Быть человеком

— Какой адрес? — они въехали в свой район, и видимо до Тодороки дошло, что он не знал, куда дальше сворачивать. — Не ебу, отвези в какой-нибудь дешевый мотель, не хочу возвращаться к придурку-Киришиме. Заебал, они все заебали. — Шото кивнул. — Я могу остаться с тобой? — Бакуго в ответ скривился. — Я не хочу и не собираюсь трахаться. — Он слишком устал и морально, и физически. Его тело и подсознание кричали о том, как им плохо, Бакуго их слушал и хотел удавиться. Он чувствовал себя ужасно. — Я и не собираюсь покушаться на твое тело. — Тодороки сжал его ладонь, как бы доказывая правдивость своих слов. — Просто полежать вместе, поговорить. Я оплачу номер. — Бакуго не хотел оставаться со своими мыслями наедине, также как и тратить деньги. Он не был против компании тихого, комфортного Шото, чья компания не обременяла. — Хуй с тобой, но если надоешь, то выгоню, несмотря на то, что ты снял номер. — Тодороки хмыкнул и кивнул. Дальше они свернули в философствование и обсуждение незначительных мелочей, но их идиллия была прервана одним неосторожным вопросом. — Ты, как я понял, живешь у Киришимы, так почему он не оплатит тебе учебу? — Бакуго нахмурился, он никак не ожидал, что у кого-то, кроме Бакусквада хватит совести спросить о таком. — Тебя это ебать не должно. — Он отвернулся к окну. Терять себя из-за гребанной учебы он не собирался. Но Бакуго не замечал, что исчезает, он не хотел смотреть на это, отказываться от мечты. — И не ебет. — Бакуго увеличил громкость музыки, чтобы заглушить голос внутри. Обиднее всего было осознавать, как мало он смог продержаться, насколько он слаб. Присутствие Тодороки уже не помогало, Бакуго закрыл себе рот рукой. До одури хотелось кричать. И домой. Туда, где его никогда не было. — Эй, — голос Тодороки больно ударил в голову, подобно отравленной стреле. Бакуго не мог больше убеждать себя, обманывать, он выдохнул и тихо произнес: — Не можешь, ты не можешь остаться со мной только потому что такой блядски уютный и ненадоедающий. Хватит лезть в мою чертову жизнь и так понимающе смотреть, ты нихрена не знаешь, ты мне противен. — Тодороки нажал на тормоз и потянул руки к нему. На секунду сердце остановилось, Бакуго до одури желал, чтобы его прижали к себе и решили все его проблемы, приняли, но не блядский Шото Тодороки. И когда объятие было заключено, чужое дыхание препятствовало его собственному, Бакуго со всей силы ударил кулаком по чужому носу. Послышался хруст, по мягким губам потекла кровь. Тодороки не отстранился, не отшатнулся, он подошел еще ближе к лицу и внутреннему миру Бакуго и поцеловал. Это было отвратительно: вкус крови, собственные зудящие глаза, неприятно ноющие костяшки. Бакуго ненавидел этот момент, он снова оттолкнул Тодороки. Его лицо выглядело ужасно. — Не смей меня трогать без моего разрешения. — Настойчивый взгляд и запах проигрыша, урод понимал, что делал. Каждое действие, решение, фраза — он выводил на эмоции, пытался вытянуть все дерьмо, как будто имел на это право. — Я не хочу. — Тодороки не спросил чего, он просто продолжал сжигать заживо, сгорая в чужом пожаре. — Я выдержу. — Бакуго орал внутри, сжимая виски и выплевывая кровь. Что он, блять, выдержит? Зачем это все? — Мне это на хрен не сдалось, просто не приближайся. — Бакуго дернул ручку двери. Дежавю, его опять остановили. Чужая рука и замок, он готов был выбить стекло. — Зачем ты все это делаешь? Хочется поиздеваться, да? У тебя не получится, ищи другую жертву. — Вторую ладонь прижали к сидению, но Бакуго не чувствовал себя загнанным в угол, пойманным в ловушку. Он несколько часов назад прятал труп, и сейчас какой-то ублюдок не казался угрозой, он с ним справится. Он его уничтожит. — Посмотри на меня. Ты растворяешься, тебя сжирают собственные эмоции, ты истощен. Я понимаю это, недавно прошел через подобное, поэтому не отпущу. — Бакуго выдернул руку и ударил по стеклу. Раз, второй, третий, пока в кровь разбитых костяшек не коснулись чужие губы. Он и не заметил, как ладони оказались в чужих. — Оно пуленепробиваемое, как ты. — Я не кукла, чтобы с помощью меня прорабатывать свои травмы, ублюдок. Какого хуя ты не обосрался, когда я разбил тебе нос? Хочешь, чтобы я тебя прикончил, я, блять, могу это сделать. — Бакуго вырвался и обнял себя, отворачиваясь. — Я привык к насилию. Разбитый нос — это поцелуй ангела. Я столько раз чуть ли не подыхал из-за побоев отца и тренировок после них. Несколько раз терял сознание от боли. — Он замолчал. — Изнеможения. Сейчас я отшатнулся ровно настолько, на сколько отшатывается голова при ударе. За любое проявление слабости — касание больного места — меня били еще раз. И избиение — не самая страшная херня. — Бакуго покосился на него, он не обязан обнимать Тодороки просто потому, что ему это было надо, а Тодороки не имел права его утешать из-за того, что сам нуждался в этом. — Я думал ты перестанешь вырываться через несколько минут. Обычно. — Голос стих. «Обычно так происходило со мной». Бакуго был уверен, что конец был таков. Но он не собирался воплощать это с собой. Он не готов был довериться, он хотел, чтобы его слышали, а Тодороки сделал еще больнее. — Прости. — Бакуго сдерживал рыдания. Он ощущал использованность. — Почему никто не хочет меня услышать. — Тодороки сидел рядом и молчал, касаясь его коленом. — Ты — никто для меня, неужели ты подумал, что можешь меня успокаивать. Ебучее говно. Ты не представляешь, насколько ты мне отвратителен. — Шото дотронулся мизинцем до его пальцев и улыбнулся. — Представляю. А теперь иди и прокричись. Дорога пуста, я закрою двери и отвернусь. Я не хочу смотреть на то, как ты подыхаешь. — Бакуго повернулся и мгновенно пожалел об этом. Чужие губы притягивали, он не мог сопротивляться. Недавний страх испарился, Бакуго вышел из своего тела и потянулся ко всему, в чем нуждался. Он смял губы Шото, теряя последние остатки себя. Он соберет все осколки завтра, а сейчас он не мог прожить ни секунды без отталкивающего тепла. Пальцы скользнули по напряженной спине, Бакуго прогнулся и углубил поцелуй, отстраняясь на границе собственных принципов, желаний и глупого решения. — Ты виноват в этом дерьме. — Он на последок сжал шею Шото чуть сильнее дозволенного и мстительно улыбнулся. Нос перед ним не был сломан и больше не кровоточил. Бакуго пропустил момент, когда Шото успел сунуть в ноздри какую-то подручную хрень, но это волновало его в последнюю очередь. Руки дрожали при ударе, сил было мало, удивительно, что Бакуго вообще попал в цель. Он не чувствовал облегчения, но ему удалось немного успокоиться. — В отель? — спросил Шото, последовал кивок. Теперь не было смысла в одиночку бороться со своими демонами. — А ты не хочешь поделиться своими переживаниями, ну так, чтобы уравнять счет? — Шото слабо улыбнулся. — Мне сейчас не очень удобно, до отеля осталось совсем немного, так что лучше я начну говорить там. — Бакуго согласился, он не собирался давить на Шото, тот и так поделился не самой приятной частью своей жизни, и они были примерно на равных в откровениях, но этого было мало. Бакуго ощущал, что сказал слишком много. Отель был милым и недешевым. В номере располагалась огромная кровать, им в общем-то ничего больше и нужно. Шото лег на нее и подозвал Бакуго, сразу же оккупируя его плечо и ключицу. Он впервые жался к нему, обычно принимая на себя роль поддержки. — Что ты хочешь услышать? — тихо спросил он после того, как Бакуго обнял его. — Все что угодно. — Шото прикусил губу. — Я устал, я задыхаюсь и не могу сделать вдох по собственной вине. Мне тоже хочется кричать, но когда выдается возможность, я не могу издать ни звука. Мне кажется я ненавижу Момо, мне противен ее голос, ее смех, ее прикосновения, мысли, она требует от меня отдачи, а я просто хочу от нее избавиться. Отец постоянно срывается, он придирается даже к моей походке, бьет, если я пытаюсь возразить. Я прямо там, где должен быть — в аду. — Бакуго зациклился на стене. Они все там, в преисподней. Он аккуратно перебирал разноцветные пряди, накручивал на пальцы и чуть оттягивал. Шото дышал тихо, размеренно, прижимался до боли, до скребящих когтей под кожей. Он был слишком несчастным, слишком похожим на самого Бакуго. — Я никак не могу обогнать эту сучку по успеваемости, даже Ииду обошел, но не ее. — Не то чтобы эта жалоба могла сравниться с откровенной клеткой, но он ощущал потребность поделиться своим опытом. — Она пиздец умная, как скоро, думаешь догадается о нас? — Шото мотнул головой. — Она слишком доверчивая, чтобы хоть что-то заподозрить, поэтому ее удобно использовать. — Бакуго усмехнулся. Можно ли было сказать, что он пользовался своими друзьями? Конечно, да. — Послушаем музыку? — И как твой тупой мозг дошел до этого предложения? — Шото пожал плечами. — Я всегда слушаю музыку, когда хреново. — Он потянулся к телефону. — Попса? — После Джастина Бибера Бакуго не ожидал ничего странного или необычного. Это было даже хорошо, голова отдыхала. — Попса. — Шото включил, и такого подвоха Бакуго от него не ожидал. Skater boy от Аврил Лавин никогда не ассоциировался с ним, возможно эта песня больше подходила Каминари, но у того были слишком богатые родители и дорогие шмотки. Девушки игнорировали его редко, тот был чересчур симпатичным засранцем, будь он хотя бы би, то Бакуго непременно замутил с ним. — Ты шутишь или издеваешься? Какой нахуй скейтер бой? — Шото выглядел слишком невинно для человека, разрушившего все представление Бакуго о мыслительном процессе. — Я так говорю, что ты всего добьешься. Не важно, как музыкант, адвокат или снайпер. — Бакуго приподнял брови. Шото ужасно поддерживал, и песню он выбрал до безобразия неподходящую. Но это было мило и все проблемы отходили на второй план. — А вообще, атмосфера так и требовала разрядки, поэтому немного Аврил и скрытого смысла мне показались отличной идеей. — Бакуго сморщил нос и взял чужой телефон в руку, переключая песню. — Скорее ты станешь рок-звездой, когда окончательно взорвешься, а это случится, поверь мне, конфетка. — Шото отнял телефон и перелистнул еще на пару композиций вперед. — Бля, только свечек не хватает для самого дерьмового свидания в жизни. — Свидание со мной выглядело бы совершенно по-другому. — Бакуго было неинтересно, его мало волновала фантазия Шото, только его член и голос. — Я подстраиваюсь под человека, под его интересы и создаю потрясающий день. Но Момо я только водил в рестораны, так что ей не повезло. — Какой же ты мудак. — В словах не было ни капли осуждения, только насмешка, но Шото воспринял ее по-своему, чуть хмурясь. — Знаешь, ты второй человек, который мне это говорит. — Бакуго не потребовалось спрашивать, кто был первым, потому что Тодороки решил сам объяснить. — Мой друг, Изуку Мидория, кстати он меня впервые и притащил в тот клуб, постоянно говорит, что я очень хуевый парень. — Внимание с Момо переключилось на Деку и его подозрительную дружбу с Шото. — И сегодня, точнее вчера, он тебя притащил в эту дыру? — Тот кивнул. — Но мы только заехали вместе. Обычно наши встречи длятся минут десять и происходят раз в несколько месяцев, у него нет времени, у меня тоже. — Бакуго выдохнул. То, что Шото не был очередной собачкой Деку радовало, и теперь неожиданная встреча потеряла свою таинственность и судьбонносность. Но их связь все равно представлялась чем-то странным. — Так что для тебя идеальное свидание? — Бакуго недоверчиво приподнял бровь, мол с чего бы такие вопросы. — Раз ты против свечек, музыки. — Блевать тянет от романтики. Вообще не вижу смысла этих официальных «приглашаю тебя на свидание». — Бакуго мерзко повысил голос, парадируя всех идиотов, свидетелем чьих унижений он невольно стал. — Бред какой-то, можно просто поебаться или пожрать в забегаловке, без неловкости и всякой прочей хуйни. — У Бакуго было только одно свидание в жизни, с его первой влюбленностью на берегу океана. Больше никто не считал, что ему требовалось какое-то дополнительное внимание, помимо секса и совместных завтраков. Бакуго и не искал тех, кто бы по-настоящему привязался, это требовало слишком много сил и времени, а повторно вкладывать их в определенного человека после первого и последнего разочарования он не собирался. — Сходим на свидание? — Бакуго скривился, он не ожидал, что Тодороки так быстро, точнее настолько нагло потеряет здравый смысл. — Нахуя? — Тодороки пожал плечами, это раздражало еще сильнее, чем его внезапный порыв. — Чтоб избавиться от скуки. Да и к сексу легче и прикольнее переходить. Бакуго зажмурился, хотелось убивать, но он не мог отказаться от этой авантюры. Свидание не значило, что они должны быть влюблены друг в друга. А разнообразить свою жизнь всегда было интересно. — Ну удиви меня, Двумордый.