***
Работой в особняке я увлеклась. А следом за мной увлеклись и Эскер с Рагаром. Несколько дней мы с ними расставляли и раскладывали покупки, носились по всему особняку, как ужаленные, и развлекались всеми доступными при обставлении дома средствами. Сколько времени на это было потрачено, даже и не сказать. Я всегда считала, что жить у моря и не ходить плавать — натуральное кощунство, так что выбиралась к воде несколько раз. Дно у берегов Лукедонии поинтереснее, чем около того острова, и я даже сплавала туда, где происходила смена поколений угрей. Правда, самих угрей не застала — у них ещё не начался брачный сезон. Или начался, просто они ещё не доплыли до места случки. В мой первый заплыв меня потеряли, так что на последующие пришлось брать хоть кого-то из блондинов с собой. Впрочем, оба мгновенно вошли во вкус, и отправлялись со мной оба. Время до поступления у них ещё было — примерно пара месяцев, так что они, казалось, отрывались за всю свою долгую жизнь, обременённую массой обязанностей. Это они ещё даже отдалённо не представляли себе, какой разгул ждёт их во время учёбы в общагах… Придётся время от времени являться пред алы очи, чтобы напоминать, что это всё же наказание, и они не должны получать удовольствие. Или, по крайней мере, не должны забывать учиться. Ещё был Арзак. Он очень много работал и явно стеснялся просить помощи как в клане Кертье, так и у нас. Так что дело его продвигалось медленно. Трудно сказать в какой из дней я увидела на столе в большой гостиной эскиз клумбы как раз перед этим окном. Мне композиция понравилась, к тому же земля нужной формы уже была вскопана, а саженцы в горшках ящиками стояли вокруг. Так что я недолго думая вылезла в окно, превратила свою одежду в треники, майку, фартук, панаму и перчатки, а туфли в кеды, и принялась за работу. Первым копающейся в земле меня увидел Эскер. Причём, как увидел, так и остолбенел. И так и стоял столбом на фоне пейзажа. Я даже и не заметила его, пока не пошла за очередным ящиком саженцев. Может, надо было его как-то из ступора вывести, но мне было недосуг — у меня тут цветочки на клумбе. И когда я снова погрузилась в своё занятие, послышался сдавленный хрип, и я изволила обернуться. Рядом с Эскером замер Рагар, а жутковатые звуки издавал Арзак. — Что с вами? — поинтересовалась я, всё ещё стоя на земле на коленях. — Что вы делаете, каджу-ним? — выдавил Эскер. — Цветы сажаю, — сообщила очевидное я. — Мне понравился эскиз в гостиной. — Но вы не должны… — подал голос Рагар. — Ну, из долгов у меня только долг Ноблесс, — условно согласилась я. — Только я не понимаю, почему это мне нельзя посадить цветы на клумбе. — Не то чтобы нельзя, — осторожно произнёс Эскер. — Просто это… как-то… — Что, если это увидит кто-то из каджу? — обозначил мысль Рагар. — То будет новая мода среди них — клумбы высаживать, — отозвалась я. — Так, или вы помогаете, или идите отсюда. Скульптура в сад вроде пока не планировалась. Возникла мгновенная суета. Арзак был в рабочей одежде, так что бросился ко мне с ящиком саженцев, а Эскер и Рагар кинулись в особняк. Причём, бывший Лорд рванул через окно, в которое я изволила выбраться наружу, а бывший каджу, как и подобает вменяемому члену общества — через дверь. Вернулся он, впрочем, быстрее. Так что клумбу мы закончили в два счёта. Правда, пришлось всю дорогу объяснять Арзаку, что он отлично справляется, а мне просто нравится сажать цветочки. К концу клумбы он, вроде бы, убедился и пообещал сообщать мне о каждой следующей, если я буду в особняке и не буду занята. Я не забыла про гостиную с креслами-мешками. Клумбы занимали меня дня три, потом садовник занялся тропинками, и я уже не лезла. Ревизия комнат первого этажа выявила, что я невероятных масштабов жмот. Я не хотела расставаться ни с одной из обставленных гостиных категорически. Зато я с лёгким сердцем могла расстаться с залом для танцев. Вообще без понятия, зачем он требовался в особняке, потому что его не использовали ни разу. Вот прямо ни разочка. По крайней мере, на моей-роделиной памяти. Его даже на свадьбе не открывали, впрочем, там о танцах вообще речь не шла. Так вот, комната эта была довольно большой и светлой, с французскими окнами на небольшую террасу с балюстрадой. Ну, как небольшую — неширокую, шагов в десять, и тянувшуюся вдоль всего торца. На стенах висели большие зеркала в золочёных рамах, и это, конечно, прибавляло и света, и пространства. Но мне они как раз нужны не были, так что я начала ремонт с того, что отправила их все на чердак. Затем изобразила обои, как будто стены обклеены выцветшими желтоватыми конвертами от писем, а поверх добавила панели из платана, клёна и дуба. Паркет был вполне себе симпатичным, наборным, из светлых пород дерева и покрыт матовым лаком. В принципе, никогда не понимала необходимости натирания паркета до зеркально вида — скользко. А что может быть хуже скользкого пола в зале для танцев? Зал получился светлым и нейтральным, так что на полу появились низкие столики из чёрного дерева и, наконец, кресла-мешки глубоких насыщенных оттенков. И в этой гостиной мы втроем предавались праздности, играя в ассоциации. Исходным словом в текущей партии было слово «зелёный». — Геджутель, — задумчиво произнёс Эскер. — Геджутель? — переспросила я. В этот самый момент каджу Ландегре буквально ворвался в гостиную. Взгляд у него был слегка ошалелый — то ли от принесённых новостей, то ли от картины перед глазами. То ли сразу от всего. Глаза его были слегка выпучены, а кожа и вправду приобрела зеленоватый оттенок. — Да, «Геджутель» подходит, — согласилась я. — Для чего? — тут же спросил Ландегре. — Не обращай внимания, — я жестом пригласила его сесть к нашему столу, пусть и пустому. — С чем ты к нам пришёл? — К Лорду пришли из Союза, — выпалил он. — Они обвиняют её нападении на них. — Оу, — я неохотно поднялась. — На старейшин или на лабораторию? — Я не знаю, — Геджутель покачал головой и рухнул в кресло. — Лорд велела мне как можно быстрее сообщить вам. — Ладно, понятно, — хмыкнула я. — Давайте-ка идите к замку пешком, а я скользну. Если всё пойдёт так, как хочу я, то и незачем им знать, что вы двое живы. А если нет, то вы там лишними точно не будете. Я скользнула, успев заметить, как Рагар и Эскер поднимаются с кресел. Хоть бы они к замку пошли, а не рванули на максимальной скорости. А мне нужно было немного хотя бы времени. Оказавшись перед дверью в тронный зал, я задержалась ровно на то мгновение, которое потребовалось, чтобы перевоплотить мои домашние одеяния в одеяния ко двору Лорда, после чего толкнула тяжёлые створки. В зале повисла гробовая тишина, пока я шуршала платьем по красной дорожке к трону. Остановилась я на первой ступени подиума и повернулась к представителям Союза. Их было двое, и мне очень хотелось их прямо вот здесь сразу и развеять. Особенно Кромбелла. — Как мне сообщили, вы явились выдвинуть обвинения Лукедонии, — на удивление надменно произнесла я. Не знала, что так умею. — Почему мы должны вам отвечать? — ответил старикан. Не Кромбелл, а тот, который был начальником Игнесс. — Ну, для начала потому что ваши обвинения могут касаться только меня лично, — отозвалась я. — И мои действия не имеют особого отношения ни к политике Лукедонии, ни к Лорду. К тому же, я ещё не задавала вопросов. — Как распоясались ваши подданные, Лорд, — вставил свою монету скромного достоинства Кромбелл. — Неужто вы и правда так слабы, что позволяете столь юной особе так себя вести? Я рассмеялась. Заливисто так, заразительно даже, потому что и Лорд, и присутствующие каджу как-то тоже захихикали. Назвать меня юной особой можно было разве что в космических масштабах, но никак не в человеческих и даже не в благородно-оборотничьих. Когда я перевела дух, отсмеявшись, Кромбелл тоже вполне подходил для ассоциации к слову «зелёный». — Я бы хотела выслушать ваши обвинения для начала, — произнесла я. — А уж потом мы поговорим о том, кто здесь кому что позволяет. — Вы напали на Союз, убили шестерых его членов, в том числе старейшин, разрушили лабораторию и похитили ценный экспериментальный образец, — визгливо выпалил старик. — Вы должны ответить за это! — Есть какие-то доказательства того, что я там была? — изогнув бровь, уточнила я. — Может быть, вы можете предъявить тела убитых? — Нет, но никто другой не мог, — решительно заявил он. — Интересный способ искать виновных, — хмыкнула я. — Первое. Чтоб вы понимали, — я сделала шаг в их сторону. — Я действую исключительно в рамках… воли мироздания, скажем так. Никто не может отдавать мне приказов. Никто, — подчеркнула я. — Кроме того, полагаю, о лаборатории Лорд даже не была в курсе до вашего визита. — То есть она вам даже не докладывает, Лорд? — снова влез Кромбелл. — Кадиа Этрама Ди Родела и не должна никому ничего докладывать, — отрезала Лорд. — Я бы на твоём месте не отсвечивала, — обратилась я к Кромбеллу. — С твоими-то планами на будущее. Глаза этого дурноголового вспыхнули, но рта он всё же на раскрыл. А жаль, я могла бы превратить всю эту их эскападу в редкий фарс. Он очень внимательно на меня смотрел через очки, чуть наклонив голову. В мыслях он меня уже на декокты разобрал и эксперименты по трансплантации начал. Причём, старик был с ним в этих мыслях совершенно солидарен. — А вот думать стоило бы потише, — заметила я, поморщившись. — Против меня не особо работает даже ментальная защита Лорда, вашу я даже не заметила. Итак, давайте поговорим о фактах. — Шесть благородных из Союза мертвы, — начал старик. — То есть, у вас есть тела? — скучающе уточнила я. — Нет. Но у одного из них был контрактор, — отозвался старик. — Иначе говоря, вы уверены в одной смерти, но мне решили предъявить шесть, — я изогнула бровь. — Но одного-то вы всё же убили, — поджал губы старик. — Да нет, я отправила в вечный сон всех пятерых, — я пожала плечами. — Я представляю волю самого мироздания. Так что я вынесла им приговор и привела его в исполнение. Никакого отношения ни к Лукедонии, ни к Союзу моя деятельность не имеет. Причём, замечу, что все приговорённые грехи сознавали и каялись. — Пятерых? — переспросил старик. — Речь шла о шести. — Идиан Тросиа вернулась к своему клану, — отозвалась я. — Так что вполне жива и здравствует. — А налёт на лабораторию? Его вы как объясните? — он очень старался напустить на себя суровый вид. — Я вообще не очень понимаю, почему я должна кому-то что-то объяснять, — ответила я с совершенно скисшим лицом. — Однако я отвечу. Политика ИО Лорда оборотней вызывает массу вопросов. Так что я полагаю правильным предоставить возможность Лорду настоящему прояснить эти вопросы до того, как приму решение о вмешательстве. — Что значит — ИО? Мадук действующий Лорд! — слишком эмоционально произнёс старик. — Технически — нет. Лордом оборотней может стать лишь тот, кто в открытом поединке одолел Лорда предыдущего. А Музаку, насколько мне известно, ни один оборотень не побеждал, — пояснила я. — Так что, технически, он всё это время оставался Лордом. — Тем не менее, вы разрушили наши исследования, лишив образца, — старик сменил тон на деловой. — Это было бы неплохо компенсировать. Например, вашим телом для некоторых проб. — Ты головой по пути не ударился? — вскинула брови я. — Или что-то могло вызвать в тебе размягчение мозга? — Но вы отняли у нас… — У Союза нет никакой прерогативы на владение живыми существами, — оборвала я его. — Кем бы они ни были. — Да как вы смеете? После того, какой урон нанесли Союзу! — старик опять вскипел. А вот Кромбелл благоразумно заткнулся. Точнее, он обдумывал, как бы использовать эту ситуацию с максимальной пользой для себя и максимальным же вредом для старика. — Мы проявили достаточную лояльность, — закончила беседу Лорд. — Кадиа Этрама Ди Родела была в своём праве, так что обвинения в исполнении долга выдвинуты быть не могут. Что же касается лаборатории, — она посмотрела на меня. — Там не было ни жертв, ни разрушений, в принципе, — нахмурилась я. — Ну, за исключением Кравей. — Роктис или Игнесс? — уточнила Раскрея. — Оба, — я чуть нахмурилась, припоминая детали. — Приговор Роктиса привёл в исполнения Эскер, а с Игнесс разбирался Рейзел. — Таким образом, мы признаём ваши обвинения безосновательными и требуем немедленно покинуть Лукедонию, — и Лорд встала и вышла из зала, максимально чётко обозначая позицию по вопросу. — Но как же наши потери… — продолжал говорить старик. — Компенсация… — О, интересно, — я ехидно заулыбалась, — если вы обратитесь в, например, европейский суд с тем, что у вас забрали человека, которого вы годами истязали и удерживали силой, то какова будет вероятность исключения в части смертной казни для вас? Старик открыл и закрыл рот. Он вдруг понял, внезапно, что никто ничего не компенсирует. Обвинить в убийстве не выйдет: нет тела — нет дела. Может, они всей благородной компанией уехали пить коктейли где-нибудь на побережье карибского моря. Что, кстати, недалеко. А с лабораторией ситуация и того сложнее. А старик, как и Кромбелл, всё же не идиоты. Во всяком случае, не круглые. Тем более, что к ним уже приблизились Раджак Кертье и Кей Ру. Может, они и рискнули бы вступить в бой с одним каджу, но не с двумя и не в тронном зале Лорда. А если бы такая дурная мысль их головы всё же посетила, я бы вмешалась. На земле есть много мест, в которых прекрасно и очень эффективно думается над поведением. Может, Союз и согласился мирно покинуть Лукедонию в этот раз, но никаких сомнений в том, что они будут искать место, где бы так поднасрать, чтобы воняло посильнее и убрать было потруднее, не возникало ни на мгновение. Причём, массовые убийства, например, вовсе не покажутся чрезмерными средствами… Эскер, блин, со своим благом для Лукедонии… Рожел, скотина… Да и я тоже молодец. Не надо было действовать резко, как понос… А может, всё и правильно: что будет дальше — без понятия, канон из памяти как хлоркой вымыло, но я вроде всегда любила хорошие финалы, так что… Лишь бы до этого хорошего финала дело дошло, а то я ведь могла и только до апогея тотального трындеца добраться. А из него без роялей не выбраться, если в него на роялях въехать.11. Ассоциации к слову «зелёный»
3 июля 2021 г. в 10:28
Чтобы сопроводить меня в мебельный салон, отрядили Такео. Франкенштейн отрекомендовал его, как лучший в городе, и у меня не было ни единого основания ему не верить. К тому же он сказал, что если упомянуть его рекомендацию, сделают максимально безупречно. Ну, это мне и было надо.
Размеры помещения, причём каждого во всём особняке, я помнила наизусть, но вот сейчас мне подумалось, что было бы неплохо иметь какие-нибудь записи. Да и вообще было бы неплохо иметь какую-нибудь сумочку. А женская сумочка, как известно, может скрывать в своём нутре всё от лака для ногтей до парашюта. А у меня в костюме даже карманов нет.
Такео вывел с парковки машину — чёрный седан с кожаным салоном цвета сливок. Хорошая машина, дорогая, с большим двигателем. Мне такие машины особо не нравились никогда — большой расход топлива, сама как корабль, так что не припаркуешь её нигде, а на сумму за обслуживание можно крыло от самолёта купить. Но такая машина как правило для тех, кому и не надо искать место для парковки или беспокоиться о ценах на запчасти. Франкенштейну, например, не надо, так что и мне не стоило. Я села вперёд, и снайпер озадаченно на меня посмотрел. Надо полагать, мне бы стоило сесть сзади, но я бы и за рулём хорошо себя чувствовала, если бы имела хоть отдалённое представление о корейских ПДД.
— Поехали, — улыбнулась я.
— А почему вы не сели сзади? — уточнил он.
— Не нравится, — я пожала плечами. — Мне нужно пристегнуться, да?
Такео кивнул и вывел машину на дорогу, пока я производила манипуляции с ремнём. Ладно, хоть не со скотчем и не на мосту. Снайпер воплощал сосредоточенность, хотя и испытывал некоторую нервозность. Мне стала интересна причина, и я влезла в его голову. Исключительно из соображений безопасности — чтобы разговором от дороги не отвлекать. А там, в голове… Он беспокоился о том, как бы так максимально комфортно меня довезти до места, чтобы ничто меня в пути не огорчило. В принципе, ехать было вполне приятно: в машине был кондиционер, удобные сидения и лёгкий джаз. Да и водитель вызывал доверие. Вся проблема заключалась в том, что мы еле тащились по бесконечной пробке, передвигаясь каждый раз метров на десять-пятнадцать. В общем, это было невыносимо медленно. Впрочем, это было бы гораздо медленнее моей обычной скорости, даже если бы он выжал из этой машины всё, что можно.
Ещё там, в голове Такео, я нашла интересные и странные штуки, которых, по идее, не должно было быть. Любопытство у меня неуёмное, так что я стала разбираться, что там и как. Часть этих мозговых надстроек имела вполне практический смысл — защиту от ментального внушения и контроля, что-то особенное про построение стрелковых коридоров и какие-то ещё штуки для лингвистики. Но это всё не было мне особенно интересно. А вот совершенно бесполезная надстройка с какими-то непонятными данными — совсем другое дело.
— Ты в курсе, что у тебя есть ложные воспоминания? — спросила я, когда мы в очередной раз встали.
— Что? — Такео повернулся ко мне, и его глаза заметно округлились.
— Ложные воспоминания, — повторила я. — Вписанные в твою память. То, чего на самом деле не было.
— О чём? — он сглотнул.
— Это имеет принципиальное значение? — я изогнула бровь. — Я имею в виду, это же просто лишние данные о том, чего не было. Можно просто удалить.
— И всё же… — он помолчал, пока мы проехали очередной небольшой участок. — Мне кажется, я должен знать.
Я посмотрела на него, а потом уставилась в лобовое стекло. Ну, может, он и прав. Для начала я решила выяснить, что именно там, в этих воспоминаниях. Пришлось влезать в них осторожно, чтобы они на самого парня не накатили. Так что пока я пробиралась, мы успели аж два квартала проехать. И то, до чего я добралась, мне не понравилось. Ожидаемо, впрочем, не понравилось — я же знала где-то там глубоко внутри, в чём и где собака зарыта. И, главное, кем. Этим самым, или точнее — этой самой, кем и были заполнены воспоминания. Причём, при более глубоком изучении нашлось и затёртое воспоминание о встрече Такео с доктором Айрис. Может, она и гениальный учёный, но мне вот интересно, а не было ли у неё каких заболеваний мозга? Известно же, например, о связи способностей к математике со склонностью к шизофрении. Может, у неё там тоже… что-то…
— Тебе не понравится, — мрачно сообщила я.
— Тогда, может, и не надо? — задумчиво отозвался Такео.
— Надо. Это вопрос безопасности, — я поджала губы. — С другой стороны, я могу просто сказать тебе, что было ложным, а ты сам решишь, хочется ли тебе это сохранить.
— Когда? — сразу уточнил он.
— Ну, я бы не затягивала, — задумчиво протянула я. — Но и ответа до отбытия не требую. В конце концов, мне нужно очень мало времени, чтобы попасть из одной точки в другую.
— А можно восстановить память? — спросил снайпер.
— Твою? — уточнила я. — У тебя прямо провалов нет.
— Нет, нашего товарища, — отозвался Такео. — М-21.
— Технически — весьма вероятно, — отозвалась я. — А вот стоит ли — надо посмотреть. Там ведь что угодно может быть от примерного онкобольного мальчика-скрипача до раба.
— Рабства давно не существует, — фыркнул снайпер.
— Не существует где? — скептически уточнила я. — В списках одобряемой обществом формы собственности? — он хмуро посмотрел на меня, и я продолжила: — А кем был твой товарищ, когда на нём опыты ставили? Рабом или научным материалом?
Н-да. Такео отвернулся и задумался. Меж его бровей даже складочка пролегла. Я не стала ему мешать и даже присутствовать при размышлениях. Вообще, мне было интересно, как дела у Рагара со списком. В принципе, проблем не должно было возникнуть, ведь его сопровождали Тао и М-21. Да и Эскера отправили к ним, несмотря на выраженный протест — он очень хотел поехать со мной. Но я сказала, что там от него пользы будет больше. И пока мы оба, я и Такео, предавались размышлениям, как раз добрались до большого стеклянного офисного здания, где располагался рекомендованный мебельный.
— На первом этаже, вторая дверь слева, не заблудитесь, — произнёс Такео. — Я буду ждать вас здесь.
— Ты недооцениваешь мою способность теряться, — хмыкнула я. — Если не найду, скользну просто сюда, — Такео выбрался из машины и открыл мне дверь, и я элегантно выкарабкалась. — Кстати, все твои ложные воспоминание касаются некой Тейры. Собственно, она же их тебе и ввела.
Ручка двери выскользнула у него из руки, а лицо приобрело лёгкий зеленоватый оттенок и утратило полностью мимику. Я тихонько толкнула дверцу, прежде чем отправиться за своей новой кухней. Такео так и остался стоять у машины. Я вот сейчас зачем это сделала? Надо было дома, где он мог бы принять на грудь или побиться головой об стену, чтобы как-то спустить пар. Нет, мне надо было загрузить его именно в этот самый момент. Впрочем, ему меня ждать не меньше полутора часов, так что, может, и придумает чего за это время.