* ♠ *
[Thirty Seconds to Mars — Welcome To The Universe]
Чонвон в очередной раз поглубже вдыхает цветочный запах с шеи, в которую утыкается носом, но это в очередной раз не помогает. Длинные пальцы в его винного цвета волосах замирают, чтобы затем коротко сжаться, приводя немного в чувства. — Прекрати волноваться, Чонвон, — Сонхун оставляет на его макушке поцелуй и продолжает перебирать короткие прядки, руша подобие хоть какой-то укладки, что Чонвон тщетно пытался сделать полчаса назад в Академии. — Тебе легко говорить, хён, — зарываясь носом под самый ворот чёрной рубашки, ближе к следам от укусов на бледных ключицах, Чонвон ворчит, — тебе не придётся ехать и знакомиться с моими родителями, которые, к тому же, являются частью Совета и… — Если бы я мог смотреть в будущее и знал, что мой статус так тебя напугает… Чонвон замирает и напрягается всем телом в ожидании ответа, но Сонхун в очередной раз дурит его, усмехаясь. — Познакомил бы тебя с родителями ещё на Балу. — Хён, ты невыносим. — Я знаю, принцесса. И это то, что ты любишь во мне больше всего, — ведёт плечом Сонхун, снова несильно сжимая винные прядки на затылке. — Пока что. — Боже, перестань, прошу… Из-за регулярного приёма крови, щёки Чонвона безбожно и слишком часто краснеют в тон его глазам и новому цвету волос, на котором настоял Юнги. И которому Чонвон оказался бессильным отказать. Не только потому, что ярко-алые глаза убийственно смотрели в самую душу под густой угольной обводкой, но и просто потому…что это Юнги. Чонвон правда понятия не имел, как обращённый вампир может одновременно быть занозой и такой милашкой, но…да. Это был Юнги. — Там будут все, — с горечью тянет он. — Вся твоя семья, — ничуть не помогая, кивает Сонхун. — Сону с Джеем, кстати, вероятно припозднятся. Их рейс задерживают. — Надеюсь, они не сожрали никого в полёте. — О, поверь. Твоя надежда умерла ещё до их вылета. Кусая нижнюю губу, Чонвон всё же решает разорвать объятия и глотнуть хоть немного чистого воздуха, потягиваясь к кнопке, открывающей окно. Рука Сонхуна плавно скользит с его затылка на шею, слегка массируя пальцами, а после, прохладные пальцы пробираются под тонкую полоску чокера, немного натягивая его и врезая в кожу под кадыком. Чонвон застывает под чужими прикосновениями, так и не успевая открыть окно. — Хён? — Напомни мне поблагодарить Юнги, — негромко произносит тот, ведя лишь кончиками пальцев по спине вниз, очерчивая позвонки под тонкой тканью чёрной блузы. — Х-хорошо, — сбивчиво кивая, Чонвон невольно прогибается, выпрямляя спину и оставаясь замершей статуэткой. — А за что? — За то, что своё чувство стиля он где-то потерял, но над тобой однако постарался на славу. Ожидая ощутить холод широкой ладони на пояснице или уже и вовсе под блузой, Чонвон даже удивлённо и резко оборачивается, когда осознаёт, что Сонхун перестал касаться его. Полные губы растягиваются в довольной ухмылке, на которую Чонвон лишь укоризненно щурит багровые глаза. — Выглядишь так, будто на ужин у вас будут не стейки, а я, хён. — Твои слова да Дьяволу в уши, принцесса. Чонвон нарочито манерно закатывает глаза и всё же отворачивается, но не может проигнорировать то, как всё внутри вскипает от чужих слов. От предвкушения того, что готовил им обоим этот вечер в доме семьи Пак. Его семьи.* ♠ *
[The Neighbourhood — You Get Me So High]
Дом семьи Пак…огромен. Это единственное, что приходит Чонвону на ум, когда Сонхун помогает ему выбраться из машины. — Вы типа…те самые вампиры, с которых все пишут книжки и снимают мрачные фильмы? — приподнимает он брови, оглядывая трёх-кажется-этажный особняк с огромной приусадебной территорией, острыми пиками на верхушках небольших башенок, каменным высоким забором и мрачно вьющимся по тонким воротам плющом, напоминающим внешний вид Академии. — Уже жалею, что решил показать тебе всё, что только существует о нас в мире, — качает головой Сонхун, подталкивая Чонвона в поясницу и заставляя двинуться вперёд к воротам, которые открываются для них. — Ещё не всё, хён, — отмахивается Чонвон, крутя головой и замечая, что даже небо здесь — серее, чем над Академией и в городе. И, несмотря на самую середину августа, здесь холодно, словно на кладбище. Даже для его мёртвого тела. И он прав. Все эти пять месяцев, что он искусно избегал знакомства с родителями Сонхуна, они едва ли не каждую ночь смотрели какие-то фильмы, сериалы, видео-теории (простигосподиитакоесуществует), чтобы, конечно же, просветиться. И ни в коем случае не потому, что Чонвон боялся засыпать в руках Сонхуна в тишине, полной красочных развратных картинок под закрытыми глазами. В те же дни, когда старший уезжал домой, Чонвон закрывался в оранжерее или музыкальной комнате и беспрестанно что-то читал. Что-то и впрямь было интересно, а что-то…вспомнить до дрожи под кожей страшно некоторые «книги». Чонвон крепче сжимает руку Сонхуна, приходя в ужас от воспоминаний и того, что нога его уже оказывается на первой ступени крыльца. — Хён, а можно мы уедем, пока не… — Поздно, малявка, — раздаётся позади насмешливое. И Чонвон стискивает зубы, зная, что за этим последует и отпуская нехотя пальцы Сонхуна. На спину с разбега запрыгивает уже привычная тяжесть, в щёку тычутся липкие от блеска губы, а на ухо раздаётся звонкий смех, пока Юнги притирается щекой к щеке, обнимая покрепче и усаживаясь у него на закорках, как у родного. Каким он, в общем-то, почему-то Чонвона и считал. Сонхун лишь смеряет блондина недовольным взглядом, переводя полный сочувствия после на Чонвона, подхватывающего уже по инерции тощие ноги под острыми коленками. Сегодня, хотя бы, не в коротких кожаных шортах, уже неплохо. — Мы же не в Академии, мартышка, — хмурится Сонхун, глядя куда-то им за спину. — Почему ты всё ещё не купил ему поводок? — Подари на свадьбу, — только и отмахивается Чимин, явно не настроенный на перепалку с младшим. Чонвон пытается оглянуться через плечо, в надежде, что Юнги слезет с него, но тот лишь удобнее устраивается и приводит теперь в порядок винные прядки, что Сонхун разворошил пальцами ещё в машине. — Выглядишь паршиво, — замечает Сонхун, хлопая брата по плечу и усмехаясь. Но теряя всякий запал, как только Чимин бесцветно произносит: — Я посмеюсь, когда родители займутся вашей свадьбой. — Не раньше, чем через век, — выпаливает бездумно Чонвон. Век — это же всего сто лет. Что сто лет для вампира? Пустяк! О каких свадьбах речь, если они только сейчас знакомятся с родителями и даже…боже, они ведь даже ещё ни разу не… — Век, — поджимает пухлые губы Чимин, делая вид, что задумывается. — Ты плохо знаешь нашу маму. — Зато я слишком хорошо знаю вас, негодники. Ругань на пороге — так в вашем стиле. Чонвон дёргается от неожиданного женского голоса и, обмирая, смотрит на распахнувшуюся дверь, за которой стоит, очевидно, мама братьев. Ростом немногим выше Чимина, облачённая, как и все они, исключительно в чёрное и забавно-пугающе похожая чем-то на Сону. Чонвон оглядывает бегло сощуренные рубины глаз, чуть вздёрнутый маленький нос и пухлые губы. Или на Чимина. В конце концов, он ведь в начале думал, что Сону и Чимин братья — и вовсе не удивительно, что в маме Сонхуна он замечает схожие детали. До тех пор, пока взгляд её не встречается с его. У Сону он кроме презрения или безразличия в горящей радужке — не видел ничего. Мама же братьев смотрит на него с интересом, без явного недовольства и, если Чонвону не кажется, с толикой какого-то странного тепла. Но он, вероятно, слишком очевидно волнуется. — Добрый день, миссис Пак, — пытается поклониться Чонвон, но тяжесть в виде тушки Юнги не даёт ему этого толком сделать. — Прошу прощения… — Юнги-я. Одного только строгого оклика хватает, чтобы блондин, цокнув языком, всё же спрыгнул на землю, грохнув тяжёлыми ботинками: — Прости, мам, — брякает он и скользит мимо женщины прямиком в дом, оставляя всех остальных на пороге. Чимин, нарочито тяжко и показательно вздыхая, уносится следом, в то время, как Чонвон урывает момент и всё же кланяется в приветствии, протягивая после руку, которую Сонхун сжимает своей, отводя в сторону и подталкивая Чонвона в дом, мимо матери. — Через порог — не здороваются, Чонвон-а. — Извини, хён, я просто… — Кажется, я уже люблю тебя, — хлопает входной дверью миссис Пак, гремя тяжёлыми засовами. — Хоть один сын не прогадал с пассией. — Зато сам оказался не ахти, да? — поддевает Сонхун, усаживая растерянного Чонвона на мягкий пуф и опускаясь перед ним на колено, подцепляя после шнурки ботинок. Чонвон в ужасе раскрывает глаза, хватаясь за его плечо и пытаясь остановить. — Хён, ты чего творишь? — Традиция семьи Пак, малыш, — улыбается довольно женщина, стоя чуть поодаль. Чонвон замечает теперь, в неярком свете холла, что тёмно-синие волосы её, как у Чимина, немного вьются и завязаны в низкий свободный хвост. А вот улыбка больше похожа на Сонхуна, в редкие моменты, когда он действительно просто улыбается расслаблено. Любимые, к слову, моменты Чонвона. — В этих стенах, — продолжает миссис Пак, — женщинам, или в вашем с Юнги случае, попросту парам, уделяется чуть больше услужливого внимания от их партнёров. — Служливого, я бы сказал, — хмыкает Сонхун. — Это… — Неловко? Сперва, да. А потом привыкнешь, — машет женщина рукой, игриво пожимая плечами, пока Сонхун, расшнуровывая второй ботинок Чонвона, отставляет их на полку и только после, поднимается с колен и помогает подняться с пуфа Чонвону. — Думаешь, чего Юнги так любит ездить к родителям? — фырчит Сонхун, небрежно скидывая свои кеды и запинывая их подальше к двери. — Он здесь, как сыр в двойном масле. — Обещаю, мне не очень по душе эта традиция, — мотает головой Чонвон, получая за это нежный поцелуй в лоб. — Очередной из тысячи твоих плюсов, принцесса. — Дьявол, — тянет миссис Пак, охая и манерно прикладывая ладонь к груди. — Что ты сотворил с моим сыном, Чонвон? Я вечность у тебя в долгу, если они за весь вечер ещё и с Чимином ни разу не вступят в серьёзную перепалку. — Не вступаем уже пару месяцев, — вскидывает подбородок Сонхун, укладывая руку на поясницу Чонвона. — Ты должна ему уже заранее, мам. Хмыкая на это, женщина оглядывается на узкий коридор, заслышав звон посуды. — Сонхун, — взмахивает она пальцами, — экскурсию. А я пойду проверю целостность конечностей Юнги. Потому, что он снова решил помочь Чимину с готовкой. Чонвон не успевает даже опомниться, как миссис Пак исчезает размытым тёмным пятном, а до слуха его в самом деле долетает монотонная ругань Чимина и препирания с ним Юнги. Поворачивая к Сонхуну голову, он надеется получить хоть один ответ на сто своих молчаливых вопросов. — Да, у нас правда будет ужин, — кивает Сонхун, — да, мы остались вдвоём в этом огромном, стрёмном замке. Да, я планирую заманить тебя в свою спальню и сожрать. — Хён! — шипит Чонвон, отпихивая старшего, как только на бледных щеках появляются аккуратные ямочки, а клыки сверкают за широкой ухмылкой. — Ладно, хорошо, — поднимает ладони Сонхун. — Ну что, провести тебе экскурсию, а-ля Эдвард Белле или обойдёмся прогулкой по первому этажу? — А танцы под классику с видом на лес будут? — А может прогуляемся сразу в подвал? Сонхун не перестаёт посмеиваться, пока Чонвон опускает голову и отворачивается, складывая на груди руки и делая первый несмелый шаг вперёд по коридору. Не замечает даже, что всё это время был жутко напряжён, пока рука Сонхуна не возвращается обратно на его спину, только в этот раз не зависает на пояснице, а поглаживает её неторопливо. — На самом деле, тут нечего смотреть кроме кухни, столовой, моей спальни и маминого сада, — фырчит Сонхун, переползая пальцами на плечи Чонвона и окутывая их, чтобы прижать затем к себе. — Он небольшой, но милый. — Это какое-то общее вампирское хобби? — издаёт нервный смешок Чонвон, разглядывая неизвестные ему картины, развешанные по тёмным стенам. — Честно? Я абсолютно не имею никакого понятия почему мама занимается цветами, но, можешь спросить у неё сегодня за ужином. — Спасибо, хён, за предложение, — ёжится Чонвон, — но, пожалуй, не на все мои любопытные вопросы должны находиться ответы. Это вновь веселит старшего. — Всё дерьмо нашего семейства поделилось между мной и Чимином. Все остальные родственники — вполне сносные, поверь. Чонвон верит. Правда верит, потому, что сказанное Сонхуном «остальные родственники» наталкивает его на невесёлые мысли о том, что однажды, вероятно на свадьбе или после, ему придётся познакомиться со всеми. А не только с родителями его пары.[Oh Wonder — Body Gold]
За суматошными мыслями и размытым разглядыванием полотен, Чонвон не замечает, как они преодолевают сразу два лестничных пролёта, оказываясь на совсем плохо освещённом этаже с длинным, кажется, бесконечным коридором. Это напоминает Чонвону о противоположном музыкальной комнате крыле. — Почему ты живёшь в Академии? Сонхун останавливается перед одной из дверей, замирая пальцами на ключе, предусмотрительно вставленном в замочную скважину. Вопрос, которого Чонвон всё это время старался избегать, понемногу вытягивая из старшего информацию о доме, но останавливаясь, едва только видя, как ему становится некомфортно. Сейчас же, в стенах, в которых Сонхун родился, Чонвон сдержать вопроса не смог. Сонхун неопределённо поводит плечами. — Там свободно. — Буквально? — непонимающе хмурится Чонвон, думая о множестве пустых комнат. — Морально, — щёлкает Сонхун замком, проворачивая ключ. — Нет лишнего надзора, упрёков, поучений. Тебе едва шестнадцать, а ты уже живёшь один, полностью предоставлен себе, разве что зависящий от определённых обстоятельств. Он дёргает дверь на себя и та с противным и атмосферным для жутких фильмов скрипом поддаётся. — Тэхён-ши и остальные преподаватели — всё равно не твои родители. Они следят за общим порядком в Академии и на занятиях. Но им абсолютно насрать, что ты делаешь за закрытыми дверьми, если это не нарушает закон. Чонвон не отвечает. Лишь шагает вперёд, проходя в тёмную спальню с приглашённо распахнутой дверью первым. Всё ещё машинально обхватывает себя руками, вздрагивая, как только комната озаряется медным светом одной единственной, явно очень пыльной люстры. Жить в Академии, полной неизвестных вампиров, которые могут быть, как твоей гибелью, так и огромным искушением, — Сонхун решил, что лучше, чем с родителями под надзором. И Чонвон может это понять. Только не до конца, учитывая, что родители Сонхуна — очевидно любящие его, хоть и строгие. Потому, что родители Сонхуна — вряд ли запирали его в подвале, от одного лишь упоминания о котором, у Чонвона холодеют мёртвые внутренности. Но да, он понимает, почему Сонхун в свои неполные шестнадцать выбрал для себя эту «свободу». Он рефлекторно откидывает назад голову, как только Сонхун обнимает его за плечи, прижимаясь губами к виску. Гуляет взглядом полуприкрытых глаз по комнате, в которой Сонхун вырос, изучает, запоминает. Они молча стоят напротив огромной кровати с балдахином и бордовыми покрывалами, каких полно в разных комнатах Академии, напротив пустых стен из тёмного-дерева, единственным украшением которых являются лишь подсвечники, да и те без свеч внутри. Эта комната однажды станет и его тоже. В этой комнате они вдвоём однажды будут ночевать, приезжая погостить к их семье. Чонвон притирается лопатками к груди Сонхуна крепче, укладывая ладони на его предплечья. Объятие становится крепче. — Хён? — зовёт он тихо. — М? — Мы ведь сможем остаться здесь на ночь сегодня? Вопрос явно застаёт Сонхуна врасплох, потому, что Чонвон уверен, он думал, что младший будет тем, кто начнёт первым проситься вернуться в Академию. Но стены этого огромного дома, кажется, волшебные, дурманящие. Как и Сонхун, держащий его надёжно в своих руках и ни разу за эти месяцы не оступившийся в их…отношениях. Как и всё, что в последнее время происходит в их жизнях. — Конечно, принцесса, — бормочет Сонхун, оставляя поцелуй на щеке Чонвона, прикрывшего окончательно глаза. — В этих стенах, я не в праве тебе отказать. Или правила дома Пак так странно на Чонвона влияют?* ♠ *
[IAMX — Spit It Out Acoustic]
В спальне Сонхуна не оказывается даже его одежды. Чонвон заходит в пустую комнату рядом с ванной, что вроде должна была считаться гардеробом, но и там, кроме болтающегося на нитке паука среди пустых полок — не было ничего. Сонхун объяснил это тем, что одежду он давно перевёз в Академию, а всё детское, вроде игрушек, пылится на чердаке и делать им там нечего. Чонвон понимает это, как нежелание Сонхуна пока делиться с ним этим, согласно кивает и оставляет вопросы на потом. В конце концов, за всё время, что они вместе, он тоже не торопится Сонхуну рассказывать о своём детстве. Которого по сути и не было. Вскоре, комната за комнатой, этаж за этажом, куда его водил Сонхун, пока они совершенно беспорядочно выбирали двери, помогали Чонвону понять и ещё одну причину, по которой Сонхун мог сбежать отсюда. Огромная территория, неплохие вроде бы родители, деньги, статус…и совершенно пустые внутренности. Красивая и наполненная книгами библиотека, что старшему была не интересна. Идеальный задний двор с высоким каменным забором и садом цветов, до которого Сонхуну не было дела. Картинка — загляденье, содержание — удручающее. Особняк чудовищно большой и совсем неуютный. Слишком атмосферный, зато в самую пору для тех фильмов, которые Сонхун показывал ему. Но непригодный при всём этом для комфортной жизни ребёнка, подростка, если тот не родился со внезапной тягой ко всей этой чёрно-красной классике. Конечно, глядя на Сону, выросшего в похожем особняке, кажется, что это Сонхун один такой неправильный, но Чонвон помнит, что и Джей не большой любитель таких вычурных замков. Что и Чимин сбежал из родительского дома тоже. Чонвону хочется больше света, пусть бы даже и с теми искусственными окнами, как в Академии, это уже было бы лучше, чем потёмки, как в самых дальних уголках, в которые Чонвон всё не решается заглянуть, когда выходит из музыкального класса. — А может, эта пустота как раз и образовалась оттого, что никого, кроме родителей в доме нет, м? — раздаётся внезапно над ухом вкрадчивый голос, когда Чонвон ненадолго умудряется зависнуть на балкончике с видом на задний двор и небольшой сад под раскинувшимся редкими звёздами небом. Он дёргается, оборачиваясь и сталкиваясь почти нос к носу с Чимином, убирающим с его плеча пальцы. — Некрасиво читать мысли человека без его разрешения, — выпаливает на одном дыхании Чонвон, пока Чимин припадает бедром к бетонному ограждению, насмешливо глядя на него из-под волнистой синей чёлки. — А, да? — В приличном обществе. — Что ж, боюсь, мы не в нём, — ухмылка Чимина точь-в-точь, как у Сонхуна, разве что клыки поменьше и не выделяются на щеках ямочки. — В самом деле, тут так пусто, потому что нас здесь нет. А не мы уехали из-за пустоты. Здесь… — Чимин морщится, оборачиваясь на сад и обрывая зрительный контакт. — Здесь было мило, когда Сонхун ещё был маленьким. Вся эта чушь с топотом маленьких ножек по дому, дарящих счастье и бла-бла-бла. Он был и остаётся сущим Дьяволом, не вздумай заводить с ним детей. Чонвона это почему-то улыбает. Может, нервы окончательно сдают, а может ему забавна сама ситуация, в которой Чимин неожиданно говорит ему такие вещи. И вообще находится с ним один на один, а не подтирает слюни Юнги где-то в кухне… — А что о вас с Юнги? — обрывает его Чонвон. — Свадьба, торжество, семья. Вы планируете маленькие ножки? — усмехается он беззлобно. — Только через мой труп, — качает головой Чимин, уставляясь отстранённо на качающуюся от ветра веточку лаванды, что опоясывала маленький сад. — Нет, наверное, однажды в будущем, да. Всё-таки, мне уже не мало лет и… — Не мало? Это сколько? — пользуется возможностью Чонвон. Но Чимин, даже в таком рассеянном состоянии, к сожалению, на эту уловку не покупается. — Больше, чем твоему сопливому жениху, — хмыкает он, протягивая Чонвону ладонь. — Слушай, приличное общество, дай мне свою руку, а? Я лучше послушаю, о чём ты там думаешь. — Ну, нет уж, — хмурится Чонвон, прижимая обе ладони к груди и отстраняясь. — Зачем тебе мои мысли? — Потому, что от своих уже тошно. Чонвон изгибает брови в удивлении. Ситуация из забавной постепенно становится настораживающей. Конечно, за прошедшие пять месяцев, что они с Сонхуном живут отдельной жизнью в своей спальне в Академии, Чимин частенько к ним заезжал один и с Юнги. Иногда перекидывался парой сухих фраз, но в основном лишь смотрел и молчал, в ожидании, пока Сонхун заберёт из сумки привезённую кровь. Порой ему удавалось вбрасывать какие-то шутки, над которыми смеялся Чонвон, но долго злился Сонхун. Но вот такого рода разговоры…больше были в духе Юнги, что мог затащить Чонвона в оранжерею Академии и часами приседать на уши, жалуясь на подготовку к никому не нужной свадьбе. — Извини за вопрос, — понижает голос Чонвон, на всякий случай косясь на дверь, ведущую на балкончик из гостиной. — Ты в порядке? — Я припёрся сюда, оставив Юнги на попечение маме и Сонхуну, и говорю тебе о том, что мне тошно. Как сам думаешь? — А разве я могу как-то тебе помочь? Чимин кривится, как от резкой боли, упираясь локтями в ограждение, и прижимается к сцепленным рукам лбом. — С Сонхуном у нас проблемы с доверием с детства. Юнги…это Юнги. Мама занята свадьбой, отец, как и всегда, работой. С Сону мы тем более не в таких отношениях, хоть и выровняли их немного. Джей мне по-прежнему, что чужой. Сложишь два и два сам? Ты вроде казался мне смышлённым. В Чонвоне внутри сперва загорается любопытство и вопрос о Сону едва не слетает с губ, но он останавливает себя. Как и останавливает свою руку, что по инерции потянулась утешить. Он зависает ладонью над чужим плечом, ощущая зуд в кончиках пальцев. — Тебя можно коснуться так, чтобы ты не читал мысли? — Вообще, можно. Я ведь активирую эту способность сам. И не упускаю контроль, как тот же Тэхён. Другое дело, что мне может быть слишком интересно, о чём ты там сейчас в своей маленькой головке думаешь. — О том, что она не маленькая, — щурит багровые глаза Чонвон, но всё-таки осторожно прикасается пальцами к плечу Чимина, ожидая покалывания в висках. — Я не буду читать твои мысли, — усмехается тот. — Но не обещаю. — А я тебя ещё зачем-то хочу утешить. Чимин усмехается снова, но лишь свешивает меж рук голову, пока Чонвон несмело раскрывает ладонь и прикладывает её к широкой спине, аккурат меж лопаток. Он даже так чувствует едва ощутимый отстук сердца и невольно улыбается, вспоминая, как каждую ночь перед сном жмётся ухом к голой груди Сонхуна, слушая сердце его, пока на фоне мелькают картинки фильмов. На губы сама просится улыбка. — Спасибо тебе, к слову, — ворчит Чимин, явно расслабляя лопатки и позволяя Чонвону гладить себя успокаивающе. — Уже? — Да я не, — он прыскает смешком,— я не про утешение. Я о Сонхуне. — А что с ним? — склоняет голову Чонвон, пока ладонь его на автомате наворачивает круги по спине Чимина. — Он становится чуть менее дерьмовым? Нет, в самом деле. С твоим появлением, с ним хотя бы можно говорить. — Приятно, конечно. Но я совершенно ничего для этого не делаю. Да и…у нас не всё так гладко, как кажется со стороны. Было. В начале, я имею в виду… — Я знаю, — только и бросает Чимин. Чонвон сводит к переносице брови, вопросительно упираясь взглядом в висок Чимина, но тот по-прежнему молчит, так жутко напоминая этим Сонхуна, когда тот обижается. Он молчит, а Чонвон начинает, кажется, понимать, как только в виски его стреляет неприятно. — Читал его мысли? — догадывается он, резко отнимая руку от спины Чимина. — Этот гадёныш слишком хорошо научился думать от меня, — странновато говорит тот, выпрямляясь и глядя на Чонвона сиреневой своих глаз. — Но всё же не всегда это у него работает. К тому же, некоторые вампиры бывают слишком болтливыми и наблюдательными. Так что да, теперь я в курсе того, как у вас всё началось на самом деле. Но, Чонвон, их с Сону история… — Сложная. — Идиотская. Но, видя, как он относится сейчас к тебе, время от времени проверяя его мысли, да простит он меня, доверием я так и не обзавёлся ещё за эти пару лет, могу искренне сказать тебе спасибо. — А он… — Любит ли он тебя сейчас? — ухмыляется Чимин, вздёргивая бровь. — Нет, но…да, — сдаётся Чонвон, закатывая глаза. — Раз уж у нас тут, ну знаешь, семейный разговор по душам и всё такое… — Да. Он замолкает, замирая взглядом в аметистовом проблеске насмешливо суженных глаз, не чувствуя привычного покалывания и не замечая, что Чимин касается его пальцев, лежащих на ограждении, и так бесстыдно вновь врывается в мысли. — Рад, что ты его всё-таки тоже, — хмыкает он, подмигивая и оставляя Чонвона на балкончике одного, закусившего покрепче губы из-за рвущейся наружу улыбки. Он его тоже.* ♠ *
[Mads Langer — Beauty Of the Dark]
— Нет большей в жизни радости, чем ощущать вкус мяса, даже после смерти, — удовлетворённо мурчит Юнги, бросая прямо в тарелку приборы и откидываясь на спинку стула, прикрывая блаженно глаза. Чонвон давит смешок в бокале с кровью, поглядывая поверх него на блондина, а после и на остальную семью. И он с ним безусловно соглашается. Оставляя свою тарелку пустой одним из первых, он был крайне удивлён, что ему может нравиться что-то кроме крови. Что-то, что отдалённо напоминает ему о человеческой жизни. Ну, о её существовании. Не то, чтобы он хоть когда-нибудь за свои несчастные шестнадцать лет ел стейк прожарки блю. Или хороший кусок мяса в принципе. Но мясо приятно ощущалось на языке, обволакивая естественной животной кровью, вкус которой Чонвон уже начал забывать. А приятным бонусом в бокале темнела донорская вампирская кровь с каплей примешенного дорогого вина. Семейный ужин. Что ж, если каждый семейный ужин в доме Пак таков, он совершенно не против превращаться временами в Юнги и канючить Сонхуну на ухо, чтобы они сюда приехали. К тому же, его и впрямь приняли неплохо. Стоило только ему вернуться в дом и присоединиться к столу, что уже сервировали, из кабинета подтянулся отец братьев, молчаливым кивком его поприветствовавший и просмотревший изучающе целый вечер, будто мысли умел читать на расстоянии. Мама без умолку говорила о том, как она рада, что Сонхун не торопится сбежать из-за стола и вообще, семья, наконец, в сборе и дом снова наполнен жизнью... — Тебе бы только набить живот, — цокает языком Сонхун на поведение Юнги. — Еда особенно прекрасна — в прекрасной компании, — кивает тот, оглядывая сидящих за столом. — А по новостям передавали крушение самолёта? Или чудовищные автокатастрофы? Где Джей и мой драгоценный лучший друг? — Да когда же… — Их рейс перенесли на завтра, — не даёт Сонхуну договорить Чонвон, обращаясь уже к миссис Пак. — Но Сону передаёт свои извинения и сожаления, что не смог сегодня быть здесь. — Он прекрасно знает, что я рада ему здесь в любой день, — машет рукой женщина. — Как и вам, мальчики. И, как знать, быть может теперь, когда у меня есть ещё один очаровательный и такой милейшей души сын — я смогу видеть остальных почаще? — Нас ты точно ещё несколько месяцев из-за подготовки будешь видеть, — бубнит Чимин, уворачиваясь от тычка Юнги. — Чимин-и хотел сказать, что мы с удовольствием будем приезжать почаще, мам, — плывёт в кошачьей улыбке блондин. — Четыре раза в неделю, Юнги. Куда ещё чаще? — На все будни? — А моя работа? — Ты на удалёнке! — Не хочешь подняться в спальню и отдохнуть? Чонвон вздрагивает, не ожидая пробирающего до мурашек голоса на своей шее, слишком увлёкшийся перебранками Юнги и Чимина. Он застенчиво прикрывается полупустым бокалом, будто это может их с Сонхуном спрятать от редких взглядов родителей, и немного поворачивает голову, сталкиваясь со старшим щеками. — Разве ужин ещё не окончен? — Ну, — нарочито горячо выдыхает Сонхун над самым воротом блузы, — Юнги с мамой сейчас пойдут в сад обсуждать свадебные приготовления и украшения. Отец закроется в кабинете с работой вновь, а Чимин сначала опустошит немного родительский бар, а потом присоединится к подготовке. Но, если хочешь… — Хочу, — тут же кивает Чонвон, сглатывая слюну и остатки крови на языке; крови цветочной, которую впервые за вечер ощущает так ярко. — Хочу подняться. В спальню. Их взгляды сталкиваются лишь на миг, переливаясь багряно-сиреневым. Из его пальцев Сонхун неспешно вытягивает бокал, отставляя его на стол, пока напротив не унимаются жаркие споры о количестве поездок в родительский дом. Он поднимается первым, предлагая Чонвону руку и помогая ему выбраться из-за стола, придерживая длинную чёрную скатерть. Кланяется родителям, останавливая ненадолго разбушевавшегося Юнги вскинутой ладонью. — Спасибо за ужин, мам, пап, — учтиво улыбается Сонхун. — Но Чонвону хватило стресса за весь день, так что, если вы не против, мы поднимемся в нашу спальню? Обещаю, в этот раз, я останусь на завтрак. — Кто ты и что ты сделал с моим сыном? — усмехается миссис Пак, разводя руками. — Идите, конечно. Мы сейчас всё равно начнём скучные и ненужные вам пока что темы. — Спасибо за ужин, — кланяется Чонвон, утягиваемый уже Сонхуном из столовой. — Было приятно...! За их спинами, не успевают они и ступить на первую ступень лестницы, снова разгораются споры. — Нет, но мясо было жутко вкусным, — облизывается машинально Чонвон, сжимая крепче ладонь Сонхуна и следуя за ним по лестнице вверх. — Да, жаль его нельзя слишком часто есть, — фырчит Сонхун. — Каким бы кровавым и почти сырым оно не было, даже для нас, чистокровных, оно не очень полезно. Это…это как у людей, скажем, фаст-фуд. Жутко вкусно, но жутко опасно. Пока Сонхун вновь открывает для него дверь пока ещё тёмной спальни, Чонвон вспоминает нежное мясо и его сладковато-кровавый привкус. — Опасно, — тянет он, переступая порог. — Но вкусно. С тихим щелчком, дверь запирается изнутри. Чонвон пытается нащупать выключатель, но застывает под губами, примкнувшими внезапно к его шее, прямо под чокером, и руками, опустившимися на бёдра. — Знаешь, что ещё вкусно? — М? — Ты, принцесса.