velvet captivity

Юлиан судорожно скидывал свои вещи в сумку, оглядываясь по сторонам. Геральт еще был на улице, курил. Они устроили скандал прямо на улице, но этот скандал не привел ни к чему. Разве что теперь Юлиан был зол, до ужаса зол, и теперь в его голове была только одна мысль: сбежать. Жить где угодно, пусть даже на улице. Лишь бы не с этим человеком. Парень выглянул в окно — Геральта уже не было. Сердце билось где-то в горле, от переживаний немного тряслись руки. Парень схватил свою сумку, где были самые нужные вещи, документы и деньги, и перекинул ногу через подоконник. Было до безумия страшно — под ногами пропасть в 10 этажей, и любое неосторожное движение могло привести к смерти. «Лютик, ты сможешь», — судорожно выдохнул парень и, собрав волю в кулак, дотянулся рукой до пожарной лестницы, затем закинул на нее ногу. Он даже не успел понять, как уже стоял на пожарной лестнице с сумкой в зубах. Теперь только спуститься, а там — свобода. Конечно, где-то на уровне подсознания все в нем еще просилось к Геральту, но умом Лютик понимал, что добра рядом с этим человеком не будет. Влажные ладони скользили по перекладинам ржавеющей лестницы. Приходилось сжимать ладони очень крепко, так что аж ногти впивались в ладони. Он спускался, испуганно жмурясь и пытаясь отвлекаться на свист ветра в ушах, на ощущение прохлады металла. Главное — не смотреть вниз. С души камень свалился, когда его ноги наконец коснулись земли. Лютик истерично улыбался, еле сдерживая смех. Закинув голову, он увидел простирающуюся вверх по дому лестницу — ту самую, по которой он спустился. Насколько же пугающе она выглядела отсюда. А окно, из которого Лютик выбрался, было вообще крошечным. Колени еще дрожали от пережитого стресса, в голове была какая-то каша. Но тормозить нельзя, и Юлиан быстрым шагом поспешил прочь из знакомых дворов, не думая, куда он идет. Но ноги сами привели его к старому отелю — здесь он, Ламберт и Цири иногда устраивали штаб-квартиру, обсуждая планы и стратегию очередного дела. Хорошие были времена, ничего не предвещало беды. Лютик прекрасно понимал: Геральт не смирится, он будет рыть землю носом и искать. Поэтому парень прошел мимо отеля, чтобы не светить там своими документами, когда будет регистрироваться. На душе было мерзко и тоскливо. Идти было не к кому, позвонить — тоже. Можно было бы связаться с Цири, но Юлиан хоть и ненавидел в эту минуту Геральта, все же верил его словам, что Лютика ждет опасность в лице этих людей. Он слонялся по району весь день, вздрагивая от окликов, похожих на его имя, от звуков за спиной. Ближе к вечеру он остановился в парке со стаканом кофе в руках и сел на лавочку, с которой открывался симпатичный вид на озеро и плавающих в остывшей воде уток. Раньше Лютик здесь частенько бывал, это место его успокаивало. Сейчас, кажется, его не могло успокоить ничего. Он все еще опасался заселяться в отель, но и перспектива ночевать на улице его мало радовала. Поэтому, сдавшись, уже ближе к полуночи, он все-таки приехал к тому отелю, взял самый дешевый номер и первым делом встал под душ. Вода приятно расслабляла мышцы, забитые от ходьбы и стресса. Ему бы хотелось сейчас выпить хороший виски, обнимать какую-нибудь красивую девочку, не думать вообще ни о чем. Хотя, можно и без девочки. Просто виски и уверенность, что завтра никто не будет пытаться тебя убить или запихать в клетку. Юлиан провел под струями прохладной воды больше получаса, пока уже совсем не замерз. Закутавшись в отельное полотенце, он вышел в комнату и упал на кровать даже не разбирая ее. Он слишком устал, чтобы делать что-то еще. Его так разморило это ощущение мнимой безопасности в знакомых стенах, что он сразу начал засыпать. Кое-как вытащив из-под себя плед, скинув полотенце на пол, он залез под одеяло и расслабленно прикрыл глаза, погружаясь в сон. Из отеля он практически сбегал — проснулся рано утром, оделся, взял свою сумку и быстрым шагом пошел прочь от отеля, надвинув на глаза черные очки. Ему почему-то казалось, что за ним следят, хотя никаких признаков слежки не было. «Ты становишься параноиком, Юлиан», — хмыкнул парень себе под нос, выбирая в супермаркете что-то на завтрак. Остановился на свежей выпечке и бутылочке с соком — не самый полезный вариант, конечно, но заходить куда-то за полноценным завтраком он побаивался. Следующий пункт — вокзал и автобус в какой-нибудь другой городок, желательно подальше отсюда. Если и дальше так бродить по любимым улочкам, предаваясь ностальгии и меланхолии, то можно точно получить или пулю в лоб от Ламберта, или снова угодить в лапы Геральта. Оба варианта были достаточно херовыми, хотя… Нет, даже несмотря на то, что с Геральтом хорошо в постели, проводить с ним свою жизнь нельзя. Плевать, что у него очень красивые глаза и крепкие руки, плевать, что один его взгляд заставляет член вставать по стойке смирно, а его губы хочется целовать и кусать. Плевать-плевать-плевать. Нельзя идти на поводу у собственной похоти, однажды она уже сгубила. Юлиан купил билет на автобус на ближайший рейс и решил провести эти два часа ожидания в маке на территории вокзала. И снова ему казалось, что за ним следят. Пристально наблюдают, но ни Геральта, ни Ламберта, ни кого-то еще Лютик рядом с собой не видел. Да и вообще вокруг были самые обычные люди. Ему предстояло провести в дороге 5 часов, поэтому он набрал еще еды с собой. Конечно, все эти чизбургеры уже через 20 минут станут отвратительными, но выбирать не приходится. Юлиан вошел в зал ожидания и замер: у табло стоял Геральт, что-то внимательно изучал. Лютик кинул беглый взгляд на часы — до отправления еще полчаса, нужно за это время не попасться мужчине на глаза. Юлиан снова надел очки и старался слиться с толпой, благо, людей становилось все больше. Он отошел ближе к туалету, полагая, что отсюда его заметить будет сложно. До автобуса еще 20 минут, черт возьми. Какого хрена время тянется, как улитка? Юлиан скользнул в уборную, чтобы отсидеться в кабинке, а потом прямиком рвануть к автобусу, но его планы были вероломно разрушены. Сначала очень не вовремя обернулся Геральт — в его взгляде Лютик сначала увидел недоверие, словно он не узнал Лютика, а сразу после он заметил, как мужчина переменился в лице. Парень не успел уловить эту эмоцию, когда вдруг его рот зажали чьей-то рукой, а после втащили в уборную. Юлиан пытался мычать и вырываться, но некто, Лютику совершенно незнакомый, оттолкнул Юлиана так, что тот упал на грязный кафельный пол. И глядя парню в глаза, нахально улыбаясь, незнакомец закрыл на ключ дверь. — Тебе просили передать, что за ошибки отвечать придется, — проговорил человек, вынимая из кармана нож, — рано или поздно. — Кто вы? — прохрипел Лютик, с ужасом глядя на мужчину. От страха сковало все мышцы, и он даже не мог подняться. — Мы не знакомы, — ответил мужчина. — Хватит болтать. Он подошел к Юлиану и, наклонившись, приставил к шее нож. — Если не хочешь подохнуть сейчас — поднимай свой зад, — прошипел он и выпрямился. Юлиан как будто еще чувствовал касание острого металла к своей коже. Он, напуганный до ужаса, поднялся и, и незнакомец тут же прижал его к стене, закинув веревку на шею. — Так следов меньше останется, — хмыкнул он, — что-то можешь сказать в качестве последнего слова? Веревка начала затягиваться, и Лютик часто-часто задышал. — Кто ты такой? — прохрипел он, чувствуя, что от страха начинает задыхаться. — Один из тех, кого ты серьезно подставил, — веревка затянулась еще туже, — не так сильно, как Ламберта, конечно… — Никто не был в курсе нашего дела, — прошипел Юлиан, — никто не мог пострадать кроме нас самих. Юлиан буквально чувствовал, что что-то не то. Что это не просто человек от Ламберта, но не мог понять, что именно кажется ему странным. Потому что веревка уже начала его душить. Парень напрягся, шумно задышал и схватился пальцами за впивающуюся в кожу веревку. Кислороду все сложнее было попадать в легкие. Юлиан хрипел, скулил и задыхался. Его лицо стало красным, а глаза уже почти выпадали из своих орбит. Голова кружилась и в глазах темнело все больше, и в какой-то момент, снова прохрипев, Лютик потерял сознание.

***

Лютик открыл глаза и резко поднялся в кровати. Он находился… где-то. Он не знал, что это за место: вокруг было темно, зрение было еще неважным, но по запаху и силуэтам вещей, окружавших его, он понял, что находится в больнице. На соседней кровати он, когда глаза начали привыкать к темноте, увидел лежащего человека. Он спал поверх застеленного на кровати покрывала, и Юлиан смутно догадывался, кто это. Потому что его он может узнать и в темноте. Не один раз видел, в конце концов. Юлиан оглядел себя. Рядом стояла капельница, от вены к ней шел катетер. Голова болела ужасно. Он потрогал ее рукой — замотана бинтом, как будто его не душили, а били головой об стену. С тихим стоном Лютик упал обратно на подушку и закрыл глаза. Ну, не умер — и на том спасибо. Он обрывками вспоминал, что произошло, и его начинала накрывать истерика. Он мало, что запомнил, но помнил, что человек, душивший его, был связан с Ламбертом. Значит, он действительно следил. Он действительно хотел отомстить, действительно ненавидит. И, зная Ламберта, едва ли он остановится. И Цири… Цири всегда поддерживает мужа, и вероятность почти 100%, что она на его стороне. Поэтому она даже не смотрела на Юлиана в ресторане. Юлиан почувствовал, как по щекам и вискам стекают слезы. Его начало трясти, его охватила паника и страх от воспоминаний, которые хоть и были обрывками, но были такими яркими. Нож у горла. Веревка на шее. Сдавливающая боль в легких, нехватка воздуха. Собственный хрип, боль в ушах. Юлиан обнаружил себя в объятиях Геральта: тот прижимал к себе, гладил по голове и что-то шептал на ухо. Лютик даже не заметил, когда тот поднялся со своей кровати и оказался рядом. — Мне страшно, — прошептал парень, прижимаясь ближе, вдыхая знакомый запах, — я почти ничего не помню, но что-то… Что-то все-таки осталось, и это страшно, Геральт. Юлиан вцепился пальцами в плечи мужчины. — Я рядом, — шепнул он, — тише, мой хороший, я рядом. Лютик рыдал навзрыд. Что-то много он стал рыдать в последнее время — нервы ни к черту. Но рядом с Геральтом он действительно успокаивался. Успокаивался оттого, что тот был рядом, что гладил по спине и целовал в висок. Обнимал и шептал, что лично вырвет печень всем, кто посмел обидеть Юлиана. Лютик так и уснул у него на руках и проснулся только утром. Геральта в палате уже не было, зато суетилась у капельницы медсестра. — Как вы себя чувствуете? — спросила девушка, с улыбкой глядя на Юлиана. — Голова болит… — произнес тот, пожимая плечами. — Перестанет. У вас приличное сотрясение было, — хмыкнула девушка, откатывая капельницу. Только сейчас Лютик заметил, что катетера уже не было. — Я надолго здесь? — Нет, сегодня поедете домой, — произнесла медсестра и вышла вместе с капельницей из палаты. Лютик хотел было что-то сказать, но тут же закрыл рот. Интересно, домой — это куда? Геральт нашел его, скорее всего, он заберет его обратно. Или поймет все, внезапно станет человеком и разрешит Юлиану выбрать самому? Что, если так? Вернуться домой, в свою любимую квартирку, где все на своем месте. Бояться каждого шороха на улице, зная, что Ламберт не оставит его в покое. Сидеть взаперти в этой самой квартире, потому что на улице опасно. В этом городе его не ждут, ему не рады здесь. Друзья стали врагами, а человек, бывший некогда врагом, которого нужно было обвести вокруг пальца, от которого Юлиан хотел сбежать, вдруг стал той самой защитой. Щитом, за которым Юлиану хотелось спрятаться. Геральт пришел где-то через полчаса после ухода медсестры. — Ты как себя чувствуешь? — спросил он негромко, присаживаясь рядом. Юлиан был бы рад найти в себе силы отсесть, но он развернулся и уткнулся лбом в плечо мужчины и прикрыл глаза, когда тот приобнял его и погладил по спине. — Голова все еще болит, — произнес он негромко, — я не помню, чтобы меня били по голове, но медсестра сказала, что было сотрясение. — Ты упал, ударился головой о кафель, — ответил мужчина, — благо, не разбил голову. — А что стало… ну с тем человеком? — Ну… — Геральт немного замялся, — ему дали понять, что он поступил очень плохо. Больше ничего Юлиан спрашивать про нападавшего не стал. Не хотел вникать в подробности. — А ты как там оказался? Следил за мной? — без тени злости спросил парень. — Можно и так сказать. Не подумай, я не хотел тебя силой возвращать. Просто мне нужно было знать, что с тобой все в порядке. А когда сказали, что ты на вокзале и купил куда-то билет… Прости, я не мог тебя отпустить, не попрощавшись. Ну и надеялся, что уж врать, что мне все-таки удастся убедить тебя остаться со мной. — Ты и сейчас надеешься? — Сейчас… Сейчас даже если ты будешь брыкаться, я все равно тебя не отпущу. Не сейчас. По крайней мере, пока не буду уверен, что ты в безопасности. Лютик снова вспомнил те сцены из сортира, и его снова начал душить страх. Ведь и правда, если он останется один, то его ждет это снова. Его снова попытаются убить, только Геральта рядом уже не будет. Умирать совсем не хотелось. — Я и сам никуда не уйду, — прошептал он срывающимся голосом, еле сдерживаясь, чтобы снова не сорваться в истерику. Но слезы все равно катились по щекам, — рядом с тобой не страшно. Геральт обнял его крепче. — Надеюсь, ты сможешь простить меня за те слова. Прости, я не знаю, что на меня нашло, — мужчина наклонился и поцеловал Юлиана в макушку, — она взбесила меня. Тем, что напомнила, что я… Я все еще не близкий тебе человек, как бы мне ни хотелось быть таковым. — Ты тоже можешь называть меня Лютик, — усмехнулся парень сквозь слезы, все также пряча лицо. Геральт ничего не ответил, но улыбнулся краем губ. — Я, кстати, как раз пришел, чтобы тебя забрать, — напомнил мужчина, — поэтому… обниматься с тобой приятно, конечно, но я предлагаю все-таки переместиться в такси и поехать… — Куда? — На вокзал. Я забрал твой чемодан, который ты оставил дома. Я не уверен, что сейчас стоит возвращаться в твою квартиру. Юлиан отстранился от Геральта, посмотрел в его глаза и, словно загипнотизированный, кивнул. Врач перед выпиской дал ему рецепт на успокоительные, предупредив, что их нельзя употреблять часто и что лучше бы все панические атаки переживать самостоятельно. И что эти таблетки с алкоголем мешать не стоит. Лютик покивал головой, а потом в первой же аптеке купил таблетки и спрятал в карман. Такси, вокзал, скоростной поезд — все это словно пролетало мимо Юлиана. Тот еще был немного напуган, поэтому просто жался ближе к Геральту, лишь иногда напоминая себе, что вообще-то нужно быть мужчиной и держать себя в руках. В поезде он уснул, и проснулся только ближе к концу пути. — В следующий раз только самолет, — проворчал Геральт, ерзая на сидении, — неудобно до ужаса. — А почему сейчас не на самолете? — сонно спросил Юлиан. — Потому что ближайший рейс только поздней ночью, а у меня на утро важная встреча. Геральт облегченно вздохнул, когда поезд начал замедляться. — Я думал, что у меня ноги отвалятся к черту, — фыркнул мужчина, вставая с сидения и неуклюже разминаясь. Юлиан наблюдал за ним с интересом. Странное чувство, которое он впервые ощутил, когда увидел Геральта в домашней одежде. Человек, всегда бывший для него серьезным, холодным, похожим на огромного волка, вдруг оказывался до безумия простым, немного неуклюжим и даже забавным. Мысль о том, что такого Геральта наверняка мало, кто знает, доставляла Юлиану большое удовольствие. Уже через час они были в доме, куда Юлиан еще день назад не хотел возвращаться ни за что. Ему казалось, что лучше умереть, чем снова попасть к Геральту. Как смешно — ему дали возможность попробовать это «умереть», и убеждения Юлиана быстро поменялись. На практике смерть оказалась слишком пугающей, страшной. Юлиан чувствовал себя здесь комфортно. В дороге он все еще иногда ощущал, как начинает разгоняться в тревоге сердце, так что приходилось цепляться за Геральта. А в доме сердце и вовсе успокоилось. Пожалуй, вернуться было единственно верным решением. — В душ? — поинтересовался Геральт, скидывая верхнюю одежду. — Да, пожалуй. Мне кажется, у меня пыль уже вместо второй кожи, — откликнулся Юлиан. Было еще какое-то напряжение, но он совсем не понимал, что бы ему такого сделать, чтобы это напряжение исчезло. Поэтому он просто ушел в душ, надеясь, что все решится само собой. Когда он, мокрый, закутавшийся в огромный халат Геральта, вышел в гостиную, его уже ждало вино и ужин. Судя по шуму воды, сам Ривенс ушел в ванную на первом этаже. Было бы правильным подождать мужчину, сесть за стол вместе с ним, но Лютик был слишком голоден. Поэтому Геральт застал его на диване с бокалом вина в одной руке и огромным бутербродом в другой. — Значит, зря я заказывал мясо, если мы могли обойтись бутербродами, — хмыкнул мужчина, наливая себе вино и с усмешкой поглядывая на Юлиана. — Я думал, что успею доесть, когда ты придешь, — фыркнул парень с набитым ртом. Геральт мягко рассмеялся, взял свою тарелку со стола и подсел рядом. — Будешь? — спросил он, поднося ко рту Юлиана наколотый на вилку кусочек рыбы. — Спрашиваешь, — фыркнул парень и губами забрал с вилки кусочек. Геральт, кажется, так отдал ему весь лососевый стейк, и сам ел только когда Лютик отвлекался на свой бутерброд и вино. — Что такое? — спросил Юлиан, заметив на себе пристальный взгляд. — Ничего, просто, — Геральт улыбнулся и убрал на стоящий рядом столик пустую тарелку, — еще вина? Юлиан покачал головой. — Я уже наелся. Не хочешь доесть? — парень протянул оставшийся кусок бутерброда. Геральт улыбнулся, но бутерброд забрал и даже доел. Потому что, если честно, он отдал Лютику свой ужин, а сам остался голодным. — Голова не болит? — поинтересовался мужчина, обнимая Юлиана. — Нет, все в порядке. Видимо, мне нужно было выспаться и поесть для полного выздоровления, — хмыкнул тот и прижался к Геральту поближе. Геральт же развернул Юлиана к себе, на долю секунд вглядывался в глаза парня, отчего у того разошлись мурашки по всему телу, а во рту пересохло. А следом наклонился и нежно, очень осторожно поцеловал. Всего лишь слишком невинные для них двоих касания губ, а Юлиана уже повело, и он сам вцепился пальцами в плечи мужчины и сам начал более требовательно целовать его в ответ. Ему казалось, что если они прекратят этот поцелуй, то весь мир рухнет. Он стягивал с Геральта халат, желая руками ощутить жар его кожи. Он кусал его губы, проникал языком глубоко в рот, вылизывал десна, небо, на секунду отстранялся, чтобы перевести дыхание, а потом снова впивался в чужие мягкие губы. Он с каждым соприкосновением их языков возбуждался все больше, поэтому сам скинул халат с мужчины, оставив его совершенно голым, а затем и свой халат снял. — Ты очень красивый, — шепнул Геральт, нависая над Лютиком и целуя его за ухом. — Ты тоже, — произнес Юлиан, смущаясь. Его не смущала нагота, не смущал чужой стояк, упирающийся прямо в бедро, но вот такие простые комплименты и признания заставляли щеки краснеть. Теперь инициативу на себя перенял Геральт. Он зацеловывал Юлиана, гладил его, покусывал и лизал напряженные соски. Ласкал рукой возбужденный член Юлиана, пока тот подавался бедрами вперед и намекал, что ему хочется большего. Ему снова хотелось ощутить на себе силу этого мужчины; хотелось, чтобы его крепко держали, оттягивали волосы, проталкивали пальцы в рот. — Черт возьми, Геральт, — наконец простонал Юлиан, когда ему начало казаться, что тот увлекся всеми этими поцелуями, — где твоя грубость… — Хочешь пожестче? — хмыкнул мужчина, приподнимаясь и глядя в темные от возбуждения глаза Лютика. — Очень хочу, — ответил парень, тяжело сглатывая. Геральт хищно улыбнулся и прикусил губу. — Для тебя все, что пожелаешь, — муркнул мужчина, обманчиво нежно потерся носом за ушком Лютика, а потом резко повернул его к себе спиной и вздернул за бедра, ставя на колени. Мужчина встал с дивана и взял пояс от халата. — Вытяни руки вперед, — произнес он, и Юлиан послушно протянул руки. Геральт тут же связал запястья парня, затем взял пальцами за подбородок и, довольно глядя ему в глаза, провел большим пальцем по нижней губе. Лютик обожал этот жест. Он прикрыл глаза и открыл рот, позволяя мужчине протолкнуть палец внутрь. Из-под полуприкрытых век он видел, что у Геральта уже вовсю стоит, что его член подергивается от возбуждения, и это только сподвигало быть еще более раскрепощенным. Юлиан расставил ноги шире и опустился грудью на диван. Геральт шумно задышал, скользя взглядом по открытому перед ним телу. Его до безумия заводил сам факт того, что Юлиан тоже этого хочет. Геральт не был сторонником насилия, он предпочитал, чтобы его хотели. Также сильно, как сейчас Юлиан, который рвано, шумно дышал, пока Геральт крепко держал его за бедра и смазывал его своим языком, оставляя как можно больше слюны. — Ох, дьявол… — шептал Юлиан, млея от горячего языка меж его ягодиц. А Геральт вылизывал его, иногда прикусывал ягодицы, оставляя красные следы от зубов. Он начал неспешно растягивать пальцами Юлиана, скользя внутрь по собственной слюне. Какой же тот был узкий и горячий, аж зубы сводило от желания поскорее вставить ему. Но больше этого Геральту нравилось играть, изводить, смотреть, как Юлиан изнемогает от желания, как хочет все больше и больше. Как сам насаживается на пальцы, виляет бедрами и протяжно стонет от каждого удара ладони по ягодицам. Как начинает тихо поскуливать, когда Геральт убирает пальцы, и рвано, шумно выдыхает, когда мужчина вставляет член сразу на всю длину, впечатываясь своими бедрами в розовые от ударов ягодицы. Геральт возбуждался только сильнее от этих громких стонов, которыми Лютик начинал захлебываться, когда Геральт крепко хватал его за волосы и тянул на себя. Когда шептал на ушко пошлости, сминая пальцами бледные бедра до синяков. Когда ускорял темп, каждый раз задевая простату. — Мать твою, Геральт, я сейчас кончу… — почти прокричал Юлиан, когда мужчина обхватил пальцами его напряженный член и начал в ритм толчкам двигать рукой. Геральт хищно оскалился, понимая, что Юлиан все еще помнит, что прежде, чем кончить, нужно попросить и получить разрешение. — Пожалуйста, позволь мне, — скулил он, извиваясь в руках Геральта. Он то сильнее прогибался в пояснице, то приподнимался на локтях, то начинал двигать бедрами, толкаясь к кулак Геральта. Геральт тяжело задышал, все быстрее вбиваясь в Юлиана. Он и сам уже сдерживался из последних сил. — Разрешаю, — выдохнул он и тут же кончил сам, гортанно рыча и свободной рукой впиваясь в кожу на бедре Лютика. Лютик шумно задышал, и скоро по его пальцам растеклась горячая, вязкая сперма, а сам Юлиан мелко-мелко задрожал и, расслабленный, упал на диван. — Ты восхитительный, — шепнул Геральт. Он забил на гигиену и улегся рядом, прижимая перепачканного в чужой и собственной сперме Юлиана к себе. От него восхитительно пахло потом и сексом, а сам он, такой расслабленный и довольный, вызывал у Геральта самые нежные чувства. Он бережно развязал еще связанные запястья и растер чистой рукой места, где пояс впился в кожу. Лютик смотрел своими голубыми глазами на Геральта и ощущал, что все, что происходт между ними сейчас — очень правильно и уместно. Юлиан сейчас как никто нуждался в любви, защите и поддержке. И Геральт был готов все это дать. Даже сейчас он смотрел на Юлиана с таким теплом, что этим теплом, пожалуй, можно было бы обогреть весь город. — Я люблю тебя, — прошептал Геральт и поцеловал Юлиана в лоб. Он даже не рассчитывал услышать что-то в ответ. Ему было достаточно, что он может вот так прижать к себе парня и поцеловать и знать, что сейчас его не оттолкнут. — Я тоже тебя, кажется, люблю, — после недолгого молчания тихо и неуверенно произнес Лютик. Геральт посмотрел на парня изумленно и счастливо, чувствуя, что именно в эти секунды все в нем и в его жизни переворачивается.