Между прошлым и будущим

Заметив меня, Соль приказала своей свите подождать ее и направилась к стойке. Эмилия бросила ей вслед подозрительный взгляд, но тоже ничего не сказала и пошла вместе со всеми к столику. Соль приблизилась, и я, наконец, смог хорошо ее рассмотреть. Конечно, за все эти годы она выросла и стала более… женственной что ли. Если раньше это была маленькая девочка, которая не хуже меня лазала по деревьям, то теперь она представляла собой изящную миниатюрную девушку, которая на дереве смотрелась бы, мягко говоря, глупо. Соль, также, начала пользоваться косметикой, но, по-моему, чересчур активно. Мне с трудом удавалось разглядеть знакомые черты под толстым слоем всякой гадости. К тому же, теперь ее кудрявые волосы были не темными, а почти светлыми. Я бы назвал это цветом спелой ржи, не будь они такими неестественными. По сути от прежней крошки-Соль остались только зеленые глаза — и те были густо подведены черным. Кроме того, не было больше в этих глазах того огонька, той детской непосредственности. Но при этом отсутствовала в них и взрослая осознанность. Глаза неповторимого травянистого оттенка, которые я так любил, теперь были пустыми и холодными. Все это вкупе заставляло меня чувствовать к бывшей подруге только жалость и презрение. Больше ничего она не заслуживала. — Ну, здравствуй, рыцарь, — заявила Соль, подойдя ближе. Такой знакомый голос звучал теперь совершенно иначе. В детстве я никогда не слышал в нем такого ледяного высокомерия. Что ж, похоже, ребята были правы. Девочка, по которой я так страшно скучал все эти годы, превратилась в заносчивую стерву. — Здравствуй, Соль, — спокойно ответил я. — Ты принесла телефон? Прежде, чем ответить, девушка скользнула взглядом по прижавшейся ко мне Амбар. Губы ее скривились в усмешке, хотя глаза оставались холодными. — Принесла, — заявила она, наконец. — Только сначала объясни, кто ты, собственно, такой, и почему стал у меня на пути. — Ты сама же и ответила на свой вопрос, — изогнул бровь я. — Имя мое тебе знать не нужно. Я просто — тот человек, который стал у тебя на пути. И стану еще не раз, если увижу, что ты затеваешь какую-то пакость. Соль прикусила губу и заметила: — Твой телефон не из дешевых. Следовательно, ты не беден. Так что же, ты у нас — очередной защитник отбросов? Вроде той твари, которую вчера спас? — Придержи язык, — отрезал я. — Ты подбила своих приятелей пойти на преступление. Или не знаешь, что за это вообще-то в тюрьму сажают? — Послушай меня, крутой, — злобно ухмыльнулась Соль. — Судя по всему, ты новенький в этих краях, так что запомни: здесь правим я и мои друзья. А ты, если тебе так нравится, сиди в норе с нищебродами. — Благодарю, но я сам разберусь, где и с кем мне сидеть. В твоих советах не нуждаюсь, Соль. Неожиданно девушка рассмеялась. — А в тебе есть стержень, — заметила она. — Ты можешь далеко пойти, если выберешь себе правильных спутников. — Я уже сказал, что мне не нужны твои советы, — отрезал я. — Отдай мой телефон — и можешь идти к своим спутникам. Или еще подальше. Соль вместо ответа пренебрежительно бросила Педро: — Эй, ты! Клубничный смузи, и поживее! Я, не сдержавшись, хмыкнул. Что ж, по крайней мере, любовь этой малышки ко всему клубничному не изменилась. Она была равнодушна к самим ягодам, но, если сок, коктейль, смузи, пирожное или любое другое лакомство, то обязательно клубничное. Мне, однако, следовало держать себя в руках, потому что Соль мой смешок заметила и язвительно поинтересовалась: — В чем дело? Что-то имеешь против клубники? — Ровно ничего, — возразил я. — Но меня не устраивает такое пренебрежение к Педро. — О, так ты уже и имя этого ничтожества запомнил! — гаденько ухмыльнулась Соль. — А тебе известно, что он — еще и уголовник? — Мне известно, что ты его подставила, — парировал я. — Ты и твой отец. Похоже, в последние слова я вложил слишком много яда, потому что Соль призналась и воскликнула: — Да кто ты такой, чтобы говорить в таком тоне о моем отце?! Я промолчал, потому что не хотел бередить старые травмы. Но Амбар эта перепалка, похоже, порядком надоела, поэтому она ляпнула: — Имя Маттео Бальсано тебе ни о чем не говорит?! На мгновение Соль замерла. В глазах ее что-то мелькнуло. Было очевидно, что, несмотря на пелену забвения, мое имя вызвало у нее какие-то эмоции. И эти эмоции могли вызвать страшные воспоминания. Но мне совершенно точно не хотелось тревожить душу бывшей подруги ужасами давно минувших дней. Мало мне самому было просыпаться от ночных кошмаров?! Нет, я не хотел для Соль такой судьбы, даже если она стала полной стервой. — Ни о чем, — взяв себя в руки, отрезала девушка. — Я помню только по-настоящему важные вещи. — О, так значит, смерть твоей матери не является для тебя важной?! — язвительно поинтересовалась Амбар, не дав мне и рта раскрыть. Я бросил на свою невесту укоризненный взгляд, но было поздно. Соль охнула, округлила глаза, а потом воскликнула: — Да как ты смеешь?! И вообще, какое отношение твой дружок имеет к ее смерти?! У Амбар было такое выражение лица, словно она хотела немедленно все рассказать моей бывшей подруге. И я решил, что так не пойдет. Нужно было убрать отсюда мою невесту, иначе они с Соль просто подерутся. — Любимая, — заявил я, повернувшись к ней, — иди-ка, найди Гастона. Где-то он застрял. Амбар открыла, было, рот, собираясь возразить, но я воскликнул: — Пожалуйста! Сейчас ты мне ничем не поможешь! Уйди, прошу! Моя невеста вздохнула и поспешно удалилась. Но Соль бросила ей вслед до того торжествующий взгляд, что мне пришлось пояснить: — Не думай, что победила в вашей дискуссии. Я отослал ее только потому, что не хочу напоминать тебе о том времени, когда мы с тобой были знакомы. Лучше забудь об этом навсегда. Тебе же будет спокойнее. И все-таки, когда речь зашла о нашем знакомстве, глаза Соль как будто ожили. В них появились эмоции — страх, боль и удивление. Но лучше бы их не было вовсе, потому что от этого мне самому стало больно. И, похоже, единственным человеком, который эту боль разделял, оставалась моя бывшая подруга. Некоторое время мы, как завороженные, смотрели друг другу в глаза. И только тогда я узнал своего маленького зеленоглазого ангела. Первое впечатление о новой Соль Бенсон оказалось обманчивым. Она не была злодейкой или снобкой. Нет. Девушка просто не знала, как влиться в общество. Как и меня, ее преследовали призраки прошлого. Как и я, она не могла избавиться от демонов в своей душе. Как и я, она часто просыпалась от ночных кошмаров. Вот только Соль было еще хуже, потому что ее страхи были скрыты пеленой забвения. Ведь, наверное, самым ужасным ощущением был не сам страх, а непонимание того, чего и почему ты боишься. Соль не могла полноценно жить и чувствовать себя уверенно в обществе. Вот она и ухватилась за самую крутую компанию в своем окружении, чтобы эти ребята избавили ее от необходимости принимать собственные решения. И теперь я осознал, что разобраться в прошлом девушке было так же необходимо, как и мне. — Ваш смузи, сеньорита, — раздался вдруг совсем рядом голос Педро. Мы одновременно вздрогнули и оторвали друг от друга взгляды. Соль охнула и обернулась на своих друзей. Но те как будто ничего не заметили, хихикая над чем-то. Я догадался, о чем подумала девушка. Ей хотелось знать подробности, но она боялась ударить в грязь лицом. — Давай так, — понизив голос, заявил я. — Здесь неподходящее место для того, чтобы копаться в старых историях. Мне известно, где ты живешь. Я зайду к Вам вечером, и мы обо всем поговорим. Кроме того, к твоему отцу у меня тоже есть ряд вопросов. И, уверен, после того, что я расскажу, у тебя они тоже появятся. Верни мне телефон, и мы разойдемся, как ни в чем не бывало. — Во сколько ты придешь? — шепотом спросила Соль, послушно копаясь в своей сумке. — А во сколько твой отец, обычно, бывает дома? — поинтересовался я. — Около шести вечера, — ответила девушка. — Плюс-минус полчаса. — Тогда я зайду в семь. Не обману. Обещаю. Соль, молча, протянула мне мой смартфон, и, когда я взял его, наши руки на мгновение соприкоснулись. Мы оба охнули. Я почувствовал, как по коже пробежали мурашки. Мы впервые за много лет коснулись друг друга, и меня накрыло ощущение чего-то родного и близкого. В глазах Соль мелькнуло нечто, похожее на… узнавание. Мои прикосновения ей явно о чем-то говорили. Но вот, девушку окликнули друзья. Она отпрянула от меня, поправила волосы, схватила свой смузи и ретировалась. Я только успел заметить ее покрасневшие щеки.