Где эта улица

В метро было шумно, и у Володи слегка заболела голова. Он вошёл в вагон, заметил свободное место и сел, прикрыв глаза и чуть откинувшись на сиденье. И вдруг почувствовал, как что-то твёрдое задело его по колену. — Осторожно, двери закрываются, следующая станция Ленинский проспект… Володя открыл глаза и увидел, что прямо перед ним стоит девушка с довольно объёмной и явно тяжёлой сумкой. Эта сумка, скорее всего, и съездила ему по ноге. Нечаянно. — Ой, — смутилась девушка, — простите… Я не хотела… — Ничего страшного, — улыбнулся Володя. А потом, повинуясь маминому воспитанию, поднялся: — Садитесь, пожалуйста. — Ой, спасибо! — девушка улыбнулась и села, поставив сумку себе на колени. Володя встал прямо перед ней — а куда деваться, в вагоне было уже тесновато, — и с некоторой неприязнью ощущал, как соприкасаются их ноги. Ладно. Не сутки же ехать, можно потерпеть. На Ленинском внезапно полвагона вышло: видимо, пересаживались на МЦК. Популярный оказался транспортный узел, надо же. Рядом с девушкой освободилось место, и она кивнула Володе: — Садитесь? Голова все еще болела, к тому же стоять в метро с его ростом не сильно удобно, все время есть риск впечататься лбом в поручень. И Володя сел, намереваясь все-таки остаток пути подремать. Его понесло в Тёплый Стан к одному из своих знакомых, нужно было договориться посмотреть гитару на предмет всякой профилактики, и вообще обсудить вопросы, связанные с инструментами. Когда знакомый диктовал адрес — потому что намеревался кое-какие инструменты показать на месте вживую, — Володя усмехнулся: вспомнил, как примерно в том же районе блуждал несколько лет назад, разыскивая клинику на улице Миклухо-Маклая. И что ему отвечали — мол, не знают, где эта улица. Из фразы «Я не знаю, где улица Миклухо-Маклая» потом родилась песня. Воистину, когда б вы знали, из какого сора!.. — Осторожно, двери закрываются, следующая станция Академическая… — А вы далеко едете? — вдруг спросила девушка. Володя удивился: думал, что она про него забыла давно. — В Тёплый Стан, — ответил он честно. — А что? — Я просто подумала — если вы не сильно спешите… может быть, вы меня проводите? Я на Калужской выхожу, а там еще немного на автобусе, а у меня сумка тяжёлая… А? Володя мгновенно понял две вещи. Первое — что девушка с ним, что называется, заигрывает. А второе — что она его не узнала. Девушке было лет двадцать-двадцать пять, и по ее внешнему виду можно было предположить, что она вряд ли имеет вообще какое-либо понятие о том, что такое рок, что за группа Ундервуд и кто такой Владимир Ткаченко. Она просто весьма красноречиво прижималась своим бедром к Володиному и ждала ответа. А расценив его молчание по-своему, добавила: — Там от метро не очень далеко. Улица Херсонская, перекрёсток с Севастопольским проспектом. Знаете? Володю словно ударило изнутри. Улица Херсонская? Перекрёсток с Севастопольским проспектом? Как интересно. Он вспомнил, как давным-давно, в универе, пошёл побренчать на пианино в актовом зале, а потом туда ввалился лохматый крючконосый парень: — Ух ты! Дорз! А еще можешь? И как потом Макс — Володя тогда уже узнал, что этого парня зовут Макс — рассказывал, что он из Севастополя. А Володя сказал, что он из Херсона. А Макс пошутил, что теперь это будут города-побратимы. Ну вот, жизнь показала, что не просто побратимы. Что все гораздо глубже. А сейчас Володе хреново и одиноко, потому что семья отбыла на отдых, и он живёт в большой филевской квартире один, а Макс… Макс в очередной раз в Севастополе. Что-то у него там тоже с семейными делами, и вернётся он только недели через две. — Эта улица названа в честь какого-то украинского города, — трещала между тем девушка. — Господи боже, я-то ладно, я там снимаю, но так представить — всю жизнь жить на улице с таким названием! Хер-сонская! Ужас, правда? И в паспорте будет так написано, стыд какой. Как в самом этом городе люди живут — вот убейте, не представляю! Занюханный такой, наверное, городишко. Ну вот так ему с названием повезло, даже жалко иногда. Володя, против ожидания, даже повеселел. Даже голова прошла. Он слушал девушку и вспоминал Херсонскую крепость, парк Шевченко, Карантинный остров и свою квартиру, где прямо из окна было видно Днепр. Прекрасно живут люди в городе Херсон, и даже когда волею судеб переезжают в Москву, все равно остаются… патриотами родных мест! Но так любопытно. Херсонская улица, перекрёсток с Севастопольским проспектом. Володя почувствовал, что сейчас просто обязан на этом перекрёстке побывать. — Хорошо, — сказал он девушке. — Я не сильно тороплюсь. Провожу вас. Ему совершенно не хотелось мотаться в автобусе, поэтому прямо от метро он вызвал такси. Девушка совсем разулыбалась, и Володя хмыкнул про себя: ну да, небось напредставляла себе уже всякого. Что такой кавалер галантный, на такси тратится. Так-то это было совсем недорого, ехать квартала два. Володя сел впереди, а девушка с сумкой сзади: чем была немало обескуражена. Но не будет же Володя каждому объяснять, что с его ростом сзади сидеть сложно. Он только иногда садится назад: когда они куда-то едут с Максом и просто хочется побыть рядом, даже и с подогнутыми коленями. Такси остановилось напротив обычной городской многоэтажки. Володя вышел, помог выйти девушке, взял у нее сумку, расплатился с таксистом. — Куда дальше? Вдохновлённая ситуацией девушка кивнула на дверь подъезда: — Я сейчас открою! Лифт подошёл грузовой, огромный, и Володя с сумкой старался держаться подальше. Девушка, собственно, не возражала: что ей лифт, когда вот уже, они едут прямо к ней домой! Дома же удобнее! Однако Володя все-таки спросил у нее: — А вы музыку любите? — Да, — тряхнула она волосами. Призывно этак. — А рок? — Нууу… Тоже люблю, — явно соврала. — А группу Ундервуд знаете? — Ундервуд? Какое название смешное! Неа, не знаю. А что? Двери лифта распахнулись. — Нет, ничего, — сказал Володя, подхватил сумку и вышел. Он избавился от сумки уже в прихожей. Поставил ее на пол и сказал: — Ну, вот и все. Засим прошу позволения откланяться и проследовать по своим делам. — Что? — девушка, похоже, вначале и не поняла даже, что ей сказали. Потому что такого варианта явно не предполагала. Вот же, он вошёл к ней в дом! Сам, добровольно! И что, теперь задний ход?! Она была такой удивлённой, что Володя не выдержал и рассмеялся. — Вы же просили донести вам сумку? Ну и вот… я донёс. А дальше, хоть я и не сильно спешу, меня все-таки ждут там, куда я ехал изначально. Всего вам доброго, и постарайтесь больше не таскать таких сумок, это вредно для здоровья. Девушку перекосило. — Да пошёл ты, — ответила она со злобой. — Ты врач, что ли? — Врач, — честно признался Володя. — В прошлом. А сейчас я музыкант, автор песен, участник группы Ундервуд. Можете рассказывать подругам потом, что фронтмен Ундервуда Владимир Ткаченко донёс вам сумку до дома. Я бы мог расписаться на обоях, но квартира съёмная, поэтому просто позвольте откланяться. Кстати, для общего сведения, — я родился и вырос в городе Херсон. И ушёл, оставив ошарашенную девушку посреди прихожей. Он спустился пешком, вышел на улицу и оглянулся. Вся эта история с сумкой, честно говоря, была затеяна только для того, чтобы оказаться вот на этом месте. Улица Херсонская, перекрёсток с Севастопольским проспектом. Немудрено, что они пересекаются: в московской топонимике господствует географический принцип названий, и на юге Москвы расположены проспекты и улицы, названные в честь южных городов. И никого не волнует, что между Севастополем и Херсоном в реальности примерно триста километров: здесь они пересекаются, точно так же, как когда-то пересеклись в актовом зале у пианино Володя и Макс. Улица Херсонская и в самом деле напоминает Володе родной город: она неширокая, изогнутая и зелёная, и в одном доме у перекрёстка мирно соседствуют продуктовый магазин, пивная, салон красоты, ремонт обуви и хинкальная. Володя возвращается обратно на перекрёсток и стоит на углу, думая о чем-то своём. Вот так случайно пересеклись, да. «Я из Херсона», «А я из Севастополя», и дальше понеслось, зацепилось… Почти на всю жизнь. Смешная такая девушка. Повеселила. Спасибо ей за то, что Володя оказался на этом месте. Ему сейчас это было нужно. Он достаёт из кармана смартфон и делает несколько фотографий: таблички с названиями на домах, общий вид перекрёстка, смешной дом с продуктовым и ремонтом обуви, автобус, подъезжающий к остановке… Какая-то женщина спрашивает, заглянув в салон: — До Севастопольской идёт? — Идёт, — отвечает водитель. — Конечная будет. Володя думает — бросить все, поехать к метро Севастопольская, постоять и там тоже? А потом понимает, что — не хочет. У него к Севастополю сейчас странное отношение. Это город, который отнимает у него Макса. Может быть, потому же Макс, насколько это ощущается, недолюбливает Володины Фили. Поэтому автобус уходит, а Володя остаётся. Он снова лезет в смартфон и вызывает такси до Тёплого Стана. Потому что совершенно не хочется сейчас тащиться в метро, и охота уже добраться до нужного места, а самое главное — так приятно уезжать именно с перекрёстка Херсонской улицы с Севастопольским проспектом. Словно получить обещание того, что всё и дальше будет скорее хорошо, чем плохо.