В омуте ящика Пандоры

Шото озадаченно трёт лицо руками, пытаясь избавиться от ощущения _обжигающего_ прикосновения. Они вчера вернулись с вечеринки, а ему всё ещё мерещится, что кое-кто заклеймил его губы. Слишком неожиданно, слишком много для него одного. Он не может переключиться, ему нужно что-то с этим делать, потому что это отвлекает. Мозг словно коротнуло и он играет заезженную пластинку. Заезженную пластинку _его_поцелуя_с_невыносимой_сволочью_. Шото знал, ну ладно, он почти понимал, на что шёл, но он не думал, что это будет так его мучить. Если раньше его так корёбило при мыслях об отце, то теперь он не мог забыть брата, вспоминал мельчайшие детали, ощущения и от этого не получалось избавиться. О т в р а т и т е л ь н о. Нет, не то что они поцеловались, Шото осознает, что ему понравилось, но вот то, что теперь он не может выбросить это из головы — небольшая такая проблема, ведь ему ещё учиться надо, а вместо этого в голове совсем не то что нужно. В его голове обычно всё расставлено по полочкам, даже у неприязни к Старателю было своё персональное место, но после того, что произошло ночью после вечеринки у него в голове смело всё, оставив только воспоминания. Горячие, обжигающие, отвлекающие, чтоб его, воспоминания. У него в голове теперь хаос и он понятия не имеет, что с этим делать. Он даже уснуть толком не может, ворочается и даже любимый футон кажется каким-то не таким. Он упорно пытается игнорировать проблему, тренируется до изнеможения, учиться с таким остервенением, словно у него за год набралось столько хвостов, сколько не снилось даже Каминари. Однако, всё это лишь усугубляет проблему. Шото приходится признать, что это проблема, когда спустя неделю он просыпается со стояком. Нет, это не самое страшное, он подросток и утренняя эрекция не пугала бы его так сильно, если бы во сне не повторилось то событие в мельчайших, чтоб его, деталях. Впервые проснувшись, ему сознательно захотелось заскулить от того, что он слишком хорошо всё помнит. Дрочка не помогает ровно до тех пор, пока он не представляет то ощущение теплых губ на своих снова. После этого он кончает спустя несколько минут. После чего прижимается лбом к стене и бьётся так несильно несколько раз, понимая, что это в общем-то финиш. Приплыли. Ему нужна помощь. Он ловит Мидорию до завтрака, отводит до своей комнаты, где уже сквозь одну сотню неловкости рассказывает о проблеме. Он не знает, чего он ожидал, но в общем-то Мидория только понимающе посмотрел на него, сказав, что решение достаточно простое. — Мне нужно что... — Шото кажется, что его коротнуло где-то ещё, в ушах там, например, потому что фраза Деку ему кажется... Не совсем хорошей идеей. Он должен... — Да, тебе нужно это, и это нормально. Просто... Да, будет неловко, но стоит попробовать, в конце концов вы ведь говорите периодически, так? Тут почти тоже самое. Шото соглашается, потому что опыта у Мидории больше, но он думает об этом весь оставшийся день. Звучит и правда просто, но он знает Даби, он знает, что может просто похерить так тщательно выстроенный мост через непонимание, злость и агрессию. Он снова возвращается к началу и теперь ему хочется побиться о стену головой снова, потому что, чёрт возьми, он создаёт себе проблему на ровном месте. Что мешает ему просто подойти и сделать так, как посоветовал Мидория? Наверное, страх того, что ничего не выйдет. Он... Не спец в подобных вещах. Он чувствует себя попавшим в какой-то странный момент, который должен всё переломить, но он понятия не имеет, как ему с этим справиться. — Что мне делать? — Шото задаёт себе этот вопрос вплоть до ночи, а когда уснуть снова не получается, он достаёт телефон. «Даби...» Он набирает сообщение, стирает и набирает снова, в конце концов отправляя только одно, не зная, как сформулировать свои мысли правильно. Чёрт возьми. Ответа нет почти пять минут и Шото думает, что это пахнет безнадежностью. Он чувствует себя странно. Как будто внутри скручивается что-то мерзкое. Когда телефон идёт вибрацией в ладони, он фокусирует на нём взгляд. «В чём дело?» Либо он сейчас занят, либо не в духе, потому что Шото заметил довольно давно, что с подобного вопроса он начинает когда всё не слишком хорошо. Тодороки смотрит на экран минуту, две, три, а что написать так и не знает. Он в принципе не совсем понимает, что ему со всем этим делать. «Я вижу, что ты в сети. Что случилось?» Сердце ухает куда-то вниз. Становится самую малость страшно. Но он всё-таки отвечает, чтобы сгладить это ощущение. «Ничего такого, просто... Захотелось тебе написать. Ты ведь сейчас не дома, так?» Шото не знает, чего опасается больше: снова оказаться в непримиримых отношениях с братом или столкнуться со стеной непонимания. Ему всё это кажется чертовски сложным. Но почему-то о том, что это неправильно, он думает в последнюю очередь. «Пока нет, но скорее всего будут там лишь под утро.» «Ладно, тогда это может подождать.» «Уверен?» «Да, абсолютно, спокойной ночи.» Шото ставит телефон на блокировку и утыкается лицом в подушку. У него печет левую сторону, а справа холодит сильнее обычного. Он восстанавливает дыхание и пытается уснуть. Однако, спустя всего три часа просыпается всё с той же маленькой проблемой. Он обречённо уходит в душевую на первом этаже, чтобы можно было доспать хотя бы ещё несколько часов, потому что три часа сна ему катастрофически не помогают. Стоя под прохладными струями, он снова перебирает воспоминание по крупицам. Когда удаётся кончить, он вздыхает. Проблема становится всё больше и больше. Она не даёт ему нормально жить. В конце концов на следующую ночь он приходит к брату сам. Ну, или опять просит Курогири ему помочь. Да, всё-таки без этого мужчины он бы многое потерял. Он ему очень сильно должен, если так подумать. Шото вздыхает. Садится рядом с Даби, пока он смотрит какой-то сериал и пытается вникнуть в происходящее, получается паршиво. — Так что там у тебя было за дело? — Да так... Наверное, это не особо важно. Даби приподнимает бровь, но Шото прячет лицо за волосами и ответа от него ждать явно не приходится. Что-то внутри Даби скребёт нехорошим предчувствием, но он не успевает задать вопрос, который хотел. Шото наваливается на него, обнимает и утыкается лицом в плечо. Только сейчас Тойя понимает, что Шото напряжен до ужаса. Его дыхание тяжёлое и сердце ощутимо бьётся в груди. — В чём дело? — в голос невольно закрадывается тревога. Он не понимает, что происходит, но буквально через пару минут Шото приподнимается на руках, смотрит в упор и от света всё ещё работающего ноутбука Даби замечает что зрачок у брата расширенный. Он понимает, что это значит, ведь Шото правильный. Правильный настолько, что не может скрыть собственные эмоции сейчас. — Я не могу так больше. Каждый день... С того дня меня не отпускает это. Я не знаю, чего мне хочется, но мне нужно это, и оно связано с тобой. Тойя. Помоги мне. — Шото почти напуган собственной тирадой, но когда чужие пальцы касаются щеки, оглаживают шрам, он прижимается ближе. — Тише, Шото, тише, всё в порядке, это нормально. Ты мог просто сразу мне сказать. Шото сглатывает и на ослабевших руках спускается ниже, снова укладывается рядом и прижимается лбом к плечу. Даби смотрит с лёгкой усмешкой, но всё равно убирает пряди с лица, открывая шрам больше. Молчание затягивается. Ни один не нарушает это хрупкое равновесие. На фоне начинает играть песня, с повторяющимся мотивом. Шото хочется не знать о чём она. Но он прекрасно знает и понимает. Каждое слово отдается в ушах набатом. «Люби меня, люби меня, люби меня..» Невольно, но он весь обращается во слух.. «Сильнее, чем ты, возможно, можешь.» Невероятно... Почему именно сейчас. — Шото, умеешь танцевать? — в голосе Даби веселье и он поднимается, утягивая брата следом. — Хотя, почему я спрашиваю. Я ведь знаю. Но это и не важно. Сейчас. Он тратит крохи минут, чтобы найти ту песню, что играла в сериале и включает её. Свет на ноутбуке приглушается до минимума, а Даби скалится самодовольно, приглашающе вытянув руку. Ещё несколько минут назад они были в шаге от очень странного разговора, а сейчас он предлагает ему... Потанцевать? Но мелодия действительно неплохая. Он успел увидеть мельком название, и оно действительно любопытное. Танго Сталкера, да... Что ж. Он берет брата за руку, позволяя ему начать этот танец. Он чувствует крепкую хватку и делает широкий шаг вперёд, буквально вжимаясь в Даби, после чего чувствует обжигающую хватку на талии. Они кружат по комнате медленно, песня играет на повторе и раз на третий Даби начинает её напевать. «Люби меня, люби меня, люби меня Сильнее, чем ты, возможно, можешь.» Чужой шёпот пробирает до мурашек, но он всё равно слушает, положив голову на плечо и снова делая ещё один круг по комнате. Повезло, что под ногами ничего нет. В темноте плохо видно, но он был здесь так часто, что запомнил полное расположение предметов. «Ты никогда не встретишь такого, как я, Ты никогда, никогда, никогда, Никогда не встретишь такого, как я.» Даби пропевает строки выборочно и Шото кажется, что он начинает понимать. Он чуть сильнее сжимает руку брата в своей. В нос бьёт запах обожженной плоти, но он давно научился это игнорировать. Он перестаёт слушать песню, вслушиваясь в тихий голос Тойи на фоне. «Это не так уж сложно, Не важно, что они говорят, Я никогда не встречу такую, как ты.» Тойя замирает на последних словах и пропевает, прижавшись щекой к макушке. «Это совсем не трудно, Я лишь поверну голову, Я никогда не встречу такого, как ты.» Песня начинает играть заново, Шото кажется, что ему не хватает кислорода. Он облизывает губы, приподнимает голову, смотрит в глаза брата и ведёт сам. Они двигаются значительно медленнее. Неувереннее. Но куда более плавно. «Знаю, знаю, знаю, Это странная ситуация...» Шото качает головой, хмурится, когда замечает знакомую, хитрую улыбку на лице брата. Он выдыхает. «Она требует привыкания, Нужно лишь привыкнуть...» Даби кивает, чуть отходя, перехватывает его другую руку, чтобы обойти по широкой дуге, не размыкая рук. Он прижимается со спины, положив вторую руку на плечо и чуть сжимая. Голова опускается на второе плечо и он с удовольствием тянет те же строки, что и в первый раз. «Люби меня, люби меня, люби меня Сильнее, чем ты, возможно, можешь.» Будучи фактически пойманным, Шото продолжает, стараясь держать дыхание в норме. «Это не так уж сложно, Не важно, что они говорят...» Тойя улыбается шире, так, что скобы натягиваются. «Это совсем не трудно, Лишь поверни голову.» Шото понимает. Запоздало. Но теперь он понимает, что это должен быть лишь его выбор. Он поворачивается к Тойе лицом, прижимается лбом ко лбу и заключает в некрепкие объятия, сцепив руки за спиной в замок. Глаза в глаза. Они смотрят и заглядывают словно бы в саму душу. Может даже гораздо глубже. Тойя наконец-то тоже обнимает его в ответ, зеркально сцепив руки в замок. «Ты никогда не встретишь такого, как я, Ты никогда, никогда, никогда, Никогда не встретишь такого, как я.» Они напевают это вместе. Становится легче. Словно клубок мыслей наконец распутывается сам по себе. Шото понимает, что он получил свой ответ. Не совсем, как хотел бы, но так было... Интереснее. «Знаю, знаю, знаю, Я всегда ставлю себя на твоё место. Но неужели ты не видишь, дорогой, Я твой доппельгенгер, Так имей веру.» Шото не уверен, что он вообще слышит, что поётся на фоне, он слишком сосредоточен. Он рад тому, что в комнате нет света сейчас, хотя даже так он видит, как у Даби горят глаза. Яркое, всепожирающее пламя мерно горит на дне его глаз. Окунись глубже и оно сожжёт тебя... Но он шагает в этот горячий ад с головой, но не собирается умирать. Ему не причинят вреда. Ведь Тойя его _доппельгенгер_. — Это совсем не трудно, я лишь поверну голову, я никогда не встречу такого, как ты. Они замирают, не смотря на то, что песня продолжает играть на фоне. Снова и снова. Но это уже не важно. Шото чувствует, как тревога и страх уходят, растворяются и он улыбается, совсем слабо, понимая, наконец, чего добивался Даби. Он обнимает его крепче, трётся носом о здоровую кожу на щеке. Поцелуй выходит мягким, гораздо более нежным, чем в тот день. Но сейчас Шото понимает брата лучше. Он расслабляется, зарываясь рукой в темные волосы на затылке и чувствует улыбку Даби губами. Теплый, нежный, но всё ещё обжигающий. Тойя весь несуразный, но Шото понимает, что и сам такой же. Абсолютно такой, но лишь в разной пропорции. Это какое-то безумие, но ему нравится окунаться в безумие, которое несёт его брат.