Сегодня не твой день

Давненько Мона не чувствовала подобного тепла. Тело было накрыто чем-то мягким, воздушным, сразу всплывали ассоциации с облаками. На лицо легли мягкие лучи солнца, в сон проникало нежное пение птиц, даже можно было учуять знакомый запах медового мяса, идеально приготовленного в ресторанчике «Хороший Охотник». Губы астролога невольно расплылись в улыбке, она так давно не просыпалась в хорошем настроении, ощущая себя в комфорте, как дома, но ей всё равно чего-то не хватало. Не было того самого прикосновения, холодной руки, тех самых подушечек пальцев, от которых чувствовались покалывания электрического тока. Ещё совсем недавно Мона ощущала на себе чью-то ладонь, что медленно водила пальцами то по её лицу, то по израненным ногам, но теперь это прикосновение пропало. Не было боли в ногах, исчез знакомый, властный голос по утру, ноющие мозоли на запястьях, сонное, хмурое личико напротив, словно всё обернулось вспять и Мегистус никогда не оказывалась под рукой у предвестника. Глаза слиплись, открывать их совсем не хотелось. Было желание вновь уснуть и не разочаровывать себя реальностью, но что-то мешало, глубоко внутри что-то зудело и не давало уснуть, это что-то пыталось ей напомнить о произошедшем прошлой ночью. Сердце неожиданно забилось чаще, а лёгкие на выдохе уменьшились до боли. Мона мгновенно открыла широко глаза, начав судорожно осматриваться, в лихорадке сжимая лежавшее на ней пуховое одеяло. Знакомое лицо, руки, державшие её горящие от увечий щёки, глаза, что горели синевой от злости и сожаления — стёрлись. Ничего этого рядом не было. Она вспомнила прошлую ночь по щелчку, словно ей влепили хорошую пощёчину, взглянув на свои чистые запястья, на которых не было и следа от оков. — Мона! — Внезапно донёсся чей-то нежный, знакомый голос в углу комнаты, в которой она находилась. — Ты очнулась, я так переживала за тебя! — К кровати быстро подбежала Барбара, сияя ярче обычного, на её глазах блестели слёзы. Она рухнула на колени перед кроватью и тут же притянула Мону к себе, крепко обнимая озадаченного астролога. — Я так рада, что ты в порядке. — Любящая и заботливая Барбара ни капли не изменилась с того времени, как Мегистус покинула город. Теперь всё стало ясно. Слова Скарамуччи в ту ночь звучали как приказ, который ни в коем случае нельзя было нарушить. Мегистус вспомнила этот холодный момент в снегу, вспомнила его руки на щеках, палец, стирающий текущую слезу, его грубую речь и то, с какой жалостью он отрывал от сердца фразы, дабы девушка сжала покрепче в руках свой Глаз Бога и оказалась подальше от того места и его коллеги, что намеревался прикончить её за побег. Она в Мондштадте, жива и здорова. Глаза мага заслезились, девушка привстала и быстро прижалась к юному пастору, уже через несколько минут разрыдавшись у неё на плече. Горечь и понимание произошедшего пробили ком в горле и больше Мона сдерживать слёзы не могла. Спустя несколько солнечных деньков, когда со всего города сняли огромное количество листовок о пропаже астролога, Ордо Фавониус занимались документацией по поводу организации, стоявшей за этими поступками, а Мона постепенно приходила в порядок, стараясь привыкнуть к нынешней обстановке. Было тяжело ходить по городу, когда все пялились, либо подходили и выражали сожаления о произошедшем. Только потом до Моны дошло, что Барбара рассказала другим о её ужасных ранах по всему телу и эти новости постепенно расползлись по всему городку. Сейчас с её ногами полный порядок, младшую сестрёнку Джинн не зря называли одним из лучших лекарей Монда, так что ходьба давалась ей спокойно. Голова не болела, запястья не зудели, а шрам от удара под ребром стал не таким заметным, всё пережитое можно было бы смахнуть на страшный сон, если бы не давящие воспоминания, которые никак не излечить. Это непоправимо, и Мона запомнит всё произошедшее на долгие годы вперёд. Одним вечером, Джинн пригласила Мону в кабинет, собрав всех вышестоящих, и решила побеседовать на тему случившегося. Действующий магистр сочла бы глупым не дать Мегистус времени оклематься и не дать ей понять, что та наконец в безопасности. Не хотела давить беднягу вопросами, чтобы не напоминать о страшных вещах из прошлого, но сейчас ей нужны были подробности для будущих переговоров, и в этот вечер придётся нажать на больное. — Мона. — Начала старшая Гуннхильдр, осторожно проведя пальцами по краю письменного стола, облокотившись о него. — Мы понимаем, через что ты прошла, и как тяжело сейчас будет об этом рассказывать, но у нас нет выбора, ты уж прости. Мы должны знать подробности, чтобы потом мы сумели выдвинуть серьёзные показания перед такой организацией, как фатуи. Они серьёзная цель, и без доказательств мы только навлечём на себя проблемы. Хоть Дилюк и не относился больше к Ордо Фавониус, узнав, что именно фатуи были замешаны в похищении Моны, он попросил у Джинн согласия на присутствие во время опроса. Хотелось услышать собственными ушами, на что способны эти хитрецы из Снежной и что именно происходило с девушкой в плену. — Я не уверена, что смогу. — Вдруг ответила спокойно Мегистус, опустив голову вниз, глядя на собственные пальцы. — Ничего обещать не буду. — Её голос казался подавленным, даже немного скрытным, но вот внутри Моны творился хаос. Сердце стучало с ужасной скоростью, даже казалось, что она могла потерять сознание, кровь в венах пульсировала до некого жжения. Почему-то этот «допрос» сильно испугал её, возможно угрозы Скарамуччи о распространении информации обо всём происходящем с ней давили на сероглазую по сей день. Мона даже на мгновение почувствовала покалывания ран в пятках, и деревянную подошву обуви предвестника, что давила сверху несколько недель назад, дабы осколок вошёл поглубже в ногу. Кэйа в противоположном углу комнаты переглянулся со стоящей рядом Лизой, тяжело вздыхая, ведь он прекрасно понимал, что добыть нужные показания будет сложно. Они же даже не в курсе, кто именно из фатуи стоял за этим, предвестники, или может быть обычные участники организации? Каждому есть место в списке подозреваемых. — Этот человек… — Сразу же начала девушка, не поднимая головы. — насиловал, бил, наносил ожоги с помощью своей электро способности, угрожал и держал в плену, вдалеке от всех. Я не помню, сколько времени я пробыла у него, но он забрал меня в день, когда я ушла на Драконий Хребет. Я пыталась сбежать несколько раз, но заканчивалось это плохо, он всегда ловил меня и делал ещё больнее. Как-то он проткнул мне куском стекла вот здесь, — И осторожно приложила ладонь к месту со шрамом. — а после ещё одной попытки, на глазах у людей, он лишил меня возможности ходить. В ту минуту я думала, что умру от боли, я никогда не чувствовала подобного. Затем затащил в дом, и там он… — Оставшийся фрагмент Мегистус сказать не решилась, неловко опустив голову и сжав собственные пальцы. Кожаные перчатки Дилюка позади Моны заскрипели, тяжело было представить, как же сильно он сжал кулаки со злости. В комнате стало душно, ещё немного, и Рагнвиндру вот-вот снесёт крышу от нарастающего гнева. Лиза осторожно прикрыла ладонью губы, глядя с сожалением на сероглазую, не каждый день такое приходится слышать. Джинн держала неловкую паузу сколько смогла, а после, так и не спросив за итог её очередного побега, медленно подняла взгляд на мага. — Кто… «он»? — Спросила она тихо, с украдкой, словно пыталась найти к ней нужный подход в интонации. Сначала Мона замялась, она подняла руку и почесала тыльную сторону шеи, слегка прикусив нижнюю губу. Что-то мешало сказать это имя, что-то не давало, не позволяло раскрыть карты. Она не хотела видеть предвестника страдающим, девушка попросту не понимала, как относиться к нему теперь. Сказитель делал с ней ужасные вещи, Мона считала, что делал он всё это из-за ненависти к ней. Сначала Мегистус была уверена, что Скарамучча ненавидит её, бесится, потому что его заставили следить за лишним грузом и так с полным рабочим днём, но после некоторых ласк, его извинений, спонтанных поцелуев, о которых она не просила, и даже после всунутой в руки свободы — эти догадки о ненависти медленно рассеялись и оставалось лишь догадываться, что же творилось в голове парня, что он выполнял сразу две роли. — Я не помню. — Ложь. Она солгала им, прекрасно запомнив каждую деталь. Глаза начали пульсировать от напряжения, кожа покрылась мурашками. — Простите, но я не помню. — Её пальцы впились в собственные ладони, от виска и до конца щеки скатилась холодная капля пота. Мона молилась, чтобы этот допрос закончился как можно скорее. — Что? — Вмешалась Лиза, удивлённо подняв брови в недоумении. — Ни имени, ни внешности? Только поступки? И против кого же нам выдвигать показания? — Библиотекарь не выглядела рассерженной, да и в тоне не присутствовало агрессии, она скорее впала в замешательство. Джинн также на мгновение зашла в тупик в «расследовании», опустив глаза. Нельзя же одними просьбами заставить её взять и вспомнить? — Единственное, что мы прекрасно пониманием в данной ситуации, что отступать они не собираются. И есть шансы, что этот похититель ещё объявится, так что Мона, — Багровые глаза Дилюка, цветом заходящего на горизонте солнца, пронзали трепещущий взгляд мага, бегающий в дрожи. — старайся не уходить далеко за пределы города, а лучше вообще не вылезай отсюда. И постарайся вспомнить, мы на тебя рассчитываем. Мона быстро сглотнула слюну, не понимая, почему вдруг её горло стало сухим. Холодный взгляд Дилюка напоминал взгляд Скары, но цвет глаз изменился с хладнокровной синевы в жгучий красный. Мурашки прошлись по всему телу. Джинн подошла к Рагнвиндру и осторожно положила руку на его плечо, похлопав по нему пару раз. — Давай не будем давить на неё, надо дать ей ещё немного времени и мы обязательно сможем добиться результатов. Мона, каждый раз, как будешь что-то вспоминать, оповещай нас о каждой детали, нам важно знать подробности, ладно? У нас ещё есть некоторые документы, которые нам надо заполнить перед показаниями. Да, капитан Кэйа? — Перевела вдруг взгляд на смуглого коллегу, что открывал бутылку какого-то крепкого алкоголя. Он стёр небольшой слой пыли перчаткой и с помощью некоторых усилий сумел высунуть пробку. — Не смотри так на меня, Джинн. — Выдохнул сладко капитан, наливая содержимое бутылки в небольшой стеклянный стаканчик. — Ситуация тяжёлая, нам понадобится много сил и времени, дабы доказать вину организации, а вместе с потраченной силой и временем появляется стресс. Стресс, как ты знаешь, я люблю снимать именно таким способом. — И подняв стакан с налитым до середины алкоголем, Кэйа слегка выдвинул его к стоявшим впереди и после преподнёс его к губам, выпивая за несколько глотков залпом. Мону выпустили из душного кабинета только после того, как она пожаловалась на головокружение и попросила отпустить отдохнуть и подышать свежим воздухом. Естественно, никакого головокружения не было, астролог просто напросто не смогла дальше терпеть такое давление. Все эти вопросы и просьбы «вспомнить» упирались ей в бок, и Мона решилась пройтись вдоль берегов Сидрового озера, идя по стороне Шепчущего леса. Девушке хотелось осмотреть окрестности и перевести дух, поэтому пришлось незаметно выбираться из города через вторые ворота городка, дабы к ней не пристали сёстры из Собора или Рыцари. Слушать каждый день о том, что ей нельзя покидать город и нужно больше лежать утомляет больше, чем ходьба с изувеченными ногами. Ничего же не будет, если она немного пройдётся у озера, да? Мегистус понадобилось немного времени, чтобы охранник отошёл по каким-то срочным делам и она успешно выбралась из города, перебежав через мост к берегам. На дворе уже стояла ночь, что сыграло Моне на руку и она осталась незамеченной. Закатав повыше штанины, астролог сняла балетки и осторожно зашла в воду. Тёплый ветер приятно бил в спину, вода казалась идеальной, даже хотелось раздеться и окунуться хотя бы разок. Мона медленно ходила по берегу, смотря внимательно под ноги и думая о чём-то своём. — Что же на меня нашло? — Крутился на языке вопрос, ответ на который она не знала. — Он сделал столько боли… — Разговаривать сама с собой оказалось тяжёлым занятием, после каждого сказанного предложения, она впадала в ступор и надолго задумывалась, вспоминая былые дни. Мегистус пыталась вспомнить все его ужасные поступки, но из неоткуда появлялись и приятные моменты. Боль смешалась с чем-то другим, более тёплым и приятным. Любовью Мона это назвать не могла, а может просто не хотела, угрюмо глядя в воду с медленно краснеющим лицом. В мысли вдруг проникло воспоминание о поцелуе в ванне. — Этот…этот подонок. — Немного злясь и густо краснея пробубнила под нос девушка, приложив ладонь к губам. Поцелуй был таким нежным и цепким, а его руки с холодными кончиками пальцев словно оставили следы на теле девушки, которые теперь не отмыть. Она ощущала их даже сейчас. Сзади раздался треск. Мона выпала из мыслей и вся покрылась мурашками, вздрогнув. Предположив, что это может быть какой-то зверёк из леса, что решил убежать, приметив у воды человека, она обернулась. Её глаза встретились с ярко алыми, слегка светящимися во тьме глазами, что смотрели ей в самую душу. Знакомая маска со знаком фатуи, мятные волосы и эти глубокие, страшные глаза, налитые кровью. Иль Дотторе стоял позади девушки, наклонившись к её лицу и мерзко улыбаясь, показывая остро заточенные зубы. — Давно не виделись, Мона Мегистус. Всё внутри перевернулось. Сердце на мгновение перестало биться, кровь начала пульсировать ещё сильнее, горло пересохло. Она медленно обернулась сначала боком, а после и всем телом, стоя напротив Доктора с гримасой ужаса на лице. Мона не сказала ни слова, в такой ситуации сложно выдавить даже звук. Шок и страх охватили тело. Астролог сделала медленный шаг назад, глубже в воду, а руки медленно опустились вниз, чтобы сосредоточиться на магии и перенести себя куда-нибудь подальше. Но вдруг Дотторе хватает Мону за руку, и с усмешкой притягивает к себе, срывая с её талии Глаз Бога. Он осторожно положил одну её руку на своё плечо, а другую взял в собственную ладонь, становясь в позу вальса. — Мона, куда же ты так спешишь? — Жадно улыбнулся, притянув мага к себе и сделав шаг вперёд, ещё глубже в озеро, не меняя позиции вальса. — Не уходи, играться с едой перед употреблением одна из самых интересных частей эксперимента. — Осторожно опустив голову на один уровень с Моной, Доктор прижался щекой к виску дрожащего астролога. — Ты правда думала, что после такого мы тебя отпустим? Да, ты подорвала репутацию нашей организации, — Отстранившись, Дотторе сжал руку Мегистус и подняв её вверх, покружил Мону вокруг своей оси, продолжая погружаться с ней в воду уже по самую грудь. — но это не означает, что виновник торжества останется без внимания. Прежде чем нас достигнут вопросы из разных царств по поводу похищения, хотелось бы показать виновнику его место. — Схватив Мону за волосы, он резко повернул её лицом к берегу, пальцем второй руки указав на стоящих на берегу фатуи. Там было двое высоких мужчин, держащих за плечи предвестника, что играл для Моны сразу две роли. Скарамучча был без головного убора, уставший, с увечьями по телу, но с большой искрой в глазах. Он сердито смотрел на то, что творилось в озере между девушкой и сумасшедшим Доктором, сжимая зажатые в оковы кулаки от злости. Мегистус, удивлённо взглянув на эту картину, никак не ожидала встретиться взглядом со Скарой. Почему его так держат? — Он сказал, что не хочет помогать нам в твоей поимке и не говорил деталей твоего пребывания в его доме. — Ответил на несуществующий вопрос предвестник, улыбаясь. — Все сразу же поняли, в чём дело. Никто иной не поверил бы, что такое слабое мясо, как ты, с изуродованными ногами сможет сбежать из леса в снегах, в котором люди терялись и так и не были найдены. Словно ты сама смогла выбраться из леса и добраться от порогов Снежной и до самого Монда, потрёпанная и почти без сил на использование магии. Ха-ха! — Вдруг громко засмеялся, опустив голову Моны к воде. — Ты-то сама в такое поверила бы? Скажи мне, Мона Мегистус, ты бы поверила в такую чушь? — Его голос казался безумным, он сошёл с ума, сероглазая никогда ещё так не тряслась, глядя на собственное отражение в воде. На её горящих глазах выступили горькие слёзы. Неужели всё вернётся на круги своя, только ещё хуже? Пусть лучше прикончат здесь и сейчас. Слёз стало больше и солёные, тёплые капли стали стекать вниз по щекам, капая в озеро. — Так и думал. — С усмешкой подметил красноглазый, подняв её голову, чтобы та смотрела прямо на Скарамуччу. — Неужели это из-за чувств друг к другу? Любовь, да? Когда сердце готово выпрыгнуть из груди, кровь стынет, а лицо насыщается красным оттенком рядом с предметом обожания. Так противно. — Засмеялся Иль Дотторе, заломив вдруг руки Мегистус. Мона вот-вот хотела закричать о помощи, дабы застать его врасплох и воспользоваться удобным моментом, как вдруг её по плечи погружают лицом в воду и не дают высунуться. Нет кислорода, лёгкие начало печь. — Ты что, шутишь? Правда на тот свет захотела? Наивная, наивная дурочка, мне тебя даже немного жаль. — Всё ещё удерживая сероглазую под водой, пока та дрожала и брыкалась, пытаясь вылезти из его хватки, он приказал охранникам, держащим Сказителя, возвращаться обратно в портал, а с девушкой он разберётся сам. — Эхх, нам пора, ведьмочка, не хотелось бы привлекать внимание наших дорогих друзей из Монда. — Дотторе вытащил ослабшую Мону из воды на берег. Глядя на то, как девушка пытается глотать воздух, кашляя водой, плача, даже вцепившись ногтями за спиной в собственные руки, красноглазый получал удовольствие. Не церемонясь, предвестник поднял её голову и пальцами раздвинул её веки, чтобы девушка не сумела закрыть глаза. — Устроим суд. Твоего маленького принца либо казнят, либо он покинет ряды фатуи и больше не появится на пороге Снежной. А что насчёт тебя, Мона Мегистус, — Астролог стояла на дрожащих ногах, глядя на переливающийся разными цветами портал, и чувствуя, как Дотторе стоит за спиной. Он дышал ей в холодную кожу, оставляя влажный след, это сводило с ума. Но как только она решила обернуться, вокруг всё потемнело, по лицу медленно скатились горячие капли бордовой крови, а в голове зазвучал мерзкий свист. Мона не успела даже моргнуть, как предвестник ударил её чем-то тупым по голове, и всё вокруг обернулось тьмой. — молись своему Архонту о быстрой смерти. Чёрт. Как же больно.