Прошла уже неделя после бала. Испорченный кровью костюм был выкинут, небольшие ссадины, которые Хан себе заработал — зажили. Жизнь продолжалась. Он всё также просыпался по утрам и засыпал ночью. Хоть теперь и не совсем понимал для чего. Школу закрыли, разумеется. Не навсегда, нет, только на некоторое время. Им нужно отмыть лужи крови, покрасить заново стены. Разобраться во всём, что там происходило. Какая была официальная версия? Наркотики, конечно же. Что ещё это могло быть? Хан сам видел глаза Марка.
Он сидел в отделении полиции, в чужом кабинете, который не принадлежал его отцу. Конфликт интересов, дело поручили другому полицейскому, какой-то крутой спец из другого города. Отец говорил, что у него широкий послужной список и большой опыт. Правда, говорил он это сквозь зубы, допивая остатки бурбона, припрятанного на кухне.
Ему не нравилось, что таким важным делом занимается не-пойми-кто.
Хан осматривал кабинет, стараясь не встречаться с незнакомцем взглядом. На стенке календарь с собаками, вставшие часы, которые остановились на 16:00, стены выкрашены в бледно-зеленый. «Блевотный» как подумал Джисон. На столе папки с делами, треснутая чашка, наполненная старым кофе. «Сколько он здесь стоит?»
— Кхм. — Подал признаки жизни Спец.
Хан поневоле поднял голову, перед ним поставили чашку с чаем. По бирке Джи опознал дешманский чай, который валялся на полицейской кухне уже лет десять и который никто не пил, потому что он отдавал рыбой на запах. Хан поморщился и не притронулся к чаю.
— Давай поговорим. Тебя ведь зовут Джисон?
Хан кивнул.
— Приятно познакомиться, Джисон, меня зовут Ли Минхёк.
Он ожидал увидеть грузного, старого копа, возможно с подпитым лицом. Но перед ним сидел молодой мужчина, ему было слегка за тридцать, или около того, сложно было определить точнее, он неплохо выглядел, носил дорогой костюм, очки в тонкой оправе, и явно подкрашивал волосы и следил за собой. Реакция отца стала понятнее, такой молодой, а уже специалист высшего ранга.
— Как у тебя дела в школе?
— Что простите? — Он не ожидал услышать такой бытовой вопрос.
— Как твои дела в школе? Ну, были, пока её не закрыли. Много друзей? Хорошо ладил с одноклассниками?
— Не то, чтобы много. — Он начинал потихоньку понимать, к чему клонил Спец.
— Та девушка, Енсо, вы ведь были в одном классе, ты хорошо её знал?
— Мы не общались, она была девушкой моего лучшего друга. Не больше.
— Уён?
— Нет, Кристофер Банчан. Уён не был её парнем.
— Но они были вместе?
— Я не знаю ничего об этом, и не понимаю, почему вы меня спрашиваете. — Хан начинал злиться. Вопросы были тупые, он спрашивал не о том, что ему следовало бы спросить.
— Что ты делал в этом классе?
Хан вспомнил, почему вообще туда пошёл. Что он должен был ответить? Моя девушка целовалась с лаборантом? Поэтому я хотел спрятаться? Он не должен скрывать что-то от следствия, но это не та информация которую хотелось бы рассказывать. Даже вспоминать об этом было противно.
— Это так важно? Я просто искал место, чтобы побыть в тишине. Бона пошла меня искать, к сожалению.
— Ты знаешь, кто вызвал полицию?
— Отец говорил, что это был наш лаборант — Ли Минхо хён.
— Ты зовешь его Хёном? — Спец выгнул одну бровь, точно так же, как… Как кто? Почему то Хан не мог сейчас вспомнить, у кого он видел похожее выражение лица.
— Он разрешил мне. Я отбывал у него наказание после уроков и он мне разрешил. — Он пожал плечами, не понимая, почему такая простая вещь вызвала у полицейского удивление. Минхо был не сильно старше самого Хана, он не был преподавателем, в этом не было ничего такого. Хотя после произошедшего всё ещё звать его Хёном, правильно ли это было?
— Очень интересно. То есть он услышал выстрелы и ломанулся на них с голыми руками?
— У него был… — Он осекся. Можно ли об этом говорить? Есть ли у Ли Минхо разрешение на ношение оружия? Не подставит ли его Хан своими словами.
— У него был что?
— Чёрный пояс по карате.
Спец прыснул. — Вот как? Допустим. Тот парень, Марк, он не показался тебе странным?
— Кроме того, что он вёл себя неадекватно и перерезал горло моей однокласснице? Нет, что вы, вполне милый мальчик.
— О, сарказм. Сарказм это хорошо, помогает собраться с мыслями, сбросить эмоциональное напряжение. Должно быть тебе очень некомфортно здесь находиться. Это ничего, это нормально. Возможно мои вопросы кажутся тебе странными, но ты последний, кто с ним разговаривал, твои показания очень помогут следствию. — Он скрестил руки и отклонился на спинку стула, последний при этом неприятно затрещал. — Что ещё ты помнишь? Он говорил что-то?
— Он всё смотрел на свои руки и говорил, что они странные. И что всё вокруг странное. Может быть у него были проблемы с головой, я не знаю. А ещё у него зрачки были огромные. Что показала токсикологическая экспертиза? — Он так же скрестил руки и отклонился назад, повторяя позу Спеца, читал где-то по психологии, что это помогает.
— О, встречные вопросы, мне нравится твой подход. — Он раскрыл голубую папку, одну из лежащих на столе. — Судя по этому отчёту, в его крови было обнаружено большое количество эфедрина. И это уже не первый случай. — Он взял ещё несколько папок, открыл их и разложил перед Джисоном.
На всех делах были фотографии людей, разных возрастов, в основном это были взрослые мужчины и женщины, но на последней папке брови Хана поползли вверх.
— Эфедрин — Он ткнул в первое дело. — Эфедрин. — Второе дело. — Снова Эфедрин. — Он показывал на каждое дело, говоря одно и тоже. Дойдя до последнего он остановился и взял папку в руки — О, интересный случай, такой молодой парень, любящая семья, отличные характеристики. «Милый мальчик, всегда здоровается», «Он выгуливал моих собак, когда у меня были сломаны ноги», «Дружили с его матерью, он часто носил нам от неё печенье». Отличник, спортсмен, красавец. Накачался эфедрином и зарезал всю семью. — Спец положил папку с фотографией Чонина обратно на стол. — Уже два подростка и один в бегах, но сомневаться не приходится, уверен, при обыске его дома мы так же найдём амфетамины. Итого, у нас уже три случая подростковой наркомании и убийства. Поэтому меня сюда и послали. Местные власти не справляются с задачей, значит это придется сделать мне.
Во время разговора, Хан понял только одно. Ему не нравится этот Ли Минхёк. Он выглядит дружелюбно, но у него слишком елейное выражение лица.
— Тебе есть, что рассказать мне, Хан Джисон?
— Я рассказал вам всё, что знал. Я лично знал Чонина, и чуть хуже, но был знаком с Хёнджином. Они не из тех людей, кто принимают наркотики.
— А из каких людей ты? Стоит ли мне осмотреть все ваши ящички в школе? — Он прищурил глаза. На секунду, Хан начал нервничать, хотя точно знал, что его шкафчик чист. — Просто шутка. — Губы спеца расползлись в улыбке, которую можно было бы назвать дружелюбной, если бы не нутро Хана, которая так и орало «Беги!».
Опустошенный после разговора со Спецом, он шёл домой. Погода не радовала, всю неделю было холодно и сыро. Его путь от полиции шёл мимо школы. Он мог бы обойти её, но какой в этом смысл? Чего ему бояться? Почему он должен делать лишний круг?
Забор школы был закрыт, на него налепили целую кучу фотографий погибших. Знакомые Хану лица, он видел этих ребят в школе, но из всех знал только Енсо. Здесь висели фотографии ещё двух парней, один из них явно был популярным парнем из футбольной команды. Потому что рядом висела его футболка с номером 13. Было также много рисунков, каких-то записок с сожалениями, свечек, игрушек и прочего. Не было ни одной фотографии Боны. Он хотел прикрепить что-нибудь, но понял что и у него их нет. Он приходил к ней домой, хотел поговорить с её матерью, но ему никто не открыл. Боны словно никогда и не было. Она пропала из его жизни, не оставив ему ничего, кроме болезненных воспоминаний.
Весь этот траурный мемориал выглядел просто отвратительно, потому что безбожно мок под дождём всю неделю. Он остановился, поправил наушники и двинулся дальше. Какой толк стоять здесь и скорбеть о людях, которые не были ему близки.
Непривычно было подходить к дому и видеть свет в окнах. Он так привык, что отец вечно на работе, а он возвращается в пустой дом, что по началу его это даже пугало. Он открыл дверь, обувь Чана и Бина мешала ему пройти, поэтому он отпихнул её ногой, ставя рядом свои кроссовки.
— Я дома.
— Привет. — Из кухни выглянула рыжая макушка. Чан перекрасился. Они с бином сначала долго его высветляли, потом искали нужный тон огненной краски, которую хотелось старшему. Ему нужен был определенный цвет «
Чтобы прям пожар на голове!»
Всю эту неделю они жили втроём. Старой сиделке Чана стало плохо, когда она узнала о произошедшем и ей пришлось лечь в больницу, а Бин просто был здесь. Хан пытался узнать, как его родители разрешили ему, после того, что случилось, но он лишь отмахивался. Не хотел говорить, а Хан не хотел настаивать.
— Привет, где Бин?
— О, он страдает наверху.
— Страдает? — Хан зашёл уселся на кухонный стул, на плите в сковороде под крышкой что-то шкварчало, источая вкуснейший аромат
— Ага. — Чан вытер руки о домашние штаны и сел напротив. — Соха не отвечает ему с тех пор, как мы завезли её домой.
— Оу, звучит ужасно. А что у тебя? Тебе ответили?
— Ха-ха. У меня всё в порядке. — Он почесал голову, и тут же отвернулся сделав вид, что готовка безумно интересное занятие.
«Врёт» Понимал Хан. Старший врал всем, что всё в порядке, он делал вид, что с ним ничего не происходит. Но Хан знал, что когда все засыпают, он ещё полночи сидит, просто смотря в стенку и безостановочно обновляет чат в телефоне, где видимо ничего не появляется. Он уверен, что видел как тот плачет, но не за что не признается в этом.
Джисон примерно понимал ситуацию, произошедшую с Чаном. Он был зол на Енсо и это смягчило факт её смерти, но он также был зол на себя, что усиливало его чувство вины. Однако он по прежнему был влюблён в того парня, и видимо в его голове сейчас происходил полный кавардак. Он мог себе представить, что тот чувствует. Сам Хан сейчас мучился от непонятных чувств.
— Как прошло?
— Этот чувак чертовски странный. Мне он не понравился, он пугает меня.
— Джи, тебя пугает абсолютно всё. Даже котята.
— У котят когти острые.
— Ну да.
— Но я серьезно, он реально странный. А ещё он сказал мне, что Чонин был под наркотиками.
— Чонин-а? Под наркотиками? — Он отложил лопатку и повернулся. Взгляд у него был совсем ничего не понимающий.
— Вот и я о том же. Отец ничего не говорил об этом. Он бы сказал.
— Может, он не хотел тебя расстраивать?
Хан покачал головой, он был уверен, что дело в чём-то другом.
— В любом случае, Бин наверху, позови его.
Чанбина он нашёл в своей комнате. Он лежал на кровати вниз головой и пялился в телефон, который лежал на полу. На нём были шорты, которые явно принадлежали Чану, и футболка в которой Хан опознал свою.
— Так и не отвечает?
— Нет. Я послал уже сотни сообщений, но она даже в сеть не заходит, хотя обещала мне написать.
— Я думаю ей тяжело сейчас, может не стоит на неё давить? — Он присел на корточки рядом с ним.
— Я не хочу на неё давить, я просто хочу знать, что она в порядке. — Бин поднял голову и посмотрел на Хана своими щенячьими глазками.
На что Хан не удержался и потрепал друга по голове. — Возможно она не в порядке сейчас. На это нужно время.
— Прости, ты в такой ситуации, а тут я со своими «не ответила». — Он поднялся и сел на кровать.
— Чан зовёт обедать.
— Он опять готовит? Такое ощущение, что он поселился на кухне.
— Мне кажется, это помогает ему меньше нервничать. — Хан протянул Бину руку, чтобы тому было проще встать.
— А нам лучше кушать. — Он встал и схватился за голову. — Чёрт, в глазах потемнело.
Это было ужасно, думать о том, что ему нравится вот так обедать. Не одному в своей комнате разогретой едой, а с друзьями на кухне, есть что-то вкусное, домашнее. Он ужасно скучал по этому после смерти матери, ему не хватало таких вечеров. Ужасно было осознавать, почему они собрались здесь. Он наслаждался этими совместными приёмами пищи, но понимал, что они вместе, только потому, что страдают.
Хан уныло ковырял обед, вылавливая из него кусочки жареного мяса, и откладывая овощи, которые сейчас просто не лезли.
— Ну, ты как ребенок прям. — Бин забрал у него тарелку и скинул себе все овощи, взамен вылавливая пару кусков мяса из своей порции.
Это действие на секунду выдернуло Хана из его мыслей, но тут же вернуло обратно. Чанбин такой добрый только потому, что я сейчас страдаю. Эта мысль не давала покоя. Всё сводилось к тому, что он что-то потерял. Друга, подругу, желание жить. Почему его не пристрели тогда? Какой смысл в такой жизни. Ты живешь, борешься, что-то делаешь, а в какой-то момент у придурка рядом с тобой едет крыша и тебя убивают, просто потому что ты выбрал не ту дверь.
Он проглотил ещё кусок мяса, особо не ощущая его вкуса. Почему она сделала это? Что ей двигало? Если ей нравился Минхо, почему она просто не поговорила с ним? Расстроился бы он, если она его бросила? Наверное нет, не сильно. Расстроился бы он, если она начала встречаться с Минхо?
Вилка выпала у него из руки, громко стукаясь о тарелку. Друзья повернулись осматривая его.
— Всё нормально? — Спросил кто-то из них, Хан не слушал. Он только что понял одну важную мысль. Раньше не понимал, а сейчас понял, как-то вот так, внезапно. Да. Он бы расстроился. Он расстроился бы, если Бона начала встречаться с Минхо. Думая о том, что хотел бы быть на её месте имел ли он в виду смерть на самом деле?
Нет, он не хотел умирать. Дело было вовсе не в чувстве вины. Возможно, дело было в том, что он сам хотел поцеловать Минхо?
***
Было холодно. Он теперь постоянно мёрз, врачи говорили, что это побочное действие таблеток, больничная одежда не спасала от холода, который шёл изнутри. Он всё равно ужасно мёрз. А ещё хотел спать. Постоянно хотелось спать. Ему давали таблетки, кололи какую-то мерзость. Во рту всегда было горько, из-за чего постоянно хотелось сладкого.
Он уже не хотел отсюда выйти, он даже не хотел обнять маму, сейчас он просто хотел конфету, чтобы во рту не было этой противной горечи. Джим обещал принести ему конфету, но он придёт только завтра. Сейчас оставалось только плотнее закутаться в одеяло. Ему нечего было делать, в комнате три на три метра не было абсолютно ничего. Кровать и унитаз, вот и весь обиход. Ему не положено было иметь своих вещей, даже карандаш не дают. В голове вечный туман, который мешает внятно соображать. Мешает найти хоть какой-то выход из ситуации.
Когда он перестал сопротивляться, его перевели в палату на первом этаже. В этой палате были окна. Конечно, на них стояли решётки, но он мог смотреть в окно. Это уже что-то. А потом к нему начала приходить Бона. Каким чудом она нашла его, он не знал. Но как оказалось и общаться с ней он нормально не мог. Такой звукоизоляцией можно было похвастаться, они абсолютно не слышали друг друга. Всё что оставалось, Бона писала ему сообщения на телефоне, показывала и он мог отвечать жестами, или кивком.
Но даже так они не могли общаться долго, её заметил охранник и девушке пришлось уйти оттуда. Он ждал, что она снова придёт. Очень ждал. Она обещала. Но это было уже давно. Без календаря было тяжело, но Чонин насчитал 8 дней, как она не приходит. Он стал задаваться вопросом, а была ли она вообще? Может он действительно безумен и это лишь его галлюцинация?
Вчера к нему заходил человек, снова кто-то из полиции. Он не запомнил его имени, но тот ему совершенно не понравился. Он не задавал вопросов, как другие. Он зашёл в палату так, словно был хозяином этого места. Не церемонясь, он приказал склонить голову. Прежний Чонин бы огрызнулся, но находясь в таком месте, ты понимаешь, что лучше делать то, что тебе говорят, если не хочешь снова валяться в луже своей блевотины после очередных таблеток.
Он опустил голову, на мужчине были медицинские перчатки, он ощупал заднюю часть шеи, после чего просто хмыкнул.
— Вы полицейский, или остеопат? — Чонин пытался собрать в себе всё свое чувство юмора.
— Я тот, кто знает, что это был не ты, и ничего не сделает с этой информацией. — Он прошептал это ему прямо на ухо. По спине Яна пробежали мурашки. Опасность и власть. Ему не нужен был ясный мозг, чтобы понять это. От этого человека нужно держаться подальше.
Мужчина поднял его голову за подбородок, Ян мог видеть свое отражение в его очках, нежная кожа чувствовала латекс перчаток. Всё также за подбородок он повернул его голову в одну, а затем в другую сторону с интересом рассматривая, изучая. — Ц.ц…ц. Такой юный. — Он вздохнул, а после чего просто ушёл, оставив Чонина в непонятных чувствах.
***
Школу открыли быстро. Это произошло неожиданно, и двух недель не прошло. Они убрали импровизированный мемориал у забора, сделали ремонт, не пропустив ни капли крови.
Трое стояли в школьном дворе, наблюдая, как толпа вливается в двери. Смеётся так, словно ничего не произошло. Только некоторые до сих пор ходят подавленные, наверное, лишь самые близкие. Остальным было плевать, они просто получили лишние каникулы. Хан почувствовал, как его похлопали по спине, он повернулся.
— Мы рядом. Главное держаться вместе. — Подбадривал его, всё ещё непривычно рыжий Чан.
— Да, ты прав, главное держаться вме…
— Соха? — Увидев свою подругу Бин, тут же убежал в её направлении.
— сте. — Закончил Джисон.
— Ага.
Они двинулись вслед за убежавшим другом, пытаясь понять, где он увидел Соху. Хан в упор не мог её рассмотреть. Бин остановился, возле слегка сгорбившейся девушки в огромных размерах худи, на ней был капюшон и огромные наушники. Она упорно отказывалась смотреть в его сторону, стараясь уйти как можно быстрее. Но он аккуратно схватил её за локоть.
— Подожди, пожалуйста, подожди, я писал тебе всё это время.
— Тебе не нужно это делать.
Они встали чуть поодаль, не стали подходить близко.
— После её смерти нас больше ничего не связывает. Это было не серьезно, мы даже встречаться начать не успели, не нужно за мной бегать больше.
— Но я не из-за неё за тобой бегаю, мне важно то, что с тобой происходит. Посмотри на меня, пожалуйста. — Он попытался снять с неё капюшон, но она сильно ударила его по руке. — Хорошо, я не трогаю тебя, не трогаю, но не уходи.
Она развернулась и сама сняла с себя капюшон. Выглядела она немного иначе, чем обычно. Девушка отрезала свои длинные волосы, и видимо сделала это самостоятельно, сейчас её причёска лишь слегка прикрывала уши. Её глаза были красные и опухшие, словно она плакала без остановки всё это время, губы потрескались, а ещё Хан заметил кое-что, не то, чтобы это было важно, или сильно бросалось в глаза, но за то время, пока школа была закрыта, она успела набрать в весе. У неё появились щёки, испортилась кожа, видимо выбор одежды тоже был не случайным, скорее всего её фигура так же подверглась изменениям.
Хан подумал, что так она даже симпатичнее. Но наверное самой девушке это не нравилось.
— Доволен? Увидел? Узнал, что со мной всё нормально? Теперь то ты успокоишься и отстанешь от меня?
— Да мне не важно, как ты выглядишь.
— О, ну да, конечно. — В противовес спокойному Чанбину, она была очень громкой и недовольной.
— Давай оставим их? — Шепнул Чан. — Пусть разберутся между собой.
Хан кивнул, они двинулись в школу, по пути он успел слегка хлопнуть Чанбина по плечу в знак поддержки. Это безмолвно как бы говорило «Удачи» и «Мы ждём тебя в классе».
— Сегодня химия. — Изрёк Крис осматривая расписание.
— Я не пойду.
— Чего это? Ты же любишь Химию. Да, и неплохо было бы поблагодарить Минхо. Нет?
Ох, если бы он знал, что из-за Минхо он там и оказался. Поблагодарить его? Вообще-то нужно было бы. Он же не виноват в случившемся. Он не виноват, что Джисон оказывается что-то чувствует к нему, не виноват, что из-за его неадекватной реакции он попал в такую ситуацию. Нет, наоборот он бросился ему на помощь, даже вынес его из школы и лично передал врачам. Всё говорило о том, что его нужно отблагодарить. Но Хан понимал, что просто не сможет посмотреть ему в глаза, после всего произошедшего.
Он бы хотел, чтобы всей этой ситуации не было. Что он скажет ему? «Эй, хён, прости что убежал, когда ты целовался с моей девушкой, спасибо что помог, и да, вообще то я похоже гей и ты мне нравишься»
Хан взвыл. — Никакой химии. Я не пойду, нет.
— Расскажешь?
— Только после тебя. — Он намекнул на Феликса, о котором старший так ничего и не рассказал. Хан не знал, ни в каких они отношениях, ни как познакомились.
— Скажу, что тебе плохо.
Бина они встретили только за обедом, Соха сидела рядом, хоть и смотрела в другую сторону. Хан заметил, что под столом они держались за руки. Характер девушки так же изменился, теперь она больше предпочитала молчать и уже не так часто улыбалась, как раньше. И еды на её тарелке было больше, чем обычно. Бин распаковал трубочку, воткнул её в молоко и пододвинул его ближе к девушке.
Хана почему то эта картина умилила. День прошёл практически в молчании. Учителя похоже решили сильно не напрягать их, в фойе по традиции стояли фотографии погибших, даже фотография Боны нашлась, к ним целый день несли цветы. Хан старался обходить этот траурный стенд.
Он как и планировал, собирался уйти домой перед химией. Весь день он умело лавировал по коридорам, стараясь нигде не пересечься с лаборантом и прячась каждый раз, видя его издалека. Сейчас он надеялся также успешно сбежать, но в коридоре ему пришлось задержаться.
Знакомый силуэт в белом халате, сейчас его сопровождал мужчина в наглаженном бежевом костюме. Ещё со спины Хан понял, что знает кто это. Он сам не понял, как пошёл за ними.
Ли Минхо и Ли Минхёк. Только сейчас он понял, что у них одна фамилия, да и имена похожи. Могут ли они быть родственниками? Знакомы ли они друг с другом? Сейчас он также вспомнил, что их мимика довольно схожа.
Двое вышли во двор школы, сейчас время урока, поэтому здесь было пусто. Он остановился возле приоткрытого окна, оно было достаточно близко, чтобы слышать разговор, но так же он мог оставаться незаметным и видеть всё, что происходит.
Минхо скрывала стенка крыльца, со своего места Хан мог видеть только специалиста, который стоял напротив. Мужчина достал из кармана пачку сигарет и протянул её Минхо. Он принял сигарету, с его стороны полетел дымок.
— Знал, что ты так и не бросил курить. — Он убрал сигареты, сам при этом ими не воспользовавшись.
— Что ты здесь делаешь?
— Тоже, что и ты. Работаю.
— Мне не нравится, что ты здесь.
— Я тоже этому не особо то рад. — Всё это время с его лица не спадала та же улыбка, которую Джи видел у него в полицейском участке.
Получается, они всё-таки знакомы.
— Так ты у нас теперь полицейским заделался?
— А ты теперь школьников спасаешь?
Минхо почему-то медлил с ответом. Видимо он докурил свою сигарету, потому что дыма Хан больше не видел.
— Молчишь? Скажи мне, что это было случайно. Хотя я всё равно не поверю. Говорят, ты тащил этого парнишку с третьего этажа на себе. Имидж себе нарабатываешь, или он для тебя не просто школьник?
— Я просто был в соседнем кабинете, кто знает, что могли люди подумать. Мне плевать на этого парня.
Эти слова больно резанули Хану по сердцу.
Минхёк рассмеялся, его смех был сухой и колючий. — Этот Парень — Он сделал акцент на этом слове — Зовёт тебя Хёном и говорит, что Ты ему разрешил. Он смешно дует щёки и покрывает тот факт, что у тебя есть ствол.
«Он догадался. Нет, если он знает Минхо, наверное, он изначально знал, что у него есть пистолет, все мои попытки выгородить его, наверное, выглядели такими глупыми»
— Это не твое дело.
Лицо Спеца резко стало холодным и серьезным. — Не зарекайся, Ли Минхо. Не забывай, для чего ты здесь. — Его взгляд неожиданно переместился в сторону окон, он усмехнулся и Хан понял, что его раскрыли. Ему не оставалось ничего, кроме как убежать.
