Не отпускай меня

      Артуру не спалось. Обычно у него никогда не бывало проблем со сном. Как бы ни старался отчим и все окружающие окончательно добить его нервную систему — сон Артура оставался поистине богатырским. Сейчас же он лежал, изучая мелкие выщерблены в потолке, и маялся самыми разными мыслями, которых, казалось, в голове был миллион.       Имс, напротив, мирно сопел на своей кровати. Обычно они предпочитали ютиться на одной узкой койке вдвоём, но вчера вечером слегка повздорили. Имс весь день был словно не в своей тарелке; он нервничал, это было заметно. Прежде всегда улыбчивый и ласковый, вчера он напоминал Артуру ёжика. С какой бы стороны тот ни пытался к нему подобраться — Имс шипел и кололся.       Не сказать, чтобы Артур сильно стремился разговорить Имса. Он попросту не умел этого делать. Выводить на откровения — был имсов конёк, у Артура для этого было недостаточно навыков. После их первого раза он долго ждал. Ждал признания, ждал того, что Имс хотя бы спросит о причине истерики, которая накрыла Артура во время их секса. Но ничего не случилось ни в тот день, ни на следующий.       Всё между ними было прекрасно и гладко, но, в то же время, изменилось диаметрально. И он не мог точно сказать — нравились ли ему эти перемены. Только всё чаще возникало сосущее чувство тоски, которое не могли заглушить даже горячие ласки. Артуру было хорошо с Имсом. И Артуру было плохо. В итоге он просто принял решение держаться середняком. Раз уж Имс передумал говорить о своих чувствах, то и он был не намерен выворачиваться перед ним наизнанку.       Артур поднял с пола часы, надел и включил подсветку: было пять утра десять минут. Однажды Имс рассказал ему, что родился чуть за полночь. То есть, было уже пять часов, как Имсу стукнуло восемнадцать.       Пару дней назад мать Артура приезжала его навестить. Она делала это каждую неделю, кстати сказать, в отличие от родителей Имса.       С отчимом мать разошлась. Как только тот вышел из клиники — получил документы о разводе на подпись. Процесс предстоял предельно простым, — у них не было совместных детей или имущества. Поэтому отчиму Артура ничего не осталось, кроме собственных шмоток, кучи шрамов и бессильной злости. Перед уходом он, конечно же, выложил ей всю правду о сыне, но она, к его изумлению, не удивилась. Лишь пригрозила ему, что посадит его за решётку, обвинив в домашнем насилии, если тот попытается навредить Артуру каким-либо образом.       Всё это Артур узнал от мамы в прошедшие выходные. С её стороны наконец нахлынуло море раскаяния и прикатился целый воз извинений, но Артуру они были уже не нужны. Нет, он ни в чём её больше не обвинял, не сыпал упрёками, но сохранял дистанцию. Он был уверен, что она чувствует, каким от него веет холодом, но ничего не мог бы с этим поделать, даже если бы захотел. Тем не менее она оставалась его матерью, и Артур не собирался её отталкивать окончательно. Просто в нём что-то сломалось, и он понимал, что починить это уже невозможно.       В свой последний визит два дня назад она привезла по просьбе Артура подарок для Имса. Это были наручные часы, точная копия тех, что носил он сам. Артуру пришлось выложить за них все свои сбережения. Вчера, в то время, когда Имс долго и, судя по его состоянию после, напряжённо беседовал с Монро, Артур кое-что нацарапал на внутренней стороне крышки часов. Сущий пустяк, но ему самому было тепло от того, что эта надпись там есть. Имсу он говорить о ней не собирался.       Артур шумно вздохнул, залез под подушку и достал оттуда подарок. Нажал на подсветку: была уже половина шестого. Ждать до шести он бы точно не смог. Он тихонько подполз к имсовой постели и застегнул кожаный браслет у него на запястье. Вернулся обратно, лёг и сразу отвернулся к стене. От чего-то Артуру было неспокойно. Он понятия не имел, как Имс всё это воспримет, учитывая его вчерашнее настроение.       Услышав шорох за спиной, Артур не обернулся, только сильнее напрягся. Его слегка колотило и сердце билось в кроличьем темпе. Поэтому, когда Имс скользнул к нему под одеяло, он так вздрогнул, что едва не скинул Имса с кровати.       — Тихо. Спокойно, Арти, — зашептал Имс, прижавшись губами к артурову уху. — Да что с тобой? Трясёшься весь. Иди ко мне.       Прижавшись к нему со спины, Имс обнял Артура поперёк живота, при этом царапнул его рёбра браслетом часов. Как ни странно, почувствовав это Артур немного расслабился.       — С днём рождения, — сказал Артур, подставляя шею под поцелуи.       — Спасибо. Они охуенные, правда, — Имс взял руку Артура, прислонил её к стене и поставил свою рядом с ней. Одинаковые часы на их запястьях выглядели символично. — Если бы ты не подарил мне их, я бы наверняка когда-нибудь спёр твои.       — Серьёзно? — Артур развернулся в объятиях Имса и посмотрел на него, игриво сощурив глаза. — Ты бы это сделал?       Имс коротко улыбнулся, чмокнул Артура в нос и уткнулся лбом в его лоб.       — Прости меня, — сменил он тему.       — За что?       — За вчерашний день. Я, кажется, был не в себе.       — Да, это точно. Ни хуя не в себе, чувак, — Артур иронично усмехнулся, обводя пальцем контур тату с напоминанием об ирландских корнях у Имса на плече.       Имс положил руку Артуру на затылок, привлекая к себе, и целовал долго и влажно, пока у обоих не сбилось дыхание.       — Я люблю тебя, — прошептал он, наконец отстранившись и глядя Артуру прямо в глаза.       Артур улыбался, стараясь сохранить максимальный контроль. Но получалось слабо, от прилива эмоций его опять начинало трясти, и он лишь надеялся, что за собственным волнением Имс этого не заметит.       — Это такой ответный подарок? Твоё признание, — спросил Артур, криво ухмыльнувшись. — Типа, дань благодарности за внимание?       — Это то, что я чувствую, — пояснил Имс, и Артур сразу заметил, как задрожал его голос. — Если тебе это не нужно…       — Это было нужно мне в тот день.       В горле Артура вдруг образовался ком, который никак не получалось сглотнуть. Он просто решил выплюнуть его вместе со словами, которые душили его уже столько времени. Артур отстранился и сел на постели, скрестив под собой ноги и откинувшись спиной на стену. Имс последовал его примеру, сел рядом и свесил ноги с кровати.       — Помнишь, как я ревел у тебя на груди? — Артур повернул голову и посмотрел на Имса. — Если бы ты только сказал мне тогда…       В глазах предательски защипало и Артур поспешил отвернуться. Он должен был справиться.       Больше никакой слабости, Арти. Твои сопли никому на хрен не сдались.       — Я боялся, что ты жалеешь, — прохрипел Имс так тихо, что Артуру пришлось слух напрячь, чтобы услышать.       — Придурок ты, Имс.       — Знаю.       — Знает он, — Артур невесело хмыкнул. — Я понятия не имел, что мне делать. Блять… Мне всегда нравились парни, но я не влюблялся раньше. Ни разу, понимаешь? — он снова посмотрел на Имса, и тот наконец отважился поднять на него взгляд. — Ни хуя это были не слёзы, Имси. Это мои чувства были. Я просто не знал, куда их девать.       Артур отвернулся и плотно сжал ресницы. Он и сейчас не знал. Не имел представления, как должен реагировать теперь на признание Имса. И этот гондон ещё, как назло, сидел и помалкивал. То ли виноватого из себя строил, то ли обиженку. Артуру вдруг захотелось взять и встряхнуть его хорошенько, чтобы тот только наконец издал хоть какой-нибудь человеческий звук. Он даже было собрался воплотить своё желание в жизнь, как Имс вдруг словно очнулся или услышал его мысли. Он толкнулся плечом, привлекая внимание, и улыбнулся той своей фирменной улыбкой, от которой у Артура каждый раз захватывало дух, как в полёте на тарзанке.       — Твоя любовь такая мокрая, пупсик.       Имс закусил губу и подмигнул Артуру. Губы того тут же растянулись в улыбке вопреки его воле. Раздражение испарилось, отчаянье тоже. Остался только Имс, снова заняв собой всё пространство за грудиной.       — А твоя… — Артур лихорадочно искал, что ответить, как бы удачно съязвить, но ничего на ум так и не пришло.       — Ты так и не ответил, Арти, — Имс посмотрел на него, наморщив лоб. Он взял Артура за руку, переплетая их пальцы, и поцеловал давно зажившие костяшки. — Моя любовь всё ещё нужна тебе?       — Конечно нужна, — почти прошептал Артур.       Нервное напряжение, терзавшее его со вчерашнего дня, понемногу отпускало, и теперь его нестерпимо клонило в сон. Но остался ещё один очень важный вопрос, который не давал Артуру окончательно успокоиться:       — Имс, тебе ведь восемнадцать. Это значит…       — Да. Я работаю над этим, малыш. Вчера как раз говорил с Монро и он обещал помочь, — Имс притянул Артура за плечи и поцеловал у макушку. — Я сделаю всё, чтобы остаться здесь с тобой.

***

      Имс остался. Дэвид действительно помог, как и обещал. Он пообщался с руководством клиники, видимо, потянул за какие-то рычаги. Имс не имел понятия за какие, да и не пытался выяснить. Ему это было не нужно. Главное было то, что ему позволили продолжить лечение и остаться в своей группе. Никто, разве что, за исключением самого Монро, даже не предполагал, что дело было не в лечении и не в группе, а только в Артуре.       Дэвид Монро был охуенным чуваком и не взял за свою услугу ни цента. Имсу было по-хрен, по большому счёту, на эту скромную экономию. Уж что умели блестяще исполнять его предки — так это откупаться от сына солидными суммами, как в виде наличных, так и растущим балансом на дебетовом счету. В своём юном возрасте Имс уже имел за душой вполне приличный капитал, но, к сожалению, совершенно не умел распоряжаться деньгами. Вот если бы Артур согласился ему помочь с этим после их выписки…       Но и тут нерешительность Имса подсунула ему кучу подводных камней. Точнее сказать, — это был один сплошной риф, на который Имс натыкался каждый раз, как только его посещало желание обсудить с Артуром их совместное будущее. Имс просто до смерти боялся, что его строптивый и не слишком податливый мальчик сочтёт его предложение забить на всех и уехать — ни чем иным, как попыткой Имса ограничить его свободу либо, что было бы ещё хуже, купить его.       Так работал мозг Имса. Так воспитали его родители: «все твои благие намерения неизбежно будут расценены как сплошной подвох». Как бы Имс ни старался избавиться от этого убеждения — ничего не выходило. На подсознательном уровне он все равно продолжал свято верить в это дерьмо, прочно вбитое ему в голову папашей-циником.       Артур, в свою очередь, стал на диво спокойным и сдержанным. Даже Майки, который, ввиду своего природного долбоебизма, по-прежнему изредка продолжал брызгать желчью в их с Имсом адрес, не мог вывести Артура из душевного равновесия. Во всяком случае, внешне всё выглядело именно так. И только во время секса он преображался. Хладнокровие сменялось огнём, который испепелял Имса даже в те моменты, когда тот, как сейчас, осатанело втрахивал Артура в пол между кроватями.       — Смотри на меня, Арти. Открой свои глаза, мать твою, блядский ты ублюдок! — прорычал Имс, грубо толкнувшись в отчаянно кусающего губы Артура.       Тот подчинился, видно было, что не без труда. Его глаза были совершенно шальные и помутневшие. Имса сводил с ума этот взгляд; казалось, только от него он мог кончить. В нём было всё: желание, экстаз и беспредельное обожание.       — Почему ты, сучонок, не можешь всегда на меня так смотреть? — тихо взвыл он и с силой прикусил Артуру кожу в районе ключицы.       Тот в ответ только заскулил и обхватил Имса ногами и руками. Он цеплялся за него так, словно тот должен был вот-вот исчезнуть, растаять в воздухе, как сладкое сновидение.       — Имс! И-имс! Я сейчас… Боже! Поцелуй меня!       Только Имс успел прижаться к пылающему телу Артура и коснуться его искусанных, зацелованных губ своими, как тот сразу кончил, даже не притронувшись к члену. Имса от всего происходящего так повело, что он сам в одно мгновение последовал за Артуром, толкнувшись в него на всю длину.       Ещё несколько минут они просто лежали на полу, где они теперь предпочитали трахаться во избежание лишнего шума. Немного восстановив дыхание Имс достал с тумбочки заранее подготовленное влажное полотенце и обтёр их обоих от спермы. Привычным жестом завязал презерватив и помог разомлевшему Артуру заползти на постель. Как только он устроился рядом, Артур вдруг сгрёб его в охапку и прижался к нему с такой силой и отчаяньем, будто собирался вплавить Имса в себя, соединиться с ним на клеточном уровне.       — Не отпускай меня, Имси! — судорожно зашептал он, уткнувшись Имсу носом в шею. — Пожалуйста, держи, чтобы ни случилось.       Сердце Имса пропускало удар за ударом от этих слов. Он гладил Артура ладонью по взмокшим волосам, пока тот вздрагивал в его руках и жался к нему всем своим существом. Артур не плакал, нет. Больше ни разу после того дня, как какая-то неведомая сила впервые швырнула их в объятия друг друга. Но от этого, как раз, Имсу было только страшнее.       — Никогда не отпущу, — голос почти пропал и Имсу пришлось напрячься, чтобы Артур его смог услышать. — Даже если сбежишь — я найду тебя. Где угодно найду.       На следующее утро Артур снова стал прежним Артуром: с прохладным блеском в глазах, внимательным взглядом и ямочками на щеках, от которых бабочки в животе Имса заставляли его задыхаться.       За неделю до дня рождения Артура у них всё-таки состоялся разговор. Он был коротким, но отнял у Имса сон на несколько ночей к ряду.       В тот день они с Артуром закрылись в котельной, в чём им, конечно же, посодействовал добрый чувак Никки. Они стопили косяк. Воспользовавшись остротой ощущений, вызванной воздействием травки, Имс сделал Артуру минет. Который, к слову, Артур сразу же вернул ему чуть ли не в троекратном размере.       После они стояли, подпирая стену, и курили, нещадно задымляя плохо проветриваемое помещение, и Артур неожиданно задал вопрос:       — Скажи, а ты думал, что мы будем делать, когда оба выйдем отсюда?       В груди у Имса мучительно ёкнуло и ему пришлось сделать пару глубоких вздохов, прежде чем ответить.       — Нет, я об этом пока не думал. А ты?       Имс непроизвольно потянулся к мочке уха и посмотрел на Артура исподлобья. Тот выдохнул в низкий потолок густой сизый дым и лениво повернул голову, уставившись на Имса неподъёмным затуманенным взглядом.       — Я думаю постоянно, — он вздохнул и глубоко затянулся. — Блять, и ни одной идеи до сих пор.       — Арти, мы ведь справимся, верно? — Имс встал напротив Артура и пристально впился в него глазами.       — Как? Будем встречаться тайком и трахаться в подворотнях?       Артур резко отделился от стены и сократил расстояние между их лицами до нескольких дюймов, встав напротив. В его голосе Имс услышал прежде незнакомые металлические нотки, от которых у того по затылку пробежал неприятный холодок. Он сам ощутил, как весь сжался изнутри, а снаружи будто покрылся ледяной коркой. Артур, по всей видимости, этого не заметил и продолжил в том же духе:       — А может, грабанём твоих предков, прыгнем в тачку и уедем в закат? М, Имси? Смоемся на какой-нибудь остров; будем ходить голыми, пить дождевую воду и питаться моллюсками. Как тебе такой вариант?       — Звучит неплохо, — выдавил из себя Имс и не узнал собственный голос. Артур в ответ посмотрел на него таким взглядом, словно хлестнул по лицу. Имс судорожно вздохнул. — Или нет, — прошептал он, доставая дрожащими пальцами сигарету из полупустой пачки.       — Или нет, — отозвался эхом Артур.       Имсу показалось, что он сейчас просто развернётся и уйдёт, но Артур никуда не ушёл. Он обхватил ладонями щёки Имса и несколько долгих секунд смотрел ему в лицо, словно пытался запомнить в нём каждую чёрточку. А потом поцеловал. Имс, конечно, ответил, хотя сам был на грани панической атаки или банальной истерики.       Истерика всё же случилась, но восемью днями позже. Имс подарил Артуру на день рождения талисман накожаном шнурке в виде золотой игральной кости, — на удачу. С подарком ему помог, конечно же, Ник. Этот день был одним из лучших в его, Имса, жизни. Всё было как никогда идеально.       Следующим утром он проснулся в пустой комнате. В ней не было ни Артура, ни его вещей. На полу рядом с кроватью, прямо под часами, которые Имс снял перед сном, лежал клочок бумаги, на котором была написана короткая фраза: «Найди для нас этот остров, Имси».       Грёбаный ты романтик, Арти, — промелькнула горькая мысль и тут же подарок Артура полетел в стену. Часы оказались на удивление прочными. Вопреки ожиданиям Имса они не разбились вдребезги, только отлетела крышка механизма. Словно находясь в кататоническом ступоре, Имс медленно проследовал в противоположный конец тесной комнаты и поднял с пола часы. Он сел на кровать Артура и собрался было пристроить крышку на место, как вдруг его внимание привлекла корявая, но вполне различимая надпись на обороте с внутренней стороны: «Мой».       Вот на этом моменте Имса накрыло.