Безвременье.

Джисону так и не удалось поговорить с отцом, ни на следующий день, ни после. Он практически перестал появляться дома, оставляя сыну деньги на еду. Парень несколько раз пытался застать его в участке, но каждый раз он был на выезде. Количество таких выездов, казалось, увеличивалось в геометрической прогрессии. Отец приезжал домой только поздно ночью, чтобы поспать и то чаще всего он спал в кабинете, на старом протертом диване. Хан беспокоился за Чонина, но и доставать отца лишний раз ему не хотелось. Он хотел вытащить ребят и прогуляться до местной больницы. Для этого понадобились бы велосипеды, ведь она находилась почти на краю города, но ребята отказались, ссылаясь на большую занятость в спортивном кружке. По дороге домой Хан встретил Бону, которая согласилась составить ему компанию. Поскольку своего велосипеда у нее не было, она ехала на его багажнике, цепляясь своими тонкими пальчиками с идеальным маникюром ему в бока. Спиной Хан чувствовал ее тепло и это было очень непривычно, хоть и не сказать что неприятно. Девушка была напугана всей этой ситуацией и Хан не мог ее винить. Если он обычных иголок боится, сложно представить как он чувствовал бы себя увидев столько крови. Они ехали по обочине дороги, город здесь практически подходил к концу, они проехали заброшенный текстильный завод, какие-то ангары, склады, чьи-то по всей видимости гаражи и наконец-то доехали до, на первый взгляд ничем не примечательного, здания. Психиатрические клиники сами по себе наводят на людей неприятные чувства и ассоциируются с чем-то мрачным, это же место ещё и своим внешним видом не внушало ничего хорошего. Когда-то наружные стены были выкрашены в жёлтый цвет, судя по всему, но время и современная экология делало своё дело. Краска была смыта дождями, обнажая серые бетонные стены, кое-где ещё покрытые ошметками жёлтого, создавая собой унылую картину. На всех окнах стояли тяжёлые металлические решетки, а само здание было обнесено высоким забором с колючей проволокой. Они оставили свой велосипед возле забора, и прошли через охранный пункт. Хан не первый раз был в этой больнице, когда-то он уже навещал здесь свою мать. Тяжёлые воспоминания грузом легли на сердце. За забором их встретил унылый прогулочный дворик, за 10 лет он абсолютно не изменился. Все такие же аккуратно подстриженные деревья, не выросли, казалось, ни на сантиметр. На первый взгляд время здесь застыло, но на самом деле оно всё-таки оставило здесь свой отпечаток. Здесь явно давно не проводили ремонт, скамейки были такие же облезлые, как и фасад здания, местами сломанные, в идеальном газоне уже протоптали лишние тропинки, чтобы срезать путь и не ходить прямыми линиями. Хан уверенным шагом направился прямо к центральному входу, чуть сзади него, вцепившись ему в рукав, шла Бона. Видимо это место нагнетало на неё ещё больший ужас. Они вошли внутрь, стук их шагов по старой плитке эхом разносился по приёмной. За стойкой регистрации сидела пожилая женщина, которая усердно заполняла кроссворд, кусая при этом ручку. Звук шагов привлек её внимание. - Добрый день, мы бы хотели навестить нашего друга. - Начал было Джисон, но слегка стушевался под тяжёлым взглядом старухи. Он вдруг подумал, что она прекрасно вписывается в окружающую обстановку. Такая же старая и потрёпанная, она словно была здесь всегда и пробудет ещё столько же, пока это место не снесут ради какого-нибудь шоссе. Старуха отложила свой кроссворд, надела очки, видимо чтобы лучше рассмотреть, кто посмел отвлечь ее от столь важного задания. - Имя. - Ян Чонин. - Таак, посмотрим, посмотрим. - Протянула она своим скрипучим голосом, и принялась медленно печатать что-то на своем допотопном компьютере. Казалось, она нажимала по одной кнопке в минуту своим скукоженным указательным пальцем. Хан нервно хрустел суставами пальцев, Бона молча теребила его рукав и вроде как считала плитку на полу. По крайней мере глаза вверх она не поднимала, избегая зрительного контакта. Когда женщина перестала мучать клавиатуру на ее лице застыло странное выражение. - Посещения этого пациента запрещены. - Как запрещены? - Запрещены. Ян Чонин находится под наблюдением полиции, посещения запрещены. - Но я его лучший друг! - Не унимался Джисон. - А это... это его сестра. Родная. - он схватил Бону за плечи и выставил вперёд как котёнка. - Посмотрите, они же одно лицо! Это бы никогда не сработало, ведь Чонин и Бона были совершенно не похожи внешне. Она щурясь осмотрела девочку с ног до головы, поглядывая то на неё, то на монитор. Протёрла глаза, шумно выдохнула и сказала: - Ничем помочь не могу. Им оставалось только обреченно поплестись назад на улицу, отец Джисона был их последним вариантом, придется как-то выцепить его для разговора. Они решили немного отдохнуть и присели на одну из скамеек, напротив Джисон заметил садовника с огромными ножницами, он как-то уж больно яростно подстригал кусты. Ветки с громким хрустом летели во все стороны. Хан поежился, как раз в тот момент когда садовник убрал свои огромные ножницы в отдел на поясе, и повернулся в их сторону. На вид он выглядел ровесником женщины со стойки регистрации, такой же старый. Его глаза прятались где-то за морщинами, из-за чего казалось, что он смотрит на тебя с подозрением. Он двинулся в их сторону, снимая перчатки. - Не лучшее место для первого свидания. - Выдал он, и сухо рассмеялся. - Чего сидите такие грустные? - Нас к другу не пустили. - Сказала за Джисона обычно тихая Бона. - К другу значит? - он потёр подбородок о чём то задумываясь. - Очередная "Консерва". - Консерва? - Такое обычное слово в данной обстановке вызывало у Хана неприятные чувства, он казалось бы уже знал, что ему ответят, но при этом совершенно не готов был это услышать. - Ну да. Мы так называем тех, кто себе вены вскрывает. Вскрылся, как консервная банка. - Сказал это, как что-то будничное, смотря при этом куда-то вдаль. - Да как вы можете так говорить? Если бы Хан был чайником, он бы свистел. А точнее, он был в двух словах от того, чтобы сорваться на крик. Начать орать на этого мужика, который абсолютно ничего не понимает. Чонин был совсем ребенком, чистым, невинным ребенком. Он любил жизнь, смеялся с ним на переменах, любил заниматься спортом и кушать вафли с пломбиром. Не для того, чтобы сейчас какой-то чужой человек, который его совершенно не знал, презрительно называл его консервной банкой. Ещё чуть-чуть и он закричит, но Бона берёт его за руку, нежно поглаживая пальцами. Огонь выключен, Джисон успокаивается. Она тянет его к выходу и он слышит её недовольное сопение и шмыганье носом. Попытки сдержать накатившие слёзы. Не может он сорваться, не при ней. Он привёз её домой, хоть она и просила высадить её на остановке. Сейчас, стоя возле её дома и глядя на её маленькую фигурку, съежившуюся от вечернего ветра, он вдруг заметил, какая она хрупкая. Словно если ветер подует ещё сильнее, она может просто рассыпаться. Он протянул руку и убрал волосы прилипшие к её мокрым от слёз щекам, задержавшись там мягко поглаживая. - Скажи мне, ты нормально питаешься? Он припоминал, что Чонин всегда носил в сумке вкусняшки для неё, потому что гоняясь за идеальной фигурой, девушка часто могла отказываться от еды, хоть и уверяла его, что всё нормально. Хан вдруг почувствовал ответственность перед ним, казалось, что пока Чонин не выйдет, он должен присмотреть за ней. - Если честно, нет. - Она потерла глаза рукой, как будто это могло бы избавить ее от увиденного. - Утром, мама хотела намазать кетчуп на сэндвичи. Меня стошнило. Она села прямо на ступеньки, её юбка слегка задралась, обнажив бледные острые коленки. Он ненадолго засмотрелся на неё. - Тебе не стоит вот так сидеть, погода уже не летняя. Она зарылась руками в волосы и буквально сжалась пополам, склонив голову к коленям. - Я не знаю что с этим делать. Они ведь не выпустят его, да? - Я уверен, что он ни в чем не виноват, вот увидишь, они выяснят кто это сделал, и отпустят его. Но ты не должна убиваться из-за этого. Когда он выйдет, мы нужны будем ему рядом. Он потерял сестру, попал в такую ситуацию, ему будет нужна вся наша поддержка. Но ты не сможешь поддержать его, если сама не будешь твердо стоять на земле. Она вытерла слезы, и постаралась улыбнуться. Вышло совсем не искренне, но Джисон оценил ее старания. Взяв с нее обещание хорошо кушать, он отпустил ее домой и сам поехал к себе.

***

Чан надел свою лучшую рубашку, брюки, аккуратно причесался. Он даже думал надеть галстук, долго прикладывал к себе разные варианты, но в итоге решил что это будет слишком. Он соврал друзьям, что идёт на свидание с Ёнсо, но на самом деле он шел на воскресную службу в местную церковь. Его друзья не были верующими, поэтому он не боялся что его небольшое враньё всплывёт. На самом деле он и сам слабо верил в Бога, но глядя на "него" не верить становилось всё сложнее и сложнее. Только Бог мог создать настолько совершенное произведение искусства. Они разговаривали с ним лишь раз, до отъезда на всё лето в Австралию, когда тетя попросила помочь отнести вещи на благотворительность. Он - сын пастора, молодой парень, не старше самого Чана, который учится в семинарии. Высокий, светловолосый, с обворожительной улыбкой и россыпью прекрасных веснушек на бледной молочной коже. Когда он заговорил с ним, Чан от неожиданности уронил коробку с тётиным хламом прямо себе на ногу. Настолько ярким был контраст с его ангельской внешностью. Его голос был неожиданно низким, глубоким и вкрадчивым. Таким не молитвы читать нужно, но Чан старался не думать об этом. Феликс был безумно светлым и чистым человеком, его любила вся паства, он знал каждого по именам. С тех пор как вернулся, Чан не пропустил ни одной службы. Он не слушал ни слова из того, что говорит отец этого парня. Нет. Он смотрел только на него. И как болванчик кивал на каждое его приветствие. Это всё что он может, молча смотреть издалека, любоваться им, он никогда не смеет перейти какую-то грань, он даже заговорить с ним не может, не говоря уже о чем то большем. По правде, Крис позвал на бал Ёнсо исключительно для отвода глаз, несомненно она была красавицей, и даже приятной в общении, но он бы все отдал в этой жизни, чтобы прийти на бал только с ним. Да был бы у него такой парень, он забил бы на всё. Он взял бы его за руку при всех, чтобы все видели, что этот человек с ним. Они кружились бы под какой-нибудь дурацкий медляк, он шептал бы на ухо что готов расцеловать каждую его веснушку, а он бы смущённо смеялся. И это был бы лучший школьный бал, но этого никогда не случится. Такие как он берут в жёны "правильных" девочек, строят "правильную" семью, и живут праведной жизнью. Чан же ни под один из этих пунктов не проходит. С этими мыслями он толкнул тяжёлую дубовую дверь церкви. Он привычно перекрестился на входе, смочив руки в чаше для святой воды. Запахло лавандой, которую они использовали. В церкви было пусто, лишь горело несколько свечей, добавляя в воздух запах воска и горящих фитилей. Солнце играло светом, через витражные окна, бросая радужные блики, и подсвечивая пыль в воздухе. Чан ухмыльнулся, знал бы Бог, что он такой же радужный, как эти блики, пустил ли он его в церковь? Он сел на первую скамейку, с которой обычно открывался хороший вид. Пока служба не началась, он позволил себе немного расслабиться, откинулся на спинку скамьи, свесив назад голову и прикрыл глаза. Сбоку от алтаря скрипнула дверь, он догадывался кто это может быть, но глаза не открывал. Незнакомец сел рядом, соблюдая изрядную дистанцию. Лишнюю дистанцию, как думал сам Чан. - Сегодня службы не будет. У него перехватило дыхание, от этого бархатистого голоса, с лёгким акцентом. Всегда перехватывает. - Вот как. - Он выпрямился и открыл глаза. - Ты зачастил к нам, с виду так внимательно слушаешь, но полностью пропустил мимо ушей всю информацию? Отец сегодня читает молитвы в местном хосписе. Чан старался смотреть прямо. - Наверное, мне лучше пойти. - Ты можешь остаться, церковь открыта для всех. Могу я задать тебе вопрос ? - Валяй. Он делал вид, что ему наплевать, но сейчас внутри него пищал маленький Чан. Его заметили, им заинтересовались! - Что ты ищешь в церкви? Этот вопрос заставил его глубоко задуматься. - Что я ищу? Не мог же он ответить, что приходит только для того, чтобы урвать его взгляд, который никогда не будет ему принадлежать. Плавиться на этой дурацкой скамейке, разглядывать каждое изменение в его мимике. Нет. Он не мог. Поэтому он повернулся, и выдал самое гениальное, что на тот момент пришло ему в голову. - Я хочу быть ближе к Ангелу. И лучше бы он не поворачивался, ведь этот хороший мальчик, этот сын священника, убивал его своей улыбкой совсем не по-божески. И Чан знал, что он будет гореть в аду, но не улыбнуться в ответ было просто невозможно.

***

Хан крутился на стуле в приёмной. Вот уже пол часа отец с кем-то разговаривал на повышенных тонах. Из-за относительно хорошей звукоизоляции слов было не разобрать, но разговор явно был не из приятных. Из кабинета вышел солидный мужчина, слегка за тридцать, в идеально выглаженном дорогом костюме, на его брюках даже были стрелки, и Хан готов был поклясться что этот человек даже носки гладит, перед тем как надеть. Одной рукой он держал толстую папку, а другой пытался накинуть пальто. Он прошел мимо, бросив на подростка неоднозначный взгляд, который однако выражал вполне понятный посыл "Детям не место в полицейском участке". Хан впервые видел его, но аура холода не прошла незамеченной. Он прошмыгнул в кабинет отца. Тот выглядел уставшим, что-то менялось в его отце с каждым днём, но он не мог уловить что. Когда видишь человека часто, изменения сглаживаются, ты не замечаешь, как он взрослеет. Но сейчас было как-то не так, Джисон вдруг ясно осознал насколько устал его отец, и как сильно он состарился буквально за несколько недель, которые выдались у него особенно сложными. - Привет, пап, а что это за пижон в костюме? - Пижон в костюме. - Его отец устало выдохнул и прикрыл глаза. Хан заметил и красные пятна на его шее, явный признак того, что он злился. - Этот, как ты говоришь "пижон в костюме" - национальный агент. - Ого, и что он забыл в нашем городе ? - Я и сам бы хотел знать. Что тебе нужно? Ты ведь не просто так бегаешь за мной ? - Ну, во первых я принес тебе перекусить. - Хан поставил на стол пакет с домашней едой. Он не умел готовить, и после смерти матери они плотно подсели на полуфабрикаты и еду на вынос, но иногда по особым случаям... - Тебе точно что-то от меня нужно. - Подытожил отец. - Я бы хотел встретиться с другом. - Начал Джисон, неуверенно заламывая пальцы. - О? И давно это у тебя друзья среди уголовников? Я что-то упускаю в твоём воспитании? - Он не уголовник. Его зовут Ян Чонин, он учится на несколько классов младше. - Ян Чонин? А это не тот ,который...- Он отложил еду и принялся искать что-то на столе. - Ну точно. - Сказал он, доставая тонкую бумажную папку с фотографией Чонина. Хан заметил, что это та фотка, которая стояла у него на аватарке в соц. сети. - Ты знаешь, я не занимаюсь детьми. Дети это не в моей юрисдикции, ко мне досье случайно попало, просто для ознакомления. Джисон прикусил губу, и постарался состроить свой самый жалостливый вид, это всегда действовало на отца. - Мы хотели сами навестить его в больнице, но нас не пустили. - Ещё бы вас пустили, он нанес своей сестре 13 ножевых ранений, на бедной девочке живого места не осталось. Он буквально покромсал ее. И ты серьёзно пытался с ним увидеться? В голове так не к месту вспомнилась фраза из игры, которую он прошел летом. Его подмывало от непреодолимого желания выкрикнуть "Ты действовал наверняка, да?" Но он понимал насколько это не к месту, всё таки речь о Чонине, о маленьком милом Чонине. Джисон нервничал, поэтому в его голове сейчас была такая каша. Если он будет выкрикивать всё, что ему вздумается, люди скорее всего посчитают его крайне бесчувственным, но он был не виноват в этом. Мозг-странная штука. - Мы уверены, что он не мог так поступить, наверняка там был кто-то ещё. - О, так вы уверенны. А наши эксперты тоже абсолютно уверены, в том, что в доме больше никого не было. Они все осмотрели, осталось лишь дождаться когда он заговорит, потому что с того момента, как его вывезли из дома он не произнес не слова. - Возможно, если бы мы могли с ним встретиться, у нас бы получилось что-нибудь узнать? Он бы открылся нам, ведь вы явно его пугаете. - Джисон, я ещё раз повторяю, мой отдел не занимается детьми. - Он повернулся в сторону Джи, и его лицо тут же начало потихоньку смягчаться, а взгляд теплеть. Уж что-то, а жалостливый взгляд был главным его оружием. - Ничего не обещаю. - Добавил отец, и Хану было достаточно того факта, что он его услышал, и хотя бы попытается ему помочь. Выйдя из участка ноги сами понесли его в ту кофейню, где он угощал Минхо кофе. Он конечно не шел туда, с единственной мыслью, а вдруг он там его встретит. Конечно нет, однако, когда он увидел знакомый профиль вопреки всему, ему захотелось улыбнуться. Сегодня на Минхо была бежевая большая толстовка, и что удивило Джисона порванные на коленках джинсы. "Ну да, ведь в обычной жизни он не лаборант по химии, а обычный молодой парень. И чего это я так удивляюсь ?" Он подошёл ближе, и заметил, что волосы Минхо были влажные, а от него самого сильно пахло хлоркой. Если бы раньше кто-то сказал Хану, что он будет тайно нюхать своего почти педагога, пока они стоят в очереди, он бы не понял. Да и сейчас не понимает, если честно. - Минхо хён! - Хан сделал вид, что только сейчас понял, что это он. Тот тут же повернулся на зов, и когда увидел Хана широко улыбнулся. - Хан Джисон, какая встреча. Хотя не удивлен, это же ты показал мне кафе, часто сюда заходишь ? В этом вопросе словно снова проявилась его двойственность, он спрашивал вроде как дружелюбно, но почему то Хану казалось, что если он ответит "Да", Минхо поставит галочку в своем блокноте напротив "Больше не ходить в эту кофейню" Поэтому на какую-то долю секунды он растерялся и не знал ,что ответить. - На самом деле нет. (Ложь) Просто очень захотелось кофе. Минхо сделал свой заказ и отступил в сторону, позволяя Джисону подойти к стойке. Говоря, что он здесь редко бывает, Хан не учел только одного. - Баа, Хан Джисон, тебе как обычно? - Спросил тучный парень бариста, который работает здесь уже несколько лет, и который варит один и тот же кофе для Джисона почти каждый день. Минхо лишь вопросительно поднял одну бровь, и отпил свой холодный американо из трубочки. Негласно договорившись, они сели за один столик, друг напротив друга. Хан дул на кофе, и аккуратно отпивал по глотку, чтобы не обжечься. Он не понимал, как в такую погоду можно пить эту холодную жижу. - Та девочка, чье фото стояло в школе, была твоим другом? - Нет, не совсем, я дружил с её братом. Дружу, если быть точнее. - Оу. Хан почувствовал эту неловкость, когда разговор не клеится. Опять же, конечно, о чем с ним разговаривать, он только что признался что считает своим другом убийцу. Он молча уставился в чашку. - Уверен это какое-то недоразумение, слышал, что он был довольно приятным парнем. Всё образумится. - Он слегка сжал руку Джисона, лежащую на столе, не за ладонь, а так, чуть ниже локтя, через кофту, обычный дружеский жест, но на душе у Хана почему-то стало сильно теплее. - Хён? - М? - Почему от тебя так сильно хлоркой пахнет? - Хану было интересно, связано это с его работой, или чем-то ещё, неужели если работаешь лаборантом, даже на выходных будешь благоухать, как пол в больнице ? - Это всё, что тебя интересует? - Он слегка улыбнулся. - Рядом с моим домом городской бассейн, по утрам там почти никого не бывает, поэтому я хожу туда каждый день, помогает собраться с мыслями. Тебе тоже советую, правда вода там чертовски холодная, но они обещали разобраться с этим. Хан был немного удивлен таким ответом. - Я даже не знал, что туда вообще кто-то ходит. Снаружи он выглядит так, словно внутри всё ещё хуже. Минхо усмехнулся. - Примерно так и есть. Ну ладно, если вдруг захочешь поговорить, ты теперь знаешь целых два места, где меня можно найти. - Он подмигнул и не прощаясь ушел из кофейни, оставив слегка ошарашенного Хана допивать свой кофе, к которому он почти не притронулся во время их небольшого разговора.