Любовный треугольник

Приход шехзаде Селима был сейчас, ой, как некстати. Мало того, что Яхья не может вымолвить и слова о том, кто эти таинственные незнакомцы, поскольку есть опасная вероятность сболтнуть лишнего, так ещё и о местонахождении шехзаде не был осведомлён должным образом. Ташлыджалы неловко поклонился. —Шехзаде… Вас, вероятно, уже оповестили о приезде шехзаде Мустафы, поэтому… —Довольно вступительных слов, говори короче, где Мустафа? —Шехзаде сейчас, возможно, на собрании дивана. Такой ответ Селим счел не удовлетворительным. –Когда он вернётся? —Мне это неизвестно шехзаде.—Яхья виновато потупил взор. —Что же тебе тогда известно? Яхья сдержал первый порыв склонить голову еще ниже и виновато пожать плечами, после чего набрал побольше воздуха и стал думать что ответить и стоит ли отвечать вообще. Но Селим торопил с ответом. —Что же ты молчишь, будто воды в рот набрал? Быть может ты все знаешь, но просто не хочешь его выдавать? Я давно уже хочу поговорить с ним на одну важную тему, но с самого утра не могу его найти. По правде говоря, этот разговор должен был состояться еще перед его отъездом, но я сам виноват, отложил его в долгий ящик, а теперь … Вот ведь неувязочка, когда он так нужен, этого шехзаде днем с огнём не сыщешь. Селим постепенно начинал закипать –на него не похоже. Но в последнее время он стал чересчур раздражительным. Этому есть логичное объяснение. Тяжело сохранять спокойствие, когда вокруг творится такой беспредел. Во дворце посторонние люди, валиде располагает письмами, несущими прямую угрозу для старшего брата, который по совместительству еще и его любовник. Да, любовник, который создаёт впечатление человека, избегающего любого контакта, не желающего обсудить проблему, тем самым только усугбляя её. Можно подумать Селиму больше всех надо решать его дела. А ведь с другой стороны внезапно изменившийся до неузнаваемости, чуткий и добрый Баязед, который и от разговора не откажется и из кожи вон лезет, чтобы проблемы с письмами решить, а ведь это даже его не касается. Ну и что тут думать? Кажется Селим на грани срыва, на пороге важного решения, а Мустафы рядом нет. И очень зря. "Зря. Все это ты зря, шехзаде." –подумал Селим и решил уже выйти из комнаты, как вдруг, развернувшись, увидел распахнутые двери, а в них две свои главные проблемы–Мустафу и Баязеда. В этот раз как никогда во время. —Селим? –одновременно удивились братья. Селим сложил руки за спиной и деловито оглядел их с ног до головы, оценивающим взглядом. —Шехзаде? Вот это встреча. Давно мы с вами не собирались такой весёлой компанией. То один уедет…–Селим осуждающе посмотрел на Баязеда, припоминая все его грехи и пригрешения, а затем перевел взгляд на Мустафу с такими же мыслями и задумчиво произнес. —То второй. От такого тёплого приёма оба шехзаде мысленно поежились. И что это вдруг нашло на их рассудительного неконфликтного рыжика? Впрочем, это они сейчас и узнают. Первым начал Мустафа. —Что же. Главное, сейчас мы воссоединились. И больше никуда не уедем, верно, Баязед? –он повернулся к младшему брату и просто, без всякого подтекста улыбнулся, однако Баязеду эта улыбка встала поперёк горла. «Это он сейчас намекает на то, что я первый уехал? Посмотрел бы сначала на себя, братец. Я в отличие от некоторых не регент, мне с натяжкой, но простительно» думал шехзаде и пока думал хмурился, но вскоре быстро взял эмоции под контроль и улыбнулся в ответ. –Верно. Государство больше не может оставаться без присмотра своих шехзаде, особенно без регента. Впредь мы будем рядом до возвращения повелителя... В этом дворце. Селим был немного озадачен подобным заявлением, да и в целом весь этот разговор был довольно-таки странным, тем не менее он решил больше не тратить время на высказывание обид и выслушивание обещаний, а сразу перейти к делу. –Кхм.–прочистил горло шехзаде. —Ну вот и славно. Пора бы нам уже перейти к более важной теме, которая не терпит отлагательств. Мустафа, хорошо, что ты все-таки здесь. Я тебя искал и не спроста. Тебе известно, чтоо... —Что ваша матушка перехватила письма, которые ты адресовал мне? –Мустафа был крайне доволен своей осведомлённостью, поэтому даже перебил Селима, дабы продемонстрировать, что он владеет ситуацией и уже все знает о проблеме (даже не смотря на то, что узнал о ней от Баязеда буквально пару часов назад)—Не волнуйся, шехзаде, и об этом мне известно. Я ведь все-таки регент. И за эти несколько часов, что ты меня искал, я успел наверстать всё, что упустил за время моего отсутствия. Я в курсе всех дел гарема и империи, остается только поочерёдно решать проблемы, начиная с первоочередных и заканчивая твоими письмами. Селим не любил, когда его перебивали. Говоря на чистоту, все уважающие себя люди не терпят такого пренебрежительного отношения к своей персоне, и члены династии не исключение. —Что ж… Если ты уже обо всем знаешь и тебе есть, что сказать –так говори. —ровным тоном сказал Селим и грозно сверкнул глазами. Ни с того, ни с сего он будто рассвирипел. Лицо его выражало холоднокровное спокойствие, но глаза… Глаза не просто выдавали, прямо кричали о его состоянии. Мустафа уже пожалел о том, что вставил сюда свои 5 копеек. Видимо это был тот случай, когда стоило молча выслушивать упрёки, у тому же они исходили от Селима, а это уже что-то значило. На старшем не было лица, а вот Баязед напротив, с трудом сдерживал уголки губ, которые так предательски тянулись вверх, пытаясь сложиться в ехидную ухмылку. Кажется раньше у него не было такой эмоции, но сейчас и случай не совсем не тот, что раньше. —О чем ты, Селим… О чем еще мне говорить. Я уже все сказал. —Ну. Не знаю… Так значит это все? –весь его вид выражал возмущение, мол, «ради этого ты меня перебил?"–Я думал, ты предложишь какой-либо план, чтобы вытащить тайком эти злосчастные письма. А ты уже все сказал… Да и что ты сказал? По твоему эти письма не первоочередная задача? По твоему я создаю проблему на пустом месте? Может стоит пустить все на самотёк? Ну, их, эти письма, пускай лежат, они все равно не несут полезной информации, их же шехзаде Селим писал. Так, по-твоему? —Что? Да о чем ты вообще говоришь, шехзаде? Ты не в себе? Я такого не говорил. Я всего лишь пытался донести, что не стоит делать из этой ситуации трагедию, мы обязательно решим этот вопрос, но зачем торопиться. Есть и другие дела. Помимо. Верно, Баязед? –Мустафа обратился к младшему брату, ища у него поддержки, но тот изначально выбрал сторону Селима, ещё с момента, когда Мустафа того перебил. —Не знаю, брат… Разве я тебе не говорил, что эта история ляжет темным пятном на твою репутацию? Буквально давеча мы это обсуждали, и ты был со мной согласен. Когда я встретил тебя у дверей этих покоев, я подумал у тебя уже есть план и ты идёшь брать Ташлыджалы себе в помощники. Это не шутки. Дело не терпит отлагательств, что если матушка прочитает эти письма прямо сейчас и найдёт там что-то помимо твоей вылазки? Селим благодарно посмотрел на Баязеда, а тот посмотрел на него и улыбнулся. Эти переглядки длились бы очень долго, если бы не Илхами, который между прочим с самого начала слушает этот разговор. —Шехзаде, простите мне мою дерзость, но… Могу я узнать о каких письмах идет речь? Возможно, я смогу чем-то услужить? —Это еще кто такой? –вскинул бровями Баязед. —И мне хотелось бы знать, я надеялся Мустафа нам все расскажет, но, как уже было упомянуто ранее, он сказал все.–заключил Селим. —Не придирайся к словам Селим, что я по твоему немой? Ты, Баязед прекрати утрировать, а ты… Илхами…Тебе слова не давали. Не вклинивайся в разговор трех шехзаде, и без тебя разберёмся. Если мне понадобится твоя помощь, я сообщу. –Как прикажете, шехзаде. Я всегда готов вам служить.—Илхами согнулся ниже пояса и потупил взор. Мустафа кивнул и сделал жест рукой, чтобы Илхами, Дилара и Яхья вышли. Напряжение стало нарастать, а с уходом слуг и телохранителя обстановка стала напоминать заговорническую. –Так, на чем мы остановились...–Мустафа устало потер переносицу и, искоса глядя на своего младшего, брата произнес.–Баязед, как я уже и сказал ты слишком утрируешь. Что могут содержать эти письма помимо моей вылазки? Неужели мой смертный приговор?–сказал он и нервно посмеялся. В его словах, как и в словах его братьев, была доля правды, все не так уж и просто с этими письмами, но вот чего Мустафа хотел меньше всего, так это нагонять панику–не только на себя, в особенности на Селима. Было видно как тот переживает, и возможно даже чувствует свою вину, ведь отправителем был он, а слова о смертном приговоре только усугубили ситуацию. Теперь Селим паниковал еще больше. В голове всплыла та самая ночь перед отъездом Мустафы. —Я боюсь ночей, Селим. —Что? О чем это ты?–удивлённо спросил шехзаде. Мустафа повернулся к нему лицом и обнял. —Мы с тобой ходим по тонкому льду....Если кто-то узнает о том, чем мы занимаемся. –Мустафа грустно вздохнул и с горькой улыбкой добавил.–Повелитель нам головы отрубит. Селим зажмурил глаза и сильно мотнул головой, внезапно для себя судорожно прошептав. —Нет, не отрубит...Повелитель не узнает.. Однако все это было прекрасно слышно и очень странно выглядело со стороны. —Что? Что с тобой, Селим?—Мустафа сделал шажок на встречу, но шехзаде попятился назад. —Все...Нормально. Я просто задумался. —Тогда о чем это ты шептал?–возмутился Мустафа и снова предпринял попытку схватить Селима за локоть, но Баязед его остановил. —Мустафа. Кажется он просто переволновался. Все таки не стоило употреблять такое яркое выражение, как смертный приговор, если уж не хочешь нагонять панику. —Баязед, ты говоришь так, будто это я раздуваю из мухи слона, когда как я напротив, пытаюсь вас успокоить. —Однако у тебя это не очень-то и получается... Мустафа сделал решительный шаг вперед и оказался в сантиметре от лица брата. —Что ты сказал? Все это не предвещало ничего хорошего. Селим сразу понял–что-то с этими двумя не так. Обычно это Мустафа выступает в роли регулировщика ссор и конфликтов, но сейчас он сам является его зачинщиком. И кому их разнимать в случае чего? Второго Мустафы у них нет, к тому же, возможно, и первого не будет, если они с Баязедом продолжат ссорится по пустякам в том же духе. Нет, такого допустить нельзя. Селим решил немедленно вмешаться. —Шехзаде! Что вы тут устроили? С самого начала я приметил ваше поведение и странное отношение друг к другу. Как это понимать? Что у вас случилось? Вы поссорились? Баязед во время опомнился и вздохнул. –Нет, брат, что ты, мы вовсе не...–начал было Баязед, но не договорил. Его перебил взбудораженный, вернее сказать, раздраженный голос Мустафы, внезапно изменившийся до неузнаваемости. –Хочешь знать что случилось у нас? А может лучше расскажешь, что случилось у вас с Баязедом?! Он с самого утра, как только я его встретил сам не свой. Я хотел расспросить его обо всем, но на любой мой вопрос он отвечает коротко и явно что-то утаивая. Так может ты мне расскажешь обо всем? Ведь ты с самого начала хотел поговорить, разве нет?–Мустафа продолжал наступать, а Селим, не зная что ответить, медленно пятился назад.–Что же ты молчишь, шехзаде Селим, я тебя внимательно слушаю. Говори, что здесь происходит. Вы с Баязедом будто ополчились против меня, что это за дерзость? Что за неуважение к старшему брату? Будь здесь Мехмед, он бы никогда не позволил себе... —Замолчи Мустафа!–прикрикнул Баязед и дёрнул его за плечо, тем самым переводя злобный взгляд старшего с рыжика на себя.—Это ты ведешь себя непозволително по отношению к нам. Ты зашел слишком далеко, если продолжишь, нам не миновать крупной ссоры. И не смей приплетать сюда Мехмеда, думаешь он одобрил бы то, как ты обращаешься со своим младшими братьями? Речь была довольно-таки спокойной и вразумляющей, но от этого Мустафа рассвирипел еще больше. Он и сам не мог обьяснить причину своего гнева, раньше он никогда такого не испытывал. Эти чувства были сравнимы только с ощущениями после жестокого предательства. Но как такое возможно? Ведь никто никого не передавал...Тем не менее Мустафа даже легонько толкнул Баязеда, чтобы тот отпустил его плечо, на этом треснуло и терпение младшего. Ведь всем известно, что со взрывным характером Баязеда шутки плохи. Это как сидеть на пороховой бочке с завязанными глазами. Никогда не угадаешь, когда взлетишь на воздух. Все произошло слишком быстро. В один момент Мустафа отшатунлся от младшего на значительное расстояние и чуть не потерял равновесие. Но стоило ему прийти в себя, он тут же приготовился атаковать. Драка была неизбежна и Баязед встал в боевую стойку. Вот-вот все перевернётся вверх дном, но тут вмешалось одно непредвиденное обстоятельство. И имя ему–шехзаде Селим. Он вмиг очутился меж двух огней, встал между двумя братьями и широко расставив руки прикрикнул. —Немеленно разойдитесь! Прочь я сказал! Вы...Вы...Неверные...Как смеете...Как вы смеете на друг друга нападать, вы же братья! Вы...Я вам сейчас устрою разговор! Хочешь поговорить Мустафа?! Так говори со мной, спрашивай, что конкретно ты хочешь от меня услышать, говори, но не смей делать преждевременных выводов, не узнав ничего толком от меня! Что бы между вами двумя не произошло–ваша ненависть друг к другу необоснованна и глупа! Сейчас же прекратите этот беспредел!–Селим кричал надрывая горло, и рыскал глазами как загнанный в ловушку дикий зверь, пытаясь отдышаться и прийти в себя, но разум уже давно уступил эмоциям, которые били через край. Почему-то сейчас он почувствовал сильный страх и искренне недоумевал, как до такого дошло. Ведь с самого начала их беседа не предвещала ничего плохого. Что пошло не так? Мустафа медленно выпрямился и сложил руки за спиной. Баязед в свою очередь долго смотрел на Селима, а затем нервно вздохнул и поднял руки ладонями вверх в жесте "сдаюсь". Оба шехзаде успокоились, а Селим все продолжал стоять в оцепенении, поочерёдно буравя взглядом двух братьев .

***

За дверьми покоев был настоящей переполох. Все это время несчастная троица подслушивала за тем, что происходит внутри. Активнее всех это делал Илхами, прильнув к двери ухом. Подле него стояла Дилара и совсем поотдаль от дверей находился Яхья, который весь уже испереживался за своего шехзаде и очень хотел туда зайти, но не мог подать и виду, ведь прослушивать, а тем более входить без разрешения запрещено. – Ну? Ну что там? Ты слышишь что нибудь? –Отстань, женщина!–отмахнулся Илхами.–Разве не видишь, я пытаюсь уловить малейшие вибрации голоса, а ты мне тут под ухо бубнишь. К тому же сейчас все резко затихло, минут 10 никаких криков.. Не пойму, что это могло бы значить. —Ойй...–Дилара закатила глаза и отошла от двери.–От тебя толку то...Как от саней летом. Верно, Ташлыджалы?–сказала она и мило улыбнулась. —Не знаю, хатун...–буркнул Яхья. Он даже не посмотрел в её сторону. –Говоришь...Затихло? —Угу...Мое чутье подсказывает, что пора бы нам вмешаться...А не то, того и гляди лекаря вызывать понадобиться. —Так ты ж сам лекарь. Забыл?–усмехнулся Дилара и встретилась с грозным взглядом Илхами, который так и кричал, мол, кто тебя за язык тянул? —А тебе бы помалкивать. Я слово, а она мне в ответ десять!–пришипел Илхами, так чтобы Яхья не услышал, махнул рукой в её сторону и фыркнул.—Кыш, шайтан в юбке! С самого утра мне на нервы действуешь.–дальше он встретился с подозреваюшим взглядом Яхьи и сменил тон на более деликатный.– Я помню, кто я по профессии и, если что, помощь оказать всегда готов. Просто...Если вдруг наши шехзаде друг на друга набросятся, не думаю, что я тут один справлюсь. Может все таки зайдём пока не поздно? Илхами многозначно посмотрел на Яхью и невинно захлопал глазками. —Тц...–махнул рукой Ташлыджалы и набравшись воздуха сделал решительный шаг в сторону двери. Тут же спохватился и Илхами, отворяя двери, но внезапно нос к носу столкнулся с самим шехзаде Мустафой. Яхья тут же отошёл и склонился в поклоне, его примеру последовал и Илхами, но отошёл на слишком малое расстояние и случайно ударился головой о грудь шехзаде. Мустафа отступил на полу-шажок, но не рассердился, хотя на нем и так не было лица. —Простите за мою неуклюжесть, шехзаде. —Ты подслушивал?–грозно спросил наследник, отчего по телу Дилары даже пробежали мурашки. —Нет, как я смею...То есть, вернее, да, но...Кхм...Простите...Не смог усмирить свое любопытсво, к тому же мы все испереживались тут за вас, из покоев слышались крики и... —Довольно! Перестань оправдываться. Впредь не позволяй себе никаких вольностей. Дела династии тебя не касаются. По крайней мере до тех пор, пока не докажешь свою преданность. А сейчас идемте за мной. Все трое. Все трое молча шли по коридору вслед за своим шехзаде. Молчание угнетало, а ритмичное поскрипывание и лёгкое постукивание новых сапог шехзаде действовало всем на нервы. Всем было интересно куда и зачем они так торопятся, но никто решался вымолвить и словечка. В конце концов не выдержал Илхами. –Простите мою дерзость, но...–начал было он, но не договорил, т.к. получил локтем в бок от Ташлыджалы. Тот несильно пихнул его и приставил палец ко рту, в знак "чш". Илхами однако это только возмутило, а Мустафу заинтересовало. —Говори.–отчеканил он, продолжая движение. Мужчина встретился с косым взглядом Яхьи, а потому отказался от идеи спрашивать куда они идут, однако надо было чем-то заполнить тишину– он слегка улыбнулся, тихо и смущённо спросив. –У вас сапоги новые? Мустафа ухмыльнулся, создав характерный для этого звук "хм" и мысленно прищурившись, спросил —Что, раздражает скрип? –Нет, что вы, напротив...Люблю новые вещи.. Их запах, звук... —А меня они выводят из себя с самого утра...Еще и ногам в них непривычно. И зачем только мне их принесли... —Вероятно, ваши старые износились...Да, и обновлять гардероб лишним не будет, ведь.. –Довольно. Я не разделяю твоего мнения об одежде. Однако если ты любишь новые вещи, прикажу сшить их тебе. Тебе и твоей жене. –Оо, вы очень добры, шехзаде, но.. —Все. Мы пришли.–Мустафа резко остановился в нескольких метрах от дверей покоев. Только-только Илхами собрался раскрыть рот, как в это раз его опередил Яхья. —Шехзаде, н-но это же... —Да, знаю. Без лишних вопросов, Ташлыджалы, дай кольцо, которое я купил в той деревне. Оно ведь у тебя?–он повернулся лицом к троице, все ещё сохраняя каменное выражение лица. —Да, шехзаде. Безусловно. —Хорошо, отдай его Диларе, пусть она спрячет его в кармашек. –План таков. Дилара, я сейчас потащу тебя в покои Хюррем султан. Ты должна подыграть мне. Поймёшь все по ходу, на разжевывание плана у меня нету времени, да и желания. Все что нужно знать, так это то, что ты наложница шехзаде Селима. Илхами идёшь за мной и молча стоишь подле меня, как и Яхья. А там дальше по ситуации. Дилара, твоя цель втереться в доверие Хюррем султан. Дашь знать, если получится. Пока это все, что нужно. Все понятно? –Не совсем, шехзаде...–испуганно процелил Яхья. –А можно узнать, кем во всем этом спектальке являюсь я?—спросил Илхами, а Дилара коротко и ясно ответила. –Мне все ясно шехзаде. —Отлично. –Мустафа мимолётное улыбнулся, а затем тяжело вздохнул, глядя в сторону покоев Хюррем султан..–Да даст Аллах мне сил пережить этот ужасный день. После этих слов он схватил Дилару за руку и грубо потащил в сторону дверей покоев на ходу свирепо крича. —Стража! Сейчас же отворите двери! Стражники обомлели, но приказ выполнить не успели, поскольку Мустафа сам распахнул дверь. Как только он вошел, сразу встретился с осуждающе-рассерженым взглядом госпожи и изумленными глазами её дочери. Дилара сразу начала вникать в суть спектакля и пыталась сопротивляться, крича о помощи. –Шехзаде, отпустите, молю, шехзаде...Я ничего не сделала. Мустафа, изобразив гримасу отвращения на лице, швырнул её на пол к ногам госпожи. Девушка тут же выдавила из себя слезы. С большим трудом, но заплакала. –Мустафа, что здесь происходит, обьяснись?–затараторила Михримах. Хюрем дала ей знак замолчать и сама вступила в разговор. –Шехзаде. Ваше появление здесь крайне неожиданно и весьма странно.. Учитывая то, что вернулись вы не так давно. Как это понимать? —Нет, это вы мне скажите, госпожа. Как Я должен это понимать?!–шехзаде указал рукой на девушку.–Я пришел с собрания дивана, и когда зашел в свои покои увидел девушку, роющуюся на моем столе! Я бы не стал устраивать этот скандал, не будь этот проступок таким серьёзным. На моем столе находятся документы государственной важности. Кроме того, пропало кольцо, которое для меня не менее важно. Разве не вы отвечаете за порядок в гареме?! Как такое возможно? Подобный инцидент недопустим. —Шехзаде, вы действительно перегибаете палку, не смейте кричать на мою валиде... —Не нужно, Михримах, выйди. Мы поговорим наедине. Михримах несколько минут колебалась, но в итоге послушалась совета матушки. Мустафа также приказал Илхами и Яхье выйти. Непонятно зачем вообще он их с собой брал. Возможно для поднятия морального духа. –Что ж, шехзаде...История весьма странная, однако она вас сильно взволновала. Вы заявились в мои покои, как снег на голову. Неужто я сходу должна решить проблему? —Госпожа.–начал Мустафа —Я надеюсь вы не оставите этот вопиющий случай без внимания. Как управляющая гаремом, вы должны исправно выполнять свои обязанности. И предусмотреть для девушки...Наказание. Дилара вновь пустила в ход все свои актёрские данные, из глаз прыснули слезы и она упала в ноги султанши. —Госпожа! Прошу, простите, я ни в чем не виновата. Я всего лишь выполняла приказ... —Кто тебе его отдал?–усмехнулась Хюррем.–Врагов у шехзаде, конечно, достаточно ..Но уж не скажешь ли ты, что это я? Хотя, говори, было бы забавно. Мне то что от этого...Какая-то несчастная воровка не представляет никакой угрозы ни мне, ни тем более вам, шехзаде. –Я.. Я...Госпожа...Простите... —Да говори же ты, бессовестная!–крикнул Мустафа. Дилара подавалась слезами и резко вдонула воздуха. —Я...Я служанка шехзаде Селима... О-он...Он просил раздобыть...Просил раздобыть документ, якобы содержащий о вас...информацию... —Что, что ты мелешь, какую еще информацию? –Секретную...Шехзаде..Ах, простите меня, я не хотела, клянусь яя.. —Ах ты, бесчестная!! Как ты смеешь?! У меня нет никаких секретов, и документа никакого нет, ты простая воровка! Еше и пытаешься оклеветать шехзаде? Говори, куда дела кольцо?! Зачем тебе оно? Чтобы продать?! Дилара дрожащими руками вынула украшение. –В-вот..Вот оно...Когда искала документ, случайно зацепилась за него взглядрм..Оно такое..такое...Я взяла просто посмотреть, но зашли вы и я..Я испугалась и спрятала, молю простите... —Хатун, отдай его шехзаде. –спокойно ответила Хюррем, с интересом разглядывая девушку. Та послушно отдала его. —Госпожа, я надеюсь вы примете меры, иначе ею займусь сам я лично. –Дилара для пущей эффективности схватила его за руку и подползла к нему на коленях умоляя о прощении, но Мустафа оттолкнул её и она упала, после чего стремительно направился к выходу. –Куда же вы, шехзаде? Разве не останетесь поговорить? Есть дела поважнее девушки ворорвки. Например ваша тайная вылазка... –Понятия не имею, о чем вы говорите. Я направлясь к шехзаде Селиму. Если она не соврала, то он должен изьясниться передо мной. Госпожа не успела вымолвить и слова. Старший наследник уже шел по коридору вместе с Илхами и Ташлыджалы. –Шехзаде, куда мы опять?—на этот раз спросил Яхья. Он был крайне обеспокоен. Что бы это могло значить? —Все хорошо, Яхья. Дело сделано. Осталось надеяться, что госпожа клюнет на эту приманку. Пусть меня она не любит, но это нам на руку. —Я ничего не понимаю, шехзаде...Объясните? У вас есть какой-то план? —Безусловно, план есть, но сработает он или нет, мне неизвестно. Я с ипровизирорвал его на ходу. Пойдемте в мои покои, присядем. От беготни я жутко устал. И они присели отдохнуть, по прежнему ничего не понимая. Тогда Мустафа поведал, что придумал эту историю с кражей, дабы подослать Дилару к Хюррем в качестве служанки, а чтобы она не вызывала сомнений в верности, сказал будто она служит шехзаде Селиму, ведь он единственный шехзаде кому рыжеволосая госпожа доверяет. Если Дилара вотрется в доверие, то украдет письма, но об этом она узнает позже. Сейчас главное заполучить доверие Хюррем султан, а как известно враг моего врага–мой друг. По этому принципу Мустафа надеялся, что госпожа не только не накажет, но и прикроет её, особенно, если Селим подтвердит, что она верная шпионка. Таким образом будет решена проблема с письмами. –И в самом деле, в этом есть смысл. Вы придумали хороший план, шехзаде, только как вам удалось без репетиции всего за пару минут... –Твоя жена очень талантливая. Не удивительно, что все получилось. Ну. Надеюсь я удовлетворил ваше любопытство. Илхами, я сказал это тебе, чтобы ты знал в каких играх теперь замешана твоя жена, однако вы сами этого хотели. Вам выпал отличный шанс заслужить мое доверие, не подведите меня. —Ни в коем случае, шехзаде. Ни в коем случае. —Отлично, можешь идти. Илхами поклонился и вышел, думая о том, как справляется его сестра. А дела у неё были просто отличными. Госпожа устроила ей допрос, который она достойно вынесла и ей удалось таки убедить её, что она наложница шехзаде Селима, и что у Мустафы есть еше какя то тайна помимо вылазки. И естественно все это может подтвердить сам шехзаде Селим. —Хорошо, хатун, я тебе верю.. Если ты не врёшь, то, конечно, я не оставлю без помощи девушку моего сына. Я все узнаю от него после. А сейчас..Ступай к себе и носа из покоев не показывай. Теперь ты не просто наложница Селима, ты моя служанка. Думаю, ты принесёшь много полезной информации, а если нет, я тотчас накажу тебя за воровство. —Как будет угодно, госпожа. Я рада, что вы мне поверили. —Не обольщайся, о тебе еще ничего не известно, жди когда придет мой сын. А пока..Вон с глаз моих. Дилара вышла из покоев. Сердце бешено стучало. Но ей казалось, что она сделала все правильно. Идя по коридору она столкнулась с братом. –Илхами? —Дилара! Слава Аллаху ты в порядке. Не волнуйся, у шехзаде есть план. Все это часть большой игры. Тебе нужно стать служанкой Хюррем. Хотя бы немного к ней приблизиться, чтобы украсть какие то письма. Впрочем шехзаде сам обо всем расскажет позже. —Понятно, понятно, не тараторь. И отпусти меня уже. Я должна притворяться будто я простая наложница, а не свободная девушка. И знаешь с ролью я отлично справилась. А дальше время покажет. Удивительно как быстро шехзаде посвятил нас в гаремные дела. —Нам же на руку. Раздобудешь письма –доверие шехзаде у нас в руках. —И без тебя знаю...Я не подведу. Главное, чтобы и шехзаде Селим сыграл свою роль, но кажется он повздорил с нашим шехзаде... —Не думай об этом, это не наше дело. Пока...не наше. Вскоре мы сами обо всем узнаем. И о шехзаде Селиме в том числе. Сдаётся мне не все гладко у них в братских отношениях....

***

–Это конец, Баязед! Конец всему...Я все испортил. Все братские узы, которые нас связывали разорвались в мгновение ока. А спрашивается из-за чего это произошло и для чего было нужно? Я ведь всего лишь хотел поговорить на счет этих писем, будь они не ладны...Теперь уже поздно причитать. Аргх, язык у меня без костей....–Селим ходил по комнате, вырисовывая круги, а Баязед сидел на диване сложив руки в замок. –Не кори себя, Селим.–он встал и положил еиу руку на плечо.– Ты правильно сделал, что рассказал мне о своей тайной связи с Мустафой, знай, что я всегда на твоей стороне, и смогу защитить, если что, поэтому... —Да меня не нужно от него защищать!–он стярхнул с плеча его руку и продолжил ходить.– И ничего это не правильно! Я зря, зря обо всем рассказал тебе, да еще и в присутствии самого Муствфы...Как до такого дошло и сам не понимаю... Баязед вновь подошел к нему и, взяв за плечи, заглянул в растерянные глаза рыжика, упорно пытающиеся найти какой-либо ответ. –Селим, ты же знаешь, я давно догадывался. Так что пора бы уже расставить все точки над И. К тому же это не конец. Мустафа просто ушел ни сказав ни слова. Более того мы договорились встретиться вечером. Вот тогда-то и поговорим по-настоящему. Не переживай. —От этой веченей встречи у меня мурашки по телу...Если он будет смотреть на меня также, как недавно... —В любом случае мы обязаны разрешить всю эту ситуацию мирным путём.–Баязед говорил, пытаясь не разрывать зрительный контакт, но это было сложно. Селим бегло осматривал комнату зрачками туда-сюда, водил ими из стороны в сторону. –Не будет никакого мира, Баязед. Если я хоть чуточку знаю Мустафу, то он не оставит ни твои, ни мои оскорбления без внимания, вот увидишь, я уже жалею о том, что наговорил... Баязед не знал, что ответить. А потому он просто обнял его, поглаживая по спине. И Селим мало помалу начал успокаиваться, устало опрокинув голову на крепкое плечо брата. Он с трудом вздохнул, но тяжесть в груди никуда не делась, единственное, что сейчас помогало–это поддержка брата, который был ему так необходим.

***

Мустафа беседовал с Ташлыджалы с момента ухода Илхами из комнаты и до сих пор. Но так ничего существенного и не сказал. Только возмущался, расстраивался и сожалел о недавнем разговоре. —Я не должен был всего этого говорить, тогда бы и Селиму не пришлось...Я ужасый старший брат, а как шехзаде и того хуже. Мехмед ни за что такого бы недопустил, а я...Я так устал...–Мустафа закрыл лицо руками, оперевшись локтями на колени. —Что вы такое говорите, шехзаде? Я совсем вас не понимаю..Что было в тех покоях, о чем вы говорили? –Я не могу рассказать тебе, Яхья. Это очень личная информация. Не хочу потерять еще и друга. Аллах, дай мне сил закончить этот день. –Шехзаде! Как можно! Вы не можете меня потерять, а уж тем более не можете потерять своих братьев. Это абсолютно невозможно. —Ты не видел того, что видел я, и не слышал, того, что там говорилось. Баязед при всем желании меня не поймёт, и никогда меня не простит. А Селим...Он смотрел на меня таким испуганными глазами...Я до сих пор не могу выкинуть из головы этот его взгляд. Быть может все это с самого начала было большой ошибкой, даже мой приезд сюда, мое регенство–всё это! Я не знаю. Я был уверен: все что я делал, я делал на благо моим родным и близким, а выходит, что наоборот? —Шехзаде, зачастую, все что вы делаете, идет на благо вашему окружению, но не вам. Вы очень изменились с момента приезда в столицу. Я не могу знать причины, поскольку вы о многом умалчиваете, но знайте, вы изменились до неузнаваемости. —Я так и знал, что что-то здесь не так, и сам догадывался...Думаешь я уже не тот шехзаде Мустафа, что был раньше? Да, если так подумать...Даже то, что я сделал сегодня идет в разрез с моими принципами. Я часто становился жертвой грязных игр, но никогда не был их инициатором, а сегодня... Еще и Дилару во все это впутал. Стоит ли все это прекратить и рассказать отцу об этих письмах самостоятельно? Может рассказать ему обо всем? Есть ли дорога назад, или я зашел так далеко в беспросветную чащу, так погряз в своих грехах, что пути назад уже нет... —Я многого не знаю, шехзаде. Мне известно лишь то, что как далеко бы вы не зашли, всегда есть выход. Однако хорошо подумайте, прежде чем раскрыть свои секреты повелителю. Если вы боитесь рассказывать их даже обыкновенному слуге вроде меня, стоит ли оглять душу перед падишахом всего мира? –Ты можешь идти, Яхья.–приказал Мустафа и слабо улыбнулся. Яхья неловко поклонился и вышел, оставив Мустафу наедине с собственным размышлениями. В голове наследника витали навязчивые обрывки фраз из недавнего диалога. Он прикрыл глаза и отдался воспоминаниям. —...может тебе все же есть, что сказать, Мустафа? Назови истинную причину, по которой ты уезжал.... —Я не обязан перед тобой отчитываться... Мустафа мотает головой. Зачем так грубо? Воспоминания продолжаются. —Прошу, давайте успокоимся, объясните мне, почему вы в таких отношения со дня приезда Баязеда? —Мне нечего, тебе объяснять, Селим, потому как, сдаётся мне, ты причина его странного поведения. Лучше ты нам расскажи, что за двойную игру ты ведешь, что у тебя с Баязедом. Мустафа сжимает руки в кулак. Как он мог такое сказать? Да и что у них могло быть с Баязедом? Разве это Баязед спит с Селимом? Мустафа мотает головой и вновь всплывают ненужные обрывки разговора. —Будь ты немного прозорливее, не посылал бы мне эти письма, и не пришлось бы проводить никакие махинации, знай, что я без труда могу их достать, подослав к твоей матери шпиона, но это противоречит моим правилам! —Так сделай, то, что должен, сейчас не время героев, и не время праведников, каждый выживает так, как может, и если ты можешь–то выживай!–кричит Селим и Мустафа морщится от этих слов, но вот наконец, та самая фраза, завершающая разговор. —Так говори, скажи уже наконец, что хотел, если вы с Баязедом так близки! Расскажи ему все о нас! —Да! Я нахожусь в тайной интимной связи с Мустафой! —Я знал, что здесь что-то не так... Как ты это обьяснишь Мустафа? Шехзаде помнит, как стремглав выскочил из покоев. Помнит испуганные глаза рыжика после признания и осуждающий взгляд Баязеда. Помнит каждое слово, движение, жест, но ничего не может с этим поделать. Вот-вот на него нахлынет новая волна воспоминаний и он вновь беспомощно сожмет руки. В голове вихрем проносятся новые обрывки фраз и оскорблений из их недавнего диалога, и в конце концов шехзаде засыпает.

***

Проснулся шехзаде поздним вечером из-за стука в дверь. "Аллах, который сейчас час? Мы догвоились встретится вечером..." Ответ на заставил себя ждать. —Прибыли шехзаде Баязед и шехзаде Селим. —Проси. Мустафа встал и постарался зевнуть с закрытым ртом, дабы не подавать виду, что он только проснулся. Вроде получилось, только глаза заслезились. —Добро пожаловать, шехзаде. —Ты что спал?–улыбнулся Селим. —Вид у тебя слегка помятый.–добавил Баязед —Возможно оттого, что мы с тобой перед этим изрядно помяли друг друга.–пошутил Мустафа и Баязед с облегчение вздохнул хохотнув на выдохе. После чего посмотрел на Селима, мол, а ты боялся, но Селим не обратил на это внимание, он по по-прежнему был напряжен. —Что же...Присаживайтесь на подушки. Или будем говорит стоя? —Нет, ты возможно и выспался, а я весь день на ногах. Пойдем, Селим.–Баязед положил ладонь на спину младшего и повел его к подушкам. Мустафа же замешкался, глядя на то, как Баязед усаживает брата. Он охотно бы порадовался за их тёплые братские отношения, да только вот никакой радости у него и в помине не было. Только жгучее, изъдающее изнутри чувство тоски и обиды на всю эту ситуацию. Чувство, будто его бросили, поменяли на более лучший вариант и забыли о его существовании, чувство, от которого появилось ощущение собственной неполноценности, незначимость своих достоинств, говоря простыми словами это зовётся ревность. А когда твои глаза застилает ревность, ты не можешь видеть ничего хорошего: ни лучика света, ни тепла солнца. Не можешь радоваться за других. И это пугало наследника, ведь качество, которым он так дорожил, уважал в себе‐это умение радоваться за других, даже когда у самого в жизни черная полоса, даже когда вокруг сгущаются тучи, только это качество помогало ему не терять сил и духа, ведь, когда у него горе у кого-то может быть счастливый день и тогда можно порадоваться за этого человека, в особенности, если этот человек близкий, родной. К примеру, в день, когда пришла весь о том, что родила Михримах, Мустафа был в таком же отвратительном расположении духа, пока не прочел радостную весть. Тогда он раздал янычарам золото, и радовался за сестру вместе с воинами. А что теперь? То, что он сейчас чувствует ему отвратительно, но делать вид, что этого нет–не выход. Хотя врать придется в любом случае... Шехзаде садится рядом с братьями и наступает долгое молчание. —Я думал ты угостишь нас ужином... –сказал Баязед. –Специально не ел ничего. —Прости, я действительно заснул не во время. Проснулся от стука в дверь. Даже распоряжение слугам не давал. –Но так или иначе они готовили для тебя ужин. Попроси принести. Не обязательно много еды.—сказал шехзаде, робко поглядывая на брата. Во всех его движениях чувствовалась некая скованность и смущение. Баязед же напротив, чувствовал себя уверенным и очевидно ощущал некое превосходство над Мустафрй, поскольку его старший брат явно стыдился своей недавно открывшейся тайны и даже не мог смотреть в глаза Баязеду. Он чувствовал себя виноватым, в особенности перед Селимом. —Да, хорошо. –Мустафа позвал слуг и дал им приказ нести еду.–Ну вот, еда на подходе. Извини, Баязед, пока ничего не могу предложить, у меня даже стакана воды нет.–сказал Мустафа и виновато улыбнулся, но получилось это как-то слишком виновато. Так они молчали, изредка перекидываясь односложными фразами о еде, погоде, делах санджака, до тех пор пока не принесли еду. Время шло, а разговор все не ладится. Вскоре принесли еды, а шехзаде по-прежнему молчали. Но вот, засунув в рот ложку риса и тщательно прожевав её, Баязед вдруг произнёс. —Так и будет делать вид, что ничего не произошло, или все же обсудим недавние события? Селим с ужасом посмотрел на брата и молниеносно набрал в рот еды, чтобы только ничего не говорить. Мустафа медленно поднес к губам стакан вина и медленно отпил из него, поглядывая то на Селима, то на Баязеда, а затем кинул взгляд на спасительный рис, которым можно было набить рот и отсрочить неожиданный разговор, но, к несчастью, Баязед предугадал его мысли. —Даже не думайте об этом, шехзаде. Бесполезно. И Селим рано или поздно прожует все то, чем набил рот. Не оттягивайте минуты и говорите или же дайте понять, что разговора не будет. Что все кончено и между нами непреодолимая стена.–Баязед обратился к старшему в официальном тоне, глядя в глаза. Прежде он никогда не обрашался к нему на вы. —Кхм. Я и не собирался отмалчиваться. Прежде всего...Селим, ты встретился со своей матушкой? Селим старательно закивал головой, но говорить все ещё не мог, поэтому за него сделал Баязед. —Да, он был в её покоях, по его словам ты сыграл в хорошую игру. Селим подтвердил валиде, что это действительно девушка из его гарема, наплел что-то про секретный документ и про разлад в ваших отношениях. Короче говоря матушка приняла её на службу. –Отлично.–кивнул головой Мустафа и слегка погрустнел. —Ты проделал хорошую работу, брат. Не за чем расстраиваться.–наконец вымолвил Селим. —Как известно, грязные игры не по твоей части, но все бывает в первый раз. Воспринимай это как военную стратегию. Она заберёт письма и тут же отдалиться от моей матери. Все же я не собираюсь причинять моей валиде какой-либо вред. Понимаешь о чем я? —Безусловно, я не собираюсь шпионить за твоей матушкой и дальше. С писем все началось на них и закончится, но я печалюсь о другом. Что будет с Диларой? Как я мог подвергнуть невинную девушку такой опасности, вот что меня по-настоящему беспокоит...Ведь если её раскроют...Твоя матушка её убьёт. —Уверен, ты ее защитишь.–улыбнулся Баязед. Селим лишь устало вздохнул. –Я тоже приму меры для её безопасности. Ведь, как я понял, она свободная девушка? Никто не должен об этом узнать, Мустафа. Ни о ней, ни тем более о твоём...Илхами.–фыркнул Селим, произнося это имя. Мустафа ласково посмотрел на брата и прищурив глаза расплылся в доброй ухмылке. —Чем тебе не угодил Илхами? —Ничем. Просто я ему не доверяю. И тебе советую держать ухо в остро. Меня не слушаешь, послушай голос своего разума! Я все твержу тебе об осторожности, но ты думаешь, что беда не настигнет тебя, обойдёт стороной. Когда же она приходит, ты расстраиваешься, что выкручиваться приходится самыми разными способами, причиворечащими твоим правилам. Поэтому, прежде чем случится еще какая-нибудь неприятность, прошу Мустафа, сделай все, чтобы её предотвратить, её, дабы после не корить себя и не сокрушаться, что пришлось переступить через свои принципы. Когда я предупреждаю тебя, ты обижаешься, говоришь, мол я сую нос не в свое дело, но иначе я не могу. Раньше мог. Теперь нет. После всего что между нами было, я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, надеюсь теперь тебе понятно, почему я накричал на тебя давеча и даже имел неосторожность...Оскорбить. Прости. Старший внимательно слушал его, а затем, осторожно накрыв его руку своей, посмотрел ему в глаза. —Ты не должен извиняться. Баязед был прав, это я повел себя неправильно по отношению к вам. Ты меня извини, я не хотел, что бы ты думал, будто твои советы и переживания ничего для меня не значат, напротив, я понимаю, что у тебя хорошие намерения и благодарен за заботу. И не переживай, ты меня никак не оскорбил. Мустафа встретился с напряжённым взглядом Баязеда и повторил то же действие, что и с Селимом. —И ты меня прости, Баязед. Я не хочу, чтобы наши с тобой отношения канули в бездну. Не хочу, чтобы между нами образовалась пропасть. Конечно, как раньше уже не будет, и твое отношение ко мне явно поменялось, я уже не тот мудрый и справедливый старший брат в твоих глазах, коим был раньше, возможно и уважение твое ко мне пропало, однако я всегда... Баязед быстро набрал воздуха и, не давая старшему закончить мысль, на одном дыхании произнес. —Нет ничего в этом свете, что заставило бы меня изменить свое мнение о моем старшем брате. Я не могу потерять уважение к тебе –такое просто невозможно. —Баязед, не нужно меня утешать, я лишь... —Не-воз-можно.–повторил он, неразрывая зрительный контакт и поддавшись чуть вперед. Глаза его были полны решимости и серьёзности. Выдержав небольшую паузу, он наблюдал за тем, как Мустафа благодарно улыбается в ответ, после чего вздохнул и сказал.—Однако, я не могу одобрить вашу связь. Ты и Селим очень дороги для меня, но то, что между вами происходит протвоверичит всем правилам и законам. Хотя даже не в этом дело. Если бы ваша связь была по обоюдному согласию, я бы не лез не в свое дело. Тем не менее наш брат утверждает, что вступил с тобой связь не обдумав и не взвесив ничего толком, и сейчас лучшим решением для всех будет прекращение ваших интимных отношений. Верно, Селим? Шехзаде оставалось только согласиться, ведь Баязед сказал все за него, что очень раздражало Мустафу. Он не хотел, чтобы Баязед становился посредником в их отношениях, разве у Селима своего языка нет? Но также старший шехзаде не хотел новой ссоры, видел, что Селим не в состоянии говорит сам, возможно сомневается или даже боится...Мустафа хотел бы почитать нотации, спросить почему Баязед озвучивает желания Селима и попросить не влезать в их отношения, но как уже было сказано, сейчас опасно устраивать какие-либо разборки. Легче всего просто согласиться с тем, что сказал Баязед, до тех пор, пока конфликт не разгорелся с новой силой и вспыльчивый шехзаде не начал ставить условия, как и сегодня днем. –Все то, что сказал Баязед, правда, Селим? М? Ну говори, неужто ты меня боишься? Неужто я в твоих глазах самый последний тиран и изврашенец? –Нет! Нет! Ни в коем случае.–наконец подал голос Селим который все это время упорно ковырял плов в тарелке.–Мы вступили в эти отношения с согласием обеих сторон, и сейчас, если Мустафа не против, также прекратим их по обоюдному согласию...На время. Баязед прежде сидевший довольный, на последних словах рыжика заметно напрягся. –Как это на время? Вы планируете продолжать вашу тайную связь?Шехзаде, как вы можете, после всего.. —Достаточно, Баязед. Ты и так сегодня много говорил, дай Селиму сказать.–вступился старший. —Кхм, да, спасибо. Я лишь имел ввиду то, что сейчас для наших отношений не место и не время, есть много вопросов, которые стоит решить. Будем решать проблемы по мере их поступления, а уж потом разберёмся, что к чему. Наши отношения, Баязед, не так просты, как тебе кажутся, и не жди, что все в мгновение ока прекратится без суда и следствия только потому, что ты теперь об этом знаешь. Знаешь, но ведь не расскажешь? —Мг...Хорошо, ладно...Будет так, как вы решите. В частности ты, Селим. До тех пор, не расскажу, конечно. Но если что пойдёт не так, или кому-то из вас понадобиться помощь, я не оставлю это без внимания. Так и знай, Мустафа. Он встретился взглядом со старшим, и на секунду пожалел о своих словах с тонким намёком на то, что их старший брат и инициатор, и провокатор, и змей искуситель в этой истории. Старший долго молчал, а затем резко встал и произнес. —Полагаю, это все, что мы хотели обсудить. Время уже позднее, вам пора спать. —Верно. Мы пойдем. Праведных снов тебе, брат.—согласился Баязед и за ним вышел и Селим на последок кинув прощальный взгляд в сторону Мустафы, но то было обычное прощание, Селим очень испереживался и устал, а потому ни капли искры не было в его глазах. —Доброй ночи, Мустафа. —И вам спокойной ночи, праведных снов. Регент наконец-таки выпроводил их из своих покоев и устало откинулся на кровать. Впереди его ждет еще одна тяжёлая, бессонная ночь...