Я заслоню тебе солнце

      Вероника Альтман отпустила няню, которая уложила их полугодовалого сына в детской, а сама устало перемывала нескончаемые баночки для кормления и всю прочую утварь, которая заполоняет весь дом с появлением ребёнка. Стэн сидел в этой же комнате и тихо ругался с их дизайнером, настаивая на своём. Конкретно в этот момент он злобно выражался относительно цвета штор в прихожей, они были недостаточно оливковыми. Услышав эту фразу от своего уже, непонятно кого, то ли бывшего-будущего супруга, то ли просто отца их чада, а может любимого мужчины, или всех троих в одном лице, она удивленно вскинула брови и закатила глаза. — Недостаточно оливковые, — тихо передразнила она Себастиана, мужчина не услышал её, слишком сильно он был вовлечен в процесс обсуждения.       Она жестом указала ему подняться на второй этаж, дабы не будить только что успокоившегося после коликов, ребёнка. Ники удивляло рвение Стэна в отношении ремонта их нового дома, обычно такие детали, как оттенок штор и неподходящая обивка дивана беспокоят только женскую половину, но сейчас Ники было всё равно.       Девушка ощущала себя опустошенной, не такой счастливой и наполненной как раньше.       Материнство высасывало из неё все силы. Ники не предполагала, что будет настолько сложно, пусть у неё была няня, которая в любой момент была готова помочь ей, она всё равно не могла довериться другому человеку. Девушка хотела бы, чтобы Себастиан разделял все эти моменты, но он снова бурно погрузился в свою деятельность после снятия некоторых ограничений по ковиду, а Ники будто стояла за кулисами и наблюдала за этой картиной со стороны. Конечно, она выходила с ним в свет на различные мероприятия, которых было крайне мало, но улыбка на её лице перестала быть искренней около двух месяцев назад.       После разговора с дизайнером Стэн спускается на первый этаж и подходя к девушке, кладёт свои теплые руки на плечи Ники и целует её где-то в области шеи, она хлопает его по одной ладони и ловко выбирается из объятий, Себастиан хмуро смотрит в её сторону, понимая, что бывшая супруга не в настроении, не всегда это сулит хороший исход событий. — Милая, что происходит? — заботливо спрашивает мужчина, проходя вслед за своей бывшей супругой. — А что происходит? — снова передразнивает его Вероника, Стэн поджимает губы, но старается быть как можно более спокойным. — Я вижу, как ты переживаешь, вижу, что ты сама не своя. Но мы ведь вместе, и мы сможем всё это пережить, как... — Как кто? Кто мы друг другу, Себ? — девушка резко обрывает Стэна на полуслове и смотрит требовательным взглядом, — Два человека у которых есть общий ребёнок? Люди, которые развелись, а потом снова сошлись? Где "мы" настоящие? — с толикой обиды и разочарования заканчивает Ники, теперь уже Себастиан повергнут в шок и слегка огорчён словами любимой женщины. — Мы два человека, которые любят друг друга. Тебе этого недостаточно? — тихо спрашивает мужчина, глядя ледяным взглядом на Ники, она не выдерживает этого напора, шумно выдыхая и опуская глаза. — Я уже сама не знаю, чего достаточно, а чего нет, — устало говорит девушка, присаживаясь на барный стул и яростно растирая свою переносицу. — Ты снова хочешь за меня замуж? — с некой жалостью в голосе спрашивает румын. — А ты снова делаешь мне предложение? — язвительно и с толикой стервозности парирует Ники. — Если понадобится, то сделаю, — девушка хмурится, не понимая куда делся тот вспыльчивый Себастиан, которого она всегда знала. Неужели отцовство так его изменило. — Оно тебе надо? — уже с обреченностью в голосе спрашивает Ники, Себастиан подходит к ней ближе и осторожно обнимает её. — А тебе? — Ники утыкается ему в грудь и обвивает любимого мужчину за талию, радуясь, что её неосознанная провокация не удалась. — Мы снова перестали разговаривать, перестали обсуждать свои проблемы, — наконец-то сознаётся Вероника. — У меня нет проблем, родная, — он берёт в ладони её лицо и красноречиво смотрит в большие карие глаза в которых по какой-то неведомой причине потух огонёк, — Они все в твоей голове. Тебе всегда чего-то мало. Ты не умеешь радоваться тому, что у тебя уже есть, — Себастиан выпускает Веронику из своих объятий и присаживается рядом, поглаживая её руку и до сих пор заметный след от обручального кольца, — Послушай, я люблю тебя, у нас есть сын, мы живем в прекрасной квартире, скоро переедем в дом твоей мечты. У тебя есть положение в обществе, ты знаменита, ты богата, ты безумно красива и привлекательна, ты замечательная мать и у тебя есть друзья, семья, да в конце концов у тебя есть я! — восклицает румын, но в его голосе нет упрёка, — Я обещал быть с тобой до самого конца, и я буду. Я исполню своё обещание, так скажи мне, милая, что мне нужно сделать, чтобы ты стала ещё счастливее, чем сейчас? — мужчина упорно смотрит на Ники, но не видит ответа в её глазах, девушка лишь хмуро смотрит на него, застыв в гримасе недовольства, — Предложение? Свадьбу? Мне казалось всё это пройденным этапом и мы не стремимся надевать обручальные кольца. Так для чего всё это? Что я опять сделал не так, раз ты чувствуешь себя недостаточно счастливой? — Стэн огорчён, и это слышно по его голосу, видно по его мимике, как бы он не скрывал от посторонних истинные чувства, но наедине с Вероникой он всегда искренен и честен. Альтман ощущает неприятное чувство у себя в груди, хрупкое сердце словно сжали в тиски. Вдохновляющая речь Себастиана совершенно не впечатлила Веронику, а только создала ещё больше вопросов. — Ничего, Себ. Ты уже всё сделал. Мне нужно прогуляться, — девушка встаёт со стула и направляется в сторону двери, Стэн идёт за ней и наблюдая за резкими движениями своей любимой женщины складывает руки на груди и грустно смотрит на Ники. — Опять сбегаешь? — если бы обреченность в его голосе можно было разделить на двое, то получилась бы всё равно бесконечность. Ники даже не поднимает взгляд. — Мне просто нужно подышать воздухом, — безэмоционально отвечает девушка, завязывая шнурки на своих убитых найковских кедах. Стэн порывался выкинуть их уже два года назад, а Ники никак не давала этого сделать, рьяно защищая такую долгожданную покупку со своего первого гонорара. Эти именные кеды, сделанные на заказ отождествляли всю независимость Альтман от своих родителей, оттого и были так дороги. — А здесь его мало, я так понимаю? — с легкой ноткой раздражения спрашивает Стэн, испытывая сразу несколько чувств, не все они тёплые и нежные. — Да, Себ, мало, — холодно осекает его Ники и встречается с сожалеющим взглядом голубых, как море глаз. — Будь аккуратна, — кидает напоследок мужчина, когда Вероника закрывает дверь с обратной стороны. Себастиан идёт в детскую, где малыш Чарльз уже спит. Стэн склоняется над колыбельной и нежно смотрит на своего сына, в который раз удивляясь тому, как сильно он похож на него в детстве. Большие голубые глаза, светлые волосы, пухлые губы унаследованные от обоих родителей, бровки домиком и ямочка на подбородке, прям как у отца. Себастиан понимает, что через какое-то время оттенок его волос станет более темным, а глаза уже сейчас приобретают карий цвет, по голубой радужке словно лучами закатного солнца пробивался медный цвет. Генетека Вероники и её доминантный тёмный цвет превосходили его. Чарльз немного кряхтит и Себастиан тут же берёт его на руки, аккуратно покачивая, прижимая к сердцу и отрывисто целуя в лоб своего первенца. Стэн счастлив, как никогда. Он всегда был трудоголиком, но сейчас понимал, что не роли в культовых проектах или огромные гонорары, премии, признания делают его счастливым. Счастливым его делают глаза маленького чуда, который тянет к нему свои маленькие ручки, вид Вероники, когда она встречает его с долгих возобновившихся командировок. Он счастлив, когда нежно обнимает их и говорит, как сильно любит.

***

      Ники неспешно двигалась по тротуару обхватив себя за плечи, и не понимала, что в очередной раз с ней происходит. Казалось, у неё есть абсолютно всё, чтобы быть счастливой. Но по каким-то неведомым причинам с рождением Чарльза всё перевернулось с ног на голову. В период беременности Вероника ощущала себя пупом земли, она ходила вся такая милая, вдохновленная, все с ней любезничали, папарацци ловили их Себом на улице и довольно сносно писали о возобновившихся отношениях двух бывших супругов. Ники прочитала целую гору книг о том, как быть хорошей мамой, как ухаживать за ребёнком, но почему никто не пишет о том, что с появлением этого самого долгожданного ребёнка к женщинам сразу возникает миллион претензий?       С момента рождения младшего Стэна, Вероника перестала ощущать себя женщиной. Теперь она чувствовала, будто кому-то что-то постоянно должна. Сразу стать хорошей матерью, быть эмоционально-уравновешенной, мгновенно прийти в свою форму до родов и даже на прогулках с грудничком, который периодически пачкает одежду родителя едой, выглядеть, как голливудская звезда.       Веронику раздражало, что весь мир перестал крутиться вокруг неё и все ждали от неё того на что она была не способна. Не по собственной воле, а просто потому что не знала, как правильно всё это делать. Она боялась быть плохой матерью. С одной стороны понимая, что гиперопека над ребёнком до добра не доведёт, но и отдавать его на постоянное попечение няни тоже не вариант. В материнстве почему-то не было чего-то среднего, абсолютно со всем можно переборщить. Да ещё и вечно отсутствующий Себастиан не добавлял уверенности в правильности её действий. По какой-то неведомой причине Ники ждала одобрения хоть с какой-нибудь стороны, но проблема заключалась в другом. Этой стороны не было в принципе. Ей никогда не было так одиноко, даже когда она была одна. Её будто покинули все разом, а она с головой ушла в этот омут пелёнок и распашонок, боясь недодать своему ребёнку должной порции нежности и заботы, совершенно забывая, что находится в определенном ресурсе для женщины после появления ребёнка, как никогда важно. Кажется, именно это и называется послеродовой депрессией.       Обдумывая слова Себастиана, девушка всё-таки пришла к выводу о том, что она самостоятельно загоняет себя в очередную ловушку разочарования, не видя прекрасного вокруг себя. Стэн любит её, он постоянно доказывает это, будь это короткие звонки между съемками на которых он трудится, или приезд хотя бы на один день в свой выходной, или подарки, которые он привозит с каждой командировки. При всём этом подарки бывают и для их сына, и для Ники. Себастиан стал тем самым идеальным мужчиной и папой о котором снимают фильмы и пишут книги. Каменная стена, за которой пряталась Вероника, но ей казалось, что она постепенно рушится.       Альтман поморщилась, очередная её глупость, возможно, повлечёт последствия, но сейчас она снова двинулась в сторону дома, понимая, как сильно хочет обнять своих любимых по-разному мужчин. — Ох, милый, прости, — сокрушается Ники, заходя обратно в квартиру, взглядом она встречает Себастиана и Чарльза, мужчина укачивает их сына, пока тот тихонько агукает. Вероника не смогла сдержать улыбку, как и Стэн, увидев свою бывшую жену. — Я сейчас уложу его и вернусь, — шепчет Себ и скрывается за дверьми. Вероника присаживается на диван и подгибает под себя одну ногу, Стэн возвращается быстро, тихо закрывая дверь детской. — Себ, прости, — виновато говорит Ники, смотря ему в глаза, в них не было ни единого намёка на упрёк, он присаживается рядом. — Ники, ты меня прости, я не должен был говорить, что у меня нет проблем. Если они есть у тебя, то они наши общие. Как и всегда. Мы ведь проживаем всё поровну. Мне так жаль, что я не могу проводить много времени с вами, я вижу, как тебе тяжело, пока я работаю, — румын морщится, будто не знает, будет ли правильно говорить следующие слова. — Знаю, что ты считаешь себя плохой матерью, но это не так. — К сожалению, никто не рассказывал мне о том, какого это — иметь ребёнка, быть мамой. Мои родители, ох, ты знаешь их, — раздраженно отмахивается Ники усаживаясь поудобнее. — Они всегда были по ту сторону моей жизни, мама занята только собой, а папа своей миллиардной корпорацией. Сколько раз они навестили Чарльза? — девушка недовольно вскидывает брови и ловит такой же красноречивый взгляд бывшего мужа, — Один, два? Они оба привыкли быть родителями только из-за того, что выписывают банковские чеки. — Ты боишься, что мы станем такими же? — острожно спрашивает Стэн, убирая с лица Ники выпавшую прядь волос. — Именно так. Ты уже постоянно на съемках, каких-то мероприятиях, фотосессиях. Мне поступают предложения, я не хочу Чарльзу такого же детства, как у меня. Когда самым близким человеком была няня и подружка из частной школы, — Альтман не боится быть настолько откровенной с Себатианом, как раз таки эти самые недосказанности погубили их брак. — Мы не будем такими, Ники, — протяжно говорит актёр, теперь уже слова Вероники заставили его задуматься о правильности его действий, — Быть родителем сложнее, чем пишут во всех книжках, которые мы с тобой прочитали. Самое ведь главное, что мы вместе и мы любим нашего сына. Любим друг друга, — после этой фразы румын вопросительно смотрит на Веронику. — Конечно любим, — незамедлительно отвечает Ники и собирается с мыслями, — Но у меня нет понимания, как мы будем дальше, я всё равно не пойму, кто мы друг другу, — Себастиан шумно выдыхает и обреченно качает головой, а из его небольшого хвоста на затылке выпадает пара прядей, Ники в очередной раз отмечает это сексуальным. — Ники, почему тебе везде надо ставить какие-то штампы? Это делает тебя счастливее? Ты неуверенна во мне? Это всё ещё отголоски моей измены? — спрашивает Стэн, прищуриваясь, Вероника выпрямляет спину, опуская глаза в пол, — Значит - да. Никак не можешь простить? — Уже давно простила, даже раньше, чем ты признался, — усмехается Ники, пододвигаясь ближе к Себу, мужчина будто оттаял и обнял свою бывшую жену, повалив её на диван. Ники не шумно смеётся, боясь разбудить Чарльза. Стэн усыпает шею девушки влажными поцелуями горячих губ, теперь уже Ники тает, как мороженное, хватая его за крепкие плечи. — Себ, Себ, — позвала она румына, он лишь промычал, но не стал отстраняться, потихоньку поднимая с бывшей супруги легкую майку, обнажая её грудь, — Себ, Чарльз спит, давай не здесь, я так не могу, — Вероника слышит и чувствует недовольный рык Стэна, он кладёт голову ей на грудь и обвивает нагую талию, крепко прижимаясь. Щетинистое лицо колет нежную кожу Вероники, но сейчас она понимает, что безмерно счастлива. — Вот тебе и минус отсутствия круглосуточной няни и большого дома, ты бы знала, как я тебя хочу, — снова он говорит это настолько совращающим голосом, что у Ники внутри всё зудит, а румын еще раз оставляет влажный поцелуй где-то между рёбер, распаляя те самые чувства, когда они днями и ночами наслаждались друг другом. — А я знаю, — и действительно, Ники ощущала казалось не только своё напряжение внутри, но и Себастиана, и знала, что она может с этим сделать, — Сейчас девять? — Да, — Стэн встаёт с Альтман и неохотно поправляет её майку прикрывая увеличившуюся грудь с раскрасневшимися сосками, он нервно сглатывает, еще раз болезненно ощущая пульсацию где-то в паху. — Пойдем, — Ники вскакивает с дивана и протягивает руку Стэну, он с недоверчивым прищуром смотрит на неё, девушка закатывает глаза, начиная объяснять, — Он будет спать приблизительно до половины двенадцатого, а в ванной прекрасная шумоизоляция, два с половиной часа нам хватит? — Альтман игриво подмигивает Себастиану, а он в ответ облизывает нижнюю губу, хищно посмотрев на Ники и в один момент уже подхватывает её под ягодицы, глубоко целуя девушку, со всех ног торопясь в ванную, но не пренебрегая осторожностью дабы не разбудить младенца. Вероника специально задевает рукой резинку в волосах Стэна и кидает её куда-то на пол, руками зарываясь в густые пряди брюнета. — Боюсь, что нет, милая. Мне тебя всегда мало, — прерывисто шепчет Стэн, снимая с девушки майку и теперь уже прижимая её к холодной плитке в душевой, отчего та шикает на него и руками тянется снять его футболку.       Себастиан отпускает Ники из своей хватки и ставит на ноги, девушка тяжело дышит и смотрит на своего любимого румына снизу вверх, он изучает её взглядом, скользит по телу и слегка мычит от нарастающего возбуждения. Альтман выжидающе смотрит на него, не без вожделения переключаясь то на глаза, то на губы, то на пах Себа.       «Он тут главный» — проносится в голове у Ники, она закусывает губы, чуть ли не ощущая вкус крови во рту.       Мужчина дергает рычаг, включающий тропический душ, оба поднимают голову вверх, наблюдая и ощущая прохладные струи воды, довольно быстро сменяющиеся обволакивающей теплотой. Вероника расплывается в улыбке и одной рукой касается его рельефного пресса, повторяя дорожки капель, льющихся из душа. Себастиан не торопится, ему интересно смотреть за Вероникой в таком возбужденном состоянии. Он старается запомнить каждое её прикосновение, каждый похотливый взгляд, он снова хочет заставить её просить, умолять на коленях, Ники словно читает его мысли и спускается вниз к ногам Стэна, стягивая, промокшие насквозь, спортивные штаны бывшего мужа.       Она снова готова подчиняться ему, снова готова быть покорной своему мужчине.       Ники проводит рукой по его члену не прерывая зрительного контакта, Себастиан закусывает нижнюю губу и улыбается, вопросительно приподнимая левую бровь. Ники усмехается и отодвигает крайнюю плоть, обнажая головку члена, а затем медленно вбирает его в рот. Она прикрывает глаза и начинает ласкать его пенис, Себастиан руками упирается по обе стороны душевой, а ноги подкашиваются от такой желанной близости. Альтман не торопится, стараясь продлить этот момент, ей всегда нравилось доставлять удовольствие Себу таким образом, стоя перед ним на коленях, как и он не был прочь удовлетворить её своим языком.       Когда движения Вероники становятся всё более не сдержанными, равными, и она уже целиком заглатывает член румына, он наклоняется к ней и резким движением приподнимает её за плечи. Ники смотрит на него с взывающим к действиям взглядом.       Она мокрая, не только из-за льющейся воды из душа.       Несколько прядей из хвоста прилипли к её лицу, девушка морщится из-за большого потока воды с удовольствием наблюдая за тяжелым дыханием Себастиана. Он смотрит на неё сверху вниз, голубые глаза румына потемнели, то ли от страсти, то ли от недостатка света, которые поглощали матовые дверцы душевой. — Ты знаешь, что делать, — хрипло говорит он, взглядом Стэн указывает на её джинсы, Ники растягивает на лице одну из самых ехидных улыбок и отталкивает Себастиана к стене душевой. Он швыряет свои штаны куда-то в сторону, оставаясь полностью обнаженным.       Вероника медленно расстегивает пуговицу и ширинку на своих джинсах, продолжая смотреть на Себастиана, он выжидающе смотрит на неё скользя взглядом по её телу, наблюдая за набухшими сосками на увеличившейся груди Ники. Вероника также не спеша опускает джинсы и последовав примеру Стэна швыряет их в самый дальний угол, к его спортивным штанам. Себастиан тут же надвигается на неё, но Альтман отрицательно качает головой, держа его на расстоянии вытянутой руки, под своей ладонью она чувствует, как сильно бьется его сердце. Ники усмехается и отходит к противоположной стенке душевой. — Пока посмотри, — говорит она, соприкасаясь кожей спины с холодным мрамором.       Вероника облизывает указательный и средний палец и ведёт ими от своих губ, по шее, обводя ареолы сосков, зная, что Себастиан сейчас в восторге от размера её груди, другой рукой она гладит своё бедро и прикрывает глаза, подставляя лицо под струи теплой воды. Ники подбирается к самому краю и прыгает в этот омут, когда начинает сама ласкать себя, задевая клитор, она медленно массирует его, глядя на Себастиана из полуприкрытых век. С её губ слетает стон удовольствия. Стэн смотрит на неё, но бездействует, чувствуя, как внутри полыхает пожар. Ники проводит пару раз между половых губ, её ноги непроизвольно сжимаются от накатываемых волн, а стоны становятся всё громче и пошлее. Себастиан не выдерживает всего этого зрелища и теперь уже без разрешения Ники рывком оказывается рядом с ней, быстро убирая её ладонь от влагалища и подхватывая её под ягодицы.       Руки Альтман инстинктивно цепляются за его крепкие плечи, а ноги обвивают торс. Он намеренно дразнит Веронику, ведь его член уже упёрся в самый вход. — Если хочешь, то проси, — говорит Стэн, целуя её в шею.       Ники понимает, что эта игра между ними не закончится никогда, но сейчас её время сдаваться. — Я хочу тебя, Себ, — шепчет Ники ему на ухо, одной рукой заправляя темные намокшие пряди румына.       Себастиан слышит это и волна мурашек проходит по телу, вода кажется ему ледяной в отличие от теплоты Ники, которую он чувствует медленно входя в неё. Поначалу он старается быть нежным, медленно двигается, а с губ Ники стоны слетают всё громче и громче, она цепляется за его плечи, вжимается лицом в шею, иногда её покусывая. Вероника счастлива ощущать такие вожделенные толчки внутри себя от которых у неё сводит кончики пальцев в порыве наслаждения. — Быстрее, Себ, — уже кричит Ники, в момент румын прижимает её к холодной стене, дабы создать какую-то опору.       Ноги Вероники сведены за его поясницей и если бы было можно, то она хотела бы забраться ему под кожу, чтобы быть ещё ближе. Всегда недостаточно. Себастиан слышит уже не просьбу, а мольбу Вероники, он двигается более жестче, быстрее, насаживая её на свой член, желая поскорее достигнуть той самой точки. Он шепчет ей на ухо какие-то пошлости, они сразу растворяются в сознании, Ники бездумно выкрикивает его имя, тут она может не сдерживаться. Стэн двигается уже безконтрольно, рвано, подаваясь навстречу бёдрами и из последних сил вколачиваясь в тело Ники. Она чувствует, что бьется лопатками о холодную стенку. Будут синяки, но это потом. После очередного толчка Вероника ощущает, как стенки влагалища сжимаются, Себастиан громко стонет ей на ухо, отпускает её одной рукой и упирается в холодный мрамор. Ники двигается бедрами ему навстречу, желая достигнуть той самой точки, когда в голове происходит взрыв, а наслаждение начинает граничить со сладкой болью. Румын еще пару раз толкается в ней, ощущая вокруг своего члена сжимающиеся мышцы Ники. Она громко кричит и это отключает спусковой механизм. Они оба кончают, стекая по душевой, как вода по их разгоряченным телам.       Себастиан аккуратно опускается на колени и садится, придерживая Веронику в своих объятиях. Оба тяжело дышат, утопая в полученном оргазме и таких душепоглощающих эмоциях.       Ники не хочет выпускать Стэна, она жмётся к нему всё сильнее, сидя на нём. Он не шумно смеется и гладит её пострадавшую спину. — Я люблю тебя, милая, — нежно говорит он и заглядывает в глаза Альтман, а в них стоят слёзы, но Себ не понимает отчего они взялись, он хмурится. — Ники, давай используем душ по назначению, а потом поговорим? — спрашивает он, Альтман ничего ему не отвечает и лишь кивает в знак согласия.       Они проводят в душе еще полчаса и закутавшись в полотенца выходят оттуда. Ники сразу идёт к шкафу и достаёт чистую одежду для себя и для Стэна. Пока они одеваются Себастиан плотоядно смотрит на свою бывшую жену и такие притягательные изгибы её тела, понимая, что одного раза в душе ему точно было мало. Ники же наоборот нахмурившись натягивает на себя домашнюю одежду: велосипедки и длинную майку Себа с ярким принтом «Bahamas», которую она когда-то просто одолжила. Альтман завязывает мокрые волосы в небрежный пучок и идет на кухню, заваривает чай, ставит две кружки на стол, Себастиан подходит и присаживается на стул. Вероника даже не поднимает взгляд на него, продолжая суетиться, она достает из шкафа горький шоколад и ломает его на маленькие кусочки, кладёт на тарелку и ставит её на стол. Альтман растерянна, она ощущает себя расслабленной после такой долгожданной близости, но сейчас всё поменялось. Если раньше их проблемы или ссоры можно было решить сексом, то сейчас всё усложнилось. — Ники, может ты опять беременна? — спрашивает Стэн, растянув на лице улыбку, Ники смотрит на него не воспринимая его шутку и закатывает глаза, садится напротив него. — Себ, у тебя иногда эмоциональный диапазон, как у табуретки, — недовольно отвечает она. — Я и правда не понимаю, что с тобой происходит, — румын устало выдыхает и взъерошивает мокрые волосы на голове пятерней. — Мне тебя не хватает. Я одна, совершенно. Да, у меня есть няня, а есть еще и сын, которого мы так долго ждали, которого в первый месяц ты с рук не выпускал, только когда мне нужно было его кормить, то отдавал. А что потом? Я знаю, как сильно ты меня любишь, вижу это, чувствую… — Но тебе этого недостаточно, тебе всегда мало, правда? Мы уже говорили об этом ранее. В этом вся твоя суть, Ники, чтобы я не делал, всегда нужно делать ещё чуточку больше: больше бывать с тобой рядом, чаще сидеть с Чарльзом, больше зарабатывать, больше стараться, уметь читать твои мысли, что там ещё в твоём списке? — Нет никакого списка, меня всё устраивает. Я просто ненавижу, когда ты так сильно нужен, но тебя нет рядом. — Дело только в этом? — Да. Ты отстранился, я не могу воспитывать ребёнка в одиночку. Мне страшно… — говорит Ники и закрывает лицо руками, пряча свои слёзы. Себастиан испытывает вину за свои сказанные слова. — Милая, ты боишься? — недоумевает Себ. — Что ты снова уйдешь, что мы расстанемся. Второй такой пытки я не выдержу, — признается Ники, смахивая слёзы с покрасневшего лица.       Себастиан подходит к ней и убирает её руки от лица, заставляя посмотреть ему в глаза. В его взгляде сплошное сожаление, брови румына сдвинуты к переносице и образовывают глубокую складку меж густых бровей. Себастиан сжал челюсть из-за чего скулы стали выглядеть еще более острыми. Вероника не сдерживается и проводит ладонью по его щеке, Стэн вздрагивает от прикосновения холодной руки своей бывшей жены, а затем прикрывает глаза и целует тыльную часть её ладони, касаясь своей рукой и прижимая сильнее. Ники улыбается, чувствуя, что эта улыбка искренняя. — Прости, мне жаль, что я даю тебе повод сомневаться в своей преданности. Я всегда думал, что уверенность в надежности и безопасности это ключ к счастливым отношениям и неисчерпаемый источник для нас двоих. Ники, я чувствую себя рядом с тобой в безопасности, я могу доверить тебе свою жизнь, я знаю, что ты никуда не уйдешь. Ты чувствуешь себя также рядом со мной? — Веронику пробирает дрожь от слов Себастиана.       Она понимает, что сама создала вокруг себя образ неуязвимого и неустрашимого воина, который в одиночку борется со всеми напастями в этой жизни. Стала она такой не без помощи Стэна и их долгой, заведомо проигрышной, войны. — Мы всегда с тобой переживали драмы сближения и отдаления. Эти эмоции были неотвратимы, но теперь в одиночку они ещё и невыносимы. Я чувствую себя в безопасности, но только, когда ты рядом, а это теперь бывает так редко. Я люблю тебя, Себ, — жалобно скулит Ники, она часто моргает, но дорожки слёз снова бегут по её щекам, пусть Себастиан старательно зацеловывает каждую из них.       Щетина на его подбородке колит нежную кожу Вероники и она морщится. В душе у Ники нескончаемый спектр чувств, она наконец-то чувствует эмоциональный отклик от Себа, который раньше могла получить только благодаря нападкам и обвинениям. Вероника испытывает огромное облегчение, понимая, что в её страхах и зависимостях нет ничего неправильного или незрелого. Нет никакой необходимости скрывать или отрицать свои чувства перед Себастианом. Кому, как не ему она должна доверять? — Раньше я и подумать не мог, что настолько сильно, — Себастиан по-доброму усмехается и присаживается напротив Ники, она пытливо смотрит на него. — Милая, в нашей жизни было много всего, не всё эти моменты хорошие, но самым радостным, помимо рождения Чарльза, стал момент, когда ты приехала в аэропорт. Я ведь поставил тогда свою жизнь на кон и даже думать не хотел о том, чтобы было, если бы ты не пришла. Мы же тогда ходили с тобой по замкнутому кругу - ты страдающая и одинокая, а я полный мудак, — теперь уже Ники усмехнулась, вспоминая тот отрезок жизни. — Наверное, это было потому что мы никогда толком не обсуждали свои эмоции и потребности. То, чего мы ждём друг от друга. — Ты прав, мои глаза застилала пелена ненависти и отвращения к тебе, я так отчаянно пыталась тебя оттолкнуть, чтобы снова вернуться. Это была какая-то ненормальная зависимость. — Ники, — позвал Себастиан свою бывшую жену, заглядывая в глаза, она слабо улыбнувшись своему любимому румыну, ощущает себя в безопасности. — Запомни, если тебе нужна поддержка или утешение — я всегда рядом. Ты всегда можешь положиться на меня, даже когда мы ругаемся или спорим о чём-то. Наша связь никогда не иссякнет, как бы далеко мы ни были друг от друга. Я люблю тебя, родная, — на глазах Ники снова проступают слёзы, но они уже от радости. Она чувствует свою значимость, чувствует, что может поделиться самым сокровенным, то, что терзает её душу. Себастиан снова даёт ей понять, что она не одна, они вместе могут противостоять всем невзгодам, которые, порой сами создают. — Обними меня крепче, — тихо говорит Ники и улыбается Стэну. Он мимолетно целует её в щеку и встает со стула, протягивая свою руку. Альтман доверяет ему, целиком и полностью, и следует за ним.       Себастиан ведёт Веронику в спальню и ложится на кровать, подзывая к себе. Она снова может искренне улыбаться, видя такого домашнего и родного Себа рядом с собой, все неприятные чувства отступают.       Иногда, нужно дать понять своему любимому человеку, что ты рядом, что ты хранишь его безопасность, что он важен для тебя.       Это и сделал Стэн в этот вечер. Ники ложится ему на грудь, закидывая ногу на бедра румына, он делает то, о чём она его просила. Обнимает крепче, почти до хруста ребёр. Ники закрывает глаза и расслабляется под ритмичные удары сердца Себастиана, которые слышит.       Их сон прервала радио-няня, оповещающая о том, что Чарльз проснулся, его надо кормить. Вероника с трудом разлепляет глаза, понимая, что лежит в той же самой позе, как и уснула. Она переводит взгляд на Себастиана, его ресницы немного подрагивают во сне, а мускулистая грудь медленно поднимается и опускается обратно. Вероника улыбается, если бы этот момент можно было записать в памяти или поставить на паузу, она бы обязательно это сделала. Себастиан Стэн — её мужчина, её любимый бывший-будущий муж, отец её ребенка. Никакие ярлыки больше не нужны. Этим всё сказано. Звуки, которые исходят из радио-няни становятся настойчивыми, Стэн слегка дёргается и просыпается. Его взгляд сразу устремляется на Ники, которая уже проснулась и рассматривает его. — Ты или я? — сонным голосом спрашивает Альтман. — Вместе, — отвечает Себ.       Они вдвоём идут в детскую, Ники берёт на руки самое драгоценное создание в этом мире, укачивая его, целуя в лоб. Себастиан подходит сзади и она вместе с Чарльзом утопает в медвежьих объятиях Стэна. Ники прикрывает глаза, напевая банальную мелодию, созданную в голове. Мир уже не кажется ей таким холодным и пугающим, когда рядом есть плечо на которое можно опереться. Когда есть каменная стена, которая не разрушается, а становится только крепче.