В омуте ящика Пандоры

Это был неловкий разговор и Изуку его оттягивал долго. Ну, так ему самому казалось. На самом деле казалось что только он паникует из-за этого, а вот Томура был абсолютно спокоен. Хотя этот засранец умел завести своего парня даже не прикладывая особых усилий, что заставляло Изуку в душе совсем немного негодовать. Самую малость. Они созвонились вечером в один из наиболее спокойных дней. Мидория корпел над домашней работой, а Томура гонял в какую-то новую игру, изредка матеря своих тиммейтов сквозь зубы. Они сидели с демонстрацией экрана и Изуку периодически поглядывал на экран своего парня, посмеиваясь над тем, как его раздражают неуловимые маленькие существа, которых не сразу получалось добить. — Ну, это абсолютно не вяжется с системой... — Деку упал головой на стол и краем глаза посмотрел на экран, он не мог видеть Томуру пока что, смотря на игровое поле, но тот его видел. Не то чтобы он напрашивался на жалость или помощь, просто немного устал, домашняя работа порой выматывала почти так же сильно, как и тренировки с причудой. — Перепроверь все знаки, в конце концов ты вечно упускаешь минус в таких уравнениях. — обыденно произнёс Томура, а после бессердечно захрустел чем-то. — Это что, чипсы? И без меня? — проканючил Изуку, изображая страдание, смотря на экран. Ответом ему послужил новый отчётливый хруст. — А ты не захотел сходить их купить со мной, страдай теперь. — злодей по звуку мягко усмехнулся, Деку точно мог сказать, что он улыбался прямо сейчас. — Ладно, ладно, мистер Зло. Мы можем поговорить кое о чём как только я закончу? — сев ровно снова, Изуку пробегается взглядом по примеру и действительно понимает, что пропустил минус. Что ж, Томура действительно знает его слишком хорошо. Минусы всегда были его проблемой. Когда он не занят работой с чем-то важным. Всё-таки школьная программа и то, чем он занимается обычно несколько отличается, хотя сложные вычисления приходится делать что там, что тут. — Конечно, если конечно ты не передумал и не решил меня кинуть, этого я не переживу. — Томура драматично смотрит на него с минуту и они оба тихо смеются с этого. — Ты же знаешь, что избавиться от меня не получится, правда? — ехидно уточняет Изуку, подобрав одну ногу и обняв её рукой. — О да, поверь, я знаю это лучше, чем кто-либо. — закатывает глаза Шигараки. Добавив недостающий минус, он наконец-то решает уравнение, после чего откладывает тетради вбок, приглушает основной свет, оставляя только настольный и складывает руки под головой. Игра сворачивается, а после на передний план выходит темная комната. Лицо его злодея подсвечивает разве что экран ноутбука, который тот бессовестно утащил в спальню. Изуку засматривается на него, в какой-то момент даже подвисая. Мидория поправляет наушник и делает глубокий вдох. Он знает, что Томура даст ему сколько угодно времени на то, чтобы подобрать нужные слова, ведь он действительно терпеливый. Но проблема в том, что Деку не знает, как начать. Что вообще спрашивать? — Я даже не знаю... Это так дико. — он прячет лицо в локте, после чего резко выдыхает. — Но мне всё хотелось спросить... Как бы мы... Ну... — он неловко трёт шею и выдавливает себя скомканно, — Делали бы это... Ну, ты знаешь... — О, так тебя это беспокоило. — сопоставив нервозность и поведение парня, Томура лишь улыбнулся слегка. — Я всё думал, спросишь ли ты об этом или будет как в прошлые разы. Ты иногда бываешь чертовски горячим, когда импровизируешь. Но если тебя интересуют подробности... Изуку был готов взвыть. Но был вечер, по соседству была комната Аоямы, а стены тут не то чтобы прям очень толстые. По этой же причине всегда приходилось созваниваться только в наушниках. Лишние уши ему были не нужны. — Томура... — умоляюще просит Деку тихо, поднимая голову, но наталкивается лишь на спокойный и уверенный взгляд. Остро захотелось сглотнуть. Или выпить воды. Когда Шигараки смотрел так, словно всё уже решено, он был... Очень хорош и Изуку не мог спорить с тем, что порой его переполняли самые грязные, пошлые и откровенные мысли и желания, которые заставляли его нещадно краснеть и уходить в душ после, чтобы согнать большую часть напряжения. Он хотел Шигараки Томуру. Что для злодея не было особым секретом. Просто обычно эту тему они не поднимали. Деку не был ханжой, но обсуждать такое вслух было смущающе. Однако... Тему стоило поднять. Хотя бы потому что Изуку хотел знать, что сам Томура думает на этот счёт. Изуку нашаривает рядом стакан с водой и осушает половину за один глоток. Нервы в последнее время добивали его вместе с накатывающими приступами смущения и возбуждения. Как философски писали в сети — подобное было нормальным для его возраста, в конце концов секса у него не было, а вот желанный во всех смыслах партнёр был. И это вынудило его начать этот разговор сегодня. Иначе он с ума сойдёт, если будет слишком много думать об этом. Однако, время идёт, а Шигараки всё так же смотрит, словно ждёт его реакции и Изуку понимает, что опять подвис. — Ты опять смотришь так... — Так, что тебе остро хочется меня заткнуть и поцеловать? — скалится довольно эта злодейская мразь, прекрасно зная, что сейчас Изуку придётся душить абсолютно все свои эмоции. Спокойно, Мидория, просто глубоко вдохни и выдохни. Если не вестись на провокации, станет легче. Наверное. — Ты невыносим. — вернув себе относительное спокойствие, тихо возмущается Деку, чувствуя как щеки снова обжигает. Томура знает, что он слишком легко смущается в такие моменты. — Конечно, ведь должен же быть один упёртый баран и один невыносимый. — почти философски изрекает Томура. — Не переводи тему... При чём тут вообще бараны. — Изуку. Мидория смотрит на экран ноутбука и так и застывает с вопросом на губах. — Я никогда бы не сделал того, что ты не хотел бы, но если ты думаешь, что я не замечаю, как ты периодически пожираешь меня глазами, то боюсь разочаровать, но конспиратор из тебя так себе. Знаю, что ты хочешь этого ничуть не меньше, чем я. Мы оба повернуты друг на друге в каком-то смысле. — он хрустит чипсами, пока Изуку ловит волну стыда и отходит к кровати, чтобы минуту другую покричать в подушку и успокоить накаленные нервы. То, что Шигараки говорить так легко, самого Изуку заставляет краснеть почти как девушку. Он умеет строить планы, он многое умеет, чёрт возьми, потому что учился у хороших наставников, но он совершенный нуб в отношениях и тем более теме секса. К такому его совершенно не готовили, к сожалению. Остро хочется побиться головой о стену, но соседи не оценят. Поэтому он ограничивается только подушкой, которую берет с кровати и утыкается в неё, пару минут переваривая услышанное, снова сев в кресло. — Хватит выбивать мне почву из-под ног, сукин сын... — Изуку хочет казаться грозным, но жалобный тон лишь добивает, вызывая в наушниках тихий, но такой любимый смех. — Что ты хочешь знать или может быть спросить? — деловито спрашивает Томура, расслабленно укладываясь на кровати. — Не знаю, но... Мы же должны когда-нибудь поговорить об этом, разве нет? — неловко спрашивает герой, обняв подушку и буквально стискивая её в объятиях. Хотелось бы ему так же сейчас обнимать Томуру... — Откровенно говоря да, но из нас двоих готов к этому больше всего объективно я. Ты смущаешься буквально каждый раз, когда тема уходит дальше поцелуев. — на лице злодея мелькает мерзотная улыбка и будь он здесь, Изуку бы точно зарядил подушкой ему по лицу. — Не правда! — праведно возмущается Деку, потому что он умеет, когда хочет и когда рамки съезжают, но не сейчас, сейчас он чувствует себя уязвленным, но не особенно сильно. — Правда. Хотя я бы с радостью не только целовал тебя. И ты знаешь это. — его персональный мучитель произносит это совершенно обыденно, но Изуку отчётливо слышит нотки власти в этих словах. Он знает. Он видел какими глазами порой смотрит Томура. Он помнит те жадные укусы и засосы, которые расцветали на его теле, когда у Шигараки была возможность его пометить. Но при этом Томура всё ещё сдерживает огромное количество своих порывов, потому что обещал, потому что не хочет навредить, потому что Изуку сам должен захотеть этого так же сильно. И Изуку хочет. Ками-сама знает насколько сильно. Томура облизывает пальцы от посыпки с чипсов, а Изуку старательно давит в себе фантазии. Особенно то, как эти пальцы бы оказались у него во рту... Так, стоп. Иначе они закончат даже не начав. Он не может отступить сейчас. Герой он в конце концов или нет... — Томура... — тихо зовёт Изуку. — М? Фто? — даже не вынимая палец изо рта спрашивает парень. Он смотрит на чужие пальцы во рту. На расслабленную позу. На спокойное, но уверенное лицо, которое даже сейчас всё ещё чертовски привлекательное. Изуку любит его такого: домашнего, теплого, в растянутой футболке и взлохмаченного. Томура мало похож на злодея в таком виде, а скорее просто на подростка, который проводит собственный выходной, задротя в игры и захламляя собственную спальню. Изуку любит разного Томуру, но такой вид всё ещё навевает что-то горячее, тягучее и одновременно точно нежное. Шигараки никогда не сделает ему больно. Он абсолютно точно будет нежным и в тоже время властным. Он сделает всё так, как нужно. Так, что он будет плавиться у него в объятиях. Во рту скапливается слюна и ему приходится сглотнуть, снова возвращаясь из собственных фантазий на землю, в комнату, к ноутбуку и человеку по ту сторону экрана, который всё ещё терпеливо ждёт его ответа. — Я хочу... Чтобы эти пальцы оказались у меня во рту... — тихо произносит парень. Собственные слова заставляют его испытывать крохи стыда, ведь не часто он говорит это так, в открытую. Одно дело говорить это в чужие губы, а совсем другое быть слишком далеко, чтобы спрятать собственное смущение в чужих объятиях. Томура убирает руку вбок, но что-то в его взгляде точно меняется. Он полностью переключается на Изуку и кажется даже его поза теперь более... Собранная что ли. Он точно принимает эти правила игры. — Горячий. — медленно говорит он, опасно щурясь. — Твой рот невероятно горячий, Изуку. И ласкать тебя пальцами так одно удовольствие, слушая твои сдавленные стоны. Ведь ты громкий. Поэтому мне бы пришлось тебя заглушить. Пальцы на подушке сжимаются сильнее. Против воли, но его воображение само рисует необходимую картинку. Как тогда в комнате, когда он сам налетел на Томуру и осознанно поцеловал. Он помнит всё, что произошло в тот день. Но упоминание рук во рту невероятно заводит и приходится всё-таки приложить усилие, чтобы не сбиться с темы из-за того, что он слишком сильно ушёл в себя. — Продолжай. — давит из себя, смотря жадно, охотно готовясь слушать дальше. — Не сказал бы, что любитель экспериментов, но я бы хотел поиграть на твоих нервах. Ты терпеливый мальчик, Изуку, но никто не знает насколько. Сколько провокаций Я смогу провернуть прежде чем у тебя сорвёт тормоза. — Томура укладывается на кровати поудобнее и теперь Мидория видит часть его оголённого торса из-за сползшей футболки. Парень подпирает голову рукой, лёжа на боку и говорит так, словно вот-вот стянет футболку и на прямом примере покажет, что именно он готов сделать. Изуку хочется позвонить Курогири, сказать, что к черту запрет на перемещение до отбоя, вернуться на квартиру и придавить этого наглого злодея к постели, позволив себе урвать несколько жадных и голодных поцелуев. А может и не только их. Он темнеет взглядом и Томура улыбается, замечая как крошечные искры мечутся в воздухе рядом с его парнем. Игра определенно стоит того, чтобы посмотреть на возбужденного, дикого, заведённого Изуку. Потому что сейчас, в ближайшие несколько часов, он не может покинуть общежитие, иначе будут проблемы. — Я хочу снова тебя укусить, — продолжает Томура, замечая как дернулся чужой кадык, ведь Изуку всё-таки поднял голову, чтобы буквально пожирать его глазами. — Я знаю, как ты любишь эту лёгкую боль. Ведь у тебя буквально сносит крышу, когда мои зубы смыкаются у тебя на коже. В штанах, свободных, спортивных, становится теснее. Ему определенно хочется приласкать себя прямо сейчас, под голос собственного парня, который в красках расписывает, что он бы с ним сделал. Ведь это правда. При одном лишь воспоминании по коже бегут мурашки. Ему хочется. Подставиться, дать укусить, позволить оттянуть волосы в руке в порыве страсти и с чувством потереться о Шигараки, пока зубы не сожмутся до ощутимой боли, что пульсацией разойдется по коже и пройдет глубже, накрывая волной эйфории и возможно оргазма. Он может даже не касаться себя, достаточно того, что его коснутся зубы Томуры, которые доведут его до пика. От сладости представления вкупе с голосом и воспоминаниями он возбуждается ещё сильнее. — Ты... Любишь, когда тебя чуть подергивают за волосы, пока ты кусаешь. Буквально прогибаешься. — тихо произносит Изуку, вспоминая как бесконечная нежность перетекала в открытую похоть, когда он сжимал его волосы в своем кулаке. — Когда это делаешь ты — да. Ты делаешь это так, что я готов д р о ж а т ь от нетерпения. — ухмыляется Томура, на миг кажется выпадая из реальности при воспоминании о тех жарких часах, проведённых с его драгоценным героем. Изуку прикусывает губу. Невыносимо. Жарко. Душно. Ему определенно хочется запустить руку под стол. Но какие-то старые установки приличия пока не позволяют. Он слишком прилежный мальчик. Пока что. Но следующие слова заставляют его глухо застонать в подушку, которая всё ещё лежит на столе. — Я хочу тебя, И з у к у. — четко проговаривает Томура и Деку слышит эти тяжёлые возбужденные нотки, которые буквально заставляют его замереть на месте и слушать, слушать, слушать. — Хочу запереть в нашей спальне, связать руки, чтобы ты не мог меня остановить. А потом упоительно долго целовать и кусать, оставляя засосы по всему телу. Ты не представляешь какая у тебя кожа на вкус. Она сводит меня с ума и мне никогда не станет достаточно просто тебя поцеловать. Иногда тебя хочется буквально поглотить... Голос у Шигараки негромкий, но настолько пропитан похотью, что Изуку задыхается, переполняясь этим чувством вместе с ним. Он закрывает глаза, сосредоточившись на голосе. Ему не обязательно видеть прямо сейчас, достаточно того, что он слышит. Чуть дрожащей рукой он всё-таки приспускает штаны, касаясь вставшего члена сквозь ткань боксер, на которых уже ощутимо пятно от выделения предэякулята. Он глухо всхлипывает, давя глухой и еле различимый стон в подушку, пока Томура продолжает над ним измываться. Его буквально бьёт возбуждением в голову, ведь сейчас, когда Томура далеко и он может только представлять, ощущения почему-то стали неожиданно тяжёлыми и в какой-то степени опьяняющими. — Я бы собирал стоны с твоих губ, пока терзал твоё тело, не давая тебе даже минуты на передышку. — низко произносит Шигараки и Изуку слишком четко может себе это представить. — Ласкать, мучить, заставлять выгибаться навстречу каждому движению. Заставить тебя умолять. Ему хочется это сделать уже прямо сейчас. Умолять. Возбуждение такое сильное, что он отчётливо слышит ток крови в ушах и вперемежку с голосом это заставляет его чувствовать себя на грани между чем-то невероятным и постыдным. Но граница слишком уж быстро стирается. Особенно когда он накрывает ладонью собственную плоть, чуть сжимая и проводя сверху вниз, стремясь немного утихомирить бурю. Помогло ли это? Нет. Кажется, даже стало хуже. Томура замолкает, но Изуку видит, как тот опускает руку ниже. Камера не обхватывает так много и впервые Мидория этому рад. Он бы не выдержал ещё и смотреть на это. — Ты... — он снова сглатывает, потому что это неожиданно, мучительно и всё ещё пошло. — Не только у тебя есть небольшая проблема, Изуку. — Томура укладывается поудобнее и Деку всё ещё не видит, но... Движения руки вполне красноречиво дают понять, что штаны парень всё-таки приспустил. Изуку позорно хочется снова всхлипнуть. Сейчас ему безумно хочется домой, но единственное, что у него есть это камера, изображение и голос, который его опускает в самые низины ада похоти и желания. Проклятье. Он ведёт рукой по члену сквозь ткань белья и издает низкий глухой стон, стараясь подавить любой лишний звук, но Томура кажется всё-таки услышал. — Ты не умеешь быть тихим. — улыбается слегка Шигараки, чуть запрокидывая назад голову, а после с явным облегчением выдыхает. Он явно только что... Изуку не нужно видеть, ведь он чёрт возьми знает. Томура никогда не носит нижнее бельё дома. И, как бы это ни звучало, Изуку знал, как именно тот любит это делать. Снизу вверх, медленно, отведя по привычке мизинец в сторону. Чертов манерный ублюдок. Который сводит его с ума своим голосом, даже когда дрочит практически в прямом эфире. Для него. На него. Возбуждённый мыслями о нём. — Продолжай. — неожиданно глухо требует Деку, которому катастрофически мало сейчас нужно для разрядки, но он не хочет останавливаться. — Я хочу... Услышать больше. — Продо-олжить, да? — Томура чуть прикусывает губу и ему явно не хочется думать, но он косится одним глазом на экран и после Мидория почти уверен, что по его телу прошла томительная дрожь от напряжения. Он не сводит глаз с его руки, которая медленно двигается и неосознанно он подстраивается под этот темп. Медленный, равномерный, который медленно, но верно сносит все барьеры. Ткань всё ещё немного мешает... — Я хочу слышать тебя. — всё так же с небольшими паузами продолжает Шигараки. — Слышать как ты стонешь, кричишь или заходишься в оргазме, выкрикивая или же шепча моё имя. Ты делаешь это, почти каждый раз. И каждый раз от этого хочется кончить вместе с тобой. Боксеры приспускаются немного и теплая, почти что горячая ладонь обхватывает плоть, сжимая у основания и после медленно проведя выше, почти до самой головки. Это невыносимо. Член стоит почти болезненно, а рука не приносит того самого удовлетворения, которого он так хочет. Он смотрит замутненным взглядом в экран, чувствуя собственную слабую дрожь от охватившего его желания и напряжения. В горле пересохло, но у него нет сил, чтобы протянуть к себе стакан с остатками воды. Приходится глотать слюну, которая совершенно не помогает. — Тенко... — Изуку улыбается, практически выстанывая тихо любимое имя. — Тенко-кун, хочу... Так хочу, чтобы... Томуру словно всего бьёт током от этого, он ощутимо напрягается, это заметно по замершей руке. — Ещё. Назови меня так ещё. — Тенко-кун. — Деку старается контролировать свой голос, но из раза в раз имя слетающее с губ всё более и более громкое. Он практически готов кончить с чужим именем на губах, но неожиданно Томура с одним единственным глухим стоном доводит себя быстрее и Изуку видит на футболке, открытой части живота и п а л ь ц а х вязкую сперму. Это бьёт прицельным в голову и заставляет испытать головокружительный оргазм. Ему плевать, что он запачкал стол и пол, всё тело ватное и единственное, что ему сейчас хочется — это упасть в объятия кровати, желательно конечно чтобы там был Томура. Но пока можно обойтись и просто кроватью. — Томура. — М? — Я люблю тебя. — Глупый герой, я тоже. Томура вяло улыбается в камеру и Изуку чувствует, как что-то теплое скручивается в груди. Ему безумно хочется поцеловать его прямо сейчас. Но единственное что он может это поцеловать кончики пальцем и отвести их к камере, передавая поцелуй своему парню. Тенко повторяет. Отключаться совсем не хочется, но они оба достаточно обсудили и теперь стоит немного отдохнуть.