Почему я? Почему это всё происходит со мной? Как будто весь мир в миг стал против меня. В горле тугим комом встала обида. Сейчас я чувствую себя маленьким, обиженным ребёнком, у которого забрали любимую игрушку. Но вместе с этим мне хочется дать им всем отпор. Злость вскипает во мне резко, и я не могу её остановить. Резко встаю с кровати и подхожу к стене. В квартире тихо, слышно лишь рваное дыхание обиженного мальчика, и шлепки босых ступней по холодному полу. Он делает удар. Первый. Второй. Срывается на громкий крик, и не думая прекращать бой. С каждым новым ударом, кровь всё отчётливее видно на некогда белых обоях. Ему кажется что он сильный, кажется, что сейчас он докажет всему миру, что его не сломать. Но вдруг силы неожиданно кончаются, и сделав ещё несколько движений трясущимися руками, мальчик соскальзывает вниз по стене, хватаясь за неё красными пальцами. Не доказал. — За что…? — тихим, страдальческим голосом произносит тот маленький ребёнок внутри меня. А и вправду, за что? Колени касаются пола, голова прислонена к стене, а руки по инерции пытаются сделать ещё хотя бы пару ударов. Раз, два... три. С натяжкой. Дыхание стало таким громким, что кажется, соседи сейчас вызовут ментов, за то что я весь дом разбудил. Вдох, выдох. Вдох, выдох. И тихий скулеж. Какой же я блять жалкий. На пол скатывается одинокая слеза, и кровь. Нужно убраться, пока окончательно не превратился в тряпку. Грязную и мокрую, о которую каждый желающий может вытереть ноги. Взгляд скользит вниз по узорам на стене и неожиданно останавливается.  Сбоку висит зеркало. Боковым зрением цепляюсь за него, и ещё сонными глазами пытаюсь разглядеть картинку. Там, с того Зазеркалья, на меня испуганными глазами смотрит какой-то незнакомый парень, со странным выражением лица. Он уставший. Но что его утомило? Проблемы с родителями? Безответная любовь? А может он устал от себя? Устал бежать от проблем. Устал стоять в стороне, когда дело напрямую касается его. Подползаю ближе, и с удивлением обнаруживаю что тот незнакомый парень в зеркале — я. Парадокс. Да, я запутался. В мыслях, в реальности, в действиях. Что-то внутри меня сжимается, покрывается густым туманом и с оглушающим треском разваливается на тысячи острых осколков. Вместе с кровью, они путешествуют по моему телу до тех пор, пока не коснуться сердца. Всего-то какая-то незначительная секунда, и они уже здесь. Гонцы смерти. Но я дышу. Я чувствую тёплый, весенний ветер, что дует из окна, на своих ключицах, первые лучи солнца на лице, и слышу своё прерывистое дыхание. Обоняние никуда не пропало. Значит оболочка ещё жива. Но надолго ли? Вопрос риторический. Ведь я точно знаю на него ответ.  Сейчас хочется забыться. Пустить проблемы на самотёк, а там будь что будет. Из-за одной никчёмной жизни мир не разрушиться. И ни на чём не скажется её внезапное исчезновение. Одной букашкой больше, одной меньше. Что с этого миру? Да ничего, наверное. Ему ведь на нас плевать. И с этим ничего уже не поделаешь.  К чему я это? Ах, да, забыться. Где-то в шкафчике в гостинной мать прятала вино. Напитка крепче, уж простите, не держим. Госпожа Ляйсан та ещё леди — вино, мартини, ликёр. Водки к сожалению нет. Хотя, пить водку с самого утра не лучшая идея. Всё же сегодня я собирался в школу.  Ноги сами понесли меня в гостиную, а руки на автомате потянулись к стеклянным дверцам. А может мой отец был алкоголиком? Это могло бы объяснить моё нездоровое рвение к алкоголю в таком раннем возрасте. Да и зачастил я что-то. Сегодня, вчера. Да, семейка, что надо. Папаша алкаш, мать шлюха, и их сынок пидорас. Лучше не придумаешь.  Ведь ты уже определился Шастун? А? Ты же сам видишь с каким трепетом ты к нему относишься? Видишь что ты не нормальный. Чувствуешь. Осознаешь. И потихоньку к этому привыкаешь. Быть сраным пидорасом. В твоей голове мысли сформировались в две громадные кучи. Одна кричит: "Это неправильно! Возьми себя в руки, тряпка! Ты же сильный, вон сколько пережил! "; вторая тоже не спешит униматься: "Ты всего лишь человек. У тебя есть право на ошибку, и поверь, довериться чувствам — отнюдь не она. Ты нормальный! Просто будь собой." Но какую из них ты предпочтешь, Антон? Только учти: одна из них дарует тебе спокойную жизнь, с рутиной, как у всех остальных людей; другая же отнимет у тебя всё что ты имел, и испоганит жизнь. В тряпки старую разорвет, и даст тебе новую. Но будет ли она лучше прежней? Остаётся лишь догадываться. Так какую из них ты выберешь? Размеренную и тихую, или новую и неизвестную? Какую?  Забыться в собственных кошмарных мыслях, как это глупо. Рука, как каменная, висит в воздухе возле стеклянной ограды, уже и забыв, для чего её туда тянут. Мне казалось что это, происходило лишь секунду, две, не больше. Пока рука не отозвалась неприятной волной мурашек. Немного успокоившись, я достал винный бокал из маминой коллекции, и бутылку дорогого вина. Французское, пятнадцатилетнее. Небось подарок от одного из поклонников. Что ж, спасибо.  Немного повертев бокал в руках, я подался вперёд и, как истинный ценитель, прикрыв глаза, понюхал содержимое. Пахнет цветами. Один только запах пьянит сознание. Потом я почувствовал приятное, тёплое жжение внутри. Сладкий яд путешествовал во мне, он даровал не знанное раньше спокойствие, будто подталкивая к "верному" решению. Да, он подарил мне равнодушие. Всего на некоторое время, ну и пусть. Он не забрал у меня память. Я помню кто я, где я, с кем я. Вот только теперь это перестало меня тревожить. Я перестал волноваться. Перестал загонять себя в тупик дурацкими мыслями. Но я всё ещё помню. Может яда было недостаточно? Может я не рассчитал дозу? Нужно больше. Делаю ещё один глоток, но к сожалению лучше не становиться. Наоборот, в голову пачками лезли дурные мысли сбивая с ног с каждой секундой всё больше и больше. Спустя тридцать минут я решил что на сегодня хватит пьянства, разложился на диване и курил сигарету. Где-то подо мной что-то громко завибрировало, а я, сначала испугавшись, вынул сигарету изо рта, и быстро отодвинулся в сторону. Это оказался телефон. Я схватил его в руки и начал всматриваться в экран. Буквы расплывчато мелькали перед глазами, и только через секунды я понял, что мне от кого-то пришло смс. Номер не известен.  7.51 *Неизвестный* Можно я зайду? Я уже у подъезда. Что? И кого вообще черти носят в такую рань? Нахуя я кому-то сдался? Да и откуда у этого "Неизвестного" мой номер? А может он просто ошибся? Скорее всего. Интересно и к кому это в семь утра захаживают всякие неизвестные? Сколько разных сценариев разом посетили мою, уже успевшую охмелеть, голову. Вариантов тысячи. И стоит ли отвечать? Ведь если это не ко мне, то я могу ненарочно изменить судьбу человека. И никто не знает в какую сторону. Ну хорошо, была не была. 7.53 *Антон* Заходи. Предложение конечно шуточное. Но не смотря на эти мои ярые убеждения, минут через десять однако кто-то постучал в дверь. Да, звонок мы всё ещё так и не починили. Тихо выругавшись я направился к двери. По пути в парадную в голову стукнула мысль: неужто кто-то действительно припёрся? Шутка шуткой, но запланировать визит ко мне в семь утра тот ещё идиотизм. Разве что я затопил соседку снизу, и прямо сейчас её тридцать три кошки изо всех сил пытаются соорудить ковчег для себя и своей хозяйки. Может тогда не открывать? Пойду закрою кран в ванной, уберу воду с пола да и всё. Тем более встреча с Тамарой Васильевной может оказаться не совсем приятной, а беседа — цензурной. Или всё-таки это не она? Не открою, не узнаю, как говорится. Со всех сил стараюсь игнорировать глазок, и надеяться на лучшее, хотя где-то в подсознании уже представляю злую физиономию соседки, и мокрую тряпку в руках. И чего этой женщине не спится? Входная дверь со скрипом отворяется, и я ещё не успев разглядеть соседку, на ходу придумывая отмазку, тараторю её вслух: — Тамар Васильна, извините, ради бога, трубу прорвало, вот сантехника сижу вызываю, скоро всё починим, не переживайте вы... — открываю пошире глаза, и первое что успеваю заметить, это чёрная кожаная куртка, и выпученные голубые глаза. Интересно, откуда у Тамары Васильевны щетина? Стоп. Что-то мне подсказывает что это не она. — Тох, ты чего? Всё нормально?— и вправду не она. Картинка перед глазами наконец проясняется, и я вижу как на пороге стоит слегка ошарашенный Попов. Нервно перебирая в руках телефон, он постукивает носком о пол. В оцепенении стою в дверях ещё секунд десять, а потом в охмелевшей голове наконец складывается пазл, и с криком: "Эврика!", мозг подаёт сигнал к действию. И всё, на что он видимо был способен, это короткий кивок. — Ты? — ни здравствуй, ни привет тебе. Где твои манеры, Шастун? Действительно, а где? Да наверное пропали куда-то вместе с твоей нормальной реакцией на появление этого Попова, да? Чего уж теперь? Поплыла старуха. — Я, — так же информативно. Интересный разговор у тебя намечается, Антон. Ну, и что ты теперь будешь делать? Это же тебе не престарелая, сварливая старуха с нижнего этажа, это же Попов. Тот, чьё имя ты знаешь совсем недавно, но оно уже успело оставить свой зримый след на твоём теле, разуме и, похоже, теперь и доме. Ну что ж, проходи внутрь, мой ночной кошмар. Делай со мной всё что угодно, мне уже всё равно. — Может впустишь? — Да, конечно, проходи, — после несколько секундного молчания, это предложение кажется мне наиболее разумным, и я пропускаю его внутрь. Ну не стоять же на пороге, ей богу! И пока мелкая дрожь приходится по телу, а сердце уже не находит места, я закрывают дверь, и на ощупь, провертаю ключ в скважине два раза. За спиной слышится недовольное пыхтение Арса и звук падающих ботинок. Затем раздается голос владельца тех самых красных баленсиаг: — Ты прости что я так рано, не разбудил? Как заботливо. Интересно почему ты вспомнил это только сейчас? Но если честно грубить Попову сейчас никакого настроения нет, да и в принципе расстраивать его вообще не хочется. Хочется прижаться к нему. Почувствовать его прерывчатое дыхание на щеке, и с силой вдавливать руками тело парня в свою грудь. И никогда-никогда не отпускать. Пусть он будет только моим. — Если чесно то как-то рановато, да. Но я уже не спал так что всё нормально, — не совсем вежливо, зато правда. Не вся. Большая часть которой скрыта, и так не хочется её разоблачения, что хоть на стенку лезь лишь бы он не узнал. Парень смущается. Виновато опускает взгляд, мол, извини, Шастун, так уж вышло, и вдруг, вероятно что-то вспомнив, вскидывает брови к верху и радостно улыбается. — Хочешь чё-нить расскажу интересное? — заговорщески, и немного сбавив голос выпаливает Попов. — Давай я тебе хоть чаю предложу с печеньем, не всё же в коридоре стоять. — Резонно. Впрочем поесть не откажусь, Димки в последнее время дома почти не бывает, а в нашем доме кормилец он как никак. Идём? — Ты проходи, а я... я сейчас, ладно? Попов пожимает плечами и скрывается на кухне. В то время как я спешу убрать со стола в гостинной весь тот срач который устроил. Полупустая бутылка ставиться на место в шкаф, и только едва заметный слой пыли, и небольшое круглое место в его центре оповещает о том, что ещё некоторое время назад там что-то стояло. И как же всё-таки эстетично смотрится пятно бордового цвета на новом ковре. Хоть бери, и в рамочку на стену вешай. Ковёр всё-таки. Может его в музей вообще сдать? А что? Будет ещё когда-то стоять моё творение в соседней зале и с "Джокондой", и с "Чёрным квадратом", и даже с портретами американских президентов в Капитолии, если пожелаете. Было бы не плохо. Самолюбие — порок большенства людей. И к большому сожалению, я среди их числа. Хотя я бы окрестил это как минутную слабость, ведь сейчас я ведомый своих эмоций. Подмяв испачканный край ковра под диван, и, убрав улики своего преступления, я пошёл на кухню. К чёрту школу, не пойду сегодня. Тем более что там будет Воля. А зная мою любовь к правде и со дня в день нарастающее презрение к матери, существует большая вероятность, что я не сдержусь, и всё-таки расскажу ему. Но так ведь будет правильно? Твою ж мать, Шастун, у тебя на кухне сейчас сидит самое неверное решение за сегодня, и ты смеешь говорить что правильно, а что нет?! Сам такой же. Ничем не лучше её. Так что поднимай быстрее жопу и дуй с распросами к Попову, что он тут забыл, и какого хрена вообще приперся в такую рань. И кем он вообще себя возомнил, пришёл весь такой невинный улыбочку нацепил и принимайте гостя. Хам. А вдруг бы я спал? Он бы начал ломиться в дверь?! Уже окончательно разозлившись, я вошёл в кухню и, с еле заметным презрением, гордо вскинув голову вверх, начал разглядывать Арса. Со стороны это выглядело довольно нелепо, это же дурной тон, Шастун, встречать гостя, даже неожиданно пришедшего, вот с таким выражением лица. Но это продолжалось всего несколько секунд, пока до меня не дошло что сейчас делает Попов. Он стоял возле моего холодильника с набитым ртом, держа в руках кусок пиццы. Секунды две мы смотрели друг на друга, Арс с испугом, а я с смутным пониманием того, что этот засранец ещё и ворует у меня еду. — Ты хотел это съесть? — всё так же с набитым ртом, и искренним раскаянием сказал Попов. Он стоял ссутулившись и хлопал глазами, точно нашкодивший кот, а на моей роже растянулась широкая улыбка, после чего я откровенно заржал. Ну и как мне на него теперь обижаться? Прожевав мою пиццу, парень так же захихикал, прикрывая рот локтем, и немного покашливая. — Извини, я... — Случайно открыл холодильник и на тебя сразу набросилась моя пицца? Вот засранец. Ладно. Садись давай. Чай, кофе? — Кофе. И побольше сахара. Пожалуйста. — Сейчас. И всё-таки, удобно иметь дома кофемашину. Мать на неё собирала недолго, хотя цена у этого агрегата приличная. — Так о чём ты хотел поговорить? — я повернулся к нему. Арс сидел за барной стойкой, запихивая в себя последний кусочек пиццы. Он наверное уже и забыл что хотел сказать, потому что в момент поджал губы и начал пялиться куда-то в пол. — Ах да, точно. Извини. Так вот, — Арс быстро сорвался с места и стал шагать вокруг меня, — я случайно узнал, что в нашем городе продают наркоту. Глаза у него начали прямо искрится, он смотрел на меня с азартом, будто в предвкушении чего-то грандиозного. Но я лишь смерил его непонимающим взглядом, не разделяя его стремлений. — И ты решил занять у меня денег? — Да нет же, послушай! — волна негодования накрыла Арса, он зло на меня посмотрел, но потом в миг смягчился и отвёл взгляд в сторону, — Послушай. Вчера, я зашёл к Димке на работу, и случайно подлушал там один любопытный разговор... — И что ты думаешь, взяли мы его прямо в постели с женой губера! Кучка полицейских сразу захохотала, и значительно оживилась. Один долговязый и худощавый, который до этого просто стоял в сторонке и подслушивал разговор сослуживцев, теперь и сам делился с обществом своими историями. Арсений находился неподалёку, а именно под кабинетом Дмитрия Темуровича, у которого сейчас важное собеседование, и прекрасно слышал шушуканья тех мужчин. — Цыц! А теперь слушайте сюда щенки, — долговязый видимо почувствовал себя главным, но в следующий момент почему-то понизил голос, — Сегодня утром к нам поступил один хмырь ушастый, так вот у него в багажнике нашли наркоты на полтора миллиона баксов. Позов сказал в обезьянник его пока, а сам в кабинете закрылся. — Небось товар пробует, — захохотал толстяк, но вмиг успокоился отхватив подзатыльник. — Да тише ты! Ленка, секретарша его, сказала что у него там нарада с министром по Скайпу. Видать дела совсем плохи. — Не иначе как мафии дорогу перешли, — сказал кто-то сбоку и толпа вмиг загудела. После этих слов внутри Арсения что-то ёкнуло. Мафия значит? А что если попробовать... поймать её? Попов конечно не опер, и даже не сотрудник полиции, чтобы заниматься такими делами, да что там, он просто глупый школьник. Но и Воронежской мафии к Эскобару ой как далеко. Может Димка разрешит? Он ведь всегда был добр к нему. Всегда прощал ему маленькие оплошности, за большие ругал конечно, но не сильно, и дальше ругани никогда не заходил. И насчёт карманных денег санкции Позова тоже не действовали. Он хороший. Забрал Арса жить к себе, хотя ему и пришлось больше трёх месяцев возится с документами, срываться с работы и ехать в Омск и обратно, чтобы получить очередную бумажку. Он стал для Арсения старшим братом, с которым не стыдно поделиться самым сокровенным. Может... Может он и сейчас не откажет? Дверь кабинета резко открылась и из неё высунулась недовольная физиономия Позова. Он зло посмотрел на кучку полицейских в углу, те вмиг замолчали, и видимо чтобы не отхватить от начальства, решили быстренько ретироваться. Затем взгляд Позова упал на стоящего рядом Арсения и совсем немного смягчился. — Долго ждёшь? — Нет, только пришёл, — выпалил Арсений. Ему почему-то не хотелось портить настроение Димки, который по видимому только что получил от начальства люлей, ведь его щёки и лоб пылали красным, а губы были поджаты. — Тогда заходи, садись. Арсений вошёл внутрь но садится не спешил. Он ведь изначально пришёл сюда просто проведать Димку, поговорить ни о чём, и вместе поехать домой или в кафе. Но теперь он будет клянчить. Ползать на коленях перед Позовым чтобы тот хотя бы рассказал чуть больше об этом деле. Поэтому, не теряя ни минуты, Арсений начал свою тираду... — Дим, а я в квартире убрался... — протянул Арс. Про себя думая о том, лишь бы Поз его назад не здал после всего этого. А ещё, что весь сегодняшний вечер он будет драять полы, и до блеска натирать столешницы, ведь, как вы уже догадались, квартира нихрена не убрана. — Сколько? — старший вздохнул и полез в карман брюк, а затем вытащил оттуда кошелёк. — Тысяча. Но я не об этом.... — Стой ты пришёл спросить о дилере, а взял у него деньги? — я немного опешил. — А на какие шиши я должен был в квартире убираться? Бытовая химия знаешь не дешёвая, тем более после того раза с моими кулинарными экспериментами она вся закончилась, — последнюю фразу я еле разобрал, и на секунду улыбнувшись стал требовать продолжение истории: — Так а что дальше было? — Так вот... — Не об этом? А о чём же? — Позов непонимающе взглянул на Арсения, но купюру всё-таки протянул. В этот момент Сеньке стало немного стыдно, от того, что Димка думает что ему от него нужны только деньги, но тисячу всё-таки забрал. Не на свои же кровные их общую квартиру убирать в самом то деле! — Ну... Спросить хотел. О работе. Нет ли чего-то новенького? Может маньяк какой-то объявился, или ну... даже не знаю... дилер на худой конец? Арсений старался действовать осторожно, не говорить напрямую, но и безнадёжные намеки не подавать. Но золотая середина, казавшаяся Попову самым лучшим вариантом, не сработала, а Димка почему-то разозлился. Он ведь тоже не тупой. — Не РОВД, а базар какой-то, честное слово, — склоня голову пробубнил Дмитрий Темурович, — Ты то откуда знаешь? Опять эти балаболы в коридоре орали? — Угу. Так расскажешь? Я могу ещё и ужин приготовить... — Нет! Я сам приготовлю. А ты лучше к школе подготовся, у вас же завтра контрольная по алгебре, — в следующую секунду перед Арсением открылась дверь, а Димка выжидающе посмотрел на него, слегка поправив очки. Попов конечно всё понимает, у его... кхм... приемного отца сегодня выдался напряжённый день, и сейчас он наверняка хочет просто уединиться в этой комнате и хорошенько расслабиться, закурить сигарету и пропустить несколько стаканов коньяка, и конечно он бы хотел поскорее выпроводить отсюда Арса, но этого допустить никак нельзя. Ему ведь интересно. А кроме Димки ему никто и слова не скажет об этом деле. Станут ещё сотрудники полиции перед незнакомым пацанёнком отчитываться. Так что нужно действовать здесь и сейчас. — Ну, во-первых, не по алгебре, а по русскому, а, во-вторых, нет смысла ещё раз повторять — тему я знаю на отлично, — будто не поняв намёка, Арс прошёл внутрь комнаты, и уселся на ближайшее кресло. — Ладно, — Поз видимо понял, что по хорошему парень отсюда уходить не собирается, поэтому последовал примеру младшего, и сел напротив него. — И чего ты хочешь, парень? — Расскажи о том дилере что вы сегодня поймали. — только этого Попов и ждал. Но Димка лишь вздохнул и вдруг заорал. — Да как вы все меня уже достали вместе с этим хмырем! Арсений, я прошу тебя, побудь хорошим мальчиком и не лезь в мои дела! Ты вообще знаешь чего я здесь наслушался, из-за него, а?! — затем его голос немного охрип, и стал походить на очень усталый, — Иди домой, а? Хочешь приготовь что-нибудь, можешь даже друзей позвать, всё равно меня сегодня дома не будет. Придётся с этими наркоманами возится. Он ещё про склад говорил, придётся ещё туда заехать, хорошо хоть по дороге домой, на обратном пути может заскочу, — Позов устало прикрыл глаза, и яростно потёр подушечками пальцев виски. Ему действительно нужно отдохнуть. — Вот это да... — я едва сдержался чтобы не засмеяться. — Ну так... — Довести самого начальника РОВД Воронежа, это же как надо было постараться! — Ты дурак? — Нет. Просто не могу понять какие ещё карты в этой истории ты считаешь козырными? Насчёт того нарика, так Димка же сказал, что сам разберётся, ты то там при чём? — Это уже спортивный интерес, Антон. В городе появился большой поставщик героина, дело запутанное, сложное, и наверняка опасное. И вот что интересно, тот человек вёз наркоту в баночках из под детской смеси, вот урод! После этих слов меня будто током прошибло. Детская смесь... Ящики, Нурик, грузовик, склад, Гарик... Мама. Действительно, а зачем меблевому заводу огромная партия детского питания? Наверно затем, что это было вовсе не оно. И в этом всём как ни странно замешана моя мать. Но зачем ей это? Подставить Гарика или Пашу? Так себе мотив. Здесь определённо что-то другое... — Антон ты меня слушаешь вообще? — Да, продолжай. Задумался просто. — Ну хорошо. Так ты в деле? Я знаю где находится тот склад, можно съездить, — ты очень удивишься, Арсений, но я походу тоже. — Ты уверен? Там же вчера уже был Димка, разве нет? — Димка? Да он вчера приехал только на час позже меня, сказал что завтра, то есть уже сегодня, съездит. — И ты пропустишь школу? Сам же знаешь, у нас контрольная, Павел Алексеевич по головке точно не погладит, может и наорать, — как-то неуверенно пробубнил я. Интересно, когда это меня останавливала какая-то ебучая контрольная? Но и с Арсением я туда пойти не могу. Заметят что больно много кручусь возле того места, может и с работы попрут. Но я приду туда. Вечером. Как и договаривались. Без Арса. Стоит ли ему рассказывать то, что мне известно? Не стоит. Он может проболтатся Димке, а этого допускать никак нельзя. Он ведь мент, а они разбираться не будут кто виновен, а кто так, мимо проходил и случайно зашёл, всех заметут. Не только главных лиц, но и их, простых рабочих может коснуться ментовская рука. Я то несовершеннолетний, мне дадут разве что условку, а может и так отпустят, нужно только прикинуться что ничего не знал, сказали разгружать — разгружаю, а вот мать... Она может и срок получить. А в детдоме полтора года сидеть я не хочу. Хотя, ещё не известно каким боком она здесь. Может просто любовница, а может это вообще её идея продавать наркоту. Пиздец какой-то. — Я тебя умоляю, завтра напишем. Воля конечно будет бесится, может даже Димке позвонит, но там я как нибудь выкручусь. — Ты то да, а вот меня и вчера не было, нужно хотя бы для галочки придти. Проспал блин полдня. — после этих слов Арсений смутился, и опустил глаза. Наверное вспомнил тот вечер. И я вспомнил. Почему-то захотелось его обнять. Но я этого не сделаю. Нельзя. Это не правильно. Это не нормально. Арсений резко встал и подошёл ко мне. Обнял. Прижался сильнее. Я почувствовал прерывчатое дыхание на ключице и биение его сердца внутри себя. И это правильно. Это нормально. Мы ведь друзья. — Прости, — тихо, почти слышно прошептал он. — За что? — наконец-то ответил я, после этого Арс быстро сделал шаг назад и испуганно посмотрел на меня. — За это. Я не должен был, я просто... — Пустяки. Мы же друзья, — как же больно выговаривать это слово. Сплошная ложь. — Друзья. Я наверно пойду уже? Тебе всё равно в школу пора. —Уже? Я думал ещё есть время. Ну... хорошо? Тебя провести? — Да нет, я сам. — повисла неловкая пауза. Я не хотел торопить его. Не мог. Да и он тоже не спешил. Как два идиота стоим сейчас друг напротив друга, и не знаем что делать. — До завтра? — оклемался Арсений. — Пока. Попов очень медленно вышел из кухни, а потом и из квартиры. А я всё ещё стоял здесь. Боялся пошевелиться. Но момент не поймаешь. Он уже сбежал. Вышел отсюда следом за Арсом. А ведь утро начинается не с кофе, нет. Оно начинается с объятий дорогого человека. Наконец-то я встретил утро правильно.