Босиком по лезвию ножа, пройти на поводу у чувств

flashback       С момента пожара в Ордене, как называл ее тюрьму Сион-сан, они бежали, постоянно меняли города из недели в неделю. Скрывались, прятались, кочевали через леса, поля и реки; не было постоянного пристанища для четырех ученных и Ли, но все же в этом городе им удалось спрятаться как следует - тут они жили уже целую неделю, и никто не тревожил довольно мирную жизнь. Недзу все так же гонял Ли по владению оружием и синхронизации с чистой силой, Матиас рассказывал различные истории и наполнял голову девушки полезными знаниями, Марион ругала ее, ругала Сиона и заботилась о хозяйстве, ей даже удалось научить Ли готовить бутерброды и варенные яйца. Ну, а Сион просто был рядом, показывал ей этот мир и просто заботился, иногда помогая Недзу с тренировками.       – Сион-сан, - сейчас они сидели в ноябрьском парке на лавочке вдвоем и смотрели на срывающиеся с грозовых туч первые капли дождя, - а что такое семья? – ученый даже немного опешил от такого вопроса: не думал он, что Ли может таким интересоваться.       – Семья… как тебе сказать, - сам Сион не мог точно дать определения тому, чего не имел никогда: они с Недзу выросли в одном из приютов в предместье Лондона и никогда не видели своих родителей. – Это люди, которые любят тебя, заботятся, которым ты небезразлична, наверное. Они могут поругать тебя, но никогда не дадут в обиду; те, с кем бы ты ни за что не хотела бы расстаться - ну, я так думаю…       Ли очень внимательно впитывала в себя слова наставника, а потом радостно схватила его за руки и выпалила громко-громко:       – Сион-сан, это же как мы! Точь-в-точь, - и словив на себе непонимающий взгляд вишневых глаз, девушка пояснила: - Ну, смотрите: Вы же любите меня, верно? Да и Недзу-сан тоже. Марион-сан часто ругается, но никогда не даст нас в обиду другим, а Матиас заботится обо всех нас, и самое главное - я бы никогда не хотела расставаться ни с кем из вас! Это же так здорово, Сион-сан, я теперь точно уверенна, что у меня есть семья!       Сион улыбался, глядя на это счастливое лицо, пусть и скрытое наполовину маской, и на то, что она не отпустила его руки, где-то в сердце екнуло на словах о любви, но это было очень, очень глубоко. Ведь если она улыбалась, если Ли радовалась, то и он был счастлив. В тот день она ошарашила своим открытием остальных, и все с нею согласились. Тот вечер беглецы провели как единая семья. end of flashback       Его кукла на полу почти не шевелилась, все так же сжавшись в маленький комочек, она едва хрипела сорванным голосом, а по ее щекам катились слезы, смешанные с кровью. Рувелье был в восторге: открытие стигматы – потрясающий процесс, столько алого и столько силы, столько зрелища! Ли была поразительна, ведь мешать слезы с нежной улыбкой могла только его кукла, только она. И пусть момента их единения она еще не вспомнила, но не беда, ведь скоро у него в руках будет самое ценное и желанное, и плевать на целый мир, потому что без нее все так мизерно, ведь она святая, принадлежащая только главе семьи Рувелье. Инспектор последний раз в своей жизни полагался на силу мерзкого ученого, и пусть это было унизительно, но важна только Ли, ибо только благодаря ей здесь и сейчас только он будет одарен величайшим счастьем в этом мире. flashback       Тут не было абсолютно ничего, только белые стены, потолок и пол, на котором она лежала. Это место казалось неестественным из-за своей траурной чистоты, Ли сама не понимала, почему такие мысли возникли у нее в голове, которая тут же разразилась ужасной болью. Интересно, зачем она здесь? И куда исчезла ее семья, почему ее забрали от них? Как же так? Они ведь обещали что будут вместе, она же говорила им, что не оставит их одних. Никого из них, она говорила это, глядя… в глаза. Как же звали того дорогого ей человека? Ли не знала, она не помнила их имен и смутно представляла лица, это было больно. Но она была уверенна, что у нее была семья, должна была быть…       Будь в этой комнате хотя бы часы, девушка могла бы считать время - о, она бы не пропустила ни секунды своего заточения, но и этого ее лишили. Ни-че-го... Пустота и приторная белизна вокруг, ровный куб в десять шагов в каждую сторону, и все же было удивительно, как она еще не умерла от истощения. Хотя, это еще вопрос: сколько времени прошло? Глупо и все-таки немного грустно, ведь чем больше она стремилась понять, вспомнить, что же было раньше, тем больше сходила с ума, понимая, что в голове осталось это единственное «ничего» и белые стены. Пустота ломала ее, теперь почти не осталось ощущений, только сухой словарный запас, теперь она помнила только себя, хотя точно не смогла бы описать свою внешность. А после появились голоса. Один она уже однажды слышала, где - неизвестно, но уверенность в том, что не в первый раз он предлагает ей вернуть утерянное, росла с каждой секундой. Ли даже любила их короткие, бессмысленные диалоги, ведь голос этот был таким непохожим на ее хрипение, что иногда дыхание перехватывало, этот голос был сладким… если она правильно понимала значения выбранного слова. А еще девушка боялась, что он исчезнет, ведь та, что приходила после него, пугала ее: она была слишком строгой и напористой, она кричала и чего-то требовала, но слова ее были неразборчивы и туманны, потому Ли никак не могла вникнуть в их смысл, но резали они не хуже бритвы. И все же девушка пыталась поговорить со второй - хотя бы немного: может, объяснить, что не понимает, может, она так привыкла к диалогу с первым, что просто не могла остановиться, а может, просто сошла с ума. Это была очень странная привычка - кричать тому, кто вряд ли услышит, а уж тем более поймет. Это было глупо, наверное.       А еще иногда были мгновения, когда голоса не приходили к ней, и это был ад. Потому что тогда возвращалась агония и, казалось, что кровь сжигает ее изнутри, Ли буквально чувствовала, как ее кровь плавит ее, рвется на свободу диким бешеным пламенем, мечтающим сожрать все вокруг, стереть белизну. Тогда девушка маялась в бреду, видела странные силуэты, что тянули к ней руки, и эти тени почему-то были снежно-белыми, как и стены ее обиталища, они кричали, шипели и пытались ее поглотить. И Ли должна была бы бежать в ужасе от неясных видений, должна была кричать, спасаться, но она лишь шагала им навстречу, тянула к ним руки, будто бы моля забрать ее на ту сторону, в небытие, раз и навсегда. Но тени таяли, а она просыпалась в своей темнице, равнодушно осознавая, что это будет длиться всегда… end of flashback       Сознание возвращалось болезненно, я не понимала, совершенно не понимала, не хотела осознавать, почему? Почему так… что он сделал с ними, где сейчас моя семья? Ведь он тот, кто заказал мое создание, тогда как же? И все же сейчас рядом с этим человеком я ощущала себя беспомощней, чем тогда в коридоре, голова не соображала, а мысли откровенно плыли. В горле почему-то застрял комок, а земля вертелась в непонятном направлении, заставляя ослабевшей рукой вцепиться в некое подобие ковра. Я с огромным трудом все же смогла сесть и все-таки поднять взгляд.       – Сион-сан… - я скорее почувствовала, как он скривился, - и остальные, моя с-семья, – я с трудом узнавала свой голос, но все же поражалась тому, что речь звучит четко. – Что ты сделал с ними?       – Хах, - он усмехнулся, отчего у меня по коже прошел озноб: это было слишком самодовольно, - а ты не помнишь? – и сколько в голосе яда, сколько отвратительного самодовольства! Он сделал эффектную паузу и засмеялся кряхтящим смехом, будто вырывая из себя звуки. – Ведь ты сама их убила, – я вздрогнула. Я не могла, только не их, только не тех, кто в столь красочных картинках воспоминаний дарил мне нежность и заботу, я не могла!       – Я не могла… - отчаянным эхом запутанных мыслей мой шепот в перевес его смеху, - я бы не сделала этого… - но почему-то слова звучали потерянно, неискренне, и от досады сжимались кулаки.       – О, моя кукла, ты была великолепна, ты сомневалась лишь секунду, а после выжгла их дотла, и пепла не осталось. Ты даровала им мучения настолько медленные и болезненные, что даже после первых минут твоей пытки у этих презренных людишек не осталось сил кричать, а твое пламя пожирало их до самого последнего мига. Я еще никогда не видел столь безупречного выполнения моих приказов, – инспектор заливался смехом, понимая, что победил. Теперь она принадлежит только ему, теперь у него есть личная богиня, которая обратит в пепел любого, кто встанет на пути великого Инспектора. Так будет всегда, ведь у него есть Ли - и все равно, сколько времени они будут вместе, он никому ее не оставит. Эта кукла будет принадлежать только ему.       Я не слышала ничего после того, как он закончил говорить. Такое чувство, что в мире исчезли все звуки. Как я могла? Не знаю, не понимаю, не хочу… сердце колотилось как бешеное: почему, почему я не помню? Почему они страдали из-за меня? Как же так? Сион-сан, Недзу-сан, Матиас, Марион-сан - сейчас я хотя бы помню ваши имена. Я не могу, не могу принять, что своими руками… за что, почему… Больно, так больно, что я не чувствую, не вижу окружающего меня мира, в голове эхом отдаются слова этого … человека. Приказ, это был его приказ… ненавижу, ненавижу его… я хочу его уничтожить, он отдал приказ убить мою семью… Я разрушу его так же, как он меня, я уничтожу его по частям, чтобы потом растоптать вместе с собой. Я никогда не прощу ему и себе, ни за что, до конца своих дней я буду помнить об этом и медленно доводить его до полного уничтожения… Но для этого мне нужна сила - сила кого-то очень могущественного и моя собственная. Иначе никак, иначе не будет краха. Все то, что он любит, все то, чем он гордится, все то, чего он желает - я отберу у него все, я разрушу это у него на глазах, все обращу в пепел, и даже себя…       «Тебе нужна сила?» - так тогда это была ты, Линней…       – Да, - едва слышный шепот заставляет Линка напрячься, что-то явно неправильно.       «Я могу помочь тебе в этом, но цена за нее велика».       – Плевать, - мои губы сами растягиваются в ухмылку, я готова идти до конца.       «Она не принесет тебе ничего, кроме боли» - голос будто бы насмехается надо мною, но сейчас это не важно.       – Мне все равно, – где-то в коридорах уже раздаются торопливые шаги.       «Я – это ненависть и отчаянье, я агония, я скопление всего темного, что существует в твоей душе. Я уничтожу тебя рано или поздно, я обращу тебя в пепел».       – Делай что хочешь, – кровь пульсирует, растекаясь тьмою по венам, проникая в каждую клетку организма. Она исполняет мое желание. Эта великая сила – чистая ненависть, темное сияние; мое желание скоро исполнится, остается только научиться.       – Дядя! – знакомый взволнованный голос.       Я улыбаюсь, дрожь прошла, слабость исчезла. Больше я не кукла, теперь я обрежу его нити раз и навсегда.