Между прошлым и будущим

Почувствовав на себе осуждающий взгляд собственной дочери, Элиса, понятное дело, промолчать не смогла. Поморщившись так, словно разжевала лимон, она протестующе воскликнула: — Так, стоп! Я бы, конечно, не хотела об этой истории распространяться, но раз меня здесь уже в убийцы записали… Она глубоко вздохнула, выпрямилась в кресле, и уже спокойнее продолжила. — Ты права, Хим, тот поступок меня не красит. Да, я подставила Сариту, чтобы отец лишил ее наследства. Хотела так отомстить за годы нахождения в ее тени. Но, когда явился Мартино, я поняла, что моя интрига может раскрыться, прибежала к матери и честно ей обо всем рассказала. Она, конечно, в восторг, мягко говоря, не пришла, но, по крайней мере, согласилась, что, если отец все узнает, наследства лишусь уже я. А тут следует заметить, что мама не была матерью Сариты. — Я знаю, — кивнула Хим. — Тетя сказала, что ее родная мама умерла родами. Ей было около года, когда дедушка женился на бабушке. — Именно, — отвечала Элиса. — Потому она и стала на мою сторону. А вот отец, договорившись о встрече с нотариусом, был полон решимости найти человека, который подставил Сариту. Вызвал целую бригаду программистов, которые откопали на компьютере удаленный бизнес-план. Они же смогли определить, когда именно он был удален. А, уже ориентируясь по времени, отец допросил прислугу. Оказалось, что наша кухарка тогда шла в кладовую за кофе и видела, как я входила в комнату сестры. Ох, что было! Отец до хрипоты кричал на меня. Еще и матери досталось — мол, она меня избаловала. В общем, как мы и предполагали, твой дедушка пообещал вычеркнуть меня из завещания. Из дома, правда, выгонять не стал — сказал, что это будет зависеть от того, простит меня Сарита или нет. Но я была уверена, что не простит. И тогда моя мама пошла на крайнюю меру, чтобы дать мне шанс на приличную жизнь. Она решила убить отца. -Что?! — дружно ахнули мы все в один голос. — Не думайте только, что это решение далось ей легко, — поморщилась Элиса. — Она очень любила своего мужа, просто меня сильнее. И, также, мама знала, что не сможет убедить отца передумать, тот был очень упрям. В общем, мама подмешала ему в чай какой-то препарат, который резко повышал давление, и понесла эту чашку в кабинет мужа — вроде как, помириться. Потом вышла оттуда бледная-бледная, и сказала, чтобы я не вздумала никому проболтаться. — Так вот, почему бабушка начинала плакать всякий раз, когда говорила о дедушке! — воскликнула Хим. — Я думала, она его просто любила! — Любила, — согласилась Элиса. — Но также, она до конца своих дней корила себя за то, что не сумела тогда меня остановить. — Это не любовь, — покачал я головой. — Что угодно, только не любовь. — Вот именно, — добавил Гастон. — Любовь — прекрасное светлое чувство. Она никогда не заставит человека пойти на убийство. Ни при каких обстоятельствах. — Вы не понимаете, — возразила Элиса. — У мамы не было выбора. Она не могла допустить, чтобы все досталось Сарите. Это было бы нечестно. — Нечестно, говорите? — изогнул бровь я. — Странное же у Вас понятие о чести. Можно подумать, то, что Вы так подставили свою сестру, было честно. И что-то Ваша мать не стремилась тогда за нее вступаться. — А зачем? — горько усмехнулась Хим. — Это же — чужая дочь. Тетя Сарита говорит, что бабушка не третировала ее открыто, но и не любила по-настоящему. Так что, естественно, в такой ситуации она поддержала свою дочь. Вот только убивать дедушку все равно не следовало. — Ты его не знала, — отмахнулась Элиса. В своих решениях он был тверд, как скала. Не слушал никого, даже мою маму. По иронии судьбы, его единственной слабостью была Сарита. Только она могла повлиять на решение отца. Честно говоря, я еще и за это на нее обижалась. — Вот, именно из-за этих глупых обид ты так и не дала себе труда узнать сестру, как следует, — возразила ее дочь. — Она бы простила тебя. Я не так давно с ней общаюсь, но уже понимаю, что сердце у нее там, где нужно. Тетя Сарита не позволила бы тебе остаться ни с чем. Она бы сумела уговорить дедушку не вычеркивать тебя из завещания. Вы с бабушкой убили человека совершенно зря. Теперь живи с этим. — Поправка, — заметила Элиса. — Лично я никого не убивала. — Но Вы покрывали человека, который сие преступление совершил, — покачал головой Гастон. — Юридически это называется соучастием. — Ты что, юрист? — опешила женщина. — По образованию мы оба — экономисты, — пояснил я. — А на этом направлении юриспруденции тоже хватает. Но фактически у нас в Италии свой бизнес. — Тогда вы лучше других должны понимать меня, — заметила Элиса. — Вы же знаете, что в нашем деле чуть дашь слабину — и все. Съедят, не подавятся. — Знаем, — возразил Гастон. — Но Вы и Ваша мать поступили так, как даже акулы бизнеса не поступают. Вы объявили войну собственной семье. — Это уже за гранью добра и зла, мам, — заключила Хим. — Да ну?! — рассердилась Элиса. — Но, если я такая плохая, почему ты до сих пор со мной живешь?! — Тебе прекрасно известно, что скоро я перебираюсь к Нико, — отрезала девушка. — На самом деле, единственное, что мешало мне съехать, — это то, что тебе нужна была поддержка из-за измены отца, который, как выяснилось, и отцом-то мне не является. Ты сама загнала себя в эту ловушку, за что теперь останешься одна. Не хочу больше оставаться здесь ни минуты! С этими словами, она вскочила и унеслась наверх по лестнице. Жестом велев другу побеседовать пока с ее матерью, я последовал за сестрой. Мне не было известно расположение ее комнаты, но по звуку шагов я сориентировался и успел удержать дверь прежде, чем та захлопнулась у меня перед носом. А сама девушка в это время уже поднесла к уху свой телефон, попутно раскрыв шкаф цвета слоновой кости у противоположной стены, и начав доставать из него вещи, швыряя их на такую же кровать в правом углу, застеленную синим покрывалом. Я огляделся. Комната была просторной и светлой. Слева от шкафа располагался стеллаж с книгами. Справа, возле кровати, стоял столик с небольшим торшером. По правой же стене находилось большое окно с бежевыми шторами. По левой — маленький кремовый диванчик и комод такого же цвета. А возле окна — белый письменный стол. Стены были оклеены нежно-сиреневыми обоями, что создавало определенный контраст. Синий же ковер на полу только усиливал это ощущение. Сама же Хим тем временем, похоже, дозвонилась до нужного человека, потому что сказала в трубку: — Любимый, кажется, мне придется переехать к тебе чуть раньше, чем мы планировали. Да, случилось. Ты можешь зайти за мной через час? Да, я дома. Хорошо, милый. Я тебя тоже. Она убрала телефон, достала со дна шкафа спортивную сумку и поставила на кровать, рядом с кучей одежды. — Вряд ли все это туда влезет, — подал голос я. Хим подпрыгнула от неожиданности и резко обернулась. Впрочем, поняв, что это был всего лишь я, девушка вернулась к сборам, заметив: — Ты меня напугал. — Прости, — виновато улыбнулся я. — Подумал, что тебе сейчас лучше не быть в одиночестве. Я, конечно, тот еще собеседник, но все же. Хим фыркнула, а затем, начала аккуратно складывать детали одежды и запихивать в сумку. — Ты ведь понимаешь, что в этом не унесешь сразу все вещи, правда? — Значит, придется еще несколько раз пройтись туда-сюда, — упрямо тряхнула головой моя сестра. — Но здесь жить я больше не буду, это точно. Я осторожно приблизился и сказал: — Прости. Мне, правда, жаль, что так получилось. Кажется, я случайно сдвинул с места целую лавину. — Не говори глупостей, — отмахнулась Хим. — Эту лавину моя матушка сдвинула сама же много лет назад, когда подставила свою сестру. — И все же что именно больше всего тебя рассердило? — поинтересовался я, сдвинув ворох одежды и присев на кровать. — Да в общем-то все сразу, — пожала плечами моя сестра. — Только вот насчет истории с тетей Саритой и смертью дедушки я хотела поговорить с матерью, когда она немного оправится от измены па… то есть своего мужа. Девушка помолчала, а потом со смущенной улыбкой заметила: — Прости. Мне нужно время, чтобы свыкнуться с этой мыслью. — Не извиняйся, — отвечал я. — Это волне понятно. И потом, я ведь не прошу тебя называть папой Анхелло Бальсано. «Папа» — особое слово. Даже я редко его так называю. — Почему? — полюбопытствовала Хим, взяв со стеллажа пару книг. — Он такой плохой отец? — Не то, чтобы совсем плохой, — вздохнул я. — Но и хорошим его, пожалуй, тоже назвать сложно. Вот, приведу, пример. Я, конечно, расскажу ему о твоем существовании, но даже не буду пытаться предсказать его реакцию. Мы очень мало общаемся, и, как следствие, я почти ничего не знаю о нем, как о человеке. Хим расхохоталась и присела рядом со мной, застегивая сумку. — Да уж, — саркастически выдохнула она. — Я прямо чувствую, как мне хочется его увидеть! — И все же, возвращаясь к теме разговора, — напомнил я. — Почему ты решила высказать все матери сейчас? — Ну, во-первых, я перестала ее жалеть, — ответила моя сестра. — Как выяснилось, она сама виновата в том, что наша семья развалилась. А во-вторых, ее слова о зове крови вывели меня из душевного равновесия. Понимаешь, когда тетя Сарита и дядя Мартино сказали мне, что мама могла быть причастна к смерти дедушки, я даже немного обиделась на них. Но после тех слов у меня самой появилось такое подозрение. И, в общем-то, мы все оказались не так уж далеки от истины, правда? — Как это ни прискорбно, да, — признал я. — И куда же ты пойдешь? — Ну, рабочим нужна еще неделька, чтобы закончить ремонт в квартире Нико. Сейчас он живет в маленькой комнате общежития, но ютиться там вдвоем — не вариант. Так что я пока попрошу тетю Сариту нас приютить. — Если откажет, сообщи мне, — попросил я. — Попробую что-нибудь придумать. — Не волнуйся, дядя и тетя в восторге от Нико. Да и я им нравлюсь. Не откажут. А еще я хочу познакомить тебя с ними. Как считаешь? — Зачем это? Я ведь с этой половиной твоей семьи, вообще, никак не связан. — А я не хочу делить свою семью на половины. Хочу, чтобы она была целой. Это значит, что мой брат должен быть знаком с другими родственниками. Рассмеявшись, я приобнял Хим за плечи и, чмокнув ее в макушку, сказал: — Ну, хорошо, сестренка. Если ты так хочешь, я с ними познакомлюсь. Только давай завтра. Сегодня уже поздно. — Да, конечно, — ответила она, прижавшись ко мне. — И, боюсь, на сегодня ты, милый братец, уже исчерпал лимит своих дипломатических способностей!