Безвременье.

В силу возраста ли, или в силу пережитых событий — Чонин был слишком импульсивен. Его тело действовало быстрее, чем мозг успевал обдумать последствия. Уже позже, запоздало он задумается о том, что всё можно было сделать по другому. Что стоило сначала продумать план действий, отступлений, и только потом что-то решать. Но это будет потом, а сейчас он оказывается в гуще событий понятия не имея что делает. Зная лишь одно, он не мог бездействовать. В таком юном возрасте он уже успел узнать и прочувствовать, что есть вещи пострашнее собственной смерти. Там, в той палате, смерть виделась ему счастливым исходом. Он думал, что никогда не выберется, что его кошмар будет длиться вечность, и возможность прекратить эти мучения, даже путём самоубийства виделось высшим благом. Возможно поэтому он её больше не страшился. Однако, не так страшно было умереть самому, как в очередной раз потерять дорогого человека. Этого он не мог допустить. Как хорошо было, что его мысли были схожи с тем, что творилось в голове у Чанбина, потому что он не раздумывая ринулся за ним. Хоть чей-то мозг в компании работал как надо. Устроить такой переполох, чтобы выбраться. Ян не ожидал, что Чанбин выкинет такой номер. Бросить горящую свечу прямо в лицо этому мудаку. «Красиво летит». Вот и всё, о чем он успел подумать, прежде чем оказался в огненной ловушке. В церкви началась настоящая неразбериха. Очень быстро он потерял своего коренастого спутника из виду. Феликс, что был выше его на голову рвался в его руках с такой силой, что он поневоле выпустил его. Но стрелять, конечно, не стал. Он бы не причинил ему боль, даже если ему сильно хотелось. Он знал, что этот человек дорог Чану, а Чан был дорог ему. Очень быстро пространство наполнилось дымом. Он закашлялся. Послышался треск, витражные окна лопались не выдержав перепада температур, осыпая и раня людей внутри блестящими цветными осколками. Пугающе красиво, и отвратительно в своём роде. Кто-то ударил его, это было не случайное столкновение с бегущим человеком. Некто со спины целенаправленно наносил ему удары. Ян повернулся, чтобы рассмотреть нападающего. Это был молодой парнишка, едва ли старше его самого. Он выглядел очень разъяренным, но в тоже время крайне испуганным. По его глазам читалось, что это последнее чем он хочет заниматься и где находиться. Однако, что-то всё равно вынуждало его нападать. Он был настолько удивлён и растерян что пропустил довольно сильный удар прямо в нос. Мир вокруг закружился и он едва заставил себя удержаться на ногах. — Ты кто ещё такой? — Спросил он утирая кровь рукавом куртки. Парень ничего не ответил и предел терпения Чонина лопнул. Он набросился на него с кулаками и повалил на пол. Как вихрь они крутились по полу стараясь побольнее врезать друг-другу. При этом церковь продолжала гореть, Чонин чувствовал жар каждой клеточкой своего тела. Дым обжигал горло, глаза слезились, бегущие прихожане то и дело норовили растоптать их. Никому до них не было дела, все спасали свои шкуры. Они пошли бы прямо по их головам, лишь бы уйти отсюда. Феликс что-то кричал, пытаясь оттащить их друг от друга, но Чонин не различал слов. — Успокойся, он тоже не хотел этого, у него не было выбора. — Долетали до него слова. — Эй, ты слышишь меня? — Феликс тряс Чонина за плечи, пытаясь привести его в чувства. — Беги отсюда! Я видел, как твой друг вылез через окно. — А Чан? — Чан с ним, давай же, уходи! И его с собой прихвати! — Феликс вложил в его руку, руку того рыжего парня. А потом подтолкнул их обоих в сторону выхода. Чонин матерился себе под нос, но всё же зачем-то крепко держал парня, который норовил развернуться и побежать за Феликсом. Его ладонь была влажной от пота, он буквально силой тянул его на выход. Такое маленькое расстояние сейчас казалось просто километрами. Каждый вдох обжигал внутренности. Ему казалось, что куртка плавится на нём. Он так боялся не успеть. Где-то позади них потолок начал рушиться. Он слышал оглушительный треск падающих балок. Стоило им отбежать достаточно далеко, как он повалился прямо в снег. От него шёл пар. Церковь полыхала и разрушалась. Огонь пожирал её изнутри. Парень ревел и пытался вырваться, но Ян держал его мёртвой хваткой, буквально из последних сил. Всё его тело ныло от полученных ударов. Он потерял пистолет, и понимал, что парни убьют его за это. — Не дёргайся! — Парень буквально лежал прямо на нём, а Чонин обхватил его руками в кольцо за талию, не позволяя ему подняться. Но это однако не мешало тому колотить его ногами в тяжелых зимних ботинках и царапать в кровь его руки. — Феликс остался там! Фе-ликс! — Он кричал навзрыд. — Как я могу его ос-та-вить! — Всё с ним будет нормально! Его же непросто зовут Феликс! Уверен его удачи хватит чтобы выбраться. Через пару минут, казавшихся вечностью, он увидел два силуэта выходящих из церкви. И только тогда он отпустил рыжего. Нужно было найти Чанбина… Он попытался встать, но мир настойчиво пытался от него убежать, а потом в глазах потемнело.

***

«Какого чёрта это всегда я?» В какой-то момент его истории направленное на него оружие перестало пугать до тошноты. Это было одновременно здорово, и нездорово. Не хотелось, чтобы такие ситуации становились привычными. Он замер, под направленным ему в лоб пистолетом. Позади в него чуть не врезался Хёнджин. Они застряли в дверном проеме, ни вперед, ни назад. — Так-так-так. Кто тут у нас? — Голос был неприятный. Скрипучий, прокуренный. Не красиво прокуренный, как пишут в женских романах, когда он томный и низко-хрипящий. Нет, прокуренный, когда хрипотца даёт такой повизгивающий эффект, как у подростка в период полового созревания. — Ба. Да это ж всего-лишь дети. Он убрал пистолет и засунул его себе за резинку штанов. Что было довольно мерзко само по себе. Хан наконец рассмотрел незнакомца. Какой-то мужик в фирменной рубашке магазина. Наверное работает здесь кассиром, или охранником. Позади него видимо была его «Банда»: две размалеванные девицы, и несколько бритоголовых отморозков, скинхедов, или типа того. Девушки сидели прямо на витринах, покачивая ногами. По убранству было ясно, что они живут тут уже не один день. Видимо прибрали себе к рукам магазин по тихому, пока происходят беспорядки и живут прямо в нём. Прямо здесь же на полу были разложены футоны, валялась гора бутылок и пустых упаковок от рамёна, новенькая электрическая плитка, видимо украденная с этого же магазина была забрызгана жиром. От компании разило алкоголем и каким-то смутно знакомым навязчивым запахом. Возможно выкуренного косяка. Ладно хоть шприцов не валялось, эти штуки до сих пор вводили Джисона в ступор. Хан сильно сомневался, что пистолет громилы был заряжен. Учитывая. как легкомысленно он пихал его себе в штаны, совершенно не боясь за своё достоинство. Зато, за ружье Сынмина он не сомневался. Вот уж кто всегда был в боевой готовности, однако вступать в перепалку он всё равно не торопился, занимая выжидательную позицию, и не раскрывая козыри раньше времени. Хану хотелось найти какой-то выход из ситуации, который бы не затрагивал насилия. — Ой, ой, ой. А какие симпатичные. — Протянула вдруг одна из сидящих девушек. Видок у неё был тот ещё. Ярко синее платье, надетое на спортивные штаны, целая куча цацек на шее и руках, словно она только что ограбила магазин китайской бижутерии. А на голове вязаная шапка, из-под которой торчала во все стороны рыжая шевелюра. — Да, да, да. Вон тот с хвостиком ничего такой! — Вторила ей другая девушка, указывая на Хёнджина. Её подружка выглядела не сильно лучше, они были абсолютно одинаково накрашены, пожалуй, макияжа на них было даже слишком много. Видимо они действительно ограбили не один магазин, и решили надеть на себя всё лучшее, что удалось найти. Их парням очевидно такая реакция не очень нравилась. — Вам уже есть двадцать один? — Мальчики, хотите выпить с нунами? Мужик сплюнул прямо себе под ноги. — Вы что здесь забыли, малята? — Вид у него был отнюдь не дружелюбный. — Магазин закрыт, вас мама читать не учила? По всей видимости, он ещё не заметил Сынмина, который остался позади. И это было хорошо. Это было их преимуществом. Хан почему-то почувствовал, что доверяет ему, он был уверен, что тот также понял ситуацию и пока не полезет на рожон. — Послушайте, нам не нужны проблемы. Мы не знали, что здесь уже кто-то есть. — Ха. Слышали, им не нужны проблемы. — Он рассмеялся. Его компания рассмеялась следом. Помимо тех двух дам, там сидело ещё три парня. На них не было форменных рубашек, обычная одежда, но рожи у них были, как есть с плакатов «Их разыскивает полиция» Хан бы не удивился, если уже видел их всех в отделении. — Я спросил. Какого чёрта вы здесь делаете? — Он подошёл ближе и Джи почувствовал ужасное амбре из запаха перегара, пота и дешевых женских духов. — Мы просто хотели взять парочку инструментов, окей? Нам нужны лопаты, и может быть садовая тачка. Вот и всё. — Хан поднял руки в знаке капитуляции. — Чё? — Громила тупо уставился на него, а потом заржал. — Нет, вы слышали? У нас тут конец света, а они решили садоводством заняться? Вы что, садовые гномы? Гы-гы. Вы поэтому такие низкие? Что, фиалки сажать будете? Гы-гы. — Давайте, просто разойдемся? Мы видим, что вы уже эм… Застолбили это место. Хан не знал, что происходит с ним последнее время. Откуда взялась эта уверенность? Всю жизнь он был тихим и замкнутым, нервным парнем. Никогда никому не перечил, никуда не высовывался, не ввязывался в неприятности. Почему с этого года всё пошло наперекосяк? Раньше он не мог даже время у прохожего спросить, откуда взялись эти навыки уверенного общения с быдлом, да ещё которое угрожает тебе пистолетом торчащим из трусов. Неужели мир должен был рухнуть, чтобы он почувствовал себя увереннее? — Ну нет, ребятки, вы на территории Роуни. Никто не может просто вторгнуться на территорию Роуни, а потом уйти оттуда как ни в чём не бывало. Хан вздохнул. Это ничем хорошим не кончится. Очевидно, с ним нельзя было просто договориться. — Что же нам с вами сделать? — Он задумался. — Ну же, Роуни, давай оставим их. — Протянула одна из девиц. — Мы будем хорошо за ними следить. — Поддакивала вторая. «Мы что, какие-то зверюшки для них?» — Подумал Хан. — Ты! — Мужик схватил Хвана за руку. — Ты им понравился, поэтому иди и развлеки моих сестрёнок. — Его хватка была настолько грубой, что Хёнджин непроизвольно ойкнул от боли. «Сестрёнки?» Почему-то Хан, когда их увидел был уверен, что это его любовницы. Хотя, возможно одно другое не исключало. — Ага. А я прострелю тебе башку, если ты сейчас же его не отпустишь! — Сынмин, хоть и стоял позади среагировал моментально. Остальные громилы повскакивали со своих мест, но сделать что-то не спешили. — А теперь мы просто возьмем что нам нужно и уйдём отсюда. Мужик снова сплюнул себе под ноги. Хан отметил что нужно смотреть куда наступаешь. — Что за школьники расхаживают с такой пушкой? Думаешь я поверю, что она настоящая? Секунда ушла на то, чтобы взвести курок, направить оружие вверх и произвести выстрел. Звук был настолько оглушающий, что у Хана и Хёнджина стоящих рядом заложило уши. Сверху посыпались куски потолочной пластиковой плитки. — Надеюсь, ты не хочешь проверить на себе. Двое его друзей всё же осмелели подойти ближе, но он остановил их. — Пусть идут. Нам тоже не нужны такие проблемы. — Повторил он слова Джисона. — И ты, патлатый, держи свою собаку на привязи! Сынмин пропустил их вперед, чтобы они могли найти нужные инструменты, а сам остался держать «Главу банды» на мушке. Чтобы они ещё чего не выкинули. Они решили не испытывать судьбу и выйти через главный вход. В спину им долетел отчаянный крик кого-то из компании. «Всё равно мы все сдохнем там! Но, вы, засранцы, будете первыми!» Джисон удивился, что у него хватило сил посмеяться над этой фразой. Вся ситуация показалось ему какой-то больше комичной, чем нервной. Наверное это был прогресс. Они не нашли садовую тачку, поэтому решили просто украсть несколько тележек из магазина. В одну из которых Сынмин пытался усадить Хвана. — Я туда не полезу! — Садись! Ну же! Там как раз горка дальше будет, представишь что ты на кабриолете по шоссе гонишь! — Ты же уронишь меня! Нет-нет, не-ет! Сынмин будучи ниже его на голову, каким-то образом умудрился усадить Хвана в тележку. Он перекинул своё ружье за спину, схватился за ручку и побежал с ним по дороге. Хану не оставалось ничего другого, как посмеиваясь последовать за ними, толкая груженую инструментами тележку. На самом деле было опасно расхаживать вот так прямо по дороге, за каждым углом их могла поджидать очередная группа таких вот Роуни. Но глядя на то, как весело этим двоим он просто не мог их остановить. Даже в такой ситуации, после всего через что он прошёл, Хёнджин просто пытался быть счастливым. И Хан не хотел портить для него этот момент, поэтому нужно было смотреть в оба и быть начеку. Он достал рацию и настроил её на отцовскую волну. — Пап, как слышно? Прости, мы всё-таки ограбили «коско». Мы там встретили кое-кого. Какая-то мелкая группировка, может и время на них тратить не стоит. Но у них оружие и они довольно дерзко им угрожают. Может вам стоит проверить? Ответа не последовало. — Шериф Хан, как слышно, приём? — Вот и к нему прицепилось это дурацкое словечко. Уже темнело, но фонари почему-то не загорались. Впереди Сынмин крутил тележку, а Хван пытался не кричать и только тихо попискивал. Ну он хотя бы понимал, что они привлекают слишком много внимания. — Господин Чхве? Вы слышите меня? — Он покрутил тумблер, пытаясь поймать другие волны. Полнейшее радио-молчание. Это было крайне нехорошим знаком. — Чанбин, ты слышишь меня? Вы нашли Чана? Уже и парни заметили, что он не идёт, а остановился как вкопанный. Сынмин сразу понял, что что-то не так. Улыбка сошла с его лица. Он перестал крутить тележку, и помог Хёнджину выбраться из неё. Того слегка шатало. — Что случилось? — Я не знаю, мне кажется рация сломана. — Дай посмотрю. Он долго крутил ее, нажимал на кнопки, проверял звук. Менял волны, посылал сигналы, но ответа не было. — Знаешь, я не думаю, что она сломана. Сигнал проходит, слышишь помехи? И лампочка горит, вот. — Он показал на маленький зеленый огонёк, который говорил о том, что рация включена и они находятся в «эфире». — Если бы совсем не работала помех бы тоже было не слышно. Похоже, что нам просто не отвечают. Хёнджин заметно начал нервничать. — Нам нужно поторопиться домой. Уже вечер, на улице днём было много людей. Я боюсь что вечером стало только хуже. Может они потеряли рацию. — Он переминался с ноги на ногу. — Хённи прав. — Сказал Хан. — Нам нужно домой и срочно. Сынмин лишь поджал губы. «Хённи?» — пробубнил он едва слышно. Но Хёнджин слышал, и это вызвало у него лёгкий смешок. Джисон же не понял, что именно было не так в его обращении. Всё было как-то странно. Он вдруг понял, что не слышит шума толпы. Днём их было хорошо слышно, люди то и дело кричали разные лозунги. Они крушили магазины, поджигали машины. Но сейчас было тихо. Только где-то вдалеке звучали сирены скорой помощи. Хан посмотрел в сторону звука. На горизонте поднимался столб густого чёрного дыма. — Парни. — Он остановился. — А разве церковь не в той стороне? Похоже она горит. — Боже, надеюсь что наши все дома. Они ускорили шаг, было решено не обходить по дворам главную улицу, а постараться пройти насквозь. Потому что так было быстрее. Но стоило им выйти на главный проспект, как они обомлели. Всё было разрушено. Все магазины на первых этажах, кофейни и прочее были уничтожены. Какие-то горели, какие-то просто были разграблены. Но не это первым привлекло их внимание. Всё это они заметили уже потом. Проспект представлял собой красивую аллею, меж двух односторонних дорог. Только прошлым летом здесь сделали ремонт, положили новую плитку, поставили красивые фонари. Сейчас на этих фонарях, вместо новогодних украшений висели тела людей… Он ещё не успел сформулировать мысль в голове, но его мозг уже всё понял. Глаза зацепились за знакомую куртку, а ноги уже принялись бежать. Вот почему рация молчала. Всего какой-то час назад они разговаривали, на пепелище школы. Всего час назад! — Господин Чхве! Майор! — Он бросился к висящему телу. «Может быть он ещё жив! Он должен был быть ещё живым!» Он схватил его за ноги в попытках приподнять кверху, и ослабить давление на шее. Но всё было тщетно. Майор Чхве не подавал признаков жизни. Он достал нож и срезал веревку. Мужчина упал на землю безжизненным мешком картошки. Он начал расстегивать ему куртку, и уже собирался делать искусственное дыхание, когда Сынмин остановил его. — Разве ты не видишь? — Он положил ему руку на плечо. — Его глаза, и губы… Его лицо совсем синее. Он холодный. — Но я должен что-то сделать! — Он вскочил на ноги. — Папа? Папа? Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Он тут же поскользнулся и упал больно ударившись подбородком о землю. Вторая попытка встать тоже не увенчалась успехом. С подбородка уже капала кровь, но он не обращал на неё внимания. На самом деле каждая его мышца до сих болела после столкновения с поджигательницей. На нём было столько синяков и ушибов. Сынмин помог ему подняться и удержаться на ногах. Тела были развешаны по всей аллее. Он даже не мог сосчитать сколько их было. В голове была только одна мысль. Не найти среди них отца. Он подбегал к каждому, вглядывался в их избитые, изуродованные смертью лица. И судорожно выдыхал каждый раз. Весь отцовский отряд… Одного из висящих он опознаёт по копне синих волос. Его лицо пострадало больше всего. С него вырвали весь пирсинг, которого там было не мало. Это был совсем молодой парень. Джи знал его, он был просто стажёром. Большую часть дня сидел в приемке, даже на дела ни разу не выезжал. Он закричал. Звук, больше похожий на низкий гортанный рык вырвался сам собой. Его крик вышел столь отчаянным, но сдерживать его не было никаких сил. Он словно сжигал внутренности, разрывал горло. Он обошел всех, пока Сынмин с Хёнджином срезали веревки и опускали тела на землю. Отца среди них не было. Разве может обычный человек так поступить? Каким чудовищем нужно быть, чтобы совершать все эти убийства? Ли Минхёк был кем угодно, но точно не человеком. В нём не было ни капли гуманности, только всепоглощающая чернота. Он был намного страшнее безумных, сошедших с ума от препарата, потому что те хотя-бы не осознавали что они делают. Он же делал это с ясным разумом и по своей воле. И это пугало по настоящему.

***

Минхо знал, что выходка перед рождеством не обойдётся ему даром. Он был слишком наглым, что позволил себе разозлить дьявола. И вот дьявол пришёл, чтобы забрать свою жертву. Он наивно полагал, что у него ещё есть время, чтобы что-нибудь придумать. Но вселенная жёстко ударила его в живот, заставляя выпустить весь воздух из лёгких. Он не успел никак обезопасить Джисона, и вот его отец уже здесь. А он совсем ничего не может сделать. Желание нормально попрощаться с Джисоном было слабостью, перед которой он не смог устоять и вот к чему это привело. Казалось, шериф даже рад его видеть. Ему пришлось несладко, его сильно избили, лицо было опухшим, а губа кровоточила. Но его взгляд был по отечески тёплым, когда он смотрел на Минхо. Теплый и совершенно беззлобный. Его собственный отец так не смотрел на него. Из-за этого он чувствовал себя просто ужасно, как при лихорадке. Холод словно шёл изнутри его тела, заставляя его мёрзнуть так, что зубы стучали, а все внутренности дрожали. — Это должно было случиться. — Сказал Шериф. — Рано, или поздно мы бы всё равно встретились с вами здесь. Правда, я надеялся, что буду в более выигрышном положении. Минхо нечего ему сказать. Стоит молча опустив голову, не в силах даже посмотреть ему в глаза. Всё, что он может. — Вы пришли вколоть мне эту дрянь? Разумеется, он знал, что Минхёк давно вколол ему препарат, заготовив для него отдельную кнопку. Но как он может сказать ему об этом? Он знал, всё время, но отбросил эту мысль максимально далеко, потому что огромная эгоистическая часть него жаждала внимания его сына. — Понимаю. Вот почему у меня так болела шея последние дни. — Вы должны понимать… — Минхо запнулся. Он сам загнал себя в это безвыходное положение. Может, это он так наказывал себя за ошибки в прошлом, но он давно не чувствовал себя настолько загнутым в угол. У него в голове больше не осталось вариантов, в которых он не приносил бы боль другим людям. — Что вы не сможете мне помочь? Бросьте, я прекрасно это понимаю. Ему казалось, что он теряет почву под ногами. Твёрдый пол их центра вдруг превратился в зыбучие пески, которые затягивали его настолько медленно, что этот процесс растягивался до размеров вечности. Словно он на всю жизнь и даже после останется в этом положении. В ощущении постоянного зыбучего песка. — Мне действительно жаль. Я бы хотел другого исхода для нас всех. — Он собирался просто уйти. Больше ничего не говорить. Молча развернуться и выйти. Как всегда. Отгородить себя от этих чувств. — Я знаю, что вы можете помочь Джисону. Ли замер. — В ваших силах вывести его отсюда. Пожалуйста, спасите моего сына. Как бы эгоистично это не звучало, они все для меня как дети, но видит бог как низко я пал, прошу, спасите хотя-бы его. Он ничего не ответил. Даже не повернулся посмотреть на него ещё раз, всё, что он мог, это позволить ему сохранить гордый вид с улыбкой на лице. Не видеть, как дрожат разбитые губы, как слезы собираются в уголках глаз мужчины, который знает, что умрёт, а единственный кто может спасти его сына на стороне врага. В коридоре его уже ждали. Минхёк не стесняясь курил, и смахивал пепел прямо на пол. Он был полноправным хозяином. Разумеется, Минхо мог сколько угодно себя убеждать, что он прощён, что он дослужился до командной должности, он никогда не встанет выше Минхёка, в корпорации его отца. — Зачем тебе это нужно? Он пожал плечами и бросил сигарету на пол, затушив её подошвой своих туфель. — Коллекционирую покемонов. Сегодня он, а завтра его сынок. А потом все его друзьяшки. Я ради этого даже ещё одну камеру построю если потребуется. — У него было хорошее настроение. Всё в нём буквально кричало, о том что он ликует поимке. Его пружинистая походка, улыбка, более резкие движения. Как будто он выиграл кубок в важном турнире. Он периодически бросает взгляды на Минхо, пытаясь прочесть что он думает на этот счёт. — Давай поговорим. — Он схватил его за локоть и потащил в сторону его кабинета. — А о чём говорить? Всё пошло по пизде, так что напоследок я хотя бы развлекусь. Эксперимент провалился. Безумие не управляемо. Так что я развлекусь, сотру этот город с лица земли и наконец-то вернусь домой. Они вошли внутрь и Минхо запер за ними дверь. Он грубо толкнул Минхёка в стенку. И тот уставился на него удивленным взглядом. — Что, решил зубки свои показать? Так как-то поздновато для этого не находишь? — Пожалуйста, отпусти его. — Заговорил он совсем другим тоном. Впервые за долгое время, он говорил серьезно. — Ха. Вот ещё. Шериф мне нужен. — Я говорю о его сыне. Что мне сделать, чтобы ты позволил мне увести его отсюда? Минхёк улыбался. Но в его глазах горели искры гнева вперемешку с безумием. Он притянул к себе Минхо за лацканы его медицинского халата, и прошептал, почти касаясь губами его уха — Нет такой вещи, которую я хотел бы от тебя получить, кроме твоих слёз над его холодным трупом. Он усмехнулся, и от этой усмешки у Минхо пошли мурашки по коже. Он знал, что Минхёк никогда не простит его за то, что он сделал. Как и знал, что тот потихоньку сходит с ума, но он хотел верить, что между ними ещё осталось что-то, за что можно было бы зацепиться. Тогда, после смерти его котов, в ту ночь, ему показалось, что нить между ними не разорвана до конца. Возможно, время слегка прижгло оставленные им раны. — Что, если я хорошо попрошу тебя? — Он начал опускаться на колени. — Боже, ты просто жалок. После всего что ты сделал, ты имеешь наглость просить меня об этом? — Я больше не буду перечить тебе. Хоть твои родители и простили меня, я знаю, что ты до сих пор не простил. Но я больше не буду сопротивляться тебе. Я буду делать то, что ты скажешь. Буду всегда рядом, всегда с тобой. Полностью в твоём распоряжении. — Что это? Не смеши меня. Неужели, он настолько важен для тебя, что ради него ты готов так унижаться? Если это действительно так, мне будет только приятнее убить его у тебя на глазах. — Минхёк, прошу тебя! — Он обнял его за ноги. — Что ты делаешь? Ты омерзителен! — Он пытался вырваться, но Минхо держал его очень крепко, прижимаясь к его ногам. Он плакал так сильно, что старший почувствовал это даже через плотную ткань брюк. — Я буду только твоим, слышишь? Как ты всегда и хотел! Только с тобой. Только позволь мне увести его! Я прошу тебя! — Ты ужасен. В той аварии я потерял сразу двух близких мне людей. Ты лишил меня сестры, так почему твой зверек должен жить? Почему я должен оставить его в живых? Когда по твоей вине я остался совсем один. Ты хоть знаешь, какого мне? Минджу мертва, а тебя я должен ненавидеть всю оставшуюся жизнь. Но я даже с этим не справляюсь. Вместо ненависти к тебе, я чувствую только пустоту. — Всё будет хорошо. Я буду твоим. Ты больше не будешь один. Я перестану сопротивляться. — Меня тошнит от тебя. — Он пнул его так сильно, что Минхо упал и ударился головой. Слёзы застилали глаза. Он не помнил, когда плакал последний раз. Он не плакал даже на похоронах, так сильно было его чувство вины. Но он был слишком слаб, и ради этого глупого парня мог пойти на всё. — Я знаю… просто позволь мне…

***

Не то, чтобы Сынмину не нравился Хан. Он ко всем относился с недоверием, особенно в нынешней ситуации. Больно подозрительно он искал Хёнджина. Да и вёл себя как-то слишком уверенно. Они были друзьями с Хваном, когда его здесь не было. Он в какой то мере заменил его самого. И это бесило. И то, как тепло Хёнджин о нём отзывался тоже бесило. И парень у него был подозрительным. Хоть они открыто это не обсуждали, все и без того прекрасно догадывались кем он являлся. Однако его это казалось ничуть не смущает. Но сейчас, после тех дней проведенных под одной крышей, видеть, как ломается Хан Джисон было неожиданно больно. Смотреть, как он кричит от боли и бессилия было тяжело, но Сынмин не знал, что он должен сделать. Он ничем не может помочь этим людям. Он не знает их, что бы испытывать те же чувства, поэтому не может даже разделить его боль. Он ему не друг, что бы его утешать. Что он должен сделать? Просто смотреть как ему больно? Он посмотрел на Хёнджина, тот замер в страхе перед кучей тел. Очевидно, внутри себя он снова проживал кошмар ямы с трупами, и соответственно тоже не мог ничего сейчас сделать. Хан же продолжал метаться от одного тела к другому. Всё приговаривая «Что делать? Что же делать? Что делать?» Он бегал от тел к тележке и обратно. Видимо, он хотел увезти их, но не мог даже поднять, да и не увезли бы они такое количество тел на двух тележках. Тогда он схватил лопату, но идея рыть могилы прямо на главном проспекте не укладывалась в его голове. Позвонить в полицию? Как? И самое главное зачем? Он уронил лопату себе на ногу, выругался, пнул её, снова выругался Схватился за голову. Маты сплошной рекой лились из него. Сынмин даже слов таких не слышал раньше. Он тяжело вздохнул, а потом подошёл к Хёнджину. — Хённи. — Повторил он прозвище, которым назвал его Хан. — Ты в порядке? Он ответил не сразу, но довольно быстро вынырнул из своего худшего кошмара. — Я — да, но за Хана не уверен. — Соберешь инструменты? — Он старался говорить своим самым ласковым тоном. Но давалось это с трудом, поэтому он подкрепил свою просьбу кривой улыбкой. Хёнджин как-то странно посмотрел на него, но кивнул, и принялся собирать то, что разбросал Джисон. — Что нам делать, Сынмин? — Спросил Хан, когда увидел что он подошёл к нему. — Нам нужно что-то сделать! Мы должны похоронить их, или унести отсюда, или убрать, или нам нужно сообщить об этом кому-нибудь. У них же есть семьи, наверняка есть, их кто-то ждёт дома. — Он ходил на месте кругами, задавая одни и те же вопросы, снова и снова. — Посмотри на меня. — Сынмин схватил его за плечи, заставляя остановиться. — Мы ничего не можем для них сделать. — Как это не можем? Мы что, просто оставим их здесь? А если собаки? Вороны прилетят и будут клевать их глаза! В панике он превратился совсем в другого человека, только что он сохранял уверенность под дулом пистолета, но увидев эти тела, задвижка которую он городил с такой силой упала и разбилась, обнажая все его нервные окончания. Хан Джисон был испуганным мальчиком, который хотел помочь всем в этом мире, даже тем, кому помочь уже было нельзя. — Нам нужно позаботиться о себе. — Что ты такое говоришь? Как мы можем? — Ты же хочешь найти отца? Хан кивнул, конечно он хотел, но очевидно не понимал связи между помощью этим людям, и спасением отца. — Мы им уже не поможем. Земля промерзла, а мы и так не в праве их хоронить. Наши не отвечают на связь, учитывая, что твоего отца здесь нет, он ещё может быть жив. Наш главный приоритет помочь живым людям! — Но мы же можем… — Если ты сейчас же не пойдёшь домой, я посажу тебя в тележку и покачу как ребенка в коляске! — Ему пришлось повысить голос. Да, он накричал на него, но очевидно это сработало. Хан испуганно посмотрел на него, шмыгнул носом и они продолжили свой путь в сторону дома. Оставляя за собой тела несчастных стражей порядка. Скорее всего ночью их действительно растащит свора животных. Он будет думать об этом всю дорогу, пытаясь понять, действительно ли они не могли ничего сделать, или он просто не хотел искать варианты?

***

Стоило Чонину открыть глаза, как паника тут же завладела его разумом. Настолько болезненно знакомой была обстановка в том месте, где он оказался. Взор тут же узнал больничные стены, койку, палату. Чуть позже он понял, что это не палата психиатрической лечебницы, в которой его держали. Обычная палата больницы, но за те доли секунды, когда он думал, что его снова заперли, он успел тысячу раз умереть от страха. Не так тяжело было находиться в больнице, как выбраться и попасть в неё снова. От страха он успел забиться в угол, и видимо прокричать что-то. Люди на соседних койках зашевелились и недовольно замычали. Он был не один, из коридора доносился оживленный шум. Дверь открылась и внутрь заглянула какая-то женщина. — Где новенькая? — Спросила она кого-то в коридоре. — Скажите ей, что её ребенок очнулся. Чонин не понимал, о ком она говорит. В мыслях он уже строил планы как бы ему поскорее убраться отсюда. Его вещи были аккуратно сложены на стул рядом с койкой. — Как ты себя чувствуешь? Болит что-нибудь? Он не сразу понял, что она обращается к нему. — Эй, тебя что, контузило? Господи, мне некогда с этим разбираться, у нас там люди с ожогами. — Она снова исчезла в коридоре. — Эй, ну где там её носит? Чонин не слышал, что ей ответили. Но очевидно ответ её не удовлетворил. — Давай я быстро осмотрю тебя. В считанные секунды она оказалась рядом с ним, и схватила его за лицо. Тут же в голове пронеслись тысячи воспоминаний его ужасного заключения. Постоянные «осмотры» и чужие руки на его теле. Везде, снова и снова. Она сделала это, чтобы удобнее было заглянуть в глаза, проверить зрачки, но он не мог думать ни о чем больше. Парень сам не заметил как начал кричать и вырываться. — Что с тобой такое? Тебе больно? Но ожогов вроде нет. Не придуривайся, дай себя осмотреть. Кое-как вырвавшись, он хватает свою куртку и бежит не различая направления. В коридоре он слышит как его окликают по имени. Голос знакомый, но он не может остановиться, он не хочет здесь оставаться. Всё о чём он может думать это как бы добежать до дома. Долгая пробежка по морозному воздуху явно не пойдёт ему на пользу. Ему казалось, что ещё немного и его легкие просто лопнут. Куртка сковывала движения, штаны сваливались с его похудевшего тела. Собственные ноги казалось больше мешают ему. Во рту до сих пор привкус гари, горло горит, гудение в голове так и норовит стать оглушающим. Он даже не различал улиц, по которым бежит. Были ли там ещё люди, или нет. Он ворвался в дом решительной стрелой. — Где Чан? — Всё, что он успел произнести прежде чем закашлялся так сильно, что пришлось сесть на пол. — Всё хорошо, эй, поднимайся. Кто-то помог ему встать, а затем тут же вручил стакан теплой воды. Ян принял её с благодарностью. Это помогло немного унять кашель. Перед ним стоял обеспокоенный Сынмин. — Где…? — Йен-а? — Послышался голос старшего из гостинной. Чонин наспех снял с себя ботинки, и как был в куртке побежал в зал. Чан лежал на диване, одетый в домашние шорты и футболку. Живой и невредимый. И он просто не смог сдержать слёз, когда упал на колени рядом с диваном и уткнулся в него лицом. — Я та-ак ра-ад что ты в поря-ядке. Чан рассмеялся и потрепал его по волосам. — Конечно я в порядке. У меня же такие заступники. Ну же, не плачь. — Защитник, тоже мне! — Послышалось ворчание Чанбина. — А ну, отдавай пистолет! — Я его потеря-ял. — Он плакал, и впервые за время нахождения в этом доме наконец то выглядел на свой возраст, а не старше на десять лет. — Тц. Ты! Эй! — Чанбин кричал. — Про-ости-ите-е. — Ян плакал. Чан смеялся.

***

Они снова собрались дома. Хан заперся в своей комнате, не в силах сказать не слова. Чонин испуганный и уставший быстро уснул. Чан, Чанбин, Хёнджин и Сынмин остались тихонечко обсуждать произошедшее на кухне. — Это здорово, что вы приехали за нами, но как вы открыли и завели мою машину без ключа? — Спросил Чанбин. — Лучше, тебе этого не знать. — Усмехнулся Сынмин. Когда они пришли домой, и не увидели здесь остальных, было принято решение ехать за ними к церкви. Официальной версией по которой Хван уехал без него, было то, что состояние Хана вызывало беспокойство. Он не мог оставить его одного и вызвался присмотреть за ним. На самом деле, он просто не мог сказать Хёнджину, что понятие не имеет как управляться с механической коробкой передач. Он не мог позволить, чтобы Хёнджин узнал, что полностью превосходит его в этом. — Никогда больше так не делай! — Он погрозил ему рукой, в которой были зажаты палочки. Они ужинали, оставив порцию для Хана, который отказался к ним выходить. — Что, даже если тебе опять придётся тащить голого Чана? — Поинтересовался Хенджин. Ему одному казалось было весело. — Вы бы видели его глаза! Кто вообще его за руль пустил? — Чанбин тоже посмеивался. — Он вцепился в него двумя руками и весь трясётся! — Чанбин скорчил испуганное лицо. — Эй — он ударил его в плечо. — У меня хоть и есть права, но машины никогда не было! Это был мой первый раз после учебы! — Девушке в постели ты так же скажешь? Хёнджин подавился от возмущения. Сынмин посмотрел на него с интересом, и молча похлопал по спине. — Ладно, ладно, не ругайтесь. Я очень благодарен вам всем, за то, что не бросили меня там. Осталось всего несколько дней до нового года. Нам нужно поднажать. Расчистить обвал и свалить отсюда. — Ты всё ещё хочешь забрать Феликса с собой? Чонин сказал он вернулся за своим отцом в горящую церковь, ты серьезно думаешь что у тебя получится убедить его? — Если потребуется, я вывезу его силой. Чан был настроен решительно. Он собирался уйти отсюда только всем вместе.

***

Когда и на следующий день Хан не вышел из своей комнаты, Крисс начал за него беспокоиться. Он поднялся наверх с чашкой горячего чая и постучал в дверь. — Джи, ты там как, в порядке? — Но ему никто не ответил. — Хан Джисон, открой дверь, давай поговорим? — Он постучал ещё раз, более настойчиво. За этим стуком он не услышал, как к нему подошли. — О чём поговорим, хён? — Джисон стоял у него за спиной, его щёки были розовыми, чёлка вспотела и прилипла ко лбу. Он явно был только что с улицы. — Что? Откуда ты…? — Это мне? — Он выхватил у него из рук чашку, нажал на ручку и вошёл в комнату, дверь которой оказалась не запертой. — Где ты был? Хван сказал ты был совсем в плохом состоянии, когда вы вернулись. Я думал ты… — Он не стал договаривать. Для Чана не было секретом, что иногда у Хана были тяжелые дни. В своём обычном состоянии, ещё до всех этих событий, ему было свойственно иногда ловить меланхолию. Он мог сутками не вставать с постели, пока его хорошенько не растормошишь. Но сейчас он выглядел на удивление бодрым. — Ммм. — Протянул он. — Да. Сначала так и было. Но я подумал, что стоит сходить кое-куда. Проверить кое-что. — Он молча залип в стенку, думая о чём-то своём. — Хан? — А? — Где ты был? — Всё это начинало немного напрягать. — В морге. Я был в морге. Иногда он думал, что ему стоит завести блокнотик и записывать туда топ неожиданных ответов Хан Джисона. — И что там? — Ничего. Там никого нет, и похоже уже давно. Нет, ну то есть трупы то там лежат, холодильники работают, но работников нет. — Он почесал нос и отпил чай. — Где ты нашёл этот чай? Я думал мы допили с жасмином на прошлой неделе. — В шкафу лежал, на верхней полке. Что там с моргом? — Дай угадаю, Хёнджин достал? Да ничего с моргом. Я хотел спросить могут ли они что-то сделать с телами на проспекте. Но как ты понял, спрашивать было не у кого, поэтому я заодно решил проверить тело матери Боны. Оно до сих пор лежит там. — Ты видел её? Он молча кивнул и отпил ещё чай. — Не думаю, что я хотел это видеть, но теперь мы хотя бы знаем. Мы можем это использовать. Я всё продумал! Он вскочил с дивана, хватая какой-то листок со стола. На листке была изображена непонятная схема, в виде квадратиков, и местами нарисованных человечков. Один из них держал длинную палку. — Что это за хрень? *** — Это самый дурацкий план, который я слышал. — Резюмировал Сынмин. — Это отличный план! Ты же сам недавно хвастался, что хорошо стреляешь из винтовки! — Пытался убедить его Хан. — Так это винтовка? — Переспросил Чанбин. — Указывая на рисунок плана. — Я тоже подумал что это палка. — Подхватил его Чан. Они рассматривали схему, которую он набросал утром. Он назвал это План Джи. Правда все остальные единогласно решили что название такое же дебильное, как и сам план. Чанбин предложил назвать это «Ход Слона». Отсылка на шахматы, и на индийские сериалы, и мем «Сначала я и мои сорок слонов станцуем». После этого решили что «план Джи» не так уж и плохо. Не то, чтобы его это расстраивало, не важно, как будет называться план, главное чтобы он сработал. — Мы позовём его на эту крышу, Сынмин будет стоять на противоположной. — Он показывал их местоположения на рисунке. Хван будет следить снизу, чтобы всё было нормально. Шокируем его узнанной информацией, возьмём в заложники и заставим вернуть отца. — Что может пойти не так? — Язвил Чонин. — Вот именно что ничего! Идеальный план. — А если там будет Минхо? Что ты будешь делать? -Поинтересовался Хёнджин. Но судя по тому, как закивали все остальные их тоже интересовал этот вопрос. — Его там не будет. — Хан улыбнулся. — Между нами с Минхо всё кончено. Мы разошлись. Это не станет проблемой. Но он знал, что это будет проблемой. Минхо стал буквально центром его мира, сколько он не пытался выбросить его из головы, ему было глубоко наплевать на то, что он связан со всем что происходит сейчас. Он всю ночь думал, неужели дело в сильно развитом комплексе спасателя? Минхо, не был девушкой в беде. Он был там и делал это всё по своей воле. Должен ли Хан спасать его? Ответ на это каждый раз был один — он не должен. Ему нужно спасти себя, своего отца, своих друзей. Улыбка Минхо, его взгляд и тепло его кожи останется у него в памяти как случайный роман, первое время ему будет больно, но со временем воспоминания начнут угасать. Они будут сглаживаться, и их углы перестанут царапать сердце. Заняв своё место в дальнем пыльном шкафу. Рядом с воспоминаниями о его матери, возможно, на самой чистой полке. Он подходит к телефону и набирает номер полицейского участка. — Здравствуйте, могу я услышать шерифа Ли? — Ощущение тошноты, ставшее уже привычным возвращается к нему, когда он произносит эти слова.

***

Ветер треплет волосы Хана. Сыпется снег мягкими хлопьями. Он стоит на крыше одного из магазинчиков на проспекте. Попасть туда можно двумя способами. Изнутри, или залезть по пожарной лестнице на соседнее здание, а потом перепрыгнуть небольшое расстояние между домами. Ничего сложного, но он уверен, что специалист так не полезет. Нет, он раздобудет ключ от магазина и спокойно поднимется по обычной лестнице. Не пачкая свои дорогие брюки. Хан садится на ограждение. В его руках две банки пива, по венам уже плещется несколько рюмок коньяка, которые он выпил для храбрости, прежде чем идти сюда. Он прекрасно понимал что их план абсолютное говно. Но всё, что ему оставалось сделать уверенное лицо и убедить остальных в том, что он справится. Если нет, они были достаточно далеко, чтобы убраться отсюда. Он делает глоток пива и морщится. Вкус у него отвратительный, он никогда не был большим поклонником алкоголя. Так, больше за компанию. Поэтому когда Минхёк появляется на крыше, Хан кидает ему вторую банку пива. — Что это? Думаешь я буду это пить? Хан пожал плечами. — Как хотите. — Ты, я смотрю, совсем страх потерял? Разве я не обещал пристрелить тебя, как только увижу? Напускная уверенность работала, Минхёк злился, видя что не пугает его должным образом. — Мой отец у вас. Я хочу предложить вам обмен. — Он не стал церемониться и высказал своё предложение. — Что ты можешь мне предложить? — Он рассмеялся. — Информацию, о том, что вы ищите. Улыбка сползла с его лица. Он вдруг стал серьезным. — Что ты знаешь? Не то, чтобы появление Минхо было неожиданным событием. Но всё равно, когда дверь открылась и он оказался на крыше, сердце Джисона забилось маятником о рёбра, как колокол на пожаре. Ничего хорошего это не предвещало. Почему Хёнджин пропустил его? Он ведь должен был охранять вход. Минхо был третьей переменной, с его присутствием всё могло прийти совсем не к тому, что им было нужно. — Хан Джисон! Что ты здесь делаешь? — Не делай вид, что ты не знаешь! Мой отец. Я пытаюсь его вернуть. — Я уже всё уладил. Мы решили этот вопрос, нужно уходить. Ты, и я, мы уходим! — Я никуда не уйду без отца! — Какая драма. — Вставил свою реплику Минхёк. — Вы наговорились? — Я уже уладил это, он ждет тебя за городом, мы уходим, говорю же! — Не так быстро. — Специалист перегородил собой дверь. Его поза была расслабленная, он стоял скрестив ноги и рассматривая свои руки. — Мне стало интересно. — Минхёк, мы договорились! — Минхо нервничал ещё больше, он кусал губы, его глаза бегали. Он встал прямо перед Ханом, пытаясь отгородить его от спеца. Буквально закрыл его собой. — Никто никуда не пойдёт, пока он не расскажет мне всё, что хотел. А там посмотрим. — Он вскинул голову и метнул в него яростный взгляд. — Отойди в сторону! С другой стороны, если Минхо действительно пришёл сюда за ним это всё меняет! В груди что-то болезненно начало расцветать. Он пришёл за ним! Хочет, чтобы они ушли вместе. Глупое сердце требовало броситься ему на шею прямо сейчас. Но ещё более глупый мозг, отвечающий за его нервную паранойю продолжал бубнить что здесь не всё так просто. — Мы знаем, что ты ищешь свою дочь. Мы знаем, кто она и как её зовут. Минхёк выронил из рук банку пива, она упала и покатилась в сторону, с металлическим шкрябаньем. Брови специалиста взмыли вверх. Он выглядел удивленным. Но это не было удивлением, как если бы Хан разгадал его страшную тайну. Это было не опасливое удивление, а насмешливое. Словно Хан сказал ему пошлую шутку, которую от него не ожидали услышать. Минхо рядом нахмурился. — Хан, что ты имеешь в виду? — Резкое обращение по фамилии. Не Джисон, не Ханни, ухом он зацепился за это, но события разворачивались слишком стремительно, чтобы думать. Хан повернулся и удивленно посмотрел на него. «Неужели он не знал?» — Мою. пхах… кого? Дочь? — Его это очень позабавило. — Я знал, что ты смешной, но чтобы настолько. Минхо, ты только послушай его. Неужели Чонин ошибся? Нет, это не имеет смысла, они искали Бону, потому что её гены были уникальными, они могли помочь им контролировать безумие. Или нет? Что он говорил? Её мать работала на их организацию, тестировала вакцину. Возможно ли что он… — Ты не знаешь. — Больше утверждение, чем вопрос. — Ты помнишь Теён? Он перестал смеяться. Вся спесь сошла с его лица. Очевидно, Хан попал в точку, Минхёк понятия не имел, что у него была дочь. Как и то, что она умерла по его вине. — Вы ведь искали её, да? — Ты же говорил мы здесь из-за логистики? — Спросил Минхо. — Заткнись! — Прорычал на него старший. Он подскочил к Хану и вцепился в его куртку, костяшки его пальцев побелели, Джисон почувствовал, что сейчас повалится на землю. Но Минхо тут же оттолкнул своего брата. — Не трогай его. — Мелкий ублюдок! Что за чушь ты несешь?

***

— Она тогда была совсем молодая, и ей очень нужны были деньги. — Так начался рассказ Чонина, когда он вернулся домой несколько дней назад. — Настолько нужны, что она согласилась поучаствовать в испытании нового препарата, в одной фармацевтической компании. Всё было максимально засекречено, они даже не знали, кто из них получает плацебо, а кто реальный препарат. Там же она познакомилась с молодым лаборантом — Ли Минхёком. У них развился довольно бурный роман, со всеми его эээ, вытекающими. — Они спали. — Резюмировал Хёнджин. — Спасибо, Джини, без тебя мы бы не поняли. — съязвил Чанбин. — Подожди, она сама тебе об этом рассказала? Только меня это удивляет? Почему такая откровенность? — В Джисоне пульсировала какая-то детективная жилка. Хотелось докапаться до всех подробностей. — Из-за того, через что ей пришлось пройти, я думаю, она стала очень замкнутым человеком, но мне она почему-то доверяла. — Да, Ян Чонин, любимчик матерей. — Хан смеялся. — Эй. — Он пихнул его. — Мне прекратить? Сами во всём разберетесь? — Нет, нет, прости, продолжай. — Ну так вот, поскольку они были подопытными, у них постоянно брали анализы, и очень быстро выяснилось, что она беременна. Тогда она ещё не знала, что Минхёк сын главы корпорации. — Получается он ещё и Чеболь. — Сказал Хан. — Как и твой Минхо. — Дополнил Сынмин. — Раз они братья. — Ну, а глава прекрасно знал, что творится во всех темных уголках. Он приказал избавиться от неё, и направил на это дело какого-то мутного мужика. Однако у того не поднялась рука на беременную девушку, он увёз её и сделал своей женой. Послышались удивлённые вдохи. Они сидели на кухне, слушая историю, которую рассказывал Чонин, но ощущалось это не так, словно они говорят про мать их подруги, а как будто смотрят какой-то сериал по нетфликс. — Ты должен был предупредить, что всё так будет, я бы хоть за чипсами сходил. — Не унимался Хван. — А потом что-то пошло не так, он спился и начал поднимать на неё руку. И с каждым днём всё становилось хуже и хуже. Она считала что он тоже был испытуемым. Должно быть на первых стадиях разработки препарат был ещё более непредсказуемым. В любом случае, кончилось всё тем, что он напал на неё, и защищаясь ей пришлось его убить… После этой фразы они замолчали. Им всем было о чём подумать и что вспомнить. — Ну, а дальше что? Зачем она вдруг им понадобилась сейчас? — Дальше… Ей пришлось уехать, сменить имя и себе и Боне. — А Бона… Она знала об этом? — Спросил Хан. — Я думаю, она видела как это произошло, но её мозг стёр негативные воспоминания. Впрочем ей иногда снятся кошмары. Снились. — поправил он себя. — Мама Боны давно заметила, что они ищут её. Она начала копать под их организацию, узнала много всего. Хан кивнул. — Документы, которые мы с Сохой вынесли из подвала. — Это только верхушка айсберга. Ментальная карта, вся важная информация не хранилась у них дома. Те ключи, что она оставила тебе. Один из них открывает хранилище. — Класс, и где оно? — Поинтересовался Чанбин — Это могло бы помочь нам. — Я… Не помню. Я даже не уверен, что знал где оно находится. Возможно, она не говорила мне об этом? Я не знаю, да и что мы можем сделать? — Но ведь все их эксперименты, они явно незаконны, если мы сообщим правительству… — Начал было Джисон. — Чувак, весь город закрыт уже почти пол года, мы не выходим на связь, у нас нет никакой возможности выехать отсюда. Ты серьезно думаешь, что правительство не в курсе? — Сынмин махнул рукой. — Дохлый номер. Они же всё это и затеяли, я уверен. — Я думаю… Мы, с матерью Боны думали, что препарат подействовал на неё. У Боны была какая-то аномалия в крови, это отмечали в больницах, но она всегда увозила её оттуда, не давая копать им глубже, потому что боялась что их найдут. Возможно в этом дело.

***

— Тот препарат, что вы ей давали сработал. Он сработал на ней, и на вашей дочери. У неё аномалия в крови, это ведь оно, да? То, что вы ищите? — Он выпаливал факты на ходу, был ли он уверен в том, что говорит? Вообще нет. Можно ли это было как-то проверить? Тоже нет. Какие могут быть последствия? Убьют они его что ли? Ну так уже тоже не страшно. Минхёк продолжал безостановочно смеяться. И это так не вязалось с его образом. Впервые Хан видел его таким, без напыщенной идеальности, без высокомерной ухмылки. Нервный, почти истеричный смех, который ещё чуть-чуть и почти перешёл бы в приступы удушающего кашля. — Невозможно. Просто невозможно. Сколько ей должно быть? Четырнадцать? — Пятнадцать. — Сказал Хан. Ей пятнадцать. Минхёк устало потёр лоб. — То есть ты хочешь мне сказать, что у меня есть дочь, ей пятнадцать и она в этом городе? — Да. — И на эту информацию ты рассчитывал выменять своего отца? — Ну… да? — Только подумай, Минхёк, у тебя может быть семья… — Минхо сказал это почти шёпотом. — У меня уже была семья! — Прокричал в ответ специалист. — Знаешь, что я тебе скажу, Хан. Если бы не Минхо, я бы уже выпустил твои кишки, и как бусы намотал бы тебе на шею! Хан тяжело сглотнул. Картина представилась довольно живо. — Ибо большего бреда я в жизни не слышал. Даже если у меня действительно есть дочь, я никогда не пытался найти её, или её мать. Я даже имя этой шкуры не помню, сейчас бы каждую подстилку запоминать! — Он кричал. Джисон заметил, что тот был действительно зол, просто вне себя от ярости. — А теперь уебывай нахуй отсюда, пока я не распотрошил тебя! Они о чём-то долго шептались с Минхо, кидая на него взгляды. И вопреки своим словам, Старший Ли сам повёз их к границе города, где они должны были встретиться с отцом Джисона. За друзей он не переживал, они назначили эту встречу не сразу, а взяв несколько дней на то, чтобы разобрать завалы. Поэтому он знал, что они выйдут, и планировал направиться прямо к выходу из шахты, чтобы их встретить. Но всю дорогу его одолевали странные мысли. Минхо совсем не смотрел на него, он не бросил на него ни одного мимолетного взгляда, которые Хан так привык ловить на себе. Он держал дистанцию и выглядел очень отстраненным. Разумеется, это не могло не напрягать. Он не выглядел как человек, который собирается уйти из ада с любимым. Да и весь этот разговор с Минхёком оставил самый неприятный осадок. Они ошиблись, он не знал про дочь, и даже не искал их. Тот акцент, который он сделал, когда спрашивал «в Этом ли она городе?» Казалось, для него это действительно было сюрпризом. Он не знал, что она тоже была здесь. Минхо сказал, что-то про логистику? Вот бы спросить у него. Но не сейчас, потом, когда они выберутся, когда дождутся остальных и уедут как можно дальше, было бы здорово, если бы он всё рассказал. Тогда, возможно, с его помощью они могли бы остановить весь этот кошмар. Столько невинных людей уже умерло. Подъезжая к выезду из города, Хан с удивлением смотрит в окно. Они довольно масштабно оцепили весь город, установив по границе ограждение сеткой-рабицей. Скорее всего она была под электричеством, иначе её было бы слишком легко пересечь. На дороге располагался аванпост. Мощные мужчины охранники в форме спецназа с оружием наперевес. Он торопился, ему хотелось увидеть отца, убедиться что он жив, поэтому он чуть ли не на ходу выпал из машины. Однако увидел лишь людей в форме, тут же направивших на него свои автоматы. Минхёк же наоборот театрально медленно он выходил из машины, как будто наслаждаясь ситуацией. Улыбка не сходила с его лица и Хан не мог понять почему. Неужели, он настолько рад был избавиться от него, пусть и таким способом? Специалист дал отмашку, и военные опустили оружие. — Где мой отец? — Ждёт снаружи. — Сказал Минхо. Хан посмотрел на него, и тот улыбнулся. Как будто не было этой отстраненности по дороге. Это был всё тот же Минхо. Его Минхо, который всегда его успокаивал. Минхо с которым он чувствовал себя комфортнее всего. Человек, рядом с которым он хотел быть сильным, а не бояться всего вокруг. Он приобнял его за плечи и повёл к воротам. Военные открыли дверь и расступились. Какое-то странное покалывание разлилось по всему телу. Неужели они действительно сейчас выйдут? Они будут свободны, смогут уйти отсюда. Они… Стоило им подойти к выходу, как он почувствовал толчок в спину. Какие-то считанные секунды и он уже лежит на земле, а позади него закрывается дверь.